- Как вы смогли убедиться, перед вами стандартный средний танк. В качестве мишеней мы установили несколько трофейных танков. Как можете видеть, на расстоянии пятидесяти метров от нас стоит легкий танк Т-26. В ста метрах отсюда мы поставили средний танк Т-34. И, наконец, в двухстах метрах стоит тяжелый танк КВ-1. Теперь я попрошу вас пройти в бункер, откуда вам будет виден весь процесс.
- Идемте, господа! - произнес Шпеер и первым направился в бункер. Люди в мундирах неохотно потянулись следом, замыкающим шел Дорнбергер. Вооружившись биноклями, люди в бункере наблюдали как Данненберг и Шульц забираются внутрь танка. Не прошло и минуты, как из "пулемета" на башне возник ослепительный огненный луч, который в мгновение ока разрезал самый ближний русский танк. В это время из второго "пулемета" вырвался точно такой же луч и, протянувшись к Т-34, срезал ему башню. После чего оба луча превратили КВ-1 в искореженную груду расплавленного металла. На полное уничтожение трех танков понадобилось менее двух минут.
Шпеер, хоть и ожидал увидеть нечто подобное, был поражен не меньше офицеров. Справившись с волнением, рейхсминистр произнес:
- Ну а теперь, господа, пойдемте, рассмотрим это оружие повнимательнее.
Вопреки опасениям Шпеера, Гарин предпочел остаться в тени, доверив Данненбергу право отвечать на вопросы. Сам он вышел на первый план лишь однажды, когда показывал простоту работы с аппаратом одному из военных. Под четким руководством Гарина офицер привел в действие третий гиперболоид и разрезал корпус обезглавленной "тридцатьчетверки".
- Что ж, господа! - Снова взял слово Шпеер. - Здесь ничего интересного более не будет. Предлагаю перейти в помещение и продолжить разговор в более комфортных условиях.
Разговор в "комфортных условиях" незаметно перешел в банкет с обильной выпивкой, участвовать в котором Гарин отказался наотрез. С показным сожалением (и с тайным облегчением) Шпеер отправил Гарина и Данненберга обратно в общежитие. В отличие от Гарина, Данненберг был бы не прочь остаться, но его мнения никто не спрашивал. Поэтому Данненберг покорно отправился восвояси, по пути успев похитить со стола бутылку коньяка. В машине Данненберг основательно приложился к содержимому бутылки, опьянел и в свою комнату добирался при помощи Гарина. Но, как это бывает с нечасто выпивающими людьми, Данненберг наотрез отказался ложиться спать. Ему хотелось общения.
- Послушайте, Гарин, вы удивительный человек! Я вами восхищаюсь! Вы великий ученый!
- Без ложной скромности: я тоже так считаю.
Данненберг расхохотался.
- Петр Пето... Петро... Ич-черт возьми! Почему у русских такие сложные имена?
- Вы просто пьяны, Конрад. Утром вы произносили мое имя без запинки.
- Действительно? Утром... Господи, как же я боялся этим утром!
- Боялись? Вы?
Данненберг утвердительно булькнул коньяком.
- Уф... Конечно, боялся. Если бы сегодняшняя демонстрация провалилась, то это был бы конец всему. Карьера, жизнь... Все коту под хвост. Я ужасно рисковал, когда все поставил на темную лошадку.
- Под темной лошадкой вы подразумеваете меня?
- Не обижайтесь. Вас ведь никто не знал! Поставьте себя на мое место: к вам приходит никому неизвестный человек и говорит, что изобрел нечто великое. Кто он?
- Жулик или сумасшедший. Но вы ошибаетесь, говоря, что я никому неизвестен.
Данненберг удивленно вытаращился на Гарина.
- Не понимаю.
Гарин вздохнул.
- Так проходит земная слава... Всего несколько лет назад я заставил говорить о себе весь мир, а теперь моего имени даже не помнят.
От изумления Данненберг слегка протрезвел.
- Кто же вы, Гарин?
Гарин досадливо поморщился:
- Мне неприятно об этом вспоминать. Неважно кем я был, важно кто я сейчас.
- Но что с вами произошло? Как получилось, что вас забыли?
- Роковая случайность и собственная глупость. Я совершил ошибку, вынужден был бежать. Яхта, на которой плыл я и несколько близких мне людей, попала в страшный ураган. Штормом нас выбросило на коралловые рифы. Яхта разбилась, люди погибли. В живых остались лишь двое - я и моя жена. Несколько долгих лет мы вели жизнь робинзонов на этом проклятом коралловом островке. Собирали раковины, ловили рыбу... Лишь в сороковом году меня случайно обнаружило итальянское торговое судно.
- Вас одного?
- Да!
- А как же ваша жена? Погибла?
- Я ее съел, - произнес Гарин с такой интонацией, что Данненберг понял: Гарин не шутит.
- Вы?.. Съели?..
- Да, черт возьми! - вскричал Гарин, вскакивая с кресла. - А что мне оставалось делать?! Это идиотка что-то там неправильно посчитала и умудрилась забеременеть! Долгое время она скрывала свое положение, потом уже было поздно что-то предпринимать. Но питания с трудом хватало на двоих, третий неизбежно должен был погибнуть от голода. Зоя не хотела этого понимать! После родов жена уснула, я убил ребенка. Зое сказал, что ребенок родился мертвым, она не поверила и совершенно обезумела. Попыталась меня убить, мне чудом удалось избежать смерти. Я решил не ждать второй попытки и сам убил ее. Мой мозг, мой ум, мои знания! Все это гораздо ценней, чем свихнувшаяся баба.
- Но зачем же вы ее съели???
- Очень кушать хотелось! Столько лет я питался устрицами и рыбой! Неужели я должен был дать протухнуть нескольким килограммам мяса?
3.
Спустя примерно месяц после демонстрации гиперболоида в кабинете рейхсминистра Вальтер Дорнбергер докладывал Шпееру:
- Как вы знаете, пять танков, вооруженных гиперболоидами, в обстановке строжайшей секретности мы отправили в распоряжение второго танкового корпуса СС. В настоящее время четвертая танковая армия, в состав которой входит этот танковый корпус, ведет бои на Сталинградском направлении. Согласно приказу, танки с гиперболоидами не принимали участия в глобальных сражениях и не приближались к линии фронта. Действуя с дальних позиций, гиперболоиды уничтожили несколько единиц вражеской техники и разрушили долговременную огневую точку русских.
- Потери с нашей стороны?
Дорнбергер замялся.
- Один танк.
- Как это произошло?
- Нам не удалось пока выяснить достоверно. Все, что нам сейчас известно, что танк разрезан тепловым лучом гиперболоида. Командиры остальных танков утверждают, что луч шел со стороны русских.
- А как это объясняет Гарин?
- Он утверждает, что идентичного оружия у русских нет и быть не может.
- Тогда каким образом тепловой луч попал в наш танк?
- Гарин настаивает на том, что это результат преступной небрежности.
Шпеер задумчиво барабанил пальцами по столешнице.
- Ну, допустим. Что вы намерены делать дальше?
Дорнбергер оживился и прошел к висящей на стене карте боевых действий.
- Согласно данным фронтовой разведки, русские готовят прорыв южнее Курска. Цель операции: перерезать железнодорожную линию Курск-Белгород, тем самым лишив наши войска поддержки. Думаю, что на самом деле русские хотят провести разведку местности боем, возможно, это подготовка к более масштабной операции. Это косвенно подтверждается и составом группы. Если данные разведки верны, то прорыв будет осуществляться средними и легкими танками при поддержке самоходных артиллерийских установок.
- Быстро прибежали, пошумели и убежали?
- Так точно, господин рейхсминистр! Наиболее вероятное место прорыва вот тут, у железнодорожной станции Прохоровка. Командование приняло решение направить туда небольшую механизированную группу в составе: две новейших самоходных гаубицы "Оса", три противотанковых самоходных артиллерийских установок "Куница I", два тяжелых танка "Тигр I", шесть средних танков PzKpfw IV и пару легких танков "Рысь".
- Сколько машин будет оснащено гиперболоидами?
- Все, господин рейхсминистр! Все, кроме "ос" и "рысей".
Шпеер выбрался из кресла и подошел к карте.
- Скажите, герр Дорнбергер, а как вы собираетесь проконтролировать ход боя? Вдруг Гарин ведет двойную игру и у русских все же есть тепловой луч? Надо бы проверить, а?
- Я уже подумал над этим, господин рейхсминистр. Здесь, - Дорнбергер ткнул в карту, - очень удобная высота, оттуда все поле боя как на ладони. Мы оборудовали на ней хорошо укрепленный блиндаж.
- Там безопасно?
- Абсолютно, господин рейхсминистр.
- Что ж, прекрасно. Когда вы ожидаете визит русской группы?
- Не раньше, чем послезавтра.
Шпеер изучал карту, покачиваясь с пяток на мыски и обратно. Наконец он принял решение:
- Вот что, Дорнбергер, прикажите готовить самолет. Мы должны своими глазами увидеть этот бой. И позаботьтесь, чтобы Гарин нас сопровождал. Если этот русский нарушил правила игры, то я лично его сожгу его же лучом.
Наверное, впервые в жизни Гарин ощутил тягучий ужас неминуемой катастрофы. Такого чувства он не испытывал ни при бегстве на борту "Аризоны", ни во время урагана, уничтожившего яхту. Сейчас же Гарина выворачивало наизнанку от страха. Но почему? Гарин не понимал. Секрет гиперболоида по-прежнему оставался секретом для всех. Советы не могли украсть чертежи по той простой причине, что чертежей не существовало. Все схемы аппарата, все формулы топлива для гиперболоида Гарин держал в голове, не доверяя бумаге. Все ранее созданные аппараты были уничтожены, Гарин это знал наверняка.
Однако звериное чутье Гарина не поддавалось логике. Какие-то высшие силы вновь вмешались в его планы и работают против него. Будь это реальный противник или внятная угроза, то было бы понятно как с этим бороться. Но сейчас Гарину оставалось только ждать, и это вынужденное бездействие еще больше его пугало.
В отличие от Гарина Шпеер был зол. Уже третий день они торчали в этой дыре, забившись в бункер как крысы в нору. По всем расчетам русские уже давно должны были нагрянуть на Прохоровку, но вместо этого советские танки застряли где-то в лесу. Где именно их носит, когда они приедут и приедут ли вообще разведка ответить не могла.
Гнетущую тишину бункера разорвал зуммер полевого телефона. Дорнбергер выслушал доклад офицера и сообщил:
- Господин рейхсминистр! Наблюдатели засекли движение восточнее железнодорожной станции. Кажется, к нам долгожданные гости!
- Наконец-то! - Шпеер поднялся с неудобного лежака и с хрустом потянулся. - Надеюсь, наши ребята сумеют объяснить этим невежам, что опаздывать нехорошо.
Под дружный хохот Шпеер подошел к стереотрубе и приник к окулярам. Рядом с биноклем встал Дорнбергер.