– Я живой, Лануф. Это Зайрай оживила меня.
Он прижал мою руку к своей щеке.
– Я живой. Я так рад тебя видеть. Если бы ты знала, как мы все переживали за тебя. Твои страдания закончились. Мы скоро покинем эту планету.
Нас отвлекли шаги. Энрико шел к нам, поддерживая хрупкое, пугливо вздрагивающее существо, накрытое с головой его кожаной курткой.
– Ирлиса!
Существо, вздрогнув, остановилось.
– Не подходи! – выкрикнула она, вырвавшись из рук Энрико.
Голос существа уже не хрипел. Я узнавала в ней голос Ирлисы.
– Ирлиса… – глаза Татхенгана заслезились, он рванулся к ней.
Ирлиса повернулась к нам спиной, закрывая лицо курткой.
– Я недостойна тебя, я стала страшной, ты должен оставить меня здесь!
Слова Ирлисы меня напугали. Неужели на ней все еще сохранились язвы и струпья? Она отворачивалась, скрываясь от света.
– Оставьте меня в покое!
– Что ты такое говоришь, Ирлиса? – Татхенган осторожно подошел к ней, но боялся дотронуться. – Я люблю тебя.
– Нет, меня нельзя любить, – всхлипнула Ирлиса. – Если ты убьешь меня, это будет милосердие.
– Я люблю тебя. Я так долго тебя искал…
Он решился, наконец, и дотронулся до испуганной женщины. Я не могла спокойно смотреть на эту сцену. Неужели я все сделала напрасно? Не выдержав, я уткнулась в ладони и заплакала навзрыд, украдкой поглядывая на султана.
– Не смотри, – отчаянно молила женщина, – я уродина. Меня нужно бросить. Я не смогу жить как прежде…
Татхенган прижал ее к себе, и аккуратно убрал от лица куртку. Напрасно Ирлиса пыталась вырваться и убежать. Муж держал ее крепко.
– Нет, нет… – заплакала Ирлиса, закрыв лицо руками.
– Успокойся, все хорошо…
– Не смейся надо мной. Я знаю, как выгляжу. Я чудовище! – и едва слышно прошептала: – Отпусти меня, я хочу умереть…
– Нет, не отпущу. Ты полетишь со мной. Ты моя жена! – он с силой отнял от ее лица руки. А я зажмурилась, ожидая крика ужаса. Но крика не было, лишь пронзительная тишина…
– Боже, Ирлиса, тебе не зачем прятать свое лицо. Оно прекрасно!
Но Ирлиса не выдержала душевных терзаний, ноги подкосились, и она, обессилев, повисла на руках своего мужа.
– Что с ней? – спросил Энрико у султана.
– Без сознания.
– Скажи, с ней все в порядке? – взволнованно произнесла я.
– Да, абсолютно. Не понимаю, почему она себя назвала уродиной?
Но я-то понимала. От нахлынувших радостных чувств, я заплакала пуще прежнего.
– Лануф, ты чего? Все же в порядке, – встревожился Энрико.
От его слов я зарыдала в голос.
– Срочно, веди ее на корабль, – велел ему султан.
Сам он решительно поднял жену на руки, и заторопился в дорогу.
– Может, тебя тоже отнести на руках? – предложил Энрико, подбирая, лежащую на земле куртку. Я отрицательно замотала головой. Хоть ноги меня, честно говоря, не держали, носить себя на руках я никому, кроме мужа не позволяла.
Тут щелкнул передатчик, и заговорил голосом Анатабель:
– Лануф, зачем ты отключила камеру?
– Я не отключала, – прохныкала я, – батареи сели.
– Эй, что с тобой? Ты плачешь? Что случилось?
– По-о-том… расскажу. Подожди немного…
– Ты ее нашла? – старалась понять подружка.
– Да. Все потом, хорошо? Мы скоро придем к тебе.
– Хорошо, жду. С тобой точно все в порядке?
– Да…
Я сама отключила передатчик, не желая продолжать разговор.
– Кто это был?
– Анатабель.
– Что?
– Анатабель, – повторила я спокойно.
– А кто на «Пересмешнике»?
– Тоже она. Только, чур, этой Анатабель ничего не говори.
– Обещаю, – и удивленно протянул, – ну и дела…
Всю дорогу Энрико поддерживал меня, и уговаривал, чтобы я перестала плакать. Что я вскоре и сделала. Татхенган намного опередил нас, и догнали мы его лишь у корабля. Сам корабль расположился под горой в искусственном гроте, похожем на ангар для самолета. Сквозь его массивные ворота пробивались яркие проблески света.
Навстречу нам выбежал Нацтер. Он пропустил Татхенгана, ни о чем не спрашивая, а увидев меня, воскликнул:
– Лануф!
– Нацтер!
Мы кинулись навстречу друг другу и обнялись. Я опять не сдержала слез.
– Лануф, я боялся, что никогда больше тебя не увижу. Что с тобой случилось?
– Это длинная история.
– Прошу на корабль, – вмешался Энрико. – Нам пора выбираться отсюда.
– Только про Анатабель не забыть бы, – улыбнувшись сквозь слезы, произнесла я.
– Не забудем.
Мы вошли на корабль. Татхенган был в отсеке управления, и приводил жену в чувство.
– Как она? – тихо спросила я.
– Пока никак.
Тут я заметила Ворону, бесстрастно наблюдавшую за нами, сидя на столе. Встретившись взглядами, птица сказала:
– Татхенган избежал безумия, но осталась маска ненависти, – и тут она встрепенулась, нахохлилась, и трагическим голосом изрекла: – Ненависть стены не удержат. Она ушла…
– Кто она? – забеспокоилась я. – Ты говоришь об Антич?
Услышав это имя, Татхенган поднялся с колен, и повернулся к нам.
– У женщины в маске другое имя, – вздохнув, закончила Ворона.
Я вспомнила о передатчике, и включила связь.
– Анатабель, ответь. Ты слышишь меня?
– Да, я на связи.
– Проверь срочно, Антич на месте?
Я напряженно ждала ответа.
– Не хотела тебе говорить, пока ты не вернешься. Но… в это невозможно поверить…
– Значит, ее нет?
– Ее нет. А ты будто знаешь это…
– Да, знаю. Мы скоро придем. Жди.
Связь прервалась. Я внимательно посмотрела на всех по очереди. Никто не спешил задавать вопросы.
Очнулась Ирлиса и, повинуясь привычке, закрыла лицо руками. Султан повернулся к ней.
– Не бойся ничего. Ты в безопасности. И с тобой все в порядке, – он вынул из ящика стола круглое зеркало и вложил ей в руку.
– Я не верю,– заикаясь, проговорила она, заглянув в него, и вскочила, выронив зеркало. Ее глаза как стрелы вонзились в меня. – Лануф, ты изменила меня. Как же это? – она удивленно посмотрела на руки, затем коснулась груди, проверяя рану от ножа, которой не было, и вновь уставилась на меня.
– Тебе нужно переодеться, – посоветовал султан.
– Да, конечно, но я хочу знать, что произошло.
Я подошла к жене султана и с улыбкой сказала:
– У нас впереди еще много времени. Я обязательно тебе обо всем расскажу.
– Лануф! – в порыве чувств, она бросилась ко мне с объятиями. – Я помню, это ты нашла меня, но потом…
– Тише, успокойся. Потом поговорим, хорошо?
Она кивнула, и протянула руку мужу.
– Милый, проводи меня. Я так давно тебя не видела.
Татхенган взял ее за руку, и, улыбнувшись сквозь слезы, сказал:
– Идем.
Мы были немыми свидетелями, как эти двое покинули отсек. Казалось, счастливее пары нет на целом свете.
– Убила, но не врага. Кракр… – нарушила молчание Ворона.
Я взглянула на свои руки. На них среди грязи были хорошо различимы следы крови.
– Я должна была это сделать. Не спрашивайте ни о чем.
Потом мне захотелось смыть с рук грязь, и я направилась в столовую. Просто там я не могла случайно повстречать счастливую парочку.
Проходя мимо вакуумного шкафа, заглянула в его зеркальные дверцы. Выглядела я ужасно. Волосы взлохмачены с частицами бурого мха, глаза широкие, испуганные и раскрасневшиеся от слез, а на щеках грязные разводы.
«Умыться, срочно, – велела я себе. – И снять, наконец, этот чертов скафандр!»
Возвращалась я в отсек в довольно приличном виде. Над счастливым выражением лица мне пришлось изрядно потрудиться. Мысль о том, что Антич покинула место заточения, разъедала мозг, словно раковая опухоль. В душе возникло недоброе предчувствие. Не все еще закончилось.
В отсеке находились лишь Нацтер и Ворона.
– Что-то случилось? – спросила я.
– Нет. Ничего серьезного. Энрико ушел в транспортный отсек. Там незначительные повреждения. Мы неудачно приземлились.
Я обрадовалась, поняв, что ближайшие несколько минут мы будем наедине.
– Пока их нет, расскажи, что произошло в мое отсутствие.
– Это долгая история… – нехотя начал Нацтер.
– Ты не хочешь рассказывать?
– Меня больше интересует, что случилось с тобой, особенно все, что связано с Антич.
– Про себя я расскажу, когда все соберутся.
Нацтер кивнул, соглашаясь со мной. Я удобно устроилась в кресле напротив него, в ожидании рассказа.
– Когда тебя похитили, мы были в панике. Единственный, кто сохранял хладнокровие – это Энрико. Он быстро вычислил примерное местонахождение корабля Антич, и заявил, что найдет тебя, где бы ты ни была. Татхенган, еще будучи в теле Вороны, попросил его немного подождать, а сам вместе с Эйлом покинул дворец, оставив за главного Акдонируса.
Я даже представить не мог, что они задумали. Через несколько часов они вернулись, велели вынуть тело Татхенгана из усыпальницы. Затем всех нас вежливо попросили освободить помещение. Даже Эйл вышел с нами. Там осталась лишь Ворона. Хорошо хоть Эйл кларкс не носит, из его мыслей я понял, что должна придти Зайрай. Он и султан принесли ей какую-то жертву в джунглях на Священной Поляне. Эйл очень верил, что она придет, и поможет султану.
Мы ждали долго, и вот двери открываются, и является нам Татхенган в человеческом обличии с Вороной на плече. Даже, Энрико увидев его живым, потерял дар речи. Татхенган тут же велел приготовить корабль к взлету, и сказал, что знает, где логово Антич. Так мы и полетели на Фейяру. Я, Энрико, Ворона и Татхенган.
– А Ярхонд?
– Он тоже хотел лететь с нами, но Татхенган попросил его продолжить работы по взрыву Солнца.
– Но один комеат не мог так быстро долететь до Полей Эвридики, – засомневалась я.
Нацтер улыбнулся.
– Он летел не один. Нас сопровождала военная эскадра боевых кораблей. Путь до Полей преодолели через Внутренний космос. Но на планету султан решил опустить лишь этот корабль. Мы все боялись, что Антич расправится с тобой раньше, чем мы успеем долететь до планеты.
– Я так поняла, вы нашли «Пересмешник»?
– Да, нашли. Одно странно: все члены экипажа мертвы. Хронометры указывали, что со времени гибели прошло не меньше пятидесяти лет. Хочешь знать, от чего они все погибли?
Я была в недоумении. Пятьдесят лет назад? Я решила, что в этой странности как-то повинна Антич. Пошутить ей захотелось.
– Неужели от взрыва?
– Нет. От старости.
– Что, правда?
– Ты же знаешь, я никогда не вру. Они все были высохшими мумиями с длинными волосами.
«Ничего себе шуточка! – мысленно воскликнула я. – Ловко она это прокрутила»
– А в судовом журнале, – продолжал Нацтер, – последняя запись была такой: «Я, Итен Торни, последний из оставшихся в живых. Рапортую: «Пересмешник» прекратил полет в ста световых годах от Альфа- Центавра по причине отсутствия топлива 24 июля по Акваториальному стилю. К счастью мне не грозит сойти с ума на корабле мертвецов. Я отыскал несколько ампул нитроглицептала. Да, пребудет со всеми мир! Итен Торни. 13 августа 2418г.»
– Альфа- Центавра? Так это же совсем на другом краю вселенной.
– Да, много странностей в этом деле, – согласился Нацтер.
– А в бодихран заглядывали?
– Да. Но меня не пустили. Сказали такое мне видеть нельзя, будто я слабонервный какой. Энрико только сказал, что увиденное там поразило его словно молния. Татхенган вышел таким мрачным, точно конец света наступил.
Ворона все это время внимательно слушавшая его рассказ, решила, что пришло время вмешаться.
– Кракр… Двое без кольца! Кракр!
Мы переглянулись.
– Что это значит? – спросила я.
– Двое без кольца! Без кольца…
– Ворона, объясни, о ком ты говоришь? – попросил Нацтер. – Хватит загадок!
Птица поежилась, вздыбила хохолок, и произнесла:
– Это хорошее предсказание.
– Надеюсь, что так, – без особой уверенности проговорила я.
В отсек управления вернулись Татхенган и Ирлиса, и нам пришлось прервать разговор. Ирлиса была в длинном желтом платье. Ее руки украшали многочисленные золотые браслеты.
Я не могла не улыбнуться, глядя на их счастливые лица и смущенные взгляды. Было ясно, что они с пользой провели время.
– Мы помешали? – поинтересовался Татхенган.
– Нет, мы разговаривали. Ничего серьезного, – ответила я.
Султан проводил жену до ближайшего кресла, а сам подошел ко мне, и, заглядывая в самую глубину глаз, спросил:
– Я правильно понял про Антич? Она у вас на корабле?
Я кивнула, соглашаясь, но вслух ответила совсем противоположное.
– Уже нет.
– А Анатабель, какую игру ведет она?
Конечно, сообразила я, откуда ему знать, что мы помирились.
– Никакую. Мы помирились. И кстати, пора бы за ней идти.
– Ты уверена, что это необходимо сделать?
– Конечно!
Султан отступил на шаг.
– Хорошо, вы вчетвером останетесь здесь. А я и Энрико сходим за ней.
Едва он это произнес, отсек огласился злорадствующим женским смехом. Больше всех испугалась Ирлиса. Она вскочила, и бросилась к мужу.
– Здорово придумал, Татхенган! Уйти, оставить женщин и ребенка без мужской поддержки, – воскликнул голос.
– Кто это? – спросил султан, обращаясь к нам.
Но ответом послужил красноречивый жест Ирлисы, закрывающей свой рот ладонью. Но сам он все понял по ее глазам. Я тоже поняла, кто это, даже, несмотря на некоторое различие в голосах.
– Антич? – вставая с кресла, спросила я.
Но в отсеке был лишь ее голос.
– Лануф… У меня есть для тебя подарочек. Держи!
Я закрыла глаза, решив, что это как тогда – в зеркальной комнате – на пол упадет голова несчастной подружки. Ее подарочек упал. Но не на пол. На стол, на котором испуганно запрыгала Ворона. Звонкий звук заставил меня открыть глаза и повернуть голову. Это был перстень с зеленым эсмеральдом. От увиденного перстня лихорадочно забилось мое сердце и сбилось дыхание. Перстень подкатился к Вороне, вынудив ее отбежать на другой край стола.
– Кольцо! Кракр!..
– Что ты с ней сделала? – яростно выкрикнула я, глядя в потолок. Именно оттуда доносился голос Антич.
– Рассказала правду.
– Ты… Кто тебя просил? Что добилась своего?
– Почти. На войне все средства хороши, согласись.
Я вздохнула, напомнив:
– Но ты обещала, что не убьешь ее…
– А ты разве никогда не нарушаешь своих обещаний?
Ворона допрыгала до Нацтера, с опаской оглядываясь по сторонам, и обнадеживая, прошептала:
– Она живая…
– Мерзавка! – закричала Антич. – Ты зря это сказала. Пойду, закончу свое дело!
– Не-ет! Антич! Не уходи, – я была в отчаянии.
Возникла пауза. Тишину нарушало лишь всхлипывание Ирлисы.
Ворона хотела еще что-то сказать, но Нацтер, предупреждая возникновение неприятных последствий из-за ее словоохотливости, схватил птицу за клюв. Она такого поступка с его стороны никак не ожидала, тут же присела, стала пятиться хвостом вперед, намереваясь вырвать из его рук самую болтливую часть головы.
– Тсс, – прошипел Нацтер, отпуская клюв. Птица шлепнулась на заднее место и возмущенно защелкала. Затем, игнорируя предупреждение, прокаркала несколько раз. Нацтер одарил ее сердитым взглядом, и она присмирела, буркнув: «Унорихеор».
Я со вздохом опустилась в кресло, и склонилась, обхватив голову руками.
Татхенган продолжал обнимать жену, а свободную руку положил мне на плечо. Он хотел помочь, но не мог. Обстоятельства были выше его сил.
– Не плачь, Лануф. Все образуется, – утешая, проговорила Ирлиса.
– Ты плачешь, Лануф? – вновь раздался голос Антич. Кажется, она обрадовалась.
Я подняла голову. Нет, я не плакала. Ни слезинки не выпало из глаз. Я была слишком спокойна.
– О, ты разочаровала меня. Чего тебе плакать, правда? Особенно по покойникам, – она рассмеялась.
Конец ознакомительного фрагмента.