Все это очень впечатляло. Но Егора сейчас в первую очередь интересовал камин, в котором, тихо потрескивая, горел яркий огонь. Парень быстро снял мокрую одежду и, подвинув к огню бархатное кресло, разложил ее на спинке и подлокотниках. Чуть подумав, он снял с манекена камзол и накинул себе на плечи. Вот теперь уже можно было расслабиться и спокойно собраться с мыслями.
Периокл уже где-то успел раздобыть горячий кофе с сахаром и бутербродами. Подставив поближе к камину роскошный журнальный столик, он расположил на нем угощения и пристроился рядом в соседнем кресле. После такого ливня и прогулки на сыром ветру это скромное застолье было для Егора поистине царским подарком. Он жадно набросился на еду, наслаждаясь теплом и кофейным ароматом.
27.1. КТО СЪЕЛ СЛОНА?
Окончательно согревшись и утолив голод, Егор решил более внимательно осмотреться вокруг. И только сейчас он заметил, что в самой середине зала на поле в черно-белую клетку стоят большие шахматные фигуры размером почти в половину его роста. Даже странно, что он не увидел их сразу.
- Может быть, хочешь сыграть? - поймал его взгляд Периокл.
Егор считал себя достаточно хорошим игроком, и поэтому он охотно согласился. Встав и сладко потянувшись, он поправил на плечах генеральский китель и направился к полю боя.
...Первые ходы Периокл делал как-то не очень уверенно и порой даже нелепо. И всякий раз он внимательно смотрел на Егора, как будто пытался уловить ход его мысли. Но, чем дольше они играли, тем быстрее менялся расклад сил. Было ощущение, что он прямо на ходу схватывал логику игры. И в результате, в самый неожиданный момент был объявлен мат.
- Что ж, поздравляю, ты меня победил. - обреченно произнес Егор.
- Я победил? - искренне удивился Периокл. - Ты же пять моих фигур побил!
- Так а ты моих двенадцать. И мат поставил.
- Я понес потери - пять убитых солдат, и ты считаешь это моей победой?
- Так ведь на войне такие правила.
- Кем эти правила написаны? Не теми ли стервятниками, что, ликуя, пожирают погибших по обе стороны фронта?
- В смысле... Ты это к чему?
- К тому, что при таком раскладе в настоящей войне мы оба с тобой проиграли. А тот, кто, нашептывая из-за спины, подстрекал нас на драку, и есть реальный и единственный победитель. Ну а кто там кого добил в финале... тому любезно и торжественно будет вручён большой красный флажок почетного лузера.
Периокл прошел несколько шагов по зеркальной глади черно-белого пола. Остановившись возле двух пешек, столкнувшихся в лобовой атаке, он, чуть подумав, продолжил:
- Вы играете по разные стороны поля, и фигуры у вас разного цвета. Но подчиняетесь вы одним и тем же правилам игры. А значит, у всего этого спектакля один режиссер и один заказчик. Странно, что этого никто не осознаёт. А ведь все эти шахматы выточил один мастер из одного и того же материала. И вся разница между ними - ничтожно тонкий слой краски, делающий одних белыми, а других - черными...
27.2. КОЛЛИЗИУМ
Егор молчал. Периокл, не желая его торопить, решил пока расставить шахматы на исходные позиции. Заканчивали они уже вместе. Нечаянно уронив с плеч генеральский мундир, Егор вспомнил о своей одежде, что он оставил сушиться у камина. Всё уже успело высохнуть, и парень охотно переоделся в более привычный для себя наряд. Китель с орденами вернулся на манекен.
Периокл стоял у стены, разглядывая какую-то картину. Она висела в глубине комнаты, и издалека было почти не видно, что на ней изображено. Вдоль стен стояло несколько напольных подсвечников, и Егор, приметив на камине коробок спичек, решил любопытства ради зажечь свечи. Задув догорающую спичку, он машинально положил коробок в карман.
Мерцающие огоньки ярко осветили золоченые рамы картины. На полотне была изображена сцена боя гладиаторов на арене Колизея. Не отрываясь от картины, Периокл как бы поделился вслух своими мыслями:
- Вот побили четлане пацаков - и радуются безмерно своей победе. А патриции на трибунах только ухмыляются, смакуя ароматные вина в тени акаций. И как же не ухмыляться: человек бьет человека в угоду тварям-паразитам, и дико ликует, что забил себе подобного!
- - Весь мир сегодня стал одним большим Колизеем. Страны, народы, конфессии, партии, общины - все разбросаны по разным углам, разобщены и натравлены друг против друга. И, подобно рабам-гладиаторам, незримые твари бросают их по очереди на арену, дабы утолить свою неуёмную жажду.
- - Разносят вас как чурки в игре на красных и белых, левых и правых, крестиков и ноликов. Или как-нибудь там еще - неважно. Главное, чтобы было кого презирать и кого ненавидеть. И по первому щелчку левого мизинца было на кого бросаться с воплями и кулаками. А мотивы и причины... Да какая разница? Их можно за пять минут придумать. Ну и еще несколько дней, чтобы раздуть образ целевой жертвы до статуса великого злодея. Делов-то, раз плюнуть! Тем более, что пипл на ура хавает, да еще и добавки просит!
- - А чтобы собраться всем вместе, перешагнув через глупые амбиции и навязанные принципы, вспомнив, что все мы в первую очередь люди... А потом единым фронтом стряхнуть паразита с лица Земли... Для этого же надо разум иметь! Откуда же вашему поколению взять такую роскошь?
27.3. ПРОСТОЕ ОРУЖИЕ
Егор в напряженном раздумье отвел глаза от картины:
- Так как же мы стряхнем этих паразитов, если они невидимые и бесплотные? Тут какой-то безнадёгой попахивает!
Периокл только улыбнулся в ответ:
- Да, убить их вы не в состоянии. И стеной отгородиться вы тоже не сумеете. Но есть одно простое оружие, которого они до смерти боятся.
- Ну и ...что это за оружие? - осторожно поинтересовался Егор.
- Внутренний Свет и Спокойствие.
- Что?! - подскочил на месте парень. - Что за бред?!
- Отчего же так категорично?
- Да потому что спокойствие - это болото! Победа только в борьбе может достаться! Это уж любой знает!
- Забавно... - произнес Периокл. - Тот, кого вы зовете Христом, призывал людей к смирению. А Иуда подбивал на бунт и революцию.
- Смирению? То есть, покорно сложить руки и сдаться?!
- Да... как всегда, у вас полная каша в голове...
- То есть?
- ...Что такое 'покорность'? Это полное отречение от себя и всего, что тебе близко и дорого. Фактически, трусливое бегство и позорное предательство рода и человечества.
- - А что значит 'Смирение'? Ощутить свое единство С Миром, неразрывную связь с Природой и Вселенной, единство себя и Создателя. Познать и принять благодарно Его мудрость и силу.
- - Ну как, есть небольшая разница? Видишь, как ловко лукавые смешали вместе два абсолютно противоположных понятия. А ведь на подобных манипуляциях и держится их система и вся их великая власть.
- - А теперь подумай, что обретает человек, достигнув состояния С-Мирения?
27.4. БРОСИТЬ СВОЙ КАМЕНЬ
Не спеша прогуливаясь по залу по ходу беседы, они оказались перед картиной, хорошо знакомой Егору с детства. На ней были изображены три богатыря, восседающие на конях посреди поля. Периокл, взглянув на картину, предложил жестом остановиться и продолжил свой монолог:
- Кстати, о богатырях. Есть одна древняя притча о великом воине... Поспорили как-то люди, кто из трех прославленных воинов самый великий. И решили они устроить для них испытание. Вышел первый на площадь. Люди стали бросать в него камни. И он мастерски отбил каждый из них. Потом вышел второй воин. В него тоже бросали камни, и он уклонился от каждого, не позволив ни одному к себе прикоснуться. Наконец, вышел третий воин... И никто не смог бросить в него камень...
- - Это к слову о том, какова она - сила Смирения. И в чем власть Спокойствия и Света. И, если уж пошел разговор о древней мудрости, напомню-ка я тебе еще одну: 'Воюющий в теле - в духе уже побежден'.
- Не понял... А это как?
- Вступая в битву, мы уже признаем свое поражение. Нет, не от тех, против кого направляем свои мечи, кулаки или ракеты. От бесов. Ведь это они, ловко манипулируя нашим сознанием, толкают нас на бойню. И именно они получают главную добычу, вдоволь напитываясь кровью и болью обеих сторон. И неважно, какая это битва: семейная ссора, дворовая драка или мировая война. В каждом конфликте заказчик всегда один.
- - А из сказанного вытекает еще одна древняя заповедь: 'Лучше плохой мир, чем хорошая война'. Протестами и погромами пока еще никто лучшую жизнь не построил: только хаос и беспредел множили. Твари же тем временем жрали, крепчали и плодились безмерно. И власть свою множили. А ведь каждый из вас всегда был способен полностью лишить их силы и власти. Для этого нужно было всего лишь перестать их кормить. И вопреки всему сохранить в себе Свет и Спокойствие, став примером для тех, кто тебя окружает.
- - Самый страшный кошмар для бесов - это мир, покой, тихая радость и нежное тепло любви. А если этот 'кошмар' продлится достаточно долго, это для них уже угроза голодной смерти. И понятно, что они пойдут на все, чтобы не допустить подобного.
- - Вот потому и говорили предки: 'Если миром войну одолеть сумеешь, значит воистину велика твоя сила'. Великий воин тем и велик, что побеждает без боя. Это у ничтожеств вся надежда только на кулаки и языки ядовитые. Ведь для них единственная возможность возвыситься - унизить и уничтожить тех, до кого им вовек не допрыгнуть и не дотянуться.
- - Орать и махать кулаками любая макака умеет. А вот делом правду свою доказать и добром зло остановить - это по зубам далеко не каждому. Ведь для этого надо самому хоть чего-то стоить.
- - Вот и приходится нам порой ради сохранения мира идти на сложные компромиссы, в чем-то терять и уступать, чтобы в конечном итоге выиграть в главном - оставить ни с чем прожорливых тварей.
- Это всё понятно, - как бы рассуждал вслух Егор, нервно отковыривая потёки воска с бронзового подсвечника. - Но как-то напрягают все эти уступки и компромиссы... Не получится ли опять, как в этой заповеди: 'Ударили по щеке - подставь другую'?
- '...Но впредь не позволь ударить.' Изначально это так звучало. То есть, сделай выводы из проблемы, и не дай ей повториться. И обидчику будет намек, чтобы руки больше не распускал. ...Ну что, и теперь напрягает?
- Ну... так-то другое дело... - немного оживился Егор.
- Кое-кто очень ловко сделал обрезание смысла, развернув суть в обратном направлении. У вас такое на каждом шагу: искажают, обрезают. а то и вовсе подменяют слова, факты, события, чтобы заморочить, одурачить, захомутать и надежно загнать в стойло вконец заплутавшее стадо.