Ева решила молчать и говорить толко по необходимости, чтобы предоставить Эмме больше свободы для практики и та, чтобы не усугублять повисшую паузу ничего не нашла лучше, чем задать риторический вопрос.
– Быть может для того, чтобы хорошо знать своего врага? – предположила Эмма.
– Врага? Интересная мысль, очень по-валонски. Рад с вами познакомиться, госпожа Эмма!
– Обращайтесь к ней «ваше высочество»! – вставила Ева.
– Прощу прощения! – сказал голос в камере и стало видно, как пятно изобразило что-то вроде поклона. – Я не знал, что имею дело с особой императорской крови! Позвольте представиться, как подобает. Капитан торгового судна его величества короля Пирумгии Алонса Третьего Благородного, а также полномочный представитель его торговых интересов в Илианской империи, Лорвин Смогл.
– Дайте больше света! – приказала Эмма Рикки, после чего тот ушёл и вскоре вернулся с двумя факелами, которые повесил на стенах.
– Невозможно быть представленным, не увидев лица друг друга, – сказала Ева капитану, после чего тот постарался подойти к источнику света, насколько позволяла его камера, и ещё раз поклонился.
Это был довольно молодой человек лет двадцати пяти с густыми чёрными волосами по плечи, острым носом и тяжёлыми скулами. Однако, его светло-серые глаза с зеленоватым оттенком выражали природную доброжелательность и ясность молодого ума. Одет он был скверно, но данные обстоятельства, видимо, другого и не предполагали. Его светлая рубашка с широким воротником была ужасно запачкана и местами разорвана. Поверх неё сидело что-то вроде стёганного камзола без рукавов, однако, он был распахнут и настолько короток, что напоминал жилет. На бёдрах капитана висели шаровары из парусины, которые были заправлены в невысокие сапоги. Эмма поклонилась в ответ на валонский манер и тихо сказала, будто боясь допустить ошибку в речи:
– Эмма, принцесса Мириона, дочь верховного правителя острова, члена императорской семьи и потомка великого Аллоза, князя Айро.
– Счастлив быть представленным вам! – сказал капитан. – Вы довольно неплохо говорите на пирумском, единственно, ваш акцент слишком резок, пирумы говорят намного мягче, если вы соизволили это заметить.
– Я в первый раз общаюсь с носителем языка, – сказала Эмма, – да и у Евы их было не так много. В общем-то, мы затем сюда и пришли.
– Довольно смелый поступок с вашей стороны, – сказал Лорвин.
– Отчего же? – возразила Ева, вспухнув от того, что капитан смеет судить о поступках людей будучи едва с ними знаком. – Я ещё на допросе поняла, что вы не представляете никакой опасности, тем более за решёткой.
– Даже если я начну религиозную проповедь, чего в этой стране, я так понимаю, весьма боятся? – сказал Лорвин, чётко понимая, какая цена может быть у этой небольшой провокации.
– Лично мы ни вас, ни ваших богов не боимся, – ответила Ева. – Я хорошо знакома с вашими представлениями о мире и его устройстве, и более ложной картины мира вряд ли себе можно представить. Ваше учение никогда бы не прижилось в здешних местах!
– Разве? А как же тысячи казнённых самым варварским способом крестьян, которые перешли в нашу веру?
– Вот как? – вмешалась в спор Эмма. – А разве вторгаться в чужую страну со своими религиозными и культурными представлениями о мире не есть варварство?
– В данном случае, не совсем, – неуверенно сказал капитан, явно стараясь быть более мягким с важной особой. Эмма это почувствовала и её это ужасно разозлило.
– Наша религия, – продолжал капитан, – помогает людям чувствовать себя под защитой Бога и в трудные минуты жизни помогает обрести её смысл. Она дарит людям чувство справедливости и равенства перед всеми остальными людьми…
– Ваша религия, – перебила его Ева, – религия рабов, которые по вашей милости живут ужасной жизнью, а вы взамен кормите их мифами, как богато они будут жить после смерти. Наши же Боги даруют нам лишь освобождение или встречу с нашими предками в следующей жизни. Это куда более высокая награда, смысл которой вам не понять. Равенство между людьми – это ложь, а справедливость может даровать лишь император, здесь, на земле, прямой потомок первых Богов!
Лорвин решил не продолжать дискуссию. Девушки были явно предвзято настроены по отношению к представителям его страны, и он это выяснил. Теперь надо было вернуть разговор в более спокойное русло, но с чего начать, он пока не знал. У него ужасно зачесалось в ногах от солёной воды и грязи, которую у него ещё не было возможности как следует смыть, но устранить зуд немедленно он не решался – вдруг это оскорбительно по отношению к ним? Он был плохо знаком с местными обычаями и порядками, в Пирумгии к контактам с валонцами его почти не готовили. Опытные капитаны, ещё помнящие разрыв торговых отношений, говорили, что, если попадёшь к ним в плен, шансов выбраться живым с островов не будет. И надо быть готовым ко всему. Лорвин помнил это, однако, даже не предполагал, что в первый же вечер он будет представлен местной принцессе. И пока она здесь, нужно было привлечь её внимание.
– Не хочу вас обидеть, – сказал капитан, – ибо в наших краях такой вопрос считается невежливым, особенно, по отношению к дамам, но всё же, позвольте узнать, сколько вам лет?
– Мне семнадцать, – ответила Ева, – ничего невежливого в этом вопросе нет.
– А вам? – спросил капитан у Эммы.
– Не ваше дело! – резко ответила она. Теперь капитан понял, что она злилась на него как никогда за своё вольнодумство и смелость, с которыми он так легко говорил о своих убеждениях, будучи пленником. Перед ней находился закоренелый еретик, с которым она не хотела иметь ничего общего, но, с другой стороны, она ловила себя на мысли, что его горячность и готовность защищать своё заслуживает, как минимум, уважения или даже симпатии.
– Простите, я, вероятно, вас обидел? – сказал Лорвин.
– Если бы это было действительно так, – ответила Эмма, – вы были бы уже мертвы!
– Достойный ответ королевской особы, – сказал Лорвин и поклонился.
– Перестаньте мне выказывать свою лживую вежливость, я прекрасно поняла, что вы презираете нашу страну. Вам не обязательно заискивать передо мной, чтобы получить моё расположение, которое, на самом деле, вам вряд ли чем-то поможет!
– Я и не думал ни о чём подобном, – возразил капитан. – Я лишь хочу, чтобы вы не принимали меня за варвара… А что касается заискиваний, то моя судьба куда более зависит от расположения Евы. Как мои слова будут донесены вашему отцу, полностью в её власти!
– Об этом вам не стоит беспокоиться, – презрительно сказала Ева, – даже если бы вы нанесли мне оскорбление, на моём переводе господину Айро или Сибу это никак бы не отразилось! Такое легкомысленное отношение к своему долгу, возможно, есть в местах, откуда вы прибыли, но никак не на этой земле.
– Тогда мне действительно не о чем беспокоиться! – заключил Лорвин. – Благодарю вас!
Повисла пауза. Разговор складывался скверно, хотя все его участники не скрывали интереса друг к другу. Нужно было поменять тему, но никто из них не представлял, о чём ещё можно было разговаривать. Эмма чувствовала, как убегает время. Не зная с чего начать, она решила начать с самого простого.
– Так позвольте узнать, с какой целью вы направлялись в наши края?
– Мы торговое судно, которое направлялось к берегам Илианской империи, – неспешно ответил Лорвин. – Прибыв к южному городу Сигону, мы узнали, что илианы воюют с тайтанским каганатом и что в столице по этому поводу большой переполох. Оставив груз в Сигоне, мы направились в столицу, чтобы прояснить ситуацию и, в случае опасности, предупредить другие торговые корабли, но мы попали в засаду к пиратам и, уничтожив три пиратских судна, начали отрываться от них, но тут налетел шторм и нас прибило к вашим берегам. После боя с пиратами судно было повреждено, а шторм завершил своё дело, бросив нас на скалы. Пересев на шлюпки, нас разбросало в разные стороны, пятеро остались со мной, но где они сейчас, мне не говорят. Судьба остального экипажа мне неизвестна.
– Печальная история, – сказала Эмма, – но беспокоиться об экипаже не стоит. Если они так же, как вы благополучно добрались до берега, их найдут и будут, как и вас, держать под стражей до приезда моего отца. Сейчас он находится на Рикко и через неделю должен вернуться домой. До этого момента, скорее всего, вы будете в статусе пленника. Мой дядя, с которым вы уже познакомились, при должном поведении со стороны вас и вашей команды не будет принимать резких и необратимых решений. Поэтому, чем тише и незаметнее пройдёт ваше пребывание на нашем острове, тем легче будет ваша дальнейшая участь.
– Спасибо, – сказал Лорвин слегка воодушевившись, – я обязательно воспользуюсь вашим советом! Я так понимаю, с теми пятерыми, с которыми я сюда прибыл, тоже всё в порядке? Я пробовал криком привлечь внимание других, но безуспешно. Они сейчас в другой тюрьме? С ними всё в порядке? Поймите, я просто беспокоюсь о своих людях.
Эмма вопросительно посмотрела на Еву и Рикки. Солдат, сидя на стуле, точил столовый ножик и, кажется, совсем не проявлял интереса к разговору. Через секунду Эмму осенило, что они говорят на пирумском, и она снова поразилась чуду знания другого языка. Он был мягким, мелодичным и таким родным, что она даже испугалась. Ева, будто почувствовав её мысли, улыбнулась и кивнула ей.
– Уверена, что с вашими товарищами всё в порядке, – сказала Эмма. – Не могу сказать точно, где они находятся, но могу уверить вас, что подземелья замка Кинго такие же глубокие и огромные, как сам замок. Не удивительно, что вы не слышите друг друга.
В этот момент раздался гулкий стук в дверь. Рикки отправился открывать и у выхода послышался голос Сэдвина:
– Боюсь, что вам пора, ваше высочество! Господин Сибу возвращается с добычей, у вашего друга скоро будут соседи.
– Но ведь время ещё не вышло! – жалобно сказала Эмма.
– Нужно спешить, – коротко ответил Сэдвин тоном не подразумевающим возражений.
– Что ж, до свидания, капитан Лорвин, – сказала Эмма, – мы с вами ещё увидимся. Расскажете мне вашу историю, как вам в голову пришла эта нелепая идея стать моряком.
– Как и многим другим в нашей профессии, ваше высочество, совершенно случайно, – ответил Лорвин. – Спасибо, что пришли и выслушали! Простите, если вас чем-то задел, нам не стоило так начинать разговор! Буду ждать новой встречи!
– До свидания! – сказала Эмма и подарила ему улыбку. Ева также простилась с капитаном и девушки спешным шагом покинули темницу.
5
В тронном зале, который среди придворных именовался просто красным, собралось столько народа, что Лаготу стало казаться, что к следующему празднику необходимо будет перестроить весь дворец для того, чтобы вместить сюда всех приглашенных. Мало того, что столица в эти дни переполнялась настолько, что многим гостям приходилось за его пределами возводить временные жилища, так ещё и Закрытый город, где к концу дня награждали победителей игр и устраивали пир, больше походил на суетливый муравейник, чем роскошную резиденцию великого правителя. Здесь встречались люди с самых дальних провинций империи, которые при других обстоятельствах вряд ли когда-нибудь пересеклись бы с друг другом. Они рассказывали друг другу разные истории, делились опытом, приглашали друг друга в гости и обменивались длинными комплиментами. Арвин уже лет пять не посещал игры, поэтому награждение победителей с городской площади переместилось в тронный зал. Жители столицы сначала были недовольны тем, что героев соревнований чествуют без их присутствия, но благодаря отсутствию Арвина на соревнованиях, уменьшилось и количество знати, посещающей мероприятие, что дало возможность большему количеству простых людей наблюдать за играми. Теперь победителей сначала награждали виноградными венками в городе, а затем они перемещались во дворец, где их ждал главный приз из рук самого императора. К трём часам игры заканчивались и знать начинала собираться во дворце, где легко закусывала и ждала появление Арвина, который начинал процедуру награждения и сам пир. Пока все собирались, Лагот прогуливался из одного края красной залы в другой с обеспокоенным лицом, поглядывая на людей в прекрасном расположении духа, многие из которых ещё не подозревали, что может быть скоро им придётся отдать за императора свою жизнь. Лучше бы объявить им о намерении Арвина вести войну с Тайтанским каганатом прямо сейчас. Это наверняка сплотило бы всех этих людей, но Арвин слишком занят праздником и с важными новостями придётся повременить как минимум до завтра. Но слухи, так или иначе, уже поползли. Лагот разглядел у восточной стены господина Ридварда, держателя востока, вместе со своим незаконнорождённым сыном Рэйденом и задался вопросом, почему этот господин явился на праздник. Правители крупных городов, такие как Рэйден, должны были оставаться на своих местах, если только не получают от императора отдельного приглашения. Разве Арвин его пригласил? Других детей Ридварда пока видно не было. Лагот подошёл к ним и поприветствовал гостей.
– Господин Лагот, – ответил Рэйден и почтительно поклонился. Рэйден был старшим сыном Ридварда, от какой-то провинциальной барышни, которую держатель востока в молодости очень любил. Она умерла при родах, а так как родители не состояли в браке, ребёнка тут же отнесли к нянькам и воспитывали вдали от своего отца. В возрасте четырнадцати лет Рэйден был отправлен обратно к Ридварду для дальнейшего воспитания, о котором тот к тому времени почти позабыл. Несмотря на уже большой возраст, ребёнка начали обучать военному делу, с чем тот справлялся не очень важно. Однако, Рэйден проявил неплохие способности в общении с вышестоящими чинами, что позволило ему довольно быстро дослужиться до капитанского чина и получить в командование сотню гвардейцев. Ходили слухи, что Рэйден участвовал в поимке одного опасного пирата, когда тот был на суше, но Лагот чётко знал, что это были только слухи, распространяемые его приближёнными. Рэйден также получил в управление город Микуто, что лежал на пути из Согао в столицу империи на великой восточной дороге и несколько крупных земельных наделов, которые он начал распределять между своими приближенными кшари. Управление его было несколько грубым, но эффективным. В Микуто сложно было найти недовольных или праздно слоняющихся без дела людей, почти всё население провинции постоянно работало.
– Господин Рэйден, – сказал Лагот, – я не знал, что император почтил вас приглашением.
– Я здесь исключительно по государственному делу, в целях обеспечения безопасности держателя востока, – медленно проговорил Рэйден, словно эти слова он уже давно отрепетировал. Его серые глаза слегка прищурились, а щетинистые скулы нервно подрагивали. «Видимо, дальше будет только импровизация», – подумал Лагот. Рэйдену было под сорок. Длинные, чёрные волосы окутывали его слегка прямоугольное лицо, которое казалось серьёзным и даже немного меланхоличным. Но меланхолия точно не была в характере этого сомнительного военного деятеля и удачливого землевладельца.
– Весьма легкомысленно полагать, что в мирное время, тем более в императорском дворце, кому-то может угрожать даже самая малая опасность, – сказал Лагот. – Или, быть может, вы знаете то, чего ещё не знаем мы?
– Что вы? Как можно знать больше императорского дурака? – самодовольно заявил Рэйден.
– Хорошо, что так, – сказал Лагот, нисколько не обидевшись. – Так как если настанет такой день, когда шут будет знать меньше кого-то, этот день может стать для него последним.
Лицо Рэйдена побагровело, но он ничего не ответил.
– Господин Ридвард, – продолжал Лагот, – вы уже посвятили вашего телохранителя в перспективу грядущих в стране событий?
– Да, господин Лагот! Восток поддержит любое решение императора и отправит на защиту Валонии всех бойцов, как только это потребуется. Более того, мои сыновья сами смогут возглавить лучшие отряды. Рэйден, чьи провинции ближе всего к императорскому дому, будет в числе первых, кто будет готов отдать за Валонию жизнь!