– Мы пришли, – сказал шаман.
На самом краю реки стояли две гигантские каменные плиты, поваленные друг на друга. В их тени теплился огонек очага. Пахло чем-то жареным. Доносились тихие разговоры и споры. Один из говоривших, темнокожий и рослый, как Глокк, что-то объяснял собеседнику, который скрывался в тенях. Еще один копошился у речки, облезший, едва шевелившийся старик в грязной тунике. Все место было освещено ярким голубоватым свечением, исходившим от толстых личинок, облепивших скалы. Увлеченный спором темнокожий исполин схватил одну из тех, что тушились на костре, и отправил себе в рот, пережевывая ее с мерзким хрустом.
– Это и есть ваша еда? – хохотнул Глокк.
Услышав его, спорящие замолчали. Из теней вышел еще один обитатель убежища. Белокурый, высокий и статный, с гордыми чертами лица и презрительным взглядом. Впалые щеки поросли длинной грязной щетиной, придав ему вид бродяги и скитальца. Истрепанный камзол с оборванными нашивками на рукавах выдавал в нем благородное происхождение. На его запястьях, как и у всех прочих, было видно черное серебро браслетов, что глушили связь с даром.
«Важный, наверное, был хер, да только теперь он смахивает на нищего оборванца».
– Мы питаемся тем, что дает нам это место, – задрав нос, сказал «важный хер». – В отличие от жрущих друг друга отбросов из Ямы.
Глокк прошел ближе и осматрел его с головы до ног.
– Даже ты, твое сиятельство? – с насмешкой спросил он.
– Даже я, – ответил «важный», и вдруг округлил глаза, словно увидел призрака: – Я тебя знаю!
– О, неужели, – беззаботно бросил Глокк, присаживаясь на камень возле убежища.
Он схватил присосавшуюся к скале личинку и смело откусил от нее половину. Рот поразил омерзительный привкус. Справившись с тошнотой, он с усилием проглотил личинку, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица.
– Ты знаешь меня как друга или врага? – спросил Глокк, посмотрев исподлобья на «важного».
– Как врага, – ответил тот, чуть притопнув ногой.
Глокк безудержно рассмеялся. Из его рта в разные стороны полетели синие брызги, дождем окатив собеседника.
– Брехня! Будь ты моим врагом, то давно кормил бы червей в земле.
«Важный» отряхнул замызганный соком камзол, будто тот стал бы от этого чище, и подошел вплотную к пришельцу.
– Ты – Глокк, – прошипел он. – Проклятый наемник. Пират. Убийца и насильник. Помнишь, что было в восемьсот пятьдесят третьем?
– Послушай, твое высочество, – небрежным тоном сказал Глокк, поудобнее устраиваясь на камнях, но при этом готовый вскочить в любой момент, – для меня цифры мало о чем говорят. Может, напомнишь? Чем же был примечателен восемьсот пятьдесят третий?
– Погромом в фактории Алекабро!
– Хмм, – призадумался Глокк, почесывая подбородок, – это то сборище лачуг на берегу Южных морей? Было дело, было. Знатную пирушку мы тогда закатили. А тебе что с того?
«Важного» трясло от гнева. Чем сильнее Глокк его задирал, тем яростнее он стискивал кулаки, а глаза медленно наполнялись кровью.
– Я командовал гарнизоном фактории! – крикнул он, переходя навзрыд.
Глокк расхохотался.
– Херовый же из тебя командир, если шайка пиратов перевернула твой убогий городишко всего за одну ночь!
«Важный» не вытерпел. Взвыв, он бросился на Глокка и попытался впиться в его шею. Но великан давно этого ждал. Ловко извернувшись, он схватил «важного» за руки, резко дернул и уронил на скалу. Тот охнул, врезавшись лицом в камень, и попытался подняться на ноги. Но Глокк был быстрее. Он уселся на спину поверженному врагу и пригвоздил его голову локтем обратно к земле.
– Мне ничего не стоит оборвать твою никчемную жизнь, – рыкнул он в ухо противнику. – Так скажи мне, твое высочество, почему я не должен этого делать?
– Сукин ты сын! – плевался в камень «важный». – Собачье отродье! Ты изнасиловал и убил ее!
– Что ты там бормочешь?
– Ты изнасиловал и убил мою жену! Я столько лет искал тебя! Я посвятил жизнь твоим поискам, ублюдок! Лучше убей меня, иначе, я клянусь, я разорву тебя, падаль!
Глокк, слушая его, огляделся. Остальные богородные окружили их, но не смели вмешиваться в перепалку. Тяжело вздохнув, богородный поднял за шкирку «важного» и грубо усадил его на камни. Тот попытался вырваться, но жесткий удар локтем, быстро усмирил его пыл. Бедолага схватился за разбитый нос, гневно взирая на обидчика.
– Как тебя зовут, ваше, мать твою, благородие? – спросил Глокк, удерживая его за ворот камзола.
– Деллен, – захлебываясь в крови, просипел тот. – Деллен де Ла Фер.
– Значит и правда высокородный, – усмехнулся Глокк, но вдруг посерьезнел: – А теперь послушай меня, Деллен-де-ла-хер-знает-кто. Я в жизни не насиловал женщин! Да, я убивал. Убивал много. Я прикончил народа столько, что хватит заселить сотню жалких деревушек, таких как твое гребаное Алекабро. И они, сука, снятся мне! Снятся, когда я сплю! Я вижу их чертовы выпученные глаза, полные ужаса. Моя рожа была последним, что они видели перед смертью. И теперь, в отместку, они преследуют меня по ночам! – Глокк схватил Деллена за волосы на затылке и собрал их в кулак. – Но женщин я и пальцем не трогал, если они того заслуживали. Никогда. Тем более не насиловал. Запомни это, и подумай, прежде чем еще раз посмеешь броситься на меня, безмозглый ты идиот.
Что есть силы, он отшвырнул Деллена прочь от себя. Мужчина свалился с камня и распластался на земле у реки. Откашлявшись, он перевернулся и поднялся на четвереньки. С его лица капали кровь и слезы. Гневно взглянув на Глокка, Деллен прохрипел сквозь всхлипы:
– Ты лжешь! Уцелевшие говорили, что мою…мою жену силой взял гигантский лысый пират!
Глокк снова рассмеялся.
– Того, о ком ты говоришь, звали Бегемотом, – сказал он, подойдя к Деллену. – Он был тем еще отбросом. Я лично прикончил этого ублюдка, через несколько дней после погрома. Твоя жена отомщена. Ты гонялся всю жизнь не за тем человеком.
– Лжешь!
– Ты мне можешь не верить, но мне легче было убить тебя, чем объяснять все это дерьмо.
Деллен затих. Он уселся на берегу реки и тяжелым взглядом буравил водную гладь. Глокк, сам не понимая зачем, плюхнулся рядом с ним и посмотрел на страдальца.
– Мне не вернуть твою жену…как там тебя…
– Деллен, – тихо отозвался тот.
– Точно. Деллен. Знаешь, Деллен, я совершил много чего, о чем давно сожалею. И мы можем вечно сидеть и реветь как бабы у реки, или взяться наконец за дело, и придумать, как выбраться из этого проклятого места. Что скажешь?
Мужчина неуверенно кивнул.
– Я…Пожалуй, ты прав. Пойдем. Я познакомлю тебя с остальными. И кстати…сырыми этих личинок есть нельзя. Скоро ты не вылезешь из кустов, дубина.
Глокк рассмеялся и весело вдарил Деллену ладонью по спине, отчего тот чуть не свалился в воду.
Ветер в парусах
Это был обычный воскресный вечер.
Дым табачного зелья застилал воздух в пропахшей пивом и грязью таверне. Трубки самых причудливых форм торчали из бородатых, беззубых, кривых ртов постояльцев. Каждый старался перещеголять соседа самой диковинной трубкой: у одного изогнутая в рог, у второго украшена росписью в виде черепа. У того одноглазого и то хлеще – с золотым орнаментом и рубиновой россыпью.
Эль лился рекой. Весь пол был заляпан плевками и пролитыми напитками. Отовсюду доносились смех, брань, споры и угрозы. Мужичье гоготало и налегало на кружки после очередной партии в кости. Пышногрудые бабы и портовые куртизанки сновали между столов, предлагая себя стремительно пьянеющим морским волкам. Женщины визгливо брыкались от щипавших их за задницы моряков и гортанно смеялись, косясь украдкой на толщину их кошельков.
Возле стойки, где суетился хозяин сего чудного заведения, надрывались двое юнцов с флейтой и скрипкой. Но за шумом и гамом их почти не было слышно. Время от времени хлопали двери и в забитую народом таверну заваливались новые посетители. Становилось тесно и душно.
В общем, это и правда был самый обычный воскресный вечер.
Крейг сидел за столом в углу таверны, расслаблено наблюдая за барахтавшимися рядом пьяницами. Что может быть более умиротворяющим, чем кружка пенного и веселая компания вокруг тебя? Завтра его ждет новое плавание, которое должно принести кучу звонких монет. Крейг закатал рукава расписного кунтуша, чтобы хоть немного охладиться от проклятой жары, и приложился к чарке. Он бесстрашно налегал на эль, совершенно не заботясь о завтрашнем отплытии. Ведь его верный старпом Тик сидел напротив и с хмурым видом потягивал кислое козье молоко, ковыряя ножом слой грязи на столе.
– Мистер…Т-ик! – неожиданно для себя икнув, спросил Крейг. – Почему же вы не пьете более благородные напитки?
Старпом пригубил из кружки. Он с грохотом опустил ее на стол и сурово посмотрел на капитана.
– Хм-м. Кто-то же должен быть трезвым, чтобы наша вшивая посудина смогла хотя бы выйти из гавани, – прохрипел он, почесав седоватые заросли бороды.
– Брось Тик, – всплеснул руками Крейг. Из зажатой в кулаке кружки обильно хлынул эль и хлынул на спину проходившей мимо куртизанке.
– Козел! – крикнула та, гневно выпучив чересчур накрашенные глаза.
– Да-да, иди уже…куда шла, – отмахнулся капитан, и продолжил: – Все будет прекрасно, мистер Тик, мы же не в первый раз в море!
– Осмелюсь заметить, капитан, – буркнул старпом, – не будь меня на корабле, вы бы давно уже кормили угрей на дне.
Возле стола прошли грудастые дамы в пышных длинных юбках, подобранных так, что взору открывались загорелые ноги и белые панталоны. Они кокетливо улыбались Крейгу, а одна зазывающе подмигнула, поманив его пальцем за собой.
– Снова ты за свое? – зевнув, сказал капитан. – Возьми себе одну из этих прекрасных барышень!
– Хм-м, чтоб потом у меня на причиндалах оказался букет со всего Цивиса? – косясь на баб, ответил Тик. – Нет, спасибо. Обойдусь своими силами.
– В этом ты горазд, мистер Тик, – фыркнул Крейг, подливая из кувшина эля. – В этом ты мастер.
Тик пропустил мимо ушей его насмешки и наклонился ближе:
– Вы так и не сказали, что за груз мы везем, капитан.
– Вино, мистер Тик. Вино.
– Вино? – воскликнул старпом. – И ради этого столько таинственности?
– Тише ты, старый осел! – шикнул Крейг. – Для секретов есть причины.
– Хм-м. Это какие же «причины», – шепнул Тик, озираясь по сторонам. Окружающие занимались поглощением выпивки и спорами, не обращая внимания на шепчущихся пиратов.
Крейг с задумчивым видом теребил кольцо в ухе. Его взгляд вдруг посерьезнел, и он сообщил старпому:
– Помнишь, в начале лета, когда мы прошлый раз заходили сюда, в Цивис?
– Ну помню, – кивнул Тик. – После мы отплыли в Техноград и на полпути нарвались на рейд султанских псов. Еле ушли от этих чернокожих ублюдков!
– Именно так. В тот день ко мне обратился один…наниматель. Он посулил солидную сумму за то, чтобы я без лишних вопросов доставил груз в столицу.
– Хм-м. И вы, капитан, согласились, – смекнул старпом. – Так вот откуда у нас тогда взялись деньги на новый такелаж!
– Старые снасти совсем прогнили, – улыбнулся Крейг, хватаясь за чарку.
– Дурья ты башка, капитан! На кой ляд ты связался с непонятным хером и втянул нас в очередную авантюру?
– Не ворчи, строптивая дева, все ведь живы-здоровы, – отмахнулся Крейг. – Неужели ты думаешь, что я не заглянул украдкой в ящики? В них хранилось самое обыкновенное вино. Так что ничего страшного. Может, оно ворованное…но ведь нам не впервой возить награбленные пожитки.
– Ни одно, даже ворованное, вино, не стоит таких денег, – покачал головой Тик. – Теперь мне кажется, что то нападение произошло неслучайно.
– Ты стал слишком стар и впечатлителен, мистер Тик.
– Хм-м. Ну и теперь что? Новая партия этого секретного вина?
Крейг кивнул.
– И на тех же условиях. Мы просто прибываем в Техноград. Разгружаемся. Получаем денежки. И валим на все четыре стороны!
– А отказаться еще непоздно, капитан? – взволнованно спросил Тик, перебирая пальцами по столешнице.
– Я уже взял аванс, – воссиял Крейг, похлопав по кожаной сумке, висевшей за плечом. – И не волнуйся: я проверил ящики. Просто вино, мистер Тик. Всего лишь довезти двадцать ящиков, и мы богаты! Я когда-нибудь нас подводил?
Тик рассмеялся, широко раскрыв полную золотых зубов пасть, и чуть не свалился со скамьи.
– Давали бы мне по хаггарскому реалу за каждую заварушку, в которую мы оказывались втянуты по твоей милости, – утирая слезы, сказал Тик, – я бы давно жил с красоткой-мулаткой в своем доме на берегу моря.
– Твоя «красотка-мулатка» на твоей правой руке, мистер Тик! – подняв чарку, сказал Крейг. – А теперь дуй на корабль и готовься к отплытию. Скоро нас ждут звонкие монеты. А там, глядишь, и домик на берегу моря!
Тик ударился с ним кружками и оба осушили их до дна.
– Ух, хорош же тут нынче эль! – воскликнул Крейг, вытирая рукавом пену с усов. – Ты со мной, мистер Тик?
– Хм-м, – задумчиво почесал бороду старпом. – Боюсь, я должен вас расстроить, капитан.
Крейг встревоженно наклонился к собеседнику.
– Чем же?
– Эль тут как был мочой, так и остался! – рассмеялся Тик, хлопнув капитана по плечу. – Конечно, я с тобой, Крейг, чтоб меня черти заели!
Капитан облегченно вздохнул и откинулся к стене.
– Проваливай уже на корабль, старая ты сухопутная крыса.
Бешеный поток ледяной воды вырвал Крейга из сна. Казалось, на него пролился целый водопад. Прозвенел испуганный женский крик. Захлебываясь и судорожно хватая ртом воздух, Крейг подскочил на ноги, но поскользнувшись, свалился обратно на деревянную пристань, где он, устроившись на сетях и бочках, проспал всю ночь. Капитан протер глаза и увидел нависшего над ним Тика, который держал в руках пустое ведро.
– Твою мать, мистер Тик! – проворчал Крейг.
– Нечего было всю ночь кутить непонятно с кем, – усмехнулся старпом, кивнув в сторону бочек.
– А? – недоуменно округлил глаза капитан и обернулся.
Из сетей, прикрывшись мокрым платьем, выбиралась обнаженная девушка. Бросив злобный взгляд на мужчин, она потопала по пристани в сторону города, покачивая влажными ягодицами.
– Прощай, красотка! Мне понравилось, – бросил ей вдогонку Крейг.
– Надеюсь, вы с этой муреной не целовались, – посмеиваясь, сказал Тик. – Собирайтесь, капитан, пора отплывать.
Крейг рассеянно кивнул и полез по снастям в поисках одежды. Из-за горизонта показались первые солнечные лучи, когда он, потрепанный и не выспавшийся, взошел по сходням на корабль. Подъем на судно вышел той еще задачкой. Капитана шатало, словно он оказался посреди бушующего шторма. Пришлось приложить недюженные усилия, чтобы не свалиться в воду. И все же он сумел добраться до палубы своей старушки.
Когда-то величественная и непревзойденная шхуна «Анна Луиза», совсем потемнела от времени и пережитых невзгод. Тут и там виднелись следы заплат на корпусе. Краска синих и белых оттенков давно облупилась, оголив дерево бортов. Дно поросло тиной и ракушками. Посеревшие старые паруса уныло хлопали на ветру, ожидая нового путешествия. Зато свеженький такелаж ярко сиял на их фоне, пестрой лентой расчертив весь кораблик, от верхушек всех трех мачт и до самой палубы.
Крейга трясло. Можно было не сомневаться: стоит выйти в море и останки вчерашней пирушки запросятся наружу. Его мутило от одной только мысли об этом. Он впился дрожащими руками в перила, что обрамляли полуюту, и хмуро оглядел суетившуюся по палубе команду. Славные морские волки, как он их иногда называл, едва живые после прошедшей ночи, бессильно готовили паруса к отплытию.
– Хм. Вы совсем расслабили команду, капитан, – буркнул стоявший у руля Тик. – Эти бабенки едва на ногах стоят.
– Как и их доблестный капитан, – просипел в ответ Крейг. – Все на месте?
– Да, я уже провел поверку. Все тридцать семь безмозглых вояк на борту. Недосчитался только новенького юнца-южанина, но он подоспел позже.