— Совсем дурачок? — ласково произнес Лесли. — Нет, конечно. Иначе у фрайманов вообще хороших бойцов не останется. Перебьют друг друга рано или поздно. Просто там большие деньги ставят. Очень большие. Конечно, наши герои смотрят на богатство с презрением, но никогда не откажутся от дармовщинки. А хороший куш приносите им вы…. Ну, иногда случается, что кого-то и насмерть укокошат.
Палец старика неожиданно больно уперся в мою грудь.
— Понравился ты мне, парень. Глупый, наивный, в людей веришь, — вздохнул Лесли. — Сам таким был. Значит, слушай сюда. По-настоящему опасных бойцов мало осталось. Таких стараются переманить в свой отряд. Плясун может выставить двоих: Красавчика и Хмурика. Хорошо бьются. Оба опасны. С ними, если судьба сведет, не расслабляйся. Еще один есть у Дикого Кота. Ну, и, пожалуй, у Гасилы тоже прыткий малый наблюдается. Победишь всех — Ригольди хорошо обогатится.
— А если нет?
— Покалечат, — равнодушно пожал плечами инвалид. — И потом, подумай, зачем ты такой нужен Эскобето? Он такой выдумщик, что-нибудь для тебя придумает хреновое, сам утопишься.
— Спасибо, дед, нарисовал ты мне картину, даже жутко стало, — я поднялся. — Не пойду я на поляну, лучше подскажи, где таверна здесь?
— А вот «Хитрая русалка» как раз возле пристани. Сходи, посмотришь заодно, приперся Дикий Кот или еще нет. Что-то запаздывает.
— А что ты так о нем беспокоишься?
— Я на «Золоторогом» вторым помощником ходил, а Кот тогда помоложе был, — хмыкнул старик. — Когда мне руку-то оттяпали в одном из боев, то и выпнул сразу. Дал кошель с серебром и отвернул свою рожу.
В голосе инвалида послышалась боль: то ли по утерянной руке, то ли по ушедшей молодости. А может, он до сих пор был зол, что с ним так обошлись. Я понимал Кота, списавшего инвалида на берег. Зачем лишний балласт на борту? Чем мог помочь Лесли фрайману? Своими советами? Так у каждого шкипера есть свой советчик, моложе и расторопнее.
Я молча положил пару серебряных монет на бревно рядом со стариком, на что Лесли только хмыкнул. От неожиданного вознаграждения мой собеседник не стал отказываться, проявив чуточку здравого прагматизма. А мог бы встать в позу оскорбленного и бросить деньги мне в лицо. Только это вряд ли. Не тот характер.
— Я так понимаю — ты много интересного узнал? — хитро прищурился Седой Лесли.
— Не совсем. Хотелось бы узнать, как нужно вести себя на сходке, кто имеет влияние на остальных фрайманов, — снова пошутил я. — Вдруг, пригодится?
— Ого! Смелый ты, малыш! С такими мыслями как еще голову на плечах носишь!
Инвалид с кряхтением поднялся на ноги, и, не глядя на меня, поплелся в сторону своего жилища, не выглядящим убого, как ожидалось. Подозреваю, что Дикий Кот иногда помогает своему бывшему помощнику. Небольшой сарайчик был покрыт свежей дранкой, имелась даже печная труба. Оба окна, глядящих в разные стороны света, закрыты не бычьими пузырями, а настоящим стеклом, что является большой редкостью. Разве что форт мог похвастаться тем же. Я ведь успел заметить, что качество жилья на острове Рачьем отличается в худшую сторону от Инсильвады. Почему так — я не знал. Может, дело в торговых пристрастиях и предпочтениях, а может, Эскобето более мудр, чем Плясун. Дает людям торговать, развивает свою вотчину.
Поняв, что ответа не дождаться, я, посвистывая, пошел по указанному стариком маршруту, и вскоре быстро вышел на нужную тропинку. С этой стороны лес подступал к огородам, и мне удалось рассмотреть следы кабанов и еще каких-то зверей. Наверное, частенько наведываются в гости к людям, чтобы полакомиться тем, что растет на огородах. Поэтому жители крайних домов, как только могли, ограждались от непрошенных гостей. Я прошел вдоль плетней и через пару десятков метров нашел развилку. В раздумье постоял, борясь с желанием сходить на берег, где проводят бои, но усиливающаяся мрачная серость неба заставила поторопиться с выбором. Есть хотелось все сильнее и сильнее.
«Хитрая русалка» обнаружилась в сотне шагов от пристани, где кипела жизнь. Небольшая бухта оказалась забитой кораблями, и почти на каждом висел вымпел с повторяющимся рисунком: скелет и девушка. То есть это были корабли Лихого Плясуна, стоящие на якоре, и вся моряки кроме вахтенных, находились на берегу. Кроме шхун и бригов под другими штандартами я заметил возле деревянного пирса множество шлюпок и яликов. Вдоль причалов тянулись лабазы, где хранились товары с разграбленных караванов. Разношерстная масса вооруженного народа шаталась по пристани, казалось, без видимой причины, просто так. Но присмотревшись, можно было понять, что здесь вообще происходит.
В бухту входила примечательная шхуна с золотисто-черным вымпелом на носовой части. Вот и «Золоторогий». Его бушприт и вправду походил на рог мифического зверя, да еще покрашенный золотой краской, создававшей нужный эффект. Картину портила пасмурная погода. Появившиеся тяжелые дождевые облака скрыли солнце, и позолота уныло поблекла на фоне темнеющего горизонта. «Золоторогий» успел бросить якорь и спустить шлюпку, которая с небывалой прытью понеслась к берегу. Мне было интересно посмотреть на Дикого Кота, входящего в пятерку знаменитых пиратов архипелага. «Потом пообедаю, — решил я. — Надо же знать в лицо всю верхушку. Как бы ни пришлось ликвидировать по приказу лорда Келсея. И кто же, черт возьми, у него связник?»
Шлюпка тем временем причалила к пирсу, двое гребцов вылезли из нее, приняли швартовы, что-то прокричали. Волны расшалились не на шутку. Даже лесистый выступ в трех милях от берега, гасящий сильный ветер, не мог сдержать непогоду. Стал накрапывать дождик.
Дикий Кот — немолодой уже мужчина с аккуратной окладистой бородкой и усами смолисто-черного цвета — выделялся своим дорогим убранством, начиная со шляпы, увенчанной шикарным разноцветным пером какой-то птицы. На нем был темно-бархатный кафтан с желтым подкладом. Из-под небрежно распахнутого кафтана виднелась белоснежная рубашка с кружевным воротом. Широкие светло-серые шаровары заправлены в мягкие красные сапоги. Ясно, фрайман прибыл на остров для важных дел, отчего и разоделся как попугай. В обычных условиях даже капитаны предпочитали скромную одежку вроде простых штанов и суконных курток поверх рубашек
Кафтан Кота опоясан ремнем, и на нем висел внушительный арсенал: два пистолета, из которых один был двуствольным, кортик с позолоченной ручкой. На груди я заметил еще один ремень, идущий от левого плеча к правому бедру. Этот ремень держал три метательных ножа. Словно Кот собирался основательно защищаться. Вот знать бы, от кого. Не доверял своим подельникам? Разумный ход. Я бы тоже смотрел в оба после примечательных слов своего командора.
Дикого Кота встречала целая делегация таких же попугаев. Вот, оказывается, где находились все обитатели форта. Среди пышно разодетых корсаров высшего звена торчал и Эскобето. Рядом с ним идут двое. Один из них, низенького роста, похожий на раздутый шарик, да еще с абсолютно лысым черепом фрайман. Глядит так подозрительно, словно кругом одни враги. Второй — высокий, худощавый смуглолицый мужчина с выпирающими скулами, слегка сутулящийся при ходьбе. Странная походка. Как будто перебравший вина посетитель таверны пустился в пляс.
Стало понятно, почему этого человека назвали Лихим Плясуном. Действительно, танцует так, что противно смотреть. И как его Тира возле себя терпит?
Важных фрайманов окружила целая толпа то ли телохранителей, то ли приближенных, и я мысленно послал Эскобето в адское пламя. Решил из меня гладиатора сделать, надо же! Хотя бы поговорил со мной, объяснил неписанные правила поведения и мои возможные действия. Вместо этого я брожу по острову, предоставленный сам себе, выуживаю информацию у посторонних лиц — и это при том, что Свейни мог немного языком пошевелить! Зло пнув попавший под ноги комок засохшей земли, я повернул в сторону таверны, которую приметил издали. Решив послать все переживания к дьяволу, зашагал уверенно и целенаправленно. Пиратская кодла миновала «Хитрую русалку», что огорчило хозяина заведения, и весьма обнадежило меня.
Помещение таверны выглядело не хуже заведения Хромого Зака. Довольно просторное, с пресловутой стойкой в углу, отгороженное от зала помещение, где сновали разносчики заказов, и откуда имелся доступ на кухню. Сам зал не имел оригинальных отличий. Все то же самое, что и во всех городах империи. Главное, имелись застекленные окна, куча маленьких, но ярких магических светильников, горевших сейчас во всю свою мощь — на улице уже потемнело от набежавших туч. Надвигался шторм или дождевой фронт. Самое время сейчас хлопнуть стаканчик горячительного.
В таверне было много народу. И все сплошь специфической профессии. Корсары разных возрастов, молодые и старые, бывалые и новички. Гул голосов был похож на шум растревоженного улья. Все о чем-то говорили, перебивали друг друга, махали руками перед лицом собеседника; прислуга из рабов металась от стола к столу, разнося в первую очередь бочонки с пивом или большие плетеные бутыли с вином.
Я подошел к стойке, за которой с расслабленной ленцой то ли хозяин, то ли помощник-управляющий с длинной, отливающей вороньей чернотой, бородой поглядывал за происходящим. На меня он тоже взглянул между делом, но уши свои навострил, чтобы не пропустить заказ. Впрочем, на появление нового посетителя и в зале не обратили внимания. Здесь ежеминутно кто-то заходил или выходил на едва гнущихся ногах.
— Что можешь крепкого предложить? — спросил я.
— Смотря что интересует брата, — мужик облокотился на стойку, отчего его шикарная борода полностью закрыла руки. — Есть грог, ром, бренди, вино, наконец.
— Вино, наверняка, закисло, — отказался я от последнего предложения. — Давай бренди.
Бородач без лишних слов достал из-под стойки кружку, похожую на миниатюрный бочонок и с любопытством в глазах стал наливать из бутылки темного стекла янтарную жидкость с резким запахом. Он лил, а я стоически молчал, и как только пойло закачалось на поверхности, сделал знак рукой. Мужик тут же прекратил лить.
— Осилишь? — с недоверием спросил он.
— Тебе лучше знать, — ухмыльнулся я. — Никто столько не пил зараз?
Мужик осклабился.
— Закуски какой дай, что ли, — я тихо вздохнул. — Мясо есть? Или сыр?
— Мясо все сожрали, не успеваем готовить, — бородач мотнул головой в сторону кухни, откуда неслись немыслимые запахи готовящейся пищи. — А сыр есть. Хоть корзину доверху навалю.
Я кивнул, показал, сколько мне его надо, и положил половину риала на лапу мужика.
— Правила просты, брат: выпил, не бузи. Сиди смирно, к людям не приставай. Блевать потянет — беги на улицу. Не вздумай здесь полы марать. Иначе заставлю языком слизывать, — весьма обстоятельно обрисовал правила поведения в «Русалке» бородач.
— Значит, хозяин, — понятливо протянул я.
— А кто же еще? Не доверяю помощникам. Все прохвосты и воры.
Я оглянулся, приглядывая себе место. Конечно, без результата. Все лавки и столы были заняты. Пожав плечами, отодвинулся в сторону. В конце концов — не барин, постою.
— Сегодня много братьев пришло с рейда, — пояснил хозяин таверны с нотками примирения. — Пользуются последней возможностью пощипать торгашей перед штормами. Не успеваем обслужить. Пьют, словно в аксумской пустыне неделю прожили.
— Да ладно, не парься, — махнул я рукой и поднес кружку ко рту.
Местный бренди оказался не таким страшным, как я себе представлял. С качеством алкоголя здесь было трудновато. Слабенькое пойло. Однако, я не обольщался. Сейчас выдую эту посудину и брыкнусь с ног. Такое тоже бывало. В голове ясно, а ноги не держат.
Отпив половину, закусил сыром. Хозяин хмыкнул и потерял ко мне интерес, отходя в сторону. Думал, я здесь шоу буду устраивать. Ищи дураков с голодухи бочками алкоголь хлестать.
— Я не из пустыни, — объяснил я вдогонку.
Пока я поедал закуску, рядом кто-то присоседился с мощным винным выхлопом. Скосив глаза, увидел невзрачного хлыща чуть выше меня ростом. Он некрепко держался на ногах, и поэтому, чтобы восстановить устойчивость, схватился за край стойки. На нем была кожаная жилетка, которая едва прикрывала голую грудь с непонятной татуировкой. То ли морской кракен, то ли осьминог на вертеле. Сдается мне, вертел больше всего напоминает напряженную мужскую плоть. Шутники, блин!
Жесткая щетина неприятно старила незнакомца, делала его каким-то резким, похожим на дикое неприметное животное, от которого не знаешь, какой пакости ожидать.
Но разговаривал он на редкость разборчиво, язык не заплетался.
— А тебя я не знаю, — заявил он категорично. — Откуда?
— С Инсильвады, — я не стал шифроваться, ибо не видел смысла в таком действии.
— А-аа! Под Эскобето ходишь!
— Я под него не хожу, — прикололся я, не сомневаясь, что незнакомец мало что поймет из этой идиомы. — Вышел давно из такого возраста, знаешь.
Парень открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но мои слова сбили его настрой. Он еще больше вцепился в стойку и потянул ее на себя, словно хотел оторвать с корнем. Хозяин таверны поморщился.
— Хватит своими когтями мое имущество портить, Габри! — буркнул он. — Лучше пригласи человека за стол и там разговаривай!
— А он не торопится, — вышеназванный Габри с насмешкой взглянул на меня. — Может, любит в одиночестве быть.
Я демонстративно медленно допил бренди, взял с блюда большой ломоть сыра и стал так же медленно жевать, проявляя полное равнодушие к собеседнику. Но все-таки спросил:
— По какому вопросу, брат? Если хочешь поговорить за жизнь — валяй, я послушаю, только еще кружечку бренди наверну. Слушать умею.
— А на каком корабле ходишь? — словно не слыша меня, продолжал допрос Габри.
— Тебе какое дело? Где хожу — там другие пыль глотают, сечешь? Нет? А если дупля не даешь — какого хрена пить мешаешь? Хозяин, плесни еще в кружку.
Бородач с промелькнувшим в глазах почтением к моей эскападе, из которой ничего не понял, снова наполнил посудину пойлом. Приходилось играть, хотя вкус напитка был дрянной: пережженная патока, перебродившая все немыслимые сроки. Крепость небольшая, но кишки приятно согрелись.
Габри запустил пятерню в густые неряшливые волосы, задумчиво почесал макушку, с большим вниманием смотря, как я глотаю бренди.
— Слухи ходят, ты Брадура как свинью на клинок посадил, — сказал он. — Вот интересно, не из-за этого ли ты возле Ригольди будешь ошиваться? Вместо Брадура….
Вот же уроды! Да про меня на Рачьем уже все знают, даже имени не спросив. Кто-то явно дал задание присматривать за мной. Но как быстро! Опять же: ради чего такие игры? Неужели только из-за предстоящих гладиаторских боев? Получается, Эскобето предчувствовал интерес местных ко мне?
— Так это всем давно известно. Чего тебе надо? — я пожал плечами.
— Всего лишь твой кошель, брат, — с ухмылкой сказал Габи, моргая глазами.
Я посмотрел вниз. Узкий длинный стилет был приставлен к моему боку, причем таким образом, чтобы его не заметили из зала. Однако, быстро прокачав ситуацию, я обнаружил несколько заинтересованных лиц, глядящих в нашу сторону. Они все сидели за одним столом, и вместо того, что продолжать пить, резко замолчали. Увидев, что я гляжу на них, зашевелились и потянулись к кружкам.
— Ошибся, нет у меня его. — сказал я, лихорадочно прикидывая шансы. Резать меня Габри не будет — всего лишь пытается поставить меня на то место, где и должен находиться приезжий. А мой собеседник — явно из команды Плясуна. — Не заработал еще золотишка. Да убери ты пику! Прямо, как дитя!
— А давай не будем дергаться, брат! — показал свои кривые зубы Габри. — У меня рука слабая, долго не удержу. Сразу в печень. Печально будет.
— Эскобето не боишься?
— Не-а! Плясун за меня договорится. Пара лишних монет за ершистого петушка — и все довольны.
Точно, Габри из местных. Решил прощупать гостя. Я же не такой наивный, чтобы не сообразить, что информация обо мне ушла в нужном направлении. Сколько народу прибыло за сегодня на Рачий остров? А этот недомерок ко мне прилип.