Оглушительно прозвенел звонок, и в ту же секунду в класс влетела учительница математики, словно поджидала сигнала под дверью. Все ученики сикося – накося поднялись и таким же нестройным хором прогундосили: «Здравствуйте, Валентина Сергеевна!» Вышеобозначенная дама бросила в ответ неразборчивое приветствие, краткостью и энергичностью больше всего смахивающее на «Физкультпривет!», и, не сбавляя скорости, устремилась к доске, на ходу выхватывая из папки план урока.
– Так, сегодня нам предстоит дорешать задания с номера 251 по номер 257, а дальше уже выборочно… – и она застрочила мелом. – Номер 259, номер 261 – 262, номер 265, номер 266 – о, это очень интересно! Так, номера с 269 по 272, ну и, конечно, номера 274 и 275. Если кто-то не успеет всё выполнить на уроке, не расстраивайтесь, добавите несделанное к заданию на дом.
Класс заметно поскучнел.
– Ненавижу, когда алгебра с утра, – констатировала Лена, да и моя рука дрогнула уже где-то на номере двести шестьдесят один.
– Но сперва проверим быстренько домашнюю работу, – Валентина Сергеевна обернулась и только тут заметила Илью, неторопливо шествовавшего к своему месту (в класс они с математичкой зашли одновременно). Молодой человек подошел к парте, обменялся рукопожатием с другом и открыл рюкзак.
– Илья? – недоумённо моргнула Валентина Сергеевна. – Вы почему до сих пор не готовы? Чего вы ждете?
– Третьего звонка, – нахально ответил парень, вызвав волну приглушенных смешков.
– Вы не в театре, – отрезала учительница, – хотя покрасоваться любите. С вас мы и начнем…
– Я ещё даже тетрадь не достал! – возмутился Илья, медленно выкладывая на стол учебник. Видимо, их с учителем жизненные ритмы существенно отличались друг от друга по скорости.
– Так, значит, вернёмся к вам через минуту.
– Лучше через пятнадцать, – фыркнула Ленка, впрочем, достаточно тихо, чтобы ни Валентина Сергеевна, ни Илья не расслышали. Математичка обратила ищущий взор на ученические ряды.
– Я, я готов! – Савелий высоко поднял руку. – Какое решить? Двести тридцать девятое или двести сороковое?
– Нет, это детские задачки, не интересные, – отмахнулась Валентина Сергеевна. – Давайте сразу двести сорок шесть!
Савка резко убрал руку и даже, кажется, попытался втянуть её в плечо.
– Так кто хочет рассказать нам, как справился с двести сорок шестым заданием?
Добровольцев не находилось: три четверти класса до двести сорок шестого задания не добрались, а оставшаяся четверть твердо решила не нарываться.
– Савелий, вы хотели ответить?
– Я? – искренне изумился Савка. – Нет-нет. Я в прошлый раз отвечал.
– Пафнутий? – и класс затих, с интересом наблюдая за Фунтиком.
– Пафнутий, вы меня слышите? – повторила Валентина Сергеевна громче.
– Эй, – Савка пнул друга под столом.
– Пафнутий, вы решили номер двести сорок шесть?
Фунтик вздрогнул и попытался сфокусировать взгляд на математичке, мы с Ленкой завороженно за ним следили.
– А – у – ээ… – глубокомысленно изрёк Фунтик. – Ээ- ыыы…
Пафнутий продолжал издавать не поддающиеся расшифровке завывания, когда Валентина Сергеевна наконец-то вернулась к годами проверенному методу и вызвала к доске одну из трёх Елизавет.
– Ну ты даешь, Фунтик! – вполголоса восхитилась я. – Это что за брачные кошачьи вопли были? Слушай, а, может, ты оборотень?!
Парень послушно кивнул, но судя по маете в темных глазах вообще не понял, о чем идет речь. Зато подруга мою идею подхватила.
– Точно! – она окинула Фунтика оценивающим взглядом. – У кого там вервольфы всякие, а у нас оборотни – поросята в панамках. Экология такая!
Я живо представила себе Пафнутия в то ли женской, то ли детской панамке, инфернально хрюкающего на полную луну, и заулыбалась.
– Панамка – это важно, – шепнула Ленке.
– У Фунтика в мультике ещё вроде комбинезончик был, с бантиком, – нахмурилась, вспоминая, подруга.
– Не, комбинезон не катит, – я давилась смехом, – в нем не перекинешься – порвется, а вот панамка – очень удобно.
Ленкины глаза заискрились.
– Ага, – догнала она. – Всегда цела и если что – можно прикрыть самое дорогое.
Мы захихикали.
– Сереброва, что вы нашли смешного в двести сорок седьмом задании? – раздался строгий голос Валентины Сергеевны.
О, они уже до двести сорок седьмого добрались? Только самый извращенный ум мог найти что-нибудь веселое в задании по алгебре, поэтому я просто извинилась, одновременно мысленно сетуя на жизненную несправедливость: смеялись мы с Ленкой вдвоем, а обругали меня одну!
– Покажите вашу тетрадь, – Валентина Сергеевна решительно подошла к нашей парте. – Так-так, хорошо. А вот тут можно было поподробнее! Я же вам говорила: записывайте всё решение пошагово!
– У меня в черновике, – защищалась я.
– В черновик никто смотреть не будет! – сурово заявила математичка. – Груздева, а вы домашнее задание сделали?
– Конечно! – Лена с готовностью развернула к ней свою тетрадку.
– Что же, Груздева, очень даже неплохо, – одобрительно хмыкнула Валентина Сергеевна, – вы даже с двести пятидесятым заданием справились, а оно очень непростое! Поставлю вам плюс.
Подруга скромно и польщённо потупилась, а я второй раз за утро ощутила обиду на жизнь: решала-то я, а похвалили Ленку!
– Вот видите, Сереброва, – Валентина Сергеевна посмотрела на меня из – под очков в тонкой оправе, – Груздеву вы по алгебре уже подтянули, теперь займитесь и Кривобоковым с Заболоцким, а то позор – такие способные юноши, а по математике с двойки на тройку перебиваются!
И Валентина Сергеевна отчалила к Елизавете, скучающей у доски, оставив меня ошарашенно моргать ей вслед.
– Говорил же заняться мной! – Савелий вонзил мне в спину карандаш. Я подпрыгнула. Вот ведь гад, просила же так не делать! – А ты жадничаешь!
– Заболоцкий! – я угрожающе развернулась к нему. – Ещё раз ткнешь в меня – и всё, тебе конец!
– Ладно-ладно, – проворчал Савка.
– Придурок, – фыркнула Ленка. – Ты не обращай внимания, всем не поможешь.
– Ага, – усмехнулась я.
– Поэтому главное – лучшей подруге помочь, – продолжала развивать свою мысль Лена, – а остальным – как получится.
– Какое мудрое замечание! – восхитилась я. – Значит, главное – помочь тебе?
– Да, – серьезно ответила подруга, – мне без тебя нормально ЕГЭ не сдать.
– Угу, – глубокомысленно пробормотала я.
С проверкой домашки было покончено, и в классе наступила тишина: все корпели над новыми примерами, с ужасом гадая, успеют ли справиться хотя бы с половиной. Лена тоже пыхтела над учебником, время от времени заглядывая мне в тетрадь, но я вредничала и прикрывала написанное рукой. Хотя какой в этом смысл? Всё равно же потом дам списать.
– Сереброва! – прохрипел сзади Савелий. Ну, он достал меня сегодня!
– Эй, Сереброва! – повторил он, и я ощутила шлепок по плечу. Весьма чувствительный, надо сказать!
– Заболоцкий! – взвилась. – Я тебя предупреждала!
– Я и не тыкал, – Савелий смотрел на меня круглыми честными глазами. – Чего ты завелась? Это линейка, она не деревянная даже! – и он для убедительности погнул линейку туда-сюда.
– Заболоцкий! – прошипела, не находя других слов.
– Так я чего хотел, – невозмутимо продолжал парень, – мы договорились, я домашку не делаю?
– Савелий, – зловещим голосом ответила, – мы не договорились. Списывать я тебе не дам. А если ты ещё раз меня тронешь – хоть пальцем! – не говоря уже о других частях тела и окружающих предметах – я тебе врежу, честное слово!
– Я ему сам врежу, – внезапно негромко сказал Пафнутий, и мы удивленно на него уставились.
– О, поглядите-ка, кто снова с нами! – Лена кокетливо состроила Фунтику глазки. – Ты куда из реальности-то выпадал?
– Серьезно, Фунт, – фыркнул Савка, – такое блеянье… Я чуть живот не надорвал!
– Никуда не выпадал, – с достоинством ответил Пафнутий. – Просто я задумался, а тут математичка со своими вопросами!
– Ну да, неожиданно получилось, – поддержала его я, – на алгебре – и вдруг про задачи спрашивают!
– Не умничай, Сереброва! – рыкнул на меня Савка и схватил линейку явно с нехорошими намерениями, но под нашими совместными с Фунтиком взглядами сник и стал игриво ею помахивать.
– Дарья, потише, пожалуйста, – подала голос математичка от учительского стола, – вы мешаете другим.
Задохнулась от обиды: а чего опять я?!
– Это Заболоцкий, Валентина Сергеевна, – вступился за меня Пафнутий, укоризненно глядя на Савку.
– Тем более, – весомо сказала учительница. – Я попрошу вас, Дарья, все свои вопросы с Савелием решать вне школы.
Чего?! Нужен мне Заболоцкий ещё и за пределами класса! Я поймала насмешливый взгляд нашей примадонны Валерии Бычковой, услышала, как сзади глумливо захихикал Савка, и едва сдержалась, чтобы не развернуться и не треснуть его по голове учебником. Остановило меня только хорошее воспитание, а также трезвое соображение, что мне до Савки не дотянуться. Тут прозвенел звонок на перемену.
– Кто-нибудь хочет выйти? – спросила Валентина Сергеевна.
Возможно, вопрос мог бы показаться странным – но не для нас. Дело в том, что у нас шла вторая неделя так называемого технического цикла, поэтому следующим уроком была снова алгебра, впереди ждали геометрия, две физики, английский и на десерт – физкультура. Оттого между алгебрами мы обычно не прерывались: так больше шансов всё сделать в классе, а не тащить груз нерешенных примеров домой.
Савелий пошел прогуляться, Илья с подругой («Пообжиматься», – ворчливо прокомментировала Ленка), ещё две девушки вышли из кабинета – вот и всё, остальные продолжали усердно заниматься. В тяжком, почти непосильном труде прошла ещё одна алгебра. Перед геометрией Валентина Сергеевна подозвала меня к себе и негромко поинтересовалась:
– Дарья, может, мне пересадить вас к Заболоцкому?
– Зачем это, Валентина Сергеевна?! – опешила я.
– Так вам не нужно будет всё время вертеться, – пояснила учительница, – и вы вдвоем сможете достигнуть лучших результатов. Я же вижу, вы с ним дружите.
– Мы дружим? – глуповато переспросила.
– А что такого? Вот Валерия сама попросила посадить её к Илье.
– Мы же не первоклашки, чтоб нас рассаживать…
– Может, вы сами стесняетесь? – предположила математичка.
Я в растерянности оглянулась и заметила, как греет уши вышеназванная Валерия Бычкова, уже успевшая вернуться со своим Илюшей с перемены. Примадонна окинула меня понимающим взглядом и ехидно заулыбалась.
– Валентина Сергеевна, – Пафнутий материализовался рядом с учительским столом, – если вам так хочется куда-нибудь переместить Дашу, посадите её со мной.
– А с вами-то зачем? – подозрительно воззрилась на него училка.
– В этом случае Савелий будет сидеть перед Дашей и ему будет труднее её доставать, – пояснил Пафнутий.
– Доставать? – озадаченно повторила Валентина Сергеевна. – Но Груздева не сможет положительно влиять на Заболоцкого в плане учёбы! Вот Валерия с Ильей…
– Я могу сесть с Валерией, – с готовностью сказал Савка, неизвестно когда появившийся в классе.
– А я, так и быть, посижу с Ильей, – великодушно предложила Ленка со своего места. А ведь, казалось, все заняты своими делами, и наш разговор никто не слышит!
– Размечталась! – прошипела Валерия, ошпарив Груздеву презрительным взглядом.
– Бычкова, ведите себя вежливо! – одернула её математичка.
– Давайте все останемся на своих местах, – примирительно подытожила я.
Прозвучал звонок, и мы побрели к своим столам.
– Спасибо, – шепнула Фунтику, – ты сегодня прямо сэр Галахад!
Пафнутий тоже был гуманитарием, поэтому переспрашивать не стал, а ответил:
– Не такой уж и Галахад. Можно было предложить пересадить нас с Савкой перед тобой, ну, просто поменяться партами.
– Точно! Это мысль! – воскликнула я и передо мной как наяву возникла восхитительная картина того, как я с остервенением тычу в спину Заболоцкого всеми доступными мне острыми предметами. – Почему же не предложил?
Фунтик криво улыбнулся:
– Но тогда вертеться пришлось бы мне. Так что никакого джентельменства…
Я усиленно заработала мозгами: нет ли в этой фразе романтического подтекста? Ну, в смысле, что ему хочется смотреть на меня? И каково моё отношение, если есть? Бросила быстрый критический взгляд на Пафнутия: он был высокого роста и всегда модно стригся. Но это, собственно, и были все достоинства его внешности, к тому же из-за худобы высокий рост превращался в долговязость, а классная стрижка в сочетании с простоватым носатым лицом смотрелась скорее забавно, чем стильно. Н-да, герой не моего романа…
– К тому же я чувствую себя виноватым из-за «Щелкунчика», – успел шепнуть мне Фунтик до того, как Валентина Сергеевна громогласно объявила:
– Начинаем урок геометрии. Тема урока…
«Щелкунчик», да. Геометрия была не так страшна как алгебра, поэтому я позволила себе слегка отвлечься и вспомнить про «Щелкунчика». В нем причина того, почему я вместо физкультуры иду на дополнительную хореографию. Каждой приличной школе полагается иметь традицию, и, лучше всего, культурную – такая была и в нашей гимназии. Каждый год у нас силами учащихся ставили балет «Щелкунчик». Вернее, ставили-то его, конечно, учителя, но танцевали мы, дети. Конечно, это был сокращённый и переработанный вариант балета, но всё же постановка требовала много усилий и, в конце концов, зрелище выходило грандиозным (по школьным меркам). И каждый (каждый!) ученик оказывался причастным к этому волшебному действу. В этом году мы везли «Щелкунчик» в Америку, в город – побратим Луисвилль, поэтому репетировали особенно тщательно, по крайней мере, тот состав, который утвердили лететь за океан. Меня утвердили, и я танцевала Мари. Если честно, то одна из трёх Елизавет – а именно, Алтуфьева, была ничуть не хуже меня, а если объективно, то и лучше, – но воспротивились преподаватели: в этом году нас ожидал ЕГЭ, и вроде как Лиза с её посредственной успеваемостью никак не могла пропустить целых две недели учебного процесса. Особенно возражала учительница английского: Алтуфьева в первой четверти едва вытянула предмет на трояк, и Маргарита Викторовна опасалась с такой подопечной опозориться. Видимо, нам в Америке предстоит также активно общаться, как и танцевать.
Я вздохнула. Мой Принц-Щелкунчик – Пафнутий – также останется в городе и будет выступать с Лизкой в главном спектакле школы. Его родители тоже посчитали, что Фунтик должен усиленно готовиться к единому госэкзамену и потому ни дня школы пропустить не может. Фунтик возражать не стал: он в Америку последние три года каждое лето летает, у него там тётя живет, вышедшая замуж за преподавателя колледжа. Так что для него одной поездкой больше, одной меньше – какая разница? Не то, что мне – я и в Турции-то прошлым летом впервые побывала! Так что я в Америку хотела, и очень, потому рискнула и ЕГЭ, и свободным временем: до поездки оставались две с половиной недели, и мы репетировали практически каждый день.
В раздумьях и мечтах геометрия пошла быстрее, а поскольку Савелий ни разу за весь урок не ткнул меня и не ударил, то жизнь, похоже, начала налаживаться. Я пару раз посмотрела на наручные часы, потом то же самое проделала Лена.
– Слушай, у меня они отстают, что ли? – озадаченно пробормотала подруга, пытаясь одним глазом смотреть в тетрадь, а другим следить за секундной стрелкой. Ну, последнее усилие, и вот он, долгожданный звонок! Старательно сгорбленные над партами спины тотчас же распрямились. Огорченная Валентина Сергеевна торопливо продиктовала список домашних заданий, и мы их даже послушно записали перед тем, как соскочить с места, побросать пожитки в рюкзаки и вылететь в коридор. Там мы – я, Лена и две девчонки с парты перед нами – слегка притормозили и переглянулись.
– Ура! – выразила общую мысль Лена и вздохнула с облегчением. – Ура! Что у нас там дальше по плану?
– Физика, что же ещё? – ответили Ольга с Оксаной – девушки, с которыми мы дружили партами.