– Олуи дело говорит, – вмешался Дюм, почуяв накал страстей. – Чудеса его никогда не обходили стороной, так что в своём деле он профи! К тому же у кого-то есть иная идея, где нам добывать талисман?
Оре недовольно молчал, Юм радостно покачал головой.
– Тогда собираемся в путь! – Олуи скомкал карту. – Дорогу к русалочьим ручьям я и так помню!
– Прямо сейчас? – Даже Юм был удивлён такой спешкой.
– Ты прав, я поторопился. – Олуи привстал на цыпочки и крикнул в дальний конец барной стойки: – Эй, Дроуи! Где наш чёртов ром?
– Ты, ублюдок, ни черта и не заказывал с тех пор, как ошиваешься здесь, – уже полгода! – сердито отозвалось где-то вдалеке.
– Тогда нас и впрямь ничего не держит! – вскочил Олуи.
– Притормози, друг! – Дюм удержал Олуи за плечо. – Нам бы поесть чего погорячее перед дорогой да выспаться на нормальных койках: мы уже несколько недель шатаемся по лесам и по русалкам точно не заскучали.
– А вот я жуть как соскучился по тётушкиным пирожкам! – согласился с братом Юм.
– К тому же наш господин О не прочь погулять по Кирпию, – крыл козырями Дюм. – Он ведь родом из королевского Алаама, сам понимаешь: ему бы хоть провинциальным спектаклем оживиться после пеших странствий по диким чащам!
– О, а талисман вы, небось, для самого королевского двора ищите? – восхитился Олуи. – Или вы коллекционируете загадки путешествий? Ну да ладно! Покажем вам быт простаков! Заночуем на моём чердаке, пожалуйста? Из него видно весь Кирпий как на ладони! Завтра ведь суббота? Утром тётушка Зорэй угостит нас пятничными пирогами, оставшимися после ужина в таверне!
– А утром снова сходим на ярмарку! И в цирк! На представление гимнастов!
– Как скажешь, Юми! О, а сэр – он ведь сэр – сэр О не будет против?
Все повернулись к Оре.
– Э-э-э… Нет.
– Отлично! – ликовал Олуи и снова крикнул куда-то вдаль: – До скорого, Дроуи!
– Катись к чёрту!
Зорэй
Тётушка достал из рассохшегося деревянного сундука 5 свёртков. Она не спеша развернула их, вынула из каждого горсть земли и бросила по очереди в 5 кружек: себе, Оре, Юму, Дюму и Олуи. Зорэй ошпарила кружки с землёй кипятком из тяжёлого чугунного чайника. Подняла железный поднос с дымящимися кружками и со всей силы бахнула его на стол перед гостями.
Вяжущий голос тётушки Зорэй мигом окутал кухню тёплыми разговорами. Оре молча заглянул в свою кружку. Над ней висело облако пара.
– Что это за зелье?
– Что-что, родной? – ласково переспросила Зорэй.
– Что это за чай? С облаками… – дивился Оре.
– Ну, ты как не из сновидения, сынок! Все знают, что чай – это заваренный лес!
Оре отогнал ладонью облако над своей кружкой и разглядел торчащие из воды верхушки потопленных елей. Где-то на дне земля покрылась мхами и тропами, по которым бегали лисы.
– Пей же! Уже поспела малина!
Оре жадно осушил кружку и уснул как убитый.
Оре засыпает – автор просыпается…
Пустыня
Утро. Четверо путников шли по выездной дороге.
Олуи на бегу настраивал свои приборы и штуковины.
– Значит, идём на юго-восток! Сразу за городом есть кусок пустыни. Самой настоящей пустыни с самым настоящим испепеляющим солнцем! В ней даже время течёт от зноя, а закаты и рассветы живут собственной жизнью. Вот мы уже и идём по ней!
– Ну и жара! – Юм тут же снял с себя жилет.
Оре не решался сорвать с себя влажную мантию и лишь мокрыми насквозь краями капюшона стряхивал струи пота со лба. Кожаная мантия вымокла как тряпка.
– Да! И в самом центре этой пустыни стоит паб. В него заходят все путешественники перед дорогой – смочить горло. Это обязательно! Пустыня здесь для того и нужна – чтобы смачивание горла было ясным и ощутимым! Ну, вот мы уже и пришли в него!
Олуи отодвинул маятниковую дверцу пыльного разбойничьего бара. В нём было так прохладно, что казалось, будто он стоит на ледяном фундаменте.
– Нам по бренди! – крикнул Олуи через плечо куда-то в стену.
Вдоль пыльных стен стояли затёртые и разбитые деревянные столы и табуреты. За каждым столом сидели не менее потрёпанные бандюганы. Они будто бы уже сто лет как приросли к своим табуретам, вместе с ними покрылись слоем пыли и стали такого же бледного брусчатого цвета.
Одноногие сидели на стульях с подбитыми ножкам. Одноглазые пили из разбитых грязных стаканов.
За барной стойкой никто не сидел. Вдоль неё все стулья были пустыми. Кроме одного – на нём осталась висеть чья-то кожаная куртка. Куртка будто бы запомнила крепкие расправленные плечи хозяина и висела очень гордо, даже самоуверенно. Полусогнутые рукава рисовали под собой готовые врезать кулаки. Куртка была живая. Спорить с ней отчаянно не хотелось. Даже глядеть на неё было боязно. Теперь стало ясно, почему рядом с ней никто не садился. Казалось, если похлопать её по плечу, она тебя тут же пристрелит.
– Это куртка Броди Буйвола! – громко заявил бармен, протиравший бокалы на другом конце стойки. – Он отошёл отлить.
Куртка была настолько стильной и броской, что шла даже стулу, на котором висела.
Оре был пленён курткой и осторожно подошёл к ней, страшимый не её грозным призраком, а своим желанием – влюбиться и похитить.
На плечах и спине пыльной кожи Оре различил синие надписи, рисунки и странные шрамы.
– Да, он заживо бил тату своим быкам! Он выбивал на них бандитские гимны и рисовал метки смерти! Пока те отбивались от Броди копытами! А когда быки передохли, сшил из их татуированной кожи себе куртку! Броди Буйвол – человек-легенда! И легенды тоже отходят отлить. – Оре повернулся к своим друзьям и продолжил: – Он был бандитом, умеющим заставить бояться его и обожать одновременно. По правде говоря, он ничего толком не умел, но мог делать что-то такое, что не под силу было больше никому. Никто даже не знает, метко ли он стрелял, ибо он делал это редко и в упор. Но всем бы хотелось думать, что Броди был лучшим стрелком своего времени! И о нём сложат легенды. О подвигах, которых он не совершал. И чем дальше время уйдёт от его смерти, тем невероятнее нарисуются вымыслы. Ведь и после смерти Броди Буйвола будут бояться еще очень долго! Всё человечество. А лет через 150 его портрет перерисуют заново, и Броди Буйвол станет рекламировать тушёнку в жестяных банках. А ещё лет через 50 о нём снимут паршивый зрелищный фильм, и куш режиссёра подпортит стремительно разгоревшаяся и быстро потухшая популярность пошлых картинок с профилем Броди Буйвола. Он станет героем издевательских комиксов и однодневных шуток, которые быстро надоедят сетевым вампирам. Вот так будут свергать и растлевать богов! Надругаться над ними. Так будут бороться со страхами своих прабабок и прадедов, передававшимися вместе с кровью по наследству. Так трусливые травоядные начнут без рук и улик пожирать давно умерших хищников.
Оре смолк, и воцарилась гробовая тишина.
– Кажется, время здесь замерло. Эй, бармен, сколько лет уже отливает Броди Буйвол? Нет, мне кажется, время здесь просто не работает. Дюм, Юм, Олуи! Допиваем бренди и идём ко всем чертям. Нам всё-таки не помешает состариться!
Друзья проглотили свои стаканы и направились к выходу.
– Постойте! – Пыльный старик в лохмотьях еле отодрал приросшую к столу руку и потянулся за ребятами. – Из какого вы времени?! Расскажите хоть каплю истины – жуть как пересохло сознание здесь! – Старик закряхтел.
Оре подошёл к нему. Старик поднял на него пустые глазницы.
– Скажи, сынок, из каких времён вы родом? Ну, хоть в двух словах! Как там с правдой? Со справедливостью? С истиной?
Оре подумал пару секунд и ответил:
– Это те времена, где джинсовую одежду стирают бережной стиркой.
– Сюрреали-и-и-изм-м-м! – задрожал голос старика.
Старик закрыл пустые глаза и смолк. Друзья вышли из пыльного бара.
Лес
Небо на глазах меняло цвет с жемчужно-голубого до свинцово-синего.
Тучи вспучивались и свисали гроздьями, как перезрелый виноград, вот-вот готовый излиться на головы.
Загромыхало так, что казалось, будто тысячи коней бьют копытами и сверкают металлическими поводьями за серыми вратами туч.
Плотина из облаков была готова прорваться. И вдруг путники увидали гигантскую тучу где-то у горизонта, стоявшую прямо на земле – будто бы небо проваливалось в яму водопадом из чёрных облаков. Друзья замерли.
– Это здоровенный смерч притаился перед охотой?
– Не шевелитесь!
– Тс-с!!
Оре раздвинул шайку своими ручищами и вышел вперёд.
– Я пойду первым.
Юм, Дюм и Олуи змейкой зашагали за ним, иногда осторожно выглядывая из-за широких боков Оре.
Спустя пару часов туча, стоявшая на земле, стала ясно различима на фоне небесных грозовых облаков. Подойдя ещё ближе, путники остановились и поняли: никакая это не туча. Это лес. Серый бетонный лес.
Кентавры бетонного леса
Из чёрной земли росли громадные серые кубы и параллелепипеды, устремлённые в грозовое небо или лежащие на боку. Казалось, боги только что убежали готовить грозу и оставили на земле свой разбросанный бетонный конструктор, в который не доиграли.
В лесу друзьям преградила дорогу целая армия кентавров.
Все они были страшные до чёртиков и похожие на банду подъеденных трупов, выехавших прямо из земли своих могил. Ведь вместо ног и копыт у них были колёса и обломки мотоциклов.
Оре рассмотрел самого старого и матёрого, стоящего впереди всех – прямо перед его носом.
Его кожаные брюки, куртка, сиденье и гнилая кожа раненой спины – всё срослось между собой в извилистый сэндвич. Из жилета торчали выломанные рёбра и кусок позвоночника. Этот тёртый вожак был единственным, у кого голова осталась целой. Головы же остальных трупов были то наполовину вмятые, то наполовину срезанные; лохмотья косынок и липкие кровавые патлы спутались и запеклись с ошмётками извилин.
Руки у многих бедняг были целиком обглоданы, а кости переломаны, как щепки. Куски кожи на руках вожака – те, на которых уцелели фрагменты тату, – были приклеены лимфой прямо к костям и остаткам мяса. Только на костяшках и держались перчатки да браслеты – оплавленные, спаянные и закисшие на ржавом руле. У вожака и ноги были целы – по крайней мере, они казались такими в чёрных толстых сапогах. По левую руку от него стоял слепой кентавр, зеркальные очки которого растрескались и врезались ему в веки. А голени слепого сварились и запеклись прямо на глушителе.
Кому-то жилы и пальцы ступней намотало на цепи. Слипшиеся от крови седые волосы и бороды свисали и опутывали сырые тела, как грязная пыльная паутина. Путников встречали Души Разбившихся.
– Как тебя зовут, малый? – прохрипел вожак.
– Оре.
– Меня зовут Серивер. Серивер Грехов. А это мои ребята, вернее сказать, их отбивные.
Серивер вытащил из-за спины и протянул Оре чугунный молот размером с собственную уцелевшую голову.
– Бери! Он отлит из местных туч! Тебе он понадобится, малыш!
– Вы уже умерли, но будто ещё и не жили!
– Мы? Мы живы всегда, малыш! Нас не вспомнят! Конечно же, мы сотрёмся из памяти всех людей на земле когда-нибудь! Но бывают ведь и такие, кого запомнят энциклопедии, но кто был и будет мертвее нас! Мы родились и тут же вдохнули жизнь полной грудью! Залпом и до дна! Мы глубоко чувствовали эту самую жизнь и творили на славу! Мы жили! Зато многие рождаются мёртвыми, живут мёртвыми и помирают, едва ли лишившись жизни! Они как прыщи: какая-никакая душонка выпучилась пространственной петлёй, трёхмерным телом в этот мирок, отрыгнула своё и втянулась обратно, оставив на земле пустой мешок с костями, понимаешь? А мы смотрели сквозь них как через мутное стекло! Мы ощущали, как жизнь жжёт горло, точно спирт!
Оре выхватил молот.
– Понимаю.
Лес за лесом
Путники пробирались сквозь бетонную чащу из невысоких кубиков, едва достающих Оре до пояса. Вскоре они вышли на серую поляну, усыпанную маленькими бетонными кирпичиками. Шагать по ним было больно, и друзья пошли вдоль опушки, огороженной разбитым бетонным забором.
Понемногу бетонный лес стал редеть и смешиваться с обугленными чёрными деревьями, точно обгрызенными пожаром палками. Друзья попали в смешанный лес – из серых кубов и чёрных палок. Позже даже редкие квадратные камешки перестали попадаться им на пути, и путники целиком поглотились пространством, туго натянутым на лес из чёрных палок – из чёрных голых столбов без фонарей.
– Кажется, я догадываюсь, что это за место, – пробормотал Олуи, как вдруг резко потемнело и внезапно настала ночь. Все четверо путников рухнули, где стояли, и громко захрапели.
Сон во сне
Оре сидел на земле горчичного цвета. Оре сидел на пыли из горчицы. Небо было серо-жёлтым: то ли отражавшим землю, то ли пропитанным насквозь горчичной пыльцой. И было таким сырым, что Оре с трудом дышал этой глиной. Кругом была пустыня, и лишь несколько чёрных коряг торчали поодаль.
Сухая земля кое-где была будто вымазана сажей. Оре вдруг увидел сидящую рядом с собой Тень.
– Я оторвалась. Чтобы ты мог разглядеть землю под собой.
Оре пытался вглядеться в Тень, но никак не мог уцепиться ни за что, как ни пытался сфокусироваться: он мог уловить очертания лишь рассеянным взглядом. Но как только переводил взор на пойманную боковым зрением черту, точно проваливался глазами в никуда, в темноту, и в глазах всё мутнело, как от крупного тумана. При беглом взгляде Тень состояла из мелкой чёрной росы, колеблющейся, как мошкара.
– Посмотри на землю.
Оре опустил взгляд. Рядом с его коленом быстро вспучился и тут же разгладился кусочек почвы. Потом ещё раз. Будто бы кто-то пытался пробиться головой. Потом ещё – и уже в другом месте. Спустя секунду волдыри стали появляться повсюду и тут же утихали.
Оре вновь перевёл взгляд на Тень.
– Ну что ты пялишься на меня целую вечность?! Гляди же под ноги, сейчас всё пропустишь!
Оре быстро устремил глаза вниз и увидел, как один волдырь вспучился, застыл и стал трескаться. Из него вылупилась серая голова, и вслед за ней вылезло змеиное тело.
– Это кобры-прыгуны. Они созрели и рвутся наружу.
Оре взял одну за шею и попытался вытащить. Тельце выходило легко, пока не застряло. Оре потянул сильнее и выдрал кобру вместе с корнями и прилипшими к ним кусками земли.
– Не отвлекайся! Она тебе сейчас всю руку изгрызёт!
Оре посмотрел на голову змеи, извернувшуюся и кусавшую державшую её ладонь. Царапины были тонкие и больно защипали, так что Оре в страхе бросил кобру на землю. Та уползла, таща за собой сухие корни и оставляя на жёлтой земле сажевые следы.
– Земля, – прошептал Оре.
– Нет, – ответила Тень, – это твои ноги.
Оре опять посмотрел вниз и понял, что глядит на свои длинные полные жёлтые ноги, вымазанные сажей. На толстой ровной коже поднимались волдыри, и из них вылуплялись бело-розовые черви. Они вылезали из одной дыры и тут же заползали в другую. Оре с ужасом пытался схватить и вытащить их, но черви оказывались слишком скользкими. За одного он было схватился двумя руками, начал отчаянно тянуть, как вдруг почувствовал тяжёлый толчок у себя в животе. В теле червя вздулись синие вены и красные капилляры.
– Ты сейчас себе все кишки выдерешь!
Оре посмотрел на Тень, но она исчезла.
– Гляди же! – прокричал её голос у Оре над ухом.
Оре, сидевший с петлёй из своего кишечника в руке, вытянутой из собственной правой ноги, глядел теперь на левую. На ней больно и с кровью стал прорывать кожу колючий белый червь.
– Какой редкий! Это он!
Червь выполз из левой ноги Оре целиком. Червь повис в воздухе и смотрел в глаза Оре. Это был белый колючий каменный дракон.