Книга о чужестранных верованиях была полна описаний кровавых ритуалов. Мэриэн с отвращением прочитала о том, как некоей богине, согласно древней легенде, принесли в жертву ребёнка, и захлопнула книгу, отодвинув её подальше. Но прежде, чем Мэриэн это сделала, в глаза ей бросился рисунок на той же странице. Два скрещённых жезла на фоне звёздного неба – и объяснение под рисунком гласило, что таковой изображали на дверях храмов.
Храмов Кальфандры. Богини смерти.
– Тос-си! Тос-си! – кричал эмеген с повязкой на голове, командовавший отрядом, и это означало «вперёд». К поясу он прицепил меч Мэриэн, и она то и дело, хмурясь, поглядывала в его сторону.
Войско было разбито на отряды из десяти эмегенов, и в каждом отряде – по два раба с цепями на ногах. Рабы несли запасы еды в корзинах, должны были при случае ловить рыбу или собирать грибы. Их послушание не вызывало сомнений – Амарель заявил, что они запуганы до полусмерти.
Запуганы, да не все. Мэриэн вспомнила, как при второй встрече Кебек принёс ей нож и знаками показал, что хотел бы сбежать вместе с ними. Хоть в чём-то повезло – Кебек был в их отряде, и Мэриэн порой ловила на себе его взгляд и отвечала своим, твёрдым и решительным. Никакие цепи на ногах её не остановят – лишь бы спасти принцессу, которой грозили опасности со всех сторон.
Эсфи и Амарелю, как будущим ценным бойцам, полагались привилегии, поэтому их не обязали прислуживать эмегенскому отряду во время пути. Зато Кебеку и Мэриэн пришлось несладко…
– Хочу домой, – донёсся до Мэриэн голосок Эсфи, но ей тут же мягко ответил Амарель:
– Всё будет хорошо.
Повторяет одно и то же! Мэриэн стиснула зубы, глядя, как Амарель бережно взял Эсфи за руку, и та сразу успокоилась. Эсфи доверяла человеку, чьего выражения лица и рассмотреть-то не могла. Довольно привлекательного, к слову, лица – большие глаза, прямой нос, красиво очерченные губы. Но этим Мэриэн не обманешь, как и сладкими речами.
– Айе, – нараспев произнёс шагавший позади Кебек, привлекая внимание Мэриэн. Она чуть задержалась, чтобы поравняться с ним – и он показал рукой вперёд. На какое-то время отряд окажется в узком месте, где эмегены не смогут так хорошо присматривать за пленниками. Будут заняты тем, чтобы в пропасть не свалиться. И тогда…
Мэриэн уловила мысль Кебека, когда он жестом изобразил волшебную палочку, и коротко кивнула.
– Айе.
Она понятия не имела, что означало это слово, но обветренное лицо Кебека расплылось в улыбке. Можно было догадаться, сколько времени он жил безо всякой надежды.
Мэриэн недолго занимала эта мысль – она сменилась раздражением оттого, что идти до скал ещё долго. Проклятые эмегены, могли бы держать лошадей, тогда не пришлось бы плестись на солнцепёке пешком. Мэриэн угрюмо хмыкнула: совсем от жары отупела, кто ж рабу или рабыне лошадь даст!
Цепи уныло звякали при каждом движении. Мэриэн поглядывала на Эсфи, которая шла всё медленнее, несмотря на поддержку Амареля. Скорее бы привал! Мэриэн показалось, что Эсфи побледнела – не станет ли ей плохо?
Отряд замыкал эмеген, чьей обязанностью было подгонять отстававших. И, конечно, он заметил, как Мэриэн стянула со спины котомку и, замедлив шаг, стала вытаскивать оттуда бутыль с водой.
– Га-ассе! – рявкнул эмеген и для острастки ткнул Мэриэн дубиной в бок. Она споткнулась, котомка упала, и все вещи высыпались наружу. Мэриэн замерла, стискивая бутыль в руках.
Нож. Он валялся на земле, поблёскивая в лучах солнца, среди завёрнутых в листья лепёшек и рассыпавшихся луковиц.
Всё случилось слишком быстро.
Эмеген и Мэриэн почти одновременно рванулись к лежавшему на земле ножу. Она успела первой – и, схватив нож за костяную рукоять, поняла, почему. Кебек вцепился в горло эмегену и душил изо всех сил своими крепкими жилистыми руками.
– Мэриэн! – вскрикнула Эсфи.
Со всех сторон к ним бежали эмегены. Амарель пытался оттащить Эсфи и, как мимолётно заметила Мэриэн – прикрыть её собой.
– Да помоги же ты! – закричала она, опаляя его взглядом, швырнула нож Кебеку и бросилась на оторопевшего Амареля. Палочку отберёт и сама всё сделает. Сама…
Двое эмегенов налетели на Мэриэн, как тогда, в Эмгра. И один обхватил её поперёк туловища, прижимая руки к телу, а другой…
…занёс камень.
Говорят, в последние мгновения вспоминается вся жизнь. Ничего подобного! Всё, что успела сделать Мэриэн – это повернуть голову, чтобы увидеть, как Кебек охнул и, весь в крови, свалился на землю. Нож не помог – эмегены быстро расправились с мятежным рабом.
А вот для Мэриэн мгновения растянулись надолго…
…пока она не обнаружила, что эмегены так и застыли на местах, выпучив глаза, как если бы их что-то держало. Оковы на ногах Мэриэн треснули и раскололись, словно сделанные из сухих деревяшек.
Всему виной была Эсфи.
Она стояла, подняв руки, и отряд эмегенов удерживала невидимая сила. Оковы раскололись не только на ногах у Мэриэн, но у самой Эсфи – и Амареля. Они были свободны.
– Бежим! – Мэриэн вывернулась из эмегенской хватки, устремилась к предводителю отряда, забрала у него свой меч и прицепила к поясу.
Подбежав к Эсфи, Мэриэн схватила её за руку, не обращая внимания на Амареля, который тоже не шевелился – возможно, Эсфи нечаянно и его обездвижила. Хорошо, если так.
Сзади раздались крики и брань, но Эсфи и Мэриэн не оглядывались. Прочь, скорее! Вверх по той тропинке, мелькнула мысль у Мэриэн. Мимо груды камней. Эсфи вдруг остановилась и снова подняла руки. Камни сорвались с земли, и грохот вперемешку с воплями возвестил, что эмегены получили по заслугам.
Мэриэн дёрнула Эсфи за рукав, и они снова побежали. Им удалось найти укрытие за деревьями, на берегу горной реки, и Мэриэн шумно выдохнула. Прислонилась к стволу рябины, но тут же схватилась за меч. Эсфи подняла к ней испуганное лицо, и Мэриэн приложила палец к губам. По взгляду Эсфи стало понятно, что её волшебство опять исчезло.
– Тсс! – Мэриэн показалось, что чья-то фигура мелькнула за скалой.
Медленно, крадущимися шажками Мэриэн двинулась вперёд – а затем резким прыжком очутилась рядом с Амарелем и выбила из его руки… палочку. Сверкнув на солнце, та полетела в реку и исчезла в бьющем потоке.
Мэриэн не стала горевать о потере – не до того было. Приставив меч к шее Амареля, Мэриэн посмотрела ему в глаза – теперь-то не увильнёт!
– Ну и зачем тебе Эсфи, жрец Кальфандры? Смотри не ври, а то полетишь следом за своей палочкой. Понял?
VI
Эсфи. Амарель узнал её настоящее имя ещё раньше, когда они шли, держась за руки, в эмегенском отряде. Он хотел спросить, почему Эсфи скрывала своё имя, но не успел. Амарель не умел быстро думать, а события понеслись вскачь.
И вот теперь Мэриэн смотрела на него, как на опасную гадюку, а лезвие её меча холодило кожу. Неосторожное движение – и меч вопьётся ему, Амарелю, в горло.
– Кебек погиб, а ты жив. И это несправедливо, – не дожидаясь ответа Амареля, снова заговорила Мэриэн. Она была так напряжена, что он боялся и слово сказать.
– Что такое? – Эсфи медленно, спотыкаясь, шла к ним, щурилась и пыталась понять, в чём дело. – Мэриэн… Амарель…
– Эсфи, назад, – голос Мэриэн был таким же холодным, как её глаза. Амарель с трудом удержал себя от того, чтобы не попытаться сбежать. Отчего-то был уверен – не получится.
– Как ты его назвала? – пронзительно спросила Эсфи, и не думая уходить. – Жрец Ка… кого?
– Кальфандры, – пробормотал Амарель. – Той, которая примет тебя… как Избранную Ученицу.
И слова, наконец, полились с его губ.
Лет десять тому назад учитель Фаресар говорил, что особых милостей удостоится тот, кто приведёт к Несравненной девочку. Истории об ученицах и жрицах были столь давними и приукрашенными, что превратились в легенды, а о живой избраннице Кальфандры никто не слыхивал. Фаресар твердил: жрицы станут дочерями Кальфандры в ином мире, а наставники их примут награду из рук богини, и слаще её милости не будет ничего. Амарель слушал, и сердце его замирало, а мысли парили на Полях Мёртвых, где Кальфандра усадит избранниц и их наставников в свою колесницу, запряжённую шестью серыми, как агат, лошадьми.
Фаресар много не рассказывал о том, какой будет награда – оставлял простор воображению Амареля. И Амарель видел, словно наяву, как Несравненная показывает ему на погибших в огне отца и мать – вот, мол, те, кого ты любил, подойди к ним и будь счастлив.
Такими яркими были эти картины, что восьмилетний Амарель приходил в себя со слезами на глазах, и Фаресар клал ему руку на плечо: «Ты истинно удостоишься благодати Кальфандры!»
…– Я понял, что ты Избранная Ученица, Эсфи, – Амарель старался говорить спокойно, но голос его предательски дрожал. – Я…
– Ты не хотел, чтобы мы шли в Гафарса, верно? – перебила его Мэриэн. Амарель покосился на неё:
– Не хотел! Там Эсфи не смогла бы постичь своё… своё предназначение…
– Что?! – Эсфи стиснула кулачки, её голубые глаза расширились, полные недоверия и обиды – да, именно это Амарель читал во взгляде Эсфи… вместо радости и понимания, какая прекрасная судьба ей уготована!
– Предназначение! – Амарель почти кричал, забыв о том, что в любой миг его могут ударить мечом. Он протянул руки к Эсфи:
– Я не хотел обманывать! Но в Бей-Яле… мы бы нашли пристанище! А от эмегенов я бы придумал, как избавиться! Я бы построил храм, а ты стала б моей ученицей! Всё было бы хорошо!
Тут Эсфи не выдержала – слёзы брызнули из её глаз, и она побежала прочь, а Мэриэн крикнула ей вслед:
– Осторожно!
После чего бросила меч и пустилась вдогонку, и Амареля прошиб холодный пот: Эсфи вот-вот могла споткнуться и упасть с берега в шумящую реку. Он кинулся следом за Мэриэн.
«А как же отличить Избранную Ученицу, наставник? Как понять, что это она, а не просто девчонка?»
«Ты сам ответил на свой вопрос, Рэль. Избранная не может быть просто девчонкой, потому она и отмечена знаком Кальфандры».
Эсфи чуть не врезалась в раскинувшую свои ветви рябину, когда Мэриэн настигла её и обхватила обеими руками. Эсфи вырывалась, плакала, и ничто в её покрасневшем детском лице не говорило о том, что она – та самая, достойная. Но ведь именно Эсфи метала камни в эмегенов! Именно её появление подарило Амарелю надежду на спасение от них! И в конце концов, благодаря Эсфи он смог сбежать!
Амарель, не раздумывая, опустился перед ней на колени. Любой ценой сохранить хоть немного её привязанности, иначе – гнев Кальфандры. А что могло быть страшнее гнева Кальфандры?!
– Я прошу прощения, я никогда больше тебя не обману, – Амарель попытался взять Эсфи за руку, но она выдернула свою ладонь из его торопливых пальцев. И затихла в объятиях Мэриэн, то и дело всхлипывая.
– Выслушай меня! Позволь рассказать о Несравненной! – снова горячо заговорил Амарель, не зная, как подступиться к обиженной девочке. И поймал тяжёлый взгляд Мэриэн.
– Не стоит.
– Ты не должна мешать! – рассердился Амарель, поднимаясь на ноги и оказываясь лицом к лицу с Мэриэн. Он впервые стоял так близко, что мог рассмотреть самые мелкие веснушки у неё на носу. Надо признаться, в этих веснушках было что-то непреодолимо притягательное… Тем временем Мэриэн сдула короткую рыжую прядь, упавшую ей на глаза, и ответила кратко и сухо:
– Убью.
– Твой меч там, – опомнившись, Амарель кивнул на забытое оружие и криво усмехнулся.
– А я голыми руками, – Мэриэн склонила голову набок, обманчиво спокойная. – Сверну шею, как цыплёнку.
– Прекратите! – рассердилась Эсфи. – А то… а то я…
Амарель решил, что лучше прервать эту угрозу – какой бы она ни оказалась, наверняка прозвучит жалко.
– Давайте выберемся отсюда, оторвёмся от погони – а я уверен, что за нами пошлют отряд, – а потом… поговорим. Хоро… ладно? – поправился Амарель, опасаясь словом «хорошо» опять вызвать у Эсфи поток слёз.
Мэриэн помолчала, обдумывая его предложение, и кивнула. А Эсфи прерывисто вздохнула, утирая глаза:
– Ладно, ладно.
– Я сначала подумала, что ты хочешь принести Эсфи в жертву, – заявила Мэриэн, выдирая из земли целый пучок травы и передавая его Амарелю. Мэриэн задержалась на берегу реки, обнаружив сладкую, по её словам, «поедай-травку». Эсфи сидела неподалёку, но, судя по её отрешённому виду, разговор взрослых не слушала.
– Как бы я мог тронуть Избранную?! – Амарель от возмущения так взмахнул пучком травы, что комья земли полетели во все стороны. – Она ведь отмечена милостью Кальфандры!
Разговоры о жертвоприношениях Амарелю не были приятны; пусть покойный Фаресар твердил, что жертвами становятся добровольно, но Амарель не захотел бы помочь им в этом деле. Недостойно, неправильно – и всё равно, он ничего не мог с собой поделать.
С малых лет Амарель знал, что, став жрецом, будет вынужден принести хотя бы одну жертву, но сейчас вдруг подумал: привести к Кальфандре девочку – несравненно лучше, это может заменить жертвоприношение. Значит, он на верном пути!
Тем временем Мэриэн, ничуть не смутившись, обронила:
– Если ты про волшебство… Кальфандра здесь не при чём.
– Не при чём? – Амарель нахмурился, сунув одну травинку в рот. Она вовсе не показалась ему сладкой.
– Это от рождения, – пояснила Мэриэн. – У нас в Афирилэнд таких людей называют дэйя. А Кальфандре никто не поклоняется, не за что ей нас одаривать, – Мэриэн преспокойно связала собранные стебли длинной травинкой и перевела взгляд на Амареля.
– Ты что-то не то жуёшь. Сорняк сорвал вместо «поедай-травы»? Ну, так и есть, – усмехаясь, заключила она и, поднявшись с корточек, пошла к Эсфи.
Амарель выплюнул сорняк и пару мгновений не мог произнести ни слова. Так бывало, когда негодование переполняло его, потому что походя оскорбили самое святое, что есть на свете. Фаресар учил, что бессмысленно спорить с теми, на кого не снизошла благодать Кальфандры, но Амареля так распирало, что он не сдержался:
– Просто так ничего не бывает! Это дар Кальфандры, она может послать его всякому, и он обязан…
– Ешь в середине, тут слаще, – Мэриэн присела рядом с Эсфи, протянула ей «поедай-траву», и Амарель умолк. Вгляделся в Эсфи. Над чем она размышляла? Уж не прикоснулась ли к ней Кальфандра своим божественным перстом? У него пропало желание спорить с Мэриэн – что она понимала в настоящей вере! Вместо этого Амарель ворчливо поинтересовался:
– А отчего дети рождаются с волшебным даром? У вас-то какое объяснение?
Мэриэн пожала плечами, крутя в руках стебелёк и не торопясь его пробовать.
– Я не знаю. Ты б спросил в храме Четырёх Богов, тебе и ответили бы.
– Четырёх Богов не существует, – уж это Амарель мог сказать с полной уверенностью в своей правоте. – Есть только одна богиня, и не каждому дано уверовать в неё.
Мэриэн поморщилась.
– Все так говорят про своих богов.
– Именно, а истина – одна, – подхватил Амарель, упрямо желая оставить последнее слово за собой.
Мэриэн махнула рукой и ничего не ответила. Амарель и сам не смог бы объяснить, почему его так задевало её неверие, но он поспорил бы ещё, а Мэриэн не хотела. И это оставляло у Амареля зудящее чувство недосказанности.
Эсфи по-прежнему их не слушала. Она отбросила недожёванную траву и капризно спросила:
– Когда пойдём?
– Сейчас и пойдём, – Мэриэн встала, помогла Эсфи подняться, пригладила ей волосы и отряхнула платье.
Не забыть бы спросить у девочки, зачем она называла себя чужим именем – Амарель чуял, что за этим кроется интересная тайна. Жаль, не успел вызнать раньше.
Мэриэн бросила взгляд на реку.
– Тут наверняка есть рыба. Была бы у нас сеть, или, на худой конец, копьё…
– Или волшебная палочка, – Амарель не злился на Мэриэн за то, что она его атаковала, но палочку было жаль. Всё-таки единственное его оружие! Жрецы Кальфандры могли управиться только с пером и чернильницей, или с ножом для жертвоприношений.
– Или палочка, – кивнула Мэриэн. – Не хочешь ещё раз выловить её из реки?
В голосе Мэриэн прозвучала явная насмешка, и Амарель пробурчал, не глядя на неё и чувствуя, как у него запылали щёки:
– Мне эту палочку дал учитель Фаресар.