Всё это могло бы быть... В параллельной ветви реальности...
А сейчас этого не будет...
Нет! Всё ещё можно исправить!
И Петрович побежал вслед за Степанычем...
Но разговора не получилось. Степаныч долго не мог понять, чего от него хотят. Мол, какая межпланетная колонизация? И кто возьмёт туда старика?
Петрович попробовал воспроизвести тот их давний разговор. Но собеседник лишь покрутил пальцем у виска. И, грустно покачав головой, произнёс:
- Ты, дружок, от радости совсем берега потерял. Я бы на твоём месте поехал домой - и сразу же лёг спать. Тебе ведь завтра лучше пораньше приехать. Оказанное доверие отрабатывать.
И, резко повернувшись, быстро пошёл к остановке монорельса.
Тут всё вокруг заколебалось - и Петрович вдруг понял, что спит!
Он даже удивился, что ещё несколько секунд назад ему казалось, что вокруг - настоящий мир. Ведь на самом деле всё выглядело не так, как это должно быть!
Хотя был день, по стенам домов пробегали какие-то непонятные сполохи. Трава на газонах была живая и, поднимаясь вверх, норовила ухватить за ноги. Но страннее всего выглядели люди...
На первый взгляд у них были нормальные лица. Но попытка пристально посмотреть на отдельно взятого человека приводила к тому, что это лицо постепенно превращалось в звериную морду. И морда эта смотрела на Петровича очень недружелюбно.
Значит, то, что ему казалось реальностью - это сон?
Никакой межпланетной колонизацией тоже нет? Это тоже сон?
А разговор с начальником? Тоже сон?
А если не сон? Этот разговор уже был? Или ещё будет?
Петрович схватился за голову - и проснулся.
В спальне была темнота. Он вспомнил, что произошло в последние сутки, - и застонал от отчаяния.
Начальник отдела отводил глаза. Чувствовалось, что ему стыдно смотреть на своего подчинённого.
А потом хозяин кабинета, взяв себя в руки, заговорил. И каждое его слово причиняло боль почти на физическом уровне.
- Буквально вчера совет директоров принял решение - не поручать серьёзных работ пенсионерам. И тем, кто вот-вот уйдёт на пенсию. Так что извините, Андрей Петрович, - наша договорённость аннулируется. Хотя мне и очень жаль...
- Что же мне делать? - потерянным голосом спросил Петрович.
- Не знаю... До пенсии вас увольнять никто не будет - так что два месяца вы можете работать спокойно. Я и с премией вам постараюсь помочь - чтобы вы хоть чуть-чуть скопить сумели и пенсию побольше получили. Но и вы меня не подведите. Запомните - любой ваш промах в эти оставшиеся месяцы может быть использован против вас. И не потому, что я такой плохой. Просто положение сейчас тяжёлое - и найдётся немало доброхотов, готовый доложить о грехах того, кто работает рядом с ним.
Всё потемнело перед глазами Петровича - и он, шатаясь, вышел из кабинета. И чуть не столкнулся со Степанычем.
- Что с тобой, Петрович! - спросил тот. Но как-то равнодушно спросил. Будто голова его была занята чем-то совершенно другим.
- Да вот, сказали, чтобы я не рассчитывал, что останусь работать после пенсии.
- Значит, мы товарищи по несчастью! - слегка оживился Степаныч. - Мне вот вообще контракт расторгли.
- Расторгли? Но ведь они не имеют права!
- Ну, не совсем расторгли... - поморщился Степаныч. - Просто срок изменили - с года до четырёх месяцев. Оказывается, это они могут... при форс-мажорных обстоятельствах... А поскольку больше трёх месяцев я уже отработал - то скоро на выход! Последние деньки вы меня видите!
Говорить было больше не о чем. И каждый побрёл в свою сторону: Степаныч - к монорельсу, а Петрович - к движущемуся тротуару.
Воспоминания вчерашнего дня, заполнившие голову сразу после пробуждения, были невыносимы. Оказалось, что всё было сном - и возможность поработать после пенсии, и межпланетная колонизация, и Оздоровление с Долголетием... А вот то, что его вышвыривают после пенсии на улицу, - это и есть реальность!
Как обидно! Жизнь закончилась тупиком, из которого нет никакого выхода!
Петрович сел на кровати и, обхватив голову руками, тихо застонал. А потом испуганно замолчал: как бы кого-нибудь из домашних не разбудить.
А потом, сделав над собой огромное усилие, лёг в кровать и попытался заснуть.
Но заснуть не получилось. Потому что в голову лезли мысли о том, чего, как оказалось, никогда не было. Но это несбывшееся, не сумев воплотиться, щемило сердце невидимыми тисками...
До того, как он вчера подошёл к кабинету начальника, его жизнь текла спокойно и даже предсказуемо. Без больших подъёмов, но и без явных провалов. А вот вчера линия его судьбы резко скакнула вниз.
Ну а дальше понятно. Бунтующее подсознание, будучи не в силах ничего изменить в реальности, подсунуло ему во сне два её альтернативных варианта. И оба были лучше того, что действительно произошло.
Теперь от того момента, когда он открыл дверь в кабинет шефа, его жизнь как бы разделилась на три ветви. Первая - где его отправляют на пенсию. Вторая - где, наоборот, осыпают всяческими милостями. Ну а третья ветвь - самая сказочная. Потому что в ней его ждали Космос, Оздоровление и Долголетие...
Правда, первая ветвь, - самая грустная - была в воспоминаниях наиболее яркой. И неудивительно - реальность всё-таки! Две другие ветви были подёрнуты смутной дымкой. А каким ещё может быть воспоминание о сновидениях?
Но как же хотелось, чтобы реальностью стало одно из них!
'Стоп! - подумал Петрович. - надо как-то успокоиться! Не хватало ещё инсульт или инфаркт от расстройства получить!'
Что для этого нужно было сделать? Просто спокойно полежать...
Ведь известно, что воспоминания о сновидениях очень быстро бледнеют. Логическая-то часть, конечно, может помниться очень долго. А вот эмоциональная... В результате этого выборочного забывания человек продолжает помнить сюжет сна, - но отнюдь не сопутствующие им чувства.
Ещё полчаса, от силы час - и воспоминания о несбывшемся побледнеют. А значит, перестанут беспокоить.
Тут и заснуть будет нетрудно...
На деле всё получилось с точностью до наоборот.
Альтернативные воспоминания становились всё ярче и ярче, пока, наконец, не сравнялись с реальными.
Теперь у него имелось три варианта вроде бы совершенно равноправных вариантов событий. Настолько равноправных, что понять, какое из них реальное, можно было только путём анализа ситуации.
Взять самый лучший вариант - связанный с Оздоровлением. Он кончается моментом, когда Петровича уложили на кресло и усыпили. Он не мог быть реальностью, потому что было непонятно, как он после этого кресла оказался в квартире. И как день вдруг превратился в ночь.
Второй вариант - с добрым начальством - на реальность тем более не тянул, поскольку закончился человеческими лицами, превращающимися в звериные морды.
Оставался последний - когда он был пинком отправлен на пенсию. Тут он помнил всё - и разговор с начальником отдела, и разговор со Степанычем, и дорога домой. Помнит, как расстроенный пришёл домой, как лёг спать. И как проснулся. Что очень важно - именно там, где заснул.
Как жалко, что реальностью оказался самый худший вариант...
Тут вдруг всё вокруг как будто вздрогнуло. И сразу же появилось ощущение нереальности. Так что, получается, сейчас он спит? А это значит...
Мелькнула безумная надежда: может быть, сейчас он лежит в кресле, дожидаясь Оздоровления? А это - всего-навсего страшный сон?
Сердце Петровича сладко защемило. Значит, всё не так уж плохо? Кошмары наконец кончатся, и он проснётся в медицинском центре?
Но эйфория длилась недолго. Потому что ему в голову пришла такая страшная мысль, от которой руки и ноги онемели, а перед глазами повисла пелена чёрного тумана.
Вдруг все три варианта, которые он сейчас помнит, являются сном? А реальность - это четвёртый вариант, который хуже всех?
И хотя для этого предположения вроде бы не было никаких оснований, раз всплыв в голове, оно никак не хотело из неё исчезать.
Ведь что такое, в сущности, уход на пенсию? Неприятности - но ещё не катастрофа! Человеку с востребованной профессией работу вполне реально найти. А пока ищет - дочка и зять помогут!
А ведь может быть гораздо хуже! Такое, о чём страшно и подумать!
Тут в голову Петровича пришла совсем безумная мысль. Мол, для того, чтобы сохранить существующую реальность, он должен продержаться в бодрствующем состоянии хотя бы ещё час. А если заснёт раньше времени - то окажется в гораздо худшей реальности.
Как назло, именно после того, как он утвердился в этой мысли, появилась сильная сонливость. Оставалось одно - сделав запредельный рывок, вскочить с кровати. Ведь не заснуть, стоя на ногах, не так сложно. Можно даже одеться и пойти на кухню - кофейку выпить. Чтобы уж совсем взбодриться.
Но сил на рывок уже не было. В самый последний момент Петрович почувствовал, что руки и ноги ему не подчиняются. А потом его начал затягивать сон.
Обычно человек засыпает мгновенно. Вот он бодрствует - а в следующую секунду уже спит.
Сейчас было не так. Процесс засыпания был хотя и быстрым, но отнюдь не одномоментным.
Сначала отказали руки и ноги. Потом веки стали настолько тяжёлыми, что их было невозможно удержать поднятыми - и на глаза опустилась тьма. Секунды через три Петрович почувствовал, что его затягивает куда-то вниз - в глубины сна.
'Нет! - мысленно закричал он. - Я не хочу засыпать!'
Но этот крик не возымел никакого действия - и сознание растворилось во тьме.
Что, получается, Петрович заснул?
Нет - он проснулся.
Но реальность оказалась какой-то непонятной.
Глава девятая. Оздоровление продолжается
Петрович лежал. И это было единственное, что он знал точно.
Он ничего не чувствовал. Ничего не видел, ничего не слышал. Даже осязание не давало никаких внятных сигналов.
Попытка открыть глаза ситуацию не прояснила. Нет, глаза-то как раз спокойно открывались и закрывались. Только вот ничего не видели.
В голове теснились несколько вариантов воспоминаний. И все они воспринимались как совершенно равноправные.