За окошком проносились поля бескрайние, да в снег укутанные. Иногда попадались домишки, иногда остатки домишков и деревьев ещё много виднеется. Два раза трактора мелькнули – насквозь ржавые оба, тёмно-рыжего цвета. Один без гусениц стоит, в снегах мёрзнет, второй без кабины – то виднеется в окне быстро развивающееся сельское хозяйство Великой Руси-матушки.
А природа! Ах! Вон деревце, пылью укрытое так, что листья серые стали. И это блин зимой…
А вон-вон, поля какие видно, ровненькие какие! Молочай там растёт, колючки много и лебеда – а кусты-то какие огромные! Сухие, конечно, из снега торчат едва-едва, но торчат буквально везде.
То старое поле пшеничное, колхозное знамо поле, красивое, бесконечное такое.
Только вот пшено там, почему-то, больше не растёт…, наверное, под пар оставили. Ах! Ещё одно поле мелькает за окошком, под стук тяжёлых кованых колёс, поезда пассажирского. И там тоже всё ровненькое, плотное – колючки тут уже побольше, вон, даже деревья есть…
– Брр. – Сказал молодой симпатичный парень, отворачиваясь от окна. – Не могу уже на это смотреть. Поля, леса, поля, опять леса…, фак…, вот так бензин кончится в поезде и на нас медведи нападут, что б отобрать у нас всю водку, а всех не русских сожрать.
– Медведи? – Ответил сосед по купе, сидевший точно напротив него, за столиком у окошка. Кустистые белые брови, сошлись к переносице. Сухие тонкие пальцы нервно подёргали белую длинную бороду. – Я медведей боюсь.
– А? – Парень пожал плечами. – Я пошутил про медведей. Да если и так, нам что с того? Они просто животные. Мы легко убьём их.
– В Коране про медведей ничего нет. – Ткнув тонким пальцем в раскрытую книжку, лежавшую на столике, заявил старик. – Медведи не чистые животные. С ними Шайтан.
– Кто с ними?
– Шайтан.
– А это кто?
– Это Шайтан.
– Ну я понял. – Поморщившись, проворчал парень. – А кто он Шайтан твой?
– Шайтан это и всё тут. – Проворчал старик, обратно уткнувшись в книжку. Парень пожал плечами и снова к окну отвернулся. – Неверный пёс. – Пробурчал старик.
– Что? – Встрепенулся парень.
– Говорю, погода у них тут хорошая. Воздух свежий.
– Ну да, свежий… – Парень тяжко вздохнул и поморщился в отвращении. – Хасан, а ты уверен, что нам, надо туда ехать? Это тут ещё хорошо, терпимо, а там Сибирь, там морозы сильные. Да что говорить! Мы ещё немного проедем, и там уже 20 градусов будет. Хасан – 20! Да при таком морозе жизнь невозможна! А у них там города стоят. Там люди совсем другие. Может, мы не поедем?
– Я никогда не видел снег. Я хочу ещё на него посмотреть. – Не отрывая взгляда от Корана, ответил старик. – Хочу видеть настоящую зиму.
– В буфете по телевизору посмотри.
– Я потрогать снег хочу. Походить по нему. Вдохнуть воздух настоящей зимы.
– Ну я серьёзно, Хасан! Давай не поедем?
– Ты сам слышал, что говорил тот Джин.
– Кто? – Парень моргнул два раза, пригладил прядку волос, выбившуюся из причёски схваченной лаком. – Ты про оборотня?
– Про джина.
– То оборотень был.
– Джин. – Упрямо повторил Хасан. – С Шайтаном в чёрном сердце.
– Оборотень.
– Джин! – Рявкнул старик, быстро краснея. Хотел ещё что-то сказать, но поспешно закрыл рот ладошкой и спрятал нос за книгой.
– Ты что это? – Удивился его попутчик.
– Прости Аллах, я чуть было не выругался.
– Кхм…, ну и что?
– Коран не велит ругаться, это большой грех.
Парень смущённо кашлянул и, вопросительно приподняв брови, сказал.
– Ты на вокзале, девчонку, в туалете, досуха выпил. Труп в мусорный ящик бросил. Это нормально, а ругаться грех, да?
– Всё так. – Важно кивнув, ответил Хасан.
– Ничего не понял. Как так?
– Неверные – мусор этой земли. Убить правоверного, без веской причины, тяжкий грех. – Хасан трагично склонил голову. Спустя несколько секунд выпрямился. – Неверных убивать хорошо. Это правильно. Они – потерянные души, коих на том свете, сам Аллах, ещё сильнее накажет.
– Ну и логика…
– Коран ничего не говорит о жизни неверных, кроме как о карах, что их ждут на том и этом свете. Их можно убивать. Аллах намекает нам, в суре 2-ой, что убивать их есть Высшее Благо.
– Радикальный Ислам? Есть же другие формы ислама…
– Неверный! – Взвыл Хасан, гневно потрясая Кораном. – Нет других форм ислама! Есть один Ислам, Истинный! Тот, что знаю я!
– Кхм…, успокойся Хасан, мы же с тобой вместе.
– Прости неверный Арчибальд, я погорячился. – Хасан уселся обратно, снова раскрывая книгу.
Некоторое время ехали молча. Вскоре Арчибальду надоело смотреть в окно.
– А кровь неверных это чистая пища, или нет?
– Неверный. – Зло прошипел Хасан и вдруг вскинул брови, да глаза выпучил. Бледнеть стал. Начал поспешно перелистывать страницы. Спустя десять минут с облегчением выдохнул. – Фух! Спаси Аллах! Коран ничего не говорит о крови неверных, как о пище. Какое облегчение…
– А чего насчёт людоедства?
Хасан буквально позеленел.
– Не полностью, кровь только, но ведь это тоже…
– Неверный пёс!!! – Взвыл старик и ударил кулаком по столу. Пластиковая столешница, с печальным хрустом, рассыпалась на куски, металлическая рама погнулась.
–Молчу, молчу. – Примирительно выставив руки, проговорил Арчибальд.
В тишине и покое, ехали ещё с час. Солнце клонилось к закату, а вожделенных городов, взгляд прилизанного красавчика, так и не обнаружил.
– Фак…, я столько безлюдной земли даже в Африке не видел.
– Россия широкая страна. – Важно кивая, проговорил Хасан, по сему случаю, ненадолго оторвавшись от чтения Корана. – Земли здесь много, Аллах создал тут много плодородной почвы, дабы смогли правоверные, заселить её и плодиться на ней.
– А почему до сих пор не заселили? – Зевая, поинтересовался его спутник.
Хасан, молча, покраснел. С трудом, но вспышку злости, таки подавил. Только буркнул невнятно:
–Неверный пёс.
– А?
– Закат невероятно прекрасен над этой землёй бесконечной.
– Да, действительно, красиво. – Согласился Арчибальд, вновь глядя в окно. – Эх. – Выдохнул он, отворачиваясь. – В клуб хочу. Потанцевать, виски хлебнуть, девочку какую…
– Распутное ты существо. – С укором качая головой, охарактеризовал сие желание Хасан.
– Слушай, – совсем не обиделся Арчибальд, – а откуда ты так хорошо русский знаешь?
– А ты?
– Ну, у меня мать из семьи эмигрантов, в 17-ом в Англию перебрались. В обязательном порядке, маман заставляла, язык этот учить. Линейкой по рукам била, если акцент проявлялся…, ну а ты?
– Я в Москве учился, в институте. Потом Аллах послал мне двух прекрасных жён из России, они учили меня, по воле Аллаха, говорить без акцента и ругаться на этом презренном языке. – Хасан воздел руки к небесам. С неудовольствием обнаружил над собой вторую спальную полку. Что-то ворча выбрался на середину купе и снова воздел руки. Мрачно опустил их обратно. – Прости Аллах, кругом метал и пластик неверных, небеса скрыты от взора моего…
– Ты опять, что ли кальян курил? И до сих пор под кайфом? – Арчи возбуждённо махая руками, глотая согласные, теперь с заметным акцентом, продолжил. – Как? Как ты сумел кайф словить? Ведь как эти серые нас покусали, ничего не берёт, даже героин и тот как вода!
– Неверный!!! – Взвыл Хасан, усаживаясь обратно на свою койку. – Как ты можешь такое говорить, когда я обращаюсь к Нему???
– Ты ещё скажи, что кальян никогда не курил. – Проворчал расстроившийся молодой человек, отворачиваясь к окну. С большой печалью он вздохнул. – Я пьяный не был уже месяц. Я повешусь, если и дальше так будет…, чёрт…, фак…, твою мать…, ступид факерс…
– Джин говорил, что есть другие как мы. – Заметно смягчившись, проговорил Хасан. – Скоро мы узнаем всё и получим все ответы. Аллах не зря сделал нас такими и не зря он указал нам Путь. Там, в снежном краю, мы узнаем все, и Аллах будет говорить с нами, устами смертного.
– А?
– Нам обязательно нужно попасть в Ленск.
– А, понял. А то эти твои завихрения про Аллаха…
– Неверный пёс!!! – И снова забился в угол своей койки, сверкая оттуда гневным взором.
– Эх… – Арчибальд шмыгнул носом, глядя на закат. – И правда, красиво…, Хасан, я русских терпеть не могу, они же все сумасшедшие. И водку пьют как кони воду. А там Сибирь…, что если там и правда медведи есть?
– Аллах защитит меня. – Торжественно сказал Хасан.
– А меня?
– А тебя джины сожрут.
– Это ещё почему?
– Потому что ты – неверный пёс!
Арчибальд поднялся с глубоким вздохом, подошёл к двери.
– Пойду к соседям, там девочка симпатичная едет…
– Презренный распутник! Грязная свинья! Неверный пёс!
– Я жрать хочу придурок.
– Убийца!!! Исчадье Зла! Аллах тебя накажет, мерзкий кровосос!
– Кхм…, – Арчибальд подвигал бровями, напоминая, что Хасан как бы тоже…
– Пёс!!! – Прорычал Хасан, обнимая Коран двумя руками. – Неверный пёс!
– Ну тебя. – Махнул он рукой. Повернулся к дверям. – Наступает ночь, вампиры вылезают из гробов. – Он улыбнулся, глаза сверкнули голодным блеском, клыки со скрежетом вышли наружу.
Прилизанный красавец покинул купе, аккуратно прикрыв за собой дверь.
В одном городе, далеко-далеко за краем географии, в большом обветшавшем здании, в чёрной-чёрной комнате, за красными-красными шторами, среди чёрной-чёрной мебели, сидели четыре вампира, коварно сверкая красными глазами.
– Ик, бля… – Сказал очень зловеще один из них. – Я бухой пиздец.
– Ты такой родился. – Прорычала женщина, в окровавленной одежде, сидевшая напротив.
– Ик. – Сказал он в ответ, пожал плечами. Махнул рукой и согласно кивнул. Ещё выпил, бутылка кончилась и полетела в угол.
Тюк! Недолетела немного…
– Урод! – Взвизгнула девушка, сбитая бутылкой с подлокотника большого чёрного кресла. – Смотри куда кидаешь скотина! Нажрался как свинья!
– Соня, папочка сейчас рассердится… – Сказал совершенно трезвым голосом, мужчина в кожаных одеждах, с двумя пистолетами за поясом. Тут же расстроено покачал головой. – Вот бля…, я из-за твоего визга трезветь начинаю.
– Давно пора. – Проговорила женщина, чья одежда перепачкана бурыми пятнами, чьи волосы испачканы кровью и…, кажется, чем-то ещё…
– Тебе череп явно жмёт. – Проворчал парень в кожаном плаще. – Вон, мозги по всему скальпу.
Женщина оскалила зубы, яростно зашипела, клыки со скрежетом вылезли наружу…
Мужчина в плаще рассмеялся, придерживая живот руками. Его друзья, сидят в креслах, мрачно сверля женщину гневными взглядами. Покосился на них, плечами пожал, и веселье сошло на нет.
– Ну ладно. Как говоришь тебя зовут?
– Лена. – Прошипела она, с трудом беря себя в руки. – Я – Мудрость Клана.
– А! Ты типа сильно умная?
– Ну да… – Слегка растерявшись, проговорила Лена.
– А сколько будет 8 на 8 умножить, а?
– Кхм… – Как-то не так она понимала смысл слова «умная». – 64.
– А!!! – Воскликнул парень, выпрямляя спину и радостно хлопая двумя ладонями по подлокотникам кресла. – А!!! А говоришь умная, ха-ха!
Женщина, выпучив глаза, глянула на друзей собеседника.
– Чё? – Это его локтем в рёбра толкнул четвёртый, находившийся в комнате, человек.
– Штык, 64 будет, 8 на 8 если.
– Ага? – Штык удивлённо глянул на Соню. – Чё в натуре?
– А я тебе что калькулятор? Не знаю я. – Прошипела она, сложив руки на груди и щёки надув.
– Во бля…, а я думал 60…, вот почему мне руку тогда сломали, за герыч-то…, получается они правы были, а я их обманул… – Штык растерянно поскрёб затылок пальцами. – Вот блин.
– Нам предстоит серьёзный разговор, о судьбе нашего Клана, о том, что помнить мы должны…
– Сонь, сгоняй за бухлом.
– С хуя ли вдруг?
– Ну сгоняй в натуре. Тебе сложно что ли?
– У меня денег нет.
– На. – Штык протянул ей пачку мятых банкнот. – Водяры возьми, вискарь этот стрёмный не шторит вообще.
– Сам иди.
– Сань, сходи а?
Саня, в быту Шкет, мрачно глянул на купюры, скомканные, до состояния клочка использованной туалетной бумаги. Подозрительно как-то покосился на Лену, которая, выпрямив спину и пытаясь сохранять торжественный вид, незаметно вытаскивала кусочки собственного мозга из собственных волос.
– Я её хочу послушать.
– Тебе в падлу что ли, для кореша флакон притащить? Шкет, ну, в натуре метнись быром, у меня, это, поясницу прихватило, ходить не могу. Остиохероз поясницы до самой жопы. Вставило, прям жесть. Щас сдохну прям тут, срочняк лекарство надо. Ну, братан, сгоняй не в падлу.
Шкет послал ему многозначительный взгляд, намекая, что как бы они вампиры, какие нафиг поясницы и что он там ещё сказал?
– Ну и идите вы все лесом. – Проворчал Штык, поднимаясь на ноги. – Сам схожу.
– Нам предстоит важный разговор Глава Клана, почтенный Носферус моей Судьбы…
– Во! – И пальцем ткнул в Шкета. – Видал? Я Носратус или где ваще??? Давай, короче, я тебе это, приказываю, пиздуй короче за водярой.
– Пошёл нахрен.
– Хамство сплошное блин. И как страна ещё не развалилась? – Ворча себе под нос слова сии, Носферус последнего Клана, пошёл к дверям, на ходу поправляя хозяйство – пока сидел, пряжкой придавило, ходить неудобно. На пороге повернулся и громко заявил. – Нет на вас Гитлера ушлёпки!
– Сталина, баран. – Буркнула Соня.
– Я всё слышал. – Глухо донеслось из-за двери.
Как только голос его стих, Лена, уныло шмыгнув носом, спрятала лицо в ладонях, наклонилась к коленям и затихла. Словно статуя и не слышно дыхания её…
– Сдохла? – С большой надеждой и оживлением, предположила Соня.
– Она же как мы. – Возразил Шкет.
– Не шевелится, сам посмотри.
– Да ну…
Соня воровато оглянулась и вдруг растворилась. Словно тень, мелькнула по комнате и вновь возникла возле Шкета. Украдкой показала ему что-то в руке.
– Давай ей башку отрежем, что б наверняка.
Лена, медленно выпрямилась, сверкая красными глазами, полными праведного гнева.
– Я победила вас обоих в битве за право носить титул Носферуса!
– А мне похую. – Ощерившись, прошипела Соня. – Только отвернись сучка, я тебе кишки выпущу!
– Господи… – Качая головой, пробормотала Лена. – Господи, неужели весь этот клан такой???
– Какой такой? – Ворчливо произнёс Шкет.
– Она по ебалу хочет. – Перевела Соня на понятный язык.
– Я вас уже победила! – Голос сорвался на визг. – Вы должны оказывать почтение и уважение мне! Я победила вас!
– Пошла ты к чёрту сука. – Немедленно согласилась с ней Соня.
Некоторое время царили тишина и молчание. Лена, сидела прямая как стрела, с широко открытыми глазами – не могла поверить что это всё происходит с ней наяву. Соня, злобно шипела проклятья себе под нос. Шкет задумчиво чесал затылок.
– А с чего почтение и всё такое? – Наконец, нарушил тишину Шкет.
– Потому что так должно быть. – Просветила его вампир Лена. – Таковы правила.
– В жопу правила. – Вставила своё слово Соня.
– Эти правила вели вампирские кланы тысячи лет! – Практически завопила Лена. – Люди до сих пор не знают о нас, благодаря этим правилам! Мы должны соблюда…
– Я никому ничего не должна. – Гордо вскинув подбородок, проговорила Соня. Тут же покраснела и добавила. – Кеше только, за кислоту…, да пошёл он нахрен! Выпью козла. Пусть сдохнет. Вот так-то! Я никому ничего не должна! А кому должна – убью всех нахрен.
Снова повисла минута молчания.
– Мусор родился. – С глупой ухмылкой сообщил Шкет. Соня хохотнула, Лена недоумевающим взглядом уставилась на товарища по природе бытия. – Чё? – Сказал он ей. – Прикол такой.
– Мы вампиры! – С большим воодушевлением воскликнула Лена. Оба вампира согласно кивнули головами, прокомментировали её слова несложным матом, несущим согласные оттенки и тона одобрения. Лена, зачем-то, икнула. Собралась с силами и заговорила вновь. – Нас не должны волновать человеческие причуды и наше презренное прошлое. Мы больше не люди! Мы…