Такое полярное разделение показалось мне несколько топорным, но вслух я этого, конечно же, не сказала. Разболелась голова, видимо, это был результат сдерживаемых эмоций, которые меня переполняли.
– И здесь учатся все желающие?
– Нет, – в один голос отозвались близнецы.
– Эта школа только для обладающих силой. Здесь учатся одаренные из всех двенадцати миров.
– Что-то я ни о чем подобном не слышала, – осторожно отозвалась я.
– Конечно, ты же из первого мира, как я понимаю, – тоном учителя заговорил Эндор. – Ваш мир лишен силы.
– Да нет же, не лишен, – перебила его Эсма. – Просто грань вашего мира слишком прочная, нити внешней силы, которые занимают пространство между мирами, не ощущаются в вашем мире. Из-за этого внутренняя сила пробуждается в людях очень редко.
– Но в тебе она пробуждается, поэтому Айсайар и привел тебя.
– Вообще удивительно, как он смог тебя почувствовать, а потом еще и за сутки открыть два перехода через грань твоего мира, – задумчиво произнесла Эсма, когда мы поворачивали за очередной угол.
– Я тебе говорил, он точно работает с каким-нибудь усиляющим артефактом, скорее всего со Слезой Единого! – заговорщически прошептал мальчишка. – Ни у кого нет столько силы, только у Единого.
– Брось! – отмахнулась Эсма. – Слеза Единого – это сказки, ее никто не видел.
– Так что там насчет чего-то во мне пробуждающегося? – решила я вернуть разговор в более актуальное для меня русло.
– Ты тоже обладающая силой, раз Айсайар привел тебя, – глядя на меня, как на маленькую и неразумную сказал Эндор.
– Это что вообще значит?
– Ну это… Как бы сказать… У вас это называется «магия», – очень обрадовался провожатый тому, что все-таки смог подобрать подходящее слово.
Я даже не стала спорить, решая поберечь и без того быстро истощаемые психические ресурсы, иначе мне грозила бы банальная бабская истерика, которая явно не избавит меня от головной боли, а вот проблем вполне может добавить.
– Хорошо, допустим, но на кой… простите, я тут? – не понимая, для чего я была насильно выдернута из своего мира.
– Никто не знает, какой будет та сила, которая в тебе проснется, – пожала плечами Эсма. – Может быть, ты сможешь растить цветочки за пять минут, а, может, твоя сила будет управлять ураганами. Если она пробудится не здесь, где рядом будут те, кто может тебе помочь, а в твоем мире, ты можешь нечаянно уничтожить себя и полпланеты заодно.
– Ну и, конечно, еще одна причина – это охотники. Они убивают таких как мы. Так что сегодня Айсайар спас тебе жизнь.
Моя голова уже почти перестала вмещать информацию, когда мы наконец дошли до простенькой двери, и ребята сообщили, что это и будет моя комната.
– Спасибо вам, – решила поблагодарить я за предоставленную информацию, достойную записи в журналах по психиатрической практике. – Но… мне нужно домой. У меня там жених. И бизнес.
– Ты выходишь замуж? – обрадовалась Эсма.
– Нельзя, – страшно вытаращив глаза, прошипел Эндор. – Ты же не знаешь, когда и как проявится сила, не знаешь, как ею управлять, а вдруг ты убьешь кого-нибудь? Или того хуже – себя?
– Нет, хуже, если кого-то, – вставила девчонка.
– Нет, хуже, если себя!
– Да какая разница? – удивилась Эсма. – Ее еще до того охотники найдут.
Я сжала переносицу, повторяя себе, что безвыходных ситуаций не бывает.
– Ты б поспала, а то поздно уже, – посоветовал Эндор. – Завтра у тебя первая тренировка. Все, что нужно, найдешь в комнате.
– Ты голодная? – Спохватилась Эсма. – Мы принесем тебе ужин немного позже. Его обычно подают на четвертую звезду.
Я решила не вдаваться в подробности насчет четвертой звезды, но и отказываться от еды не стала – даже здесь мне придется чем-то питаться.
Я вошла в комнату и уставилась на темное окно, расположенное напротив двери. «А в моем мире сейчас, наверное, позднее утро», – подумала я, неосознанно касаясь кулона на шее, который имел вид не то снежинки, не то звезды.
– Та-та-тара-та-та-та-та, – грустно пропела я.
Растерянно огляделась по сторонам, будто только сейчас осознала, что на самом деле произошло. В неуютной комнате было все настолько чужим, неприветливым, жутким, что я чуть не выскочила обратно за дверь, чтобы попросить близнецов посидеть со мной еще немного. Но нет, конечно же, я этого не сделаю. Сходить с ума, так в одиночестве.
Я подошла к узкой кровати и провела рукой по оставленным для меня вещам. Грубая ткань, точно ни грамма синтетики. Интересно, если я сейчас переоденусь в здешнюю одежду, все окружающее станет для меня более нормальным? Возможно, но, почему-то я не спешила снять с себя любимые, хотя и не очень удобные, тряпки. Возникли нерациональные чувства, когда переодевание воспринималось мной как первое предательство родного мира: сначала наденешь эти вещи, потом поспишь в здешней кровати, а потом что? Найдешь себе здесь нового Кирилла?
Я чуть не отвесила самой себе оплеуху. Нечего себя жалеть и утрировать тоже не нужно.
Пересилив себя, я потянулась к серому свитеру крупной вязки, переоделась быстро, чтобы не передумать. Замерзшее тело с благодарностью отозвалось на тепло нового гардероба. Все будет хорошо, скоро я вернусь домой.
Подойдя ближе к окну, я увидела темнеющий лес, блестящую гладь озера, и… нечто шокирующее и необъяснимое – две луны. Одна висела так близко, что казалось, она касается кромки леса, заливая его потоками красных световых кругов. На ее поверхности были видны два огромных кратера, оттого она напоминала огромную красную пуговицу, которую какой-то великан небрежно пришил к полотну неба; вторая – белая – была уже высоко в небе и сияла чистотой, как стеклянное яблоко. Я заплакала. Точнее, завыла, как волк. Две луны к этому ох как располагали.
Глава 4. Забытая жизнь
Айсар
Айсайар затаился возле окна только что приведенной из первого мира девчонки и внимательно наблюдал, как она расхаживает по простенько обставленной комнате. Здесь, в крепости, все они похожи одна на другую. Не то комнаты, не то кельи. Все, кроме жилища директрисы Валаринды. Поэтому седовласый как истинный ценитель уюта предпочитал ночевать там.
Дарья уже переоделась в местную одежду, утратив часть своей элегантности. Обычная, растерянная, сбитая с толку, она нравилась ему гораздо больше, чем та кукла с налетом деловитости, которую он впервые увидел тогда в «девятке». Таких в окружении седовласого было предостаточно и без нее.
Айсар склонил голову на бок, стараясь как можно лучше рассмотреть лицо девчонки. В этом лице ему все казалось неуловимо знакомым. Голубые глаза с длинными ресницами то и дело жмурились, как будто девушка надеялась, что, когда она откроет глаза, все происходящее окажется просто дурным сном. Чуть вздернутый носик был слегка опухшим и красным, из чего Айсайар сделал вывод, что она все-таки дала волю слезам. Что ж, это хорошо, слезы – неплохое средство для того, чтобы справиться с потрясением, которому она подверглась. Но, несмотря ни на что, держалась она хорошо, да.
Седовласый усмехнулся своим мыслям, продолжая рассматривать лицо девушки. Нижняя губа ее была искусана чуть ли не до крови, строгая прическа распалась. Каштановые волосы спадали по плечам мягкими волнами. Свитер был ей великоват, от чего она была похожа на подростка-беспризорника.
Сидя на крыше, Айсайар поймал себя на мысли, что ему не просто так захотелось прийти посмотреть на новенькую. Обычно он так не делал. Как правило, уже через час он не мог вспомнить даже имени новоприбывших пробуждающихся. Он с удовлетворением отметил, что его привела сюда точно не внешность Дарьи, которая была достаточно заурядной. За время своей долгой жизни он видел и покрасивее. Но тогда что? Седовласый нахмурился, взгляд серых глаз обратился в недалекое прошлое. Стараясь ничего не упустить, Айсар принялся пролистывать в памяти отрывки сегодняшнего дня. Вот он пытается отвести погоню от пробуждающейся. Охотники взялись за нее плотно: глушащие любые механизмы чары заставили замереть целый квартал достаточно крупного города. Машина, которую они с Эрдьяром раздобыли сразу после перехода, двигалась исключительно на энергии Айсайара. За этой девчонкой был отправлен явно не один отряд охотников, поэтому, пока седоволосый уводил одну группу злоумышленников, другая уже выходила на след Эрдьяра и Дарьи. Айсар почувствовал, что пробуждающейся грозит серьезная опасность, поэтому открыл переход прямо перед машиной и оказался под ее колесами. Ничего, он быстро регенерирует, а вот Дарья до условленного места встречи в конце улицы уже бы не дожила. От охотников отбились труднее, чем обычно, хотя седовласый и старался продемонстрировать обратное. Ему нравилось чувствовать собственное превосходство. Прыжок тоже занял больше сил, чем обычно…
Стоп! Прыжок! Всегда, когда Айсайар и Эрдьяр забирают нового пробуждающегося, седовласый легонько дотрагивается до сознания новичка, чтобы поддержать его в первом переходе и избежать потери этого самого сознания на несколько дней. Слишком уж большая нагрузка для любого человека, даже обладающего силой, не говоря уже о том, кто эту силу пока не получил. В этот раз он, конечно же, сделал так, как и обычно, но почему же ощущение, которое возникло при мягком вторжении в ее сознание, кажется ему таким… знакомым?
Увлеченный своими мыслями, Айсар почти пропустил момент, когда Дарья подошла к окну и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Седовласый замер, боясь пошевелиться и выдать свое присутствие. Девушка закрыла глаза, вновь закусывая губу, стискивая в кулаках край рукава грубого свитера. Плачет? Айсайар бессознательно протянул руку к окну, но дотронуться до стекла он не успел – ладонь будто пронзило тысячей игл. Окно с девушкой исчезло в глубокой и мрачной темноте, сквозь которую проступила болезненно реалистичная картина: незнакомка с пшеничными волосами и зелеными глазами открывает рот в беззвучном крике. Видение заставило сердце седовласого сжаться от ощущения, что прямо сейчас случится что-то непоправимое, – то, что изменит такой понятный сложившийся мир. Он схватил ртом воздух, пытаясь избавиться от наваждения, и образ утонул во тьме, которая сжалилась над ним и вернула Айсайару кое-где потрескавшуюся черепицу крыши, окно с Дарьей за мутным стеклом и его самого.
Айсар взглянул на свою руку, по ней медленно поднимался узор инея, вытесняя собой неприятные ощущения. Долго и удивленно он смотрел на кисть, потом стряхнул с ладони несколько крупных снежинок и улыбнулся. Удивительное чувство. Он и прежде умел управляться с морозными кристаллами, за что в Школе Жизни и Смерти его и прозвали Льдом. Ощущение внутреннего могущества переполняло его и окутало все тело. Сейчас он вдруг вспомнил, что раньше в нем был лишь отголосок нынешней силы, той, которой удивительным образом увеличилась при появлении новой пробуждающейся. Хотя, быть может, это просто совпадение. На своем опыте, Айсар не раз убеждался, что в жизни встречаются еще и не такие совпадения, но, отчего-то, он был уверен, что усиление его дара каким-то образом связано с ней, с Дарьей.
«Что же за сила будет у тебя, девочка?»
– До встречи, – одними губами произнес Айсар.
Девушка его не слышала, продолжая поливать слезами свою разрушенную жизнь. Они все вначале думают, что их жизни разрушены. Ровно до тех пор, пока не получают свою силу.
Последний взгляд на пробуждающуюся, и седовласый парень ловко перепрыгнул на следующую крышу, в чем ему неизменно помогла любимая трость. Еще пара прыжков с опорой на здоровую ногу, и, в последний раз оттолкнувшись, Айсайар мягко приземлился на поляну перед замком Школы Жизни и Смерти.
Всегда, когда Айсар с Эрдьяром возвращались в школу хотя бы на один день, рыжебородый неизменно исполнял свои странные ритуалы. Сейчас Эрдьяр, как обычно в это время, погружался вглубь своего подсознания на краю поляны. После того, как бородатый великан прожил несколько лет в первом мире, уроженкой которого является спасенная сегодня пробуждающаяся, Дьяр каждый вечер посвящал уединению, называя это медитацией, и использовал данное занятие для очищения своих мыслей. Нелепое занятие, по мнению седовласого. Прописная истина во всех мирах гласит, что чисто не там, где убирают, а там, где не сорят. Так что, стоит просто не засорять мозги всяким хламом, чтобы не пришлось их после чистить.
Подходя ближе, Лед отметил, что друг опять застыл в какой-то, мало напоминающей человеческую, позе. Айсайар, с видом вселенской скуки на лице, плюхнулся на траву недалеко от живой статуи бородатого мужчины и бросил рядом трость.
– Убери ее, – потусторонним голосом потребовал Дьяр. – В то место мне сейчас нужно перенести вес корпуса.
– Сам убирай, – отмахнулся Айсар, откидываясь назад и опираясь на согнутые руки.
Ему нравилось немного дразнить рыжебородого, каждый раз вступая в неравный бой с его невозмутимостью. Однажды седовласый пообещал себе, что когда-нибудь он обязательно выведет друга из себя. Конечно, активные попытки это сделать давно прекратились, но Айсайар считал своим долгом отдавать дань былым временам.
Эрдьяр тяжело вздохнул, опустил сначала левую ногу, потом правую руку, разогнул спину и плавно уселся напротив седоволосого юноши.
– Ходил смотреть на девчонку? – взгляд темно-карих глаз пытливо врезался в лицо Айсара.
– Ходил, – не стал отрицать седоволосый.
– Зачем?
Лед не хотел отвечать на этот вопрос, потому что у него не было более-менее адекватного ответа.
– Моя сила, – решил сменить тему он. – Ее стало больше.
Он щелкнул пальцами, желая продемонстрировать то, о чем говорит, и с них сорвался хоровод идеально ровных снежинок, которые, закружившись, сложились в снежинку побольше.
– Она у тебя и была, – лицо Дьяра не дрогнуло.
– Не то, – поморщился Лед. – Другая сила. Я чувствую, будто могу все, будто во мне проснулось что-то знакомое и родное, то, что давным-давно спало, – Айсар не знал, как описать свои ощущения, но надеялся, что друг его поймет.
– Что ты об этом думаешь? – Так же ровно, не выдавая заинтересованности, спросил Эрдьяр.
– Что мы чего-то не знаем, – Айсар поднялся.
– Точнее, что мы не знаем ничего, – прищурился рыжебородый.
Седовласый задумчиво кивнул, подтверждая правоту Дьяра.
– Передавай привет директрисе Валаринде, – рыжебородый позволил себе улыбку.
– Всенепременно! – шутливый поклон, и Айсар шагнул под сень деревьев.
Лед не спеша обошел крепость по кругу, стараясь держаться деревьев. Ему нравилась здешняя природа, и вид старого замка в свете двух лун. Обход территории тоже можно было назвать ритуалом, почти таким же странным, как чистка мозгов Эрдьяра.
Вход в комнаты директрисы был отдельным, что на самом деле было очень удобно, особенно для предотвращения слухов. Побродив еще немного, Айсайар отправился к знакомому каменному крыльцу, под которым скрывалась крепкая дверь из темного дерева.
Он уже успел ступить на первую ступень, как услышал неясный шум слева от перил. Не задумываясь, Айсар выбросил трость в ту сторону, стараясь захватить нежданного гостя, а точнее гостью. Крюк трости пришелся как раз на тонкую шею. Как бывалый рыбак седоволосый вытянул на свет сверкающую глазами девушку. В свете двух лун блеснули ярко-желтые волосы.
Недовольно фыркнув, Лед освободил свою добычу.
– Сойра, ты что здесь делаешь? – он не любил, когда кто-то не понимал его тонких намеков.
– Ты давно не приходил, – девушка, изначально настроенная крайне решительно, теперь, очевидно, растерялась, услышав ледяные нотки в голосе собеседника.
– И поэтому ты решила заявиться сюда? – Айсар начинал раздражаться.
– Вся школа гудит о том, что ты сегодня вернулся и привел пробуждающуюся, – ее взгляд забегал по его лицу, пытаясь уловить реакцию на ее слова. – Говорят, ты не просто так ее привел.
Седовласый закатил глаза. Понятно, ревность к новенькой привела девчонку под крыльцо уже привычной соперницы.
– Тебя не должно это касаться, даже если это и так, – тоном школьного учителя резюмировал Айсайар. – Договорились?
– Но…
– Никаких «но», дорогая. Иди спать, мне тоже пора.
И, больше не слушая юную преследовательницу, поднялся по лестнице, открыл дверь, которая была не заперта специально для него, и спустя еще три пролета оказался в спальне директрисы.
Валаринда, как и предполагалось, ждала его. Ее черные волосы рассыпались по темно-бордовой подушке, черная бретелька пеньюара вроде бы случайно сползла с плеча. Гладкая и белая, как мрамор, ножка кокетливо выглядывала из-под покрывала.
– Ты долго, – она идеально имитировала полусонный голос. – Ложись рядом.
Айсайар всегда играл с ней в эту игру. Она притворялась любящей и заботливой женой, а он – не менее любящим мужем или чем-то вроде этого. А утром она снова становилась нервной и властной женщиной-директором, он – недисциплинированным работником, который хоть и был ценен, но не настолько, чтобы с ним можно было говорить о чем-то серьезном. Айсар нежно улыбнулся, включаясь в игру, и шагнул навстречу открывшимся объятиям.