Стараясь не упустить здоровяка из виду, я ускорил шаг. А незнакомец действительно был великаном, даже по меркам немаленьких снарров. Выше меня как минимум на две головы и раза в три шире. Не удивлюсь, если это представитель доселе неведомой расы. Надеюсь, он зовет нас за собой не для того, чтобы схарчить. Если что, буду отбиваться Фелом, как дубиной.
Ну не доверяю я людям, что поделать. Как-то этому не поспособствовали многочисленные покушения – подавленные в зародыше, но я о них все равно узнавал, несмотря на попытки отца все скрыть. Чувствую, после этого случая (если выживем) у нас с братом будет по такому же голему, как у матери – когда-то отец не пожалел денег и магических ресурсов для создания универсального, неотличимого от человека, а главное, верного слуги. Все бы хорошо, только верен он в первую очередь отцу, а значит, о свободе придется забыть.
Эх, сначала бы выжить!
Сражаясь с потоками воздуха и чуть не впечатавшись лбом в огромный ствол алидарской сосны, вслед за незнакомцем вышел на небольшую поляну. Дом!
Точнее, охотничья сторожка. И дверь уже наполовину заметенная, так что не подобраться. Сменив Фела на лопату, я стал помогать хозяину в расчистке крыльца.
Каким наслаждением было зайти туда, где не дует, не свистит и не сносит с ног. Есть слабая надежда, что без соприкосновения с внешней средой магия Феликса уснет или ослабнет.
– Клади сюда, – сразу засуетился хозяин, – что стряслось?
Любопытство не было праздным – великан хотел узнать, какую помощь оказать «раненому».
И вот тут я подзавис. Матушка болезненно реагировала на любую, самую пустячную ложь – похоже, ее когда—то крепко обманули. Я тоже предпочитал говорить то, что думаю – но вдруг лесник решит, что самый простой способ остановить бурю – это избавиться от ее источника. В прямом смысле. Но нет, не поднимет же он руку на снарра…
– Его магия вышла из-под контроля, лирон…
– Ахвик, егерь алидарского леса. Только давай без дворцовых церемоний, ушастый. В наших краях нет лордов, сеньоров и лироннов, все равны.
Это он намекает, что остальные такого же роста и комплекции? Угрожает…
– А как ты понял… – мы же все еще были в капюшонах.
– Такие плащи носит только ваша порода, и ты сам сказал, что он маг, – хозяин выпростал лапищу в сторону брата, – за всю жизнь я не слышал ни об одном стихийнике среди людей.
Это верно, а я снова прокололся. Если вспомнить наставления гувернеров, то все истинная правда, стихийная магия подчиняется только снаррам, солнечным эльфам, а та, что изредка достается людям, слишком слаба по сравнению с ней.
– Нам нужно связаться с нашим Домом, – вспомнил главное, – не откажите в вороне, я хорошо вас отблагодарю.
– В вороне? – хозяин зашелся смехом, – сразу видно молодую поросль. Сколько тебе годков? У нас тут снежные совы, но в такую бурю я свою Каролину не отправлю, не обессудь, – и запрокинул голову наверх, к деревянной лестнице, – Мила, ступай сюда! У нас гости.
Робкий топот женских сапожек – и я стал свидетелем сцены, которую однажды описывал в своем романе великий Алиссан. Светлые кудри развеваются, развевается тяжелый зеленый подол и рукава, пока прекрасная незнакомка бежит с лестницы, уже очарованная эльфийской притягательностью… моего брата. И это точно дочь Ахвика? Вот она уже склонилась над «раненым» и что-то щебечет, укладывает Фела поудобнее, и в глазах исконно женское желание спасти… не меня.
Егерь что-то сказал дочери, и та метнулась за дверь – видимо, на кухню.
– Если позволите, я помогу, – мне с трудом давалась роль гостя, но главное – поставить брата на ноги.
Неслышно, как истайр8, я проскользнул в полутемное помещение, освещенное только пышущей жаром печью. Ее то и дело перекрывал тонкий силуэт, пока девушка хлопотала над котелком.
В какой-то момент она почувствовала мой взгляд и обернулась.
– Вы уже встали! – неверяще прошлась по мне с ног до головы, – но это может быть опасно, лучше вернитесь…
Тут она запнулась и побледнела – наконец поняв, что перед ней не мой брат, а некто другой. В «приемной», или как она там называется у диких северян, она даже меня не заметила!
Зато сейчас не могла отвести глаз. Они расширились, так что из прозрачно-голубых стали почти черными, а черпак в руках мелко задрожал, расплескивая какое-то варево.
– Я брат счастливца, которому предназначается Ваша забота, – легкий поклон, – Ленсар.
– М-милорада.
Что-то подсказывало, что заикается она не с рождения, а от испуга. Да неужели я страшный, как лесной гхар? С братцем мы почти на одно лицо, но на него она смотрела, как кошка на сметану.
Так на нас с Фелом смотрят дочери придворных. А сейчас я даже захотел поискать зеркало – ну, мало ли что.
А она так дрожит, что у меня в ушах отдается стук ее сердца и ток крови, заглушая мой собственный. До наваждения.
По этикету коснулся губами ее запястья – и шум меня накрыл, словно толщей воды. Той самой соленой воды, что окружает моряка со всех сторон, но которая неспособна утолить жажду. Ощутил себя пропащим выпивохой, умирающим без глотка первача.
И эти ее глаза – нереально прозрачные, как озерные воды на рассвете, от природы яркие губы чуть приоткрыты. С трудом отступил на шаг, уже подозревая незнакомку в коварных ведьминских чарах. Поскорее бы отсюда свалить.
Она быстро прошла мимо меня, сделав небольшой крюк, и я выдохнул, привалившись спиной к бревенчатой стене.
Если мы с братцем в ближайшее время не выберемся из этих краев, то я сам стану диким.
Глава 3. Милорада, или Его глаза
Снежная буря явилась мне в видении на обратном пути от ведьмы – но я и помыслить не могла, что она накроет своим белым плащом так скоро. Поминутно оглядываясь, я ускоряла скио, отчаянно орудуя палками, и подозревала, что чем-то прогневала богов.
Солнце прячет от нас свой лик – чем не доказательство? Едва успела вернуться до отцовского прихода и поставить вариться кашу. Испытать еще и его гнев было бы чересчур. Но, справедливости ради, отец крайне редко меня бранил, чаще всего потакая моим нехитрым капризам. Но когда вопрос касался безопасности единственной дочки, он будто срывался с цепи, и я могла видеть того устрашающего егеря Ахвика, чьим именем в деревне Большие лопухи пугают детей.
Я запустила пальцы в многоцветную шерсть Царапки – будто в лоскутное одеяло, и вздохнула. Была бы здесь мама. Злые языки говорили, что она была девицей легкого поведения и бросила меня, оставив на отца, как только разрешилась от бремени. Все попытки выяснить правду натыкались на стену отчуждения, поэтому я перестала об этом думать.
Оставалась надежда, что однажды правда откроется мне в видении.
Буря за окном вынудила закрыть ставни, печь чадила – вообще удивительно, что была тяга при таком буйстве стихии.
– Я дома, где моя принцесса?
Отец принес несколько птичьих тушек и одного русака – настоящий пир, вот только если буря не уляжется через пару дней, придется переходить на вяленое мясо и соленья из погреба.
– Не бойся, – батюшка возвышался нерушимой скалой спокойствия, о которую проблемы откатывались назад, как волны, и разбивались брызгами. Он потрепал меня по макушке, отчего из кос выбились колоски, – клянусь Солнцем, столичные магики шалят. Скоро все утрясется.
Но, кажется, земля решила окончательно разойтись под моими ногами.
Когда я увидела настоящего солнечного эльфа, снарра – у меня перехватило дыхание. Прекрасный, как принц, и нуждающийся в помощи – почти как в сказке, где я случайно стала героиней. Но потом…
Снимая отвар для больного, я обернулась – чей-то взгляд прожигал плечо, и как бы я не отговаривала себя, что некому так смотреть, оказалось – есть. Второй снарр в удобной и при этом дорогой охотничьей одежде стоял в дверном проеме. Сначала я приняла его за первого, который «спящий принц», и немало удивилась – но потом заметила, что волосы у него острижены куда короче, никаких эльфийских кос, примерно так же ходили парни из Больших лопухов. Тем больше внимания привлекали заостренные уши, в одном из которых блестел драгоценный камень. Нет, как я могла принять его за первого… У них совершенно разные глаза. И вот эти, что сейчас напротив меня, я уже не раз видела в кошмарах.
Снарр коснулся моей руки в вежливом поцелуе, как принято у них в столице, и меня прошибло молнией. Страшно и волнительно, но страха больше.
– Ленсар, – даже его имя показалось знакомым, будто уже слышанным во снах, так блеклая тень обретает плоть и краски.
Не помню, как назвала свое имя, поскорее прихватила черпак и поспешила к больному.
После, когда гостей оставили в гостевой комнате, предварительно плотно накормив, я завела отца в кухню и усадила перед собой – наверное, со стороны странное зрелище. На колени плюхнулась упитанная тушка Царапки.
– Они останутся здесь, пока не утихнет буря?
– Да, – так же шепотом отозвался родитель, – тогда я отправлю Каролину с письмом, и им вышлют, как его… кристалл. Те-ле-пор-та-ци-он-ный.
– Заметил, они неразговорчивы, – «первый» все так же спал, но теперь без лихорадки, а его спутник угрюмо молчал и чему-то хмурился.
– Зато хорошо платят, – в пальцах отца сверкнул золотой, – как появились, так и уйдут. Скоро раненый очнется.
– Но это же снарры! Из самой столицы, с юга нашей империи! Разве тебе не интересно послушать их истории? – горячо зашептала я, – помнишь, когда я была маленькая, к нам забрели крадалшин, гномская семья.
О, для домика егеря, стоящего даже не на отшибе, а глубоко в лесу, это было целое событие.
– Они не нашего полета птицы, дочь, – в голосе появились знакомые интонации – так батюшка периодически отговаривал засматриваться на сына старосты, на сына мельника, на сына сапожника, сына кузнеца… – чем меньше с ними водишься, тем крепче спишь.
– А сколько им лет, как думаешь? – все знали, что снарры практически бессмертны, и своей смертью в старческой постели им умереть крайне сложно.
– Они молоды, и оттого опасны. Правда, будь они долгожителями, я бы опасался еще больше. Говорят, селестарские лорды – ледяные статуи с каменными сердцами, даром что их называют солнечными.
– А император относительно… молод, – вспомнила я уроки в Больших лопухах, – и даже женился на человеческой девушке.
– Исключение из правил, – пожал плечами отец, – единственный случай за всю историю. Так что даже не вздумай на них засматриваться!
И не думала, правда. Не после того, как узнала Те самые глаза. Но Лейра сказала, что судьба только в моих руках, и в моей воле не допустить непоправимого. А любопытство – разве можно упрекнуть в нем дочь егеря, всю жизнь прожившую среди деревьев и птиц?
Ночью я не могла заснуть, прислушиваясь к каждому шороху внизу. При том, что громыхала буря, это было объяснимо, но причина моей бессонницы мирно спала в гостевой. Ну, я на это надеялась. Я все еще его боялась? Да, определенно. Но в присутствии дома отца страх притупился. Как страдающего лунной болезнью, ноги сами понесли меня вниз. Для оправдания я прихватила с собой кувшин – якобы чтобы наполнить водой. Но у кухни можно было свернуть направо и посмотреть одним глазком… Чтобы потом рассказать в Больших лопухах, храпят ли солнечные эльфы!
Во сне сопит кошка, заливается руладами отец, а я крадусь, как вор, в собственном доме.
– Матушка! Матушка! – на лавке мечется «первый», который длинноволосый, и я подлетаю к нему, беру за руку, слабо задумываясь о том, что делаю. Лоб снарра горячий, и я бегу за мокрой тряпицей.
Ой!
Удар в грудь весьма ощутимый. Настолько, что я отлетаю на пару шагов и почти падаю, но чья-то рука подхватывает меня у самого пола. В другой руке ночного незнакомца замечаю кусок льда в полотенце.
– Милорада…
– Ленсар…
Произносим мы почти одновременно.
– Моему брату стало хуже, – говорит снарр, отводя глаза, и я понимаю, как он беспокоится.
– Что с ним? Он не приходит в себя.
Напрасно мне показалось, что ночная тьма нас сблизила, эльф снова закрылся, поняв, что показал лишнее.
Пытаясь опередить друг друга, мы положили компрессы почти одновременно, и моя рука случайно коснулась его.
…Я вижу двух милейших детей – малыш постарше качает резную люльку с голубоглазым младенцем. А зеленые глаза старшего снова затягивают в свой омут, в них резвятся золотые огоньки, как мальки диковинных рыбок…
Отдергиваю руку, надеясь, что снарр ничего не заметил. Нет, он даже отвернулся.
– Я тебя понимаю, – внутри, как дождевая туча, назрела потребность высказаться, – если бы у меня был младший брат, я бы с ума сошла от страха.
– Младший? – парень усмехнулся, наконец посмотрев мне в лицо, – мы близнецы, но он старший.
Но как? Значит, в видении был другой брат.
– Но порой он ведет себя как сущий ребенок. На этот раз потерял контроль над своей магией. Твой отец знает, – добавил словно между прочим, чтобы избежать лишних расспросов.
Значит, беспокоиться не о чем. Сам отец сказал готовить укрепляющий отвар. Святое Солнце… Магия!
– Он и правда настоящий маг?!
Ленсар встретил мой восторг с холодным снисхождением.
– Очень сильный маг. Потенциал, как у него, не у каждого стихийника в ковене.
Как будто на смотринах нахваливает.
– А ты нет? О, прости.
Лицо чародея тем временем разгладилось – порожистая речушка превратилась в широкую реку сна. Сколько еще тебе плыть на своей ладье?
Повода задерживаться больше не было, и я с некоторым сожалением покинула гостевую. Обернулась на пороге – Ленсар смотрел мне вслед. Страх, смешанный с азартным возбуждением, пронзил стрелой, но здравый смысл оказался сильнее, и я убежала к себе наверх. Что со мной? От чужака лучше держаться подальше, и разве сны не предупреждали о чем-то ужасном?
И только забравшись с ногами на кровать, я задумалась – о чем же именно. Западнее, ближе к фаргонским границам, ходили слухи о лунных людях, которые при свете луны превращаются в смертоносных тварей. Правда это или нет, неизвестно – в их лесах хватало и самых обычных чудовищ. Скорее всего, это на их счету загрызенные овцы и распотрошенные путники. А снарры это просто снарры – как могут благословенные Солнцем, представители древнейшей расы быть чудовищами? Правильно, не могут, а неправильно растолковать божественное послание – это запросто.
С этой мыслью я наконец заснула.
…Белокаменные стены дворца, на постели бледный, как простыня, юноша. Без сомнения, Ленсар – несколько младше, чем сейчас. Темноволосый и хмурый, как ворон, лекарь приносит ему лекарство. И бледность постепенно отступает…
Глава 4. Ленсар, или Незваные гости
Что-перина жестковата – сменить бы к гхарам главного слугу, пусть стелит постели в трактирах.
– Брат, это мы где? – слабый тычок в бок, и я просыпаюсь. Сверху на меня с укоризной смотрят деревянные балки гостевой комнаты егеря. Чуть ниже – озадаченная физия Фела-младшего.
– В плену у фаргонских повстанцев, – бурчу я, наощупь надевая сапоги.
– Да ты что! Бежим скорее!!! – нехорошо смеяться над немощным, но я не удержался. За такое выражение лица дофина главный карикатурист столицы выложил бы немалые деньги!
– Сиди уже, – положил ладонь ему на плечо, – а ты что, ничего не помнишь?
Братец протер глаза.
– Ну, была охота, мы сбежали от гвардейцев…
– А потом ты устроил вечную зиму, – напомнил ему.
– Вот же драконовы потроха!
– Теперь ты должен успокоиться и все вернуть, как было. Сможешь?
– Не знаю, – небесные глаза брата расфокусировались – значит, он нащупывает нити силы, или что там еще, – у меня не получается! Я ничего не чувствую!
– Успокойся и попробуй снова.
– Моя магия, она пропала!!! – о спокойствии теперь и речи не шло.
– Сядь же, – насильно усадил Фела на лавку, – у тебя такое уже было после попойки на праздник Солнца, и через сутки восстановилось. Помнишь?
– Но тогда я ощущал хотя бы слабые следы Силы, а сейчас ничего! – голос Фела сорвался на фальцет, – прямо как до двадцати лет, когда я не подозревал, что стану магом…
– Значит, твоей магии показалось, что некто ведет себя несоответственно статусу.
– Ты говоришь как отец, – Феликс поджал губы, – и смотришь прямо как он.