- Эй, уважаемый! Лучшую комнату и стол для благородного рыцаря!
Нехотя отрываюсь от книги, поднимаю глаза. Он стоит, горделиво подняв подбородок, рука на эфесе клинка, взгляд в сторону. Позолоченные доспехи, сплошь покрытые гравировкой, сверкают даже в тусклом свете масляных ламп, шлем с алым плюмажем рыцарь держит подмышкой, расплескав золотистые локоны по стальным пластинам оплечий. Красуется. Словно гравюра из рыцарского романа.
Желтый кругляш, небрежно брошенный им на стойку, исчезает в моем кулаке, взамен ложится тяжелый бронзовый ключ.
- Вверх по лестнице, по коридору, последняя дверь налево, - говорю я. - За стол еще золотой добавить придется.
Уголок его рта дёргается от моих слов, но гордость не дает возмутиться заломленной ценой. Рыцарь же должен быть щедрым, не так ли? Монета исчезает в моей ладони, не успевая удариться о стойку.
- Мое имя - Шарль де Арзо, Рыцарь Серебряной Розы и Победитель Дракона, - он говорит громко, привлекая внимание посетителей, хотя формально обращается только ко мне. - Запомни это имя, трактирщик, ибо его хозяин вскоре освободит королевство от гнета презренного колдуна, называющего себя Тёмным Лордом.
Впрочем, его слова не вызывают у остальных посетителей ни малейшей реакции.
- А я - Барни, трактирщик, - отвечаю я намного тише. - Прикажете подать обед в комнату или спуститесь в зал?
- В комнату, - предсказуемо отвечает рыцарь и, звеня шпорами, топает в сторону лестницы. Он ждет, что я провожу его, но я не трогаюсь с места. Много чести. Рыцарь уходит, и я чувствую закипающую внутри него ярость.
- Карл, жаркое для рыцаря, - говорю я в окошечко, ведущее на кухню. Карл, повар, утробно рычит в ответ - мол, понял. Он не показывается посетителям - тридцать пять лет назад ошибка акушера превратила его в ужасное искорёженное чудовище, а несчастный случай с кипящим маслом, приключившийся пять лет спустя, добавил красок в его облик.
Я привычным движением переворачиваю песочные часы и окидываю взглядом таверну. За большим центральным столом варвар Колон, темпераментно размахивая топором, красочно описывает алхимику Жерару, что он планирует сотворить с Тёмным Лордом, когда до него доберется. Колону плевать на злодеяния Лорда, он молод, мускулист и горяч, его манят слава и приключения. Ну, и немного женщины, конечно.
Жерар слушает его молча - его рот занят едой. Руки алхимика, покрытые незаживающими язвами и старыми шрамами, все время в движении - они рвут мясо, отделяют волокна от костей, колотят мослами по блюду, добывая драгоценное лакомство - жирный костный мозг. Жерар поразительно худ для своего аппетита и выглядит истощенным. Он заказывает вдвое больше еды, чем любой другой посетитель, и берет добавку в номер, на ночь. Очень ценный клиент.
Вместе с ними сидит Лея, волшебница. Ее лицо и фигура настолько идеальны, что вызывают подсознательное отторжение. Лея не понимает этого. Она перекраивает свое тело магией вновь и вновь, становясь все прекраснее и прекраснее. Все уродливее и уродливее.
Волшебница тонко дразнит Колона, распаляя его. Эти двое всегда тянутся друг к другу.
- Говорят, что Тёмный Лорд трёх метров ростом, а изо рта его исходит огонь, - говорит она, делая изящный, тщательно выверенный жест рукой. Варвар лишь презрительно хмыкает. Плевать он хотел на габариты противника.
В дальнем тёмном углу сидит Кловис. Сирота, воспитанная в приюте при монастыре, принявшая постриг в четырнадцать лет, она всегда закутана в многослойный балахон, оставляющий снаружи только лицо. Кловис ест только хлеб и воду, её кожа бледна, а глаза горят фанатичным огнём. Чётки в ее руках трепещут, терзаемые нервными пальцами; Кловис постоянно смотрит на всех с нескрываемой ненавистью, а ее бледные губы бесконечно шевелятся в неслышной молитве.
Ей было бы удобнее молиться в своей комнате, но она не уходит. Я гляжу на неё и слегка улыбаюсь - толстяк-трактирщик постоянно улыбается. Я помню то, о чём не помнит никто в этом зале; я знаю маленькую тайну Кловис, которую не знает даже она сама. Я вспоминаю тот день, когда Шарль и Лея не дошли до трактира, а Колон переборщил с алкоголем. Он, Гаррет и Жерар тогда изнасиловали Кловис прямо на центральном столе - долго, с выдумкой и старанием. Она проклинала их самыми страшными словами... первые несколько минут. Потом были слышны лишь пыхтение и её сладострастные стоны. А когда все трое устали и оставили девушку в покое, Кловис, не утруждая себя одеждой, бегала за ними и требовала продолжения с тем же фанатизмом в глазах, что и ранее возносила молитвы.
Тот день закончился плохо. Ночью Кловис взяла кинжал и зарезала всех, кто попался под руку. Меня спасла толстая дверь, которую я всегда запираю на ночь. Оставив на ней пару отметин, Кловис полоснула себя по венам...
Она, конечно, этого не помнит.
Когда последняя песчинка падает на вершину холмика из своих товарок, кухонная дверца открывается, выпуская поднос с тарелкой жаркого, кувшином вина и приборами. Я принимаю его, поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с Гарретом.
- Мне нужна комната, - говорит он, опуская глаза. Это выглядит так, как будто он смущается, но я знаю, что это не так.
Гаррет немногословен, холоден и расчетлив. Напоить его несложно - он падок на халявную выпивку, - но даже в доску пьяный, он никогда не рассказывает о себе.
- Одну минуту, любезнейший, - говорю я.
Гаррет будет торговаться, и это надолго. Торг не имеет смысла, но он об этом не знает.
Я отношу поднос наверх, оставляю его под дверью. Шарль считает ниже своего достоинства обедать в общем зале. Позже он спустится, чтобы возглавить поход. Или не возглавить, если будет вести себя слишком заносчиво. В любом случае, конец один.
Они никогда не останавливаются, никогда не возвращаются с полдороги. Рыцаря гонит вперед гордость и ложная честь, Гаррета и Жерара - жадность, а Колон не контролирует себя в гневе. Кловис - фанатичка, её мечта - погибнуть в борьбе со злом. Лея... Что руководит ей, я доподлинно не знаю, но она тоже никогда не прерывает поход.
Я спускаюсь вниз, где терпеливо ждет меня Гаррет.
- Золотой за ночлег и еще один за ужин, завтрак и припасы в дорогу.
- Очень дорого, - качает головой парень, делая движение в сторону двери.
Он не уйдет. Трактир в городке один, а жители постороннего не пустят - боятся гнева Тёмного Лорда. Впрочем, как-то раз, когда я был не в духе, Гаррет остался ночевать на улице.
- Дорого? Вы посмотрите вокруг! - Я обвожу рукой зал, подразумевая, конечно, окрестности. - Вы знаете, сколько стоит доставлять сюда приличную снедь? Вы думаете, Хозяину Поместья нравится, что я кормлю героев, пришедших его убить, и даю им приют? Я ежечасно рискую своей жизнью ради вас, работаю почти в минус...
Так продолжается еще минут десять. Гаррет, как всегда, упрям и немногословен, но в конце концов я делаю ему небольшую скидку в обмен на добытую по дороге сюда книгу. Он недоволен, но виду не показывает; молча берёт свою тарелку и садится в уголке.
Забавно, что денег у всех них примерно поровну, но тратят они их по-разному. Гаррет зашивает монеты в пояс, перекладывая каждую тряпочкой, чтобы не гремели и не стирались друг об друга. Жерар обжирается, Колон пьет без меры, Шарль берет лучшую комнату, просторную и без насекомых, как и Лея. Комфорт как таковой не так уж важен ни рыцарю, ни волшебнице; но ни тот, ни другая не могут позволить, чтобы у кого-то условия были лучше, чем у них.
Кловис отдает почти все деньги церкви.
Священник из чудом уцелевшей церквушки в городке неподалеку очень рад этому. Он встречает Кловис в рясе из мешковины, они долго молятся в часовне, а потом Кловис уходит, оставив у попа увесистый мешочек. Она и помыслить не может, что дома священника ждет плотный обед и пуховая перина, в то время, как ее - лишь хлеб, вода и голые доски.
Фанатики слепы.
Снаружи потихоньку темнеет, и посетители неосознанно жмутся друг к другу. Бенедикт, мой помощник, разжигает огонь в огромном камине, и искатели приключений усаживаются вокруг него. Даже высокомерный Шарль спускается вниз, чтобы присоединиться к общей компании. Разговор неизбежно заходит о Тёмном Лорде - в конце концов, каждый из них здесь ради него.
- Я сражаюсь со Тьмой, потому что это мой долг как рыцаря, - заявляет Шарль. - Я рожден благородным, и это моя судьба. А почему вы идете в этот бой?
Ни у кого не возникает вопросов, почему нужно отчитываться перед Шарлем в своих мотивах. Несмотря ни на что, он умеет вдохновлять людей и сплачивать их вокруг себя. Подчинять. Манипулировать.
- Победа над Тёмным Лордом прославит мой род! - жарко восклицает Колон. - Весь мир будет помнить Колона, победителя Тьмы!
- Говорят, Поместье полно сокровищ... - тихо бурчит себе под нос Гаррет.
Шарль и Колон презрительно фыркают в унисон. Лея обворожительно улыбается.
- Темный Лорд, безусловно, очень сильный маг. Я уверена, в его логове можно найти множество ценнейших свитков и артефактов.
- Господин Гаррет мыслит весьма здраво, - ворчливо заявляет Жерар, неодобрительно косясь на Шарля и Колона. - Долг и слава - вещи, конечно, хорошие, но лучше, когда они подкреплены золотом.
- Деньги - это лишь пыль под ногами, - истерично восклицает Кловис, нервно тряся чётками. - Лишь очистившись от земного праха и приняв Господа в свое сердце, мы сможем одолеть Тьму!
Она хочет сказать что-то ещё, но не успевает - её перебивает раздающийся над таверной громовой издевательский хохот. Воплощение глумящейся ненависти ко всему живому, он похож на вой смертельно раненого зверя, извивающегося от боли. Ощущения от этого вопля - словно от удара дубиной по голове.