Паша прошелся по коридору, внимательно осматривая стены, пол и скругленный потолок; бур с четырьмя оставшимися зарядами он закинул за спину. Здесь проходила Алиса полтора часа назад; за это время она успела попасть в некую "дальнюю шахту", хотя должна была ждать его. Дальнюю от чего? И если есть "дальняя", значит где-то есть "ближняя"? Было бы неплохо найти схему станции.
Паша прошел описанную ему Алисой дыру в стене. Судя по зазубренным и выгнутым наружу краям, ее проделали гравибуром, таким же или похожим на тот, что висел у Гераскина за плечом. Кому в здравом уме придет в голову проламывать стену станции? Этот вопрос тоже оставался пока без ответа.
Повернув налево, Паша вскоре уткнулся в стену. В одном месте, недалеко от угла, отсутствовал кусок перекрытия, открывая проход на крошечную площадку и уходящую вверх искореженную металлическую лестницу. Обломки стены валялись здесь же, на полу.
- По всей видимости, эта лестница ведет наверх, - глубокомысленно изрек Паша, скорее для того, чтобы заполнить вязнущую в ушах тишину. От темноты, пустоты и отсутствия звуков ему было не по себе. А еще эти монстры и странные приступы...
Паша задумался: через какое время будет следующий кошмар? И будет ли? Между первым и вторым приступом прошло около четырех часов; после второго - час и сорок минут. Если промежуток будет сохраняться, то до следующего удара по мозгам чуть более двух часов; а до того, как закончится воздух во втором баллоне - час и двадцать минут. Если за это время они с Алиской не встретятся и не найдут способ пополнить запас кислорода, перед ними встанет интересная и увлекательная задачка - поделить на двоих единственный баллон. Конечно, Паша отдаст его Алисе; только вот не факт, что она его примет. Да и зрелище умирающего от удушья друга - не самое приятное дополнение к резервуару с живительным газом.
- Будем решать проблемы по мере их поступления, - сказал Паша и, оттолкнувшись от пола, взмыл в воздух.
Преодолев затяжным прыжком полуразрушенную лестничную клетку, Гераскин ухватился за перила, ограждающие небольшую площадку наверху, описал в воздухе полукруг и принял вертикальное положение. Стальная плита послушно отъехала в сторону, пропуская его в воздушный шлюз, и захлопнулась за спиной. Минуту спустя Паша с бластером наперевес шагнул в изрядно поредевший воздух диспетчерской.
- Еще один, - заметил он, мельком глянув на труп в кресле, и проследовал к сразу запримеченной карте на противоположной стене.
- И какая из этих шахт "дальняя"? - Паша по привычке попытался поскрести в затылке, но лишь хлопнул перчаткой по шлему. - Думаю, Алиса считала от космопорта - тогда дальней будет шахта ?2. Так, завод, шахта, жилой купол, Центр управления... Сообщение по монорельсу. Где тут у них платформа?
Как следует разглядев и запомнив карту, Паша спустился вниз тем же путем, что и пришел, изрядно разозленный вынужденным бездельем во время затянувшегося прыжка вниз. Наконец, подошвы его ботинок мягко коснулись пола, и Гераскин с бластером наперевес поспешил к ближайшей капсуле монорельса, которая, если верить плану, располагалась в нескольких сотнях метров впереди.
Гераскин преодолел это расстояние длинными стелющимися прыжками. Осмотрев неожиданно пустующее пространство справа от себя и не обнаружив признаков угрозы, Паша нажал на панель вызова капсулы.
Бесшумно отъехала в сторону стальная плита, открывая проход в сравнительно небольшую комнату, стены которой были оснащены множеством блестящих металлических поручней. Паша, предусмотрительно проверив капсулу на наличие угроз, все же шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. Пол под его ногами дрогнул и завибрировал, а резкое ускорение, заставившее Пашу напрячь мышцы всего тела, чтобы удержаться на ногах, дало понять, что капсула куда-то движется, стремительно набирая скорость.
- Паша вызывает Алису! Паша вызывает Алису! Прием! - Гераскин решил воспользоваться вынужденной паузой и вновь предпринял попытку связаться с напарницей. Словно услышав его, рация выдала длинную переливчатую трель в аккомпанементе помех и вновь умолкла.
- В музей сдам, - пообещал Паша ни в чем не повинному устройству. Рация промолчала.
Наконец, капсула остановилась не менее резко, чем разогналась, дверь открылась, и перед внутренне сжавшимся Пашей предстал небольшой коридорчик воздушного шлюза с надписью на английском "Блок переработки". Он был пуст и стерильно чист, и Паша с некоторым сожалением в душе опустил оружие.
- Мне дальше, - сказал он и нажал на панель. Дверь закрылась, но капсула не сдвинулась с места, а на информационном экране загорелась алая надпись.
- Контактный кабель поврежден. Дальнейшее движение невозможно, - прочитал Паша вслух. - Что ж, этого следовало ожидать.
Паша припомнил, что если верить плану, то линий монорельса было две. Нужно было всего лишь выйти здесь, пересечь купол и попытать счастья на второй линии, пересекающей блок с другой стороны. Паша еще раз нажал на панель, открывая путь и шагнул в шлюз.
В этом блоке еще сохранилось достаточное количество воздуха, чтобы человек мог находиться в нем без скафандра. Поразмыслив, Паша решил не рисковать и не стал снимать шлем: воздух мог содержать вредные примеси, к тому же неразумно оставлять голову без защиты в столь неустойчивых и неблагоприятных условиях.
Блок переработки представлял собой огромный купол с тремя титаническими колоннами печей, дробилкой и рудопромывочной машиной. Кроме того, именно здесь располагался основной источник станции - спрятанный под землей термоядерный реактор. Транспортировка сырой руды была слишком дорогим удовольствием, поэтому ее, как правило, перерабатывали на месте. Завод работал в автоматическом режиме, нуждаясь в человеческом внимании лишь в самой незначительной мере, но сейчас механизмы молчали: поток руды, доставляемый шахтами иссяк. Завод переработал то, что уже было добыто, забил склад космопорта и перешел в режим ожидания.
Здесь был воздух, и был свет. Множество ярких ламп освещали это царство машин. Наверняка, во время работы завода, все это пространство было заполнено страшным шумом; однако сейчас под куполом стояла мертвая, напряженная тишина. Паша неторопливо шел между спящих агрегатов; если бы не специфическая походка, неизбежная при использовании магнитных ботинок, можно было бы сказать, что он крался. Пространство между агрегатами, явно предназначенное скорее для передвижения механизмов, чем людей, было к тому же захламлено погрузчиками, большей частью перевернутыми и искореженными, грудами рассыпавшихся болванок и прочим мусором, превращая и так запутанный путь между механизмами в труднопроходимый лабиринт.
Паша решил, что сверху обзор будет лучше, а передвижение легче, и, присев, а затем резко выбросив тело вверх, взмыл в воздух, целясь на узкую галерею, опоясывающую одну из печей. Прыжок получился удачным: Паша уцепился руками за перила, уравновесил стремящееся улететь тело, после чего перекинул его через барьер и прочно встал на сваренный из ребристых железных прутов пол. Отсюда весь купол был как на ладони; Паша увидел как нависающую над цехом кабинку диспетчерской, так и путь к противоположной стене, где располагался вход на вторую линию монорельса.
Увидел он еще кое-что. На печах и дробилке, словно горгульи на развалинах средневекового храма, сидели, нахохлившись, человекоподобные фигуры. Они были одеты в незнакомую Паше, но довольно типичную форменную одежду, у одного на голове даже сохранилась оранжевая защитная каска. Несмотря на схожесть с людьми, в их внешнем виде было что-то жуткое: то ли странная поза, в которой они сидели - на корточках, широко расставив колени и вцепившись руками в опору; то ли абсолютная неподвижность. Фигуры, не отрываясь, наблюдали за диспетчерской; Паша пригляделся и ему показалось, что он смог разглядеть за стеклом движение. Однако проверять, так ли это на самом деле, ему совершенно не хотелось.
Паша предпочел бы ускользнуть, не ввязываясь в бой, однако его лихой прыжок, как и шум, который он издал, становясь ботинками скафандра на металлическую опору, все же привлекли внимание монстров. Еще не видя нарушителя спокойствия, спрятавшегося за печью, они длинными пологими прыжками двинулись на звук. Твари передвигались совершенно жутким образом: словно пауки в прыжке, они растопыривали руки и ноги и, приземлившись на долю секунды на какую-нибудь опору, тут же вновь взмывали в воздух. Паша не мог, впрочем, не признать того, что в их движениях была определенная мрачноватая грация.
Решив, что лучшая защита - это нападение, и раз уж его все равно заметили, то скрываться больше нет смысла, Паша подпрыгнул, показываясь из своего укрытия, и открыл огонь. Он неплохо стрелял; однако противники двигались настолько стремительно, да и собственное движение не способствовало меткости, что из первого десятка выстрелов, бегло выпущенного Пашей по приближающимся фигурам, лишь половина достигли цели, и лишь три фигуры не поднялись в воздух, свалившись куда-то вниз, на пол, и распластавшись там кровавыми кляксами.
Паша не чувствовал угрызений совести из-за того, что его мишени были похожи на людей. Несмотря на то, что согласно его предположениям, эти монстры являлись персоналом станции, подвергшимся какому-то вредоносному воздействию, адреналин, бурлящий в крови, не давал ему возможности усомниться в правомерности применения боевого оружия. В конце концов, они первыми проявили агрессию; Паша, в двенадцать лет пилотировавший боевой истребитель и в свое время зачитывавшийся романами про Вторую Мировую, был достаточно подготовлен, чтобы отбросить в нужный момент лишний гуманизм и стрелять на поражение.
Следующим десятком выстрелов он поразил еще пятерых нападающих, каждому по два заряда, промахнувшись лишь трижды. Паша продолжал быстро подниматься вверх, хотя и постепенно замедляясь; по его расчетам, силы толчка должно было хватить, чтобы долететь до самого купола, где можно было перевернуться и встать вверх ногами на потолок, после чего повторить маневр. Два оставшихся в строю монстра, один из которых был серьезно ранен в ногу и прыгал с большим трудом и не совсем туда, куда хотел, достигли его укрытия и теперь бросились ему вслед. Паша хладнокровно добил их, всадив каждому по три заряда в голову.
Перекувырнувшись в воздухе и встав на ноги в круглую чашу купола, Паша задрал голову и оглядел поле боя. Отсюда весь цех был как на ладони; Паша приметил в углу погрузчик с чем-то, подозрительно похожим на воздушные баллоны. Угроз Гераскин не заметил, и решил, что раз уж ничего не мешает ему проверить диспетчерскую, то грех не воспользоваться таким шансом. Два обмякших тела с опаленными головами шмякнулись об металл неподалеку от него и отправились обратно, вниз, к поверхности; с точки зрения Гераскина это выглядело как нарушение всех законов физики. Несмотря на наличие гравитации, она была настолько мала, что даже в перевернутом состоянии Паша не ощущал ее действия; однако, несмотря на небольшую, по сравнению с привычными землянам планетами, величину, пренебрегать силой притяжения астероида не следовало.
Он примерился, и, оттолкнувшись от купола, послал свое тело в полет по направлению к арахисовидной капсуле диспетчерской, намереваясь приземлиться на купол чуть выше нее, и оттуда уже спрыгнуть вниз. Однако сила притяжения астероида внесла свои коррективы, и Паша приземлился прямо на крышу помещения. Подлетая к диспетчерской, Паша заметил бледное лицо, наблюдающее за ним из-за окон помещения, покрытых сеткой многочисленных трещин. Даже удивительно, как монстры не разбили их, учитывая легкость, с которой всего один из них проник в Гай-до.
Паша подошел к краю и осторожно спустился на небольшую площадку, на которой обнаружилась изрядно помятая дверь, ведущая внутрь помещения. Гераскин постучал; в ответ ожил интерком с разбитым экраном.