Мы продолжали идти по лагерю. Наемники раскланивались с моим провожатым с видимым уважением. Впрочем, это и не удивительно. Но вот мы повернули к главной площади лагеря и штабному шатру. Перед ним, возле кострища сидели трое людей, двоих из которых легко было принять за дворян невысокого пошиба, послабее даже, чем отчим, а третий… Третьим в этой компании был Серебряный. Но… не похож он на Джайгера. Прежде всего тем, что как минимум вдвое старше. Да и знаков Дома Шиповника на одежде не видно… Кто бы это мог быть? Хотя… Серебряный повернул лицо другой стороной, и все стало ясно. Вот ты какой, Гранц Солнечный!
– Гранц, твой лейтенант как всегда в своем репертуаре. – Произнес пожилой мужчина, затянутый в черный кожаный доспех, и затянулся из трубки. – Ффух – Выдохнул он клуб дыма, заставив младшего в этой компании, светлокожего блондина с острым пронзительным взглядом и кольцом характерной формы на большом пальце, брезгливо поморщится. Запах табака ему, очевидно, не нравился. – Мы еще только обсуждаем подарок, а Зерг его уже привел. Где ты только такого лейтенанта нашел? Не скажешь? Вдруг там таких выращивают? – И все трое усмехнулись.
– Нет уж, Горан. Где взял – там уже нет. Он один такой, единственный и неповторимый. – Солнечный поднялся, и подошел ко мне. – Ты еще девственница?
– Да, господин. – И пусть мне неуютно… да что там – просто страшно, страшно настолько, что подкашиваются ноги, но отвечать я должна с достоинством. Потому как Оракул – Оракулом, но и я не должна упустить любую возможность повернуть ситуацию в свою пользу!
– Хорошо. Повернись. – Вскидываю руки над головой и поворачиваюсь вокруг себя, переступая на носочках. – Отлично. Зерг, ты умеешь найти настоящее сокровище. – Гранц делает еще шаг ко мне, и начинает перебирать волосы. – Хм…
Да что он там нашел? Неужели те три серебряных волоска, которые я прятала всю жизнь, и которые не дали бы мне дожить и до теперешнего возраста, узнай отчим об их существовании. Серебряные волоски, говорящие о слабеньком сродстве с Силой, достаточном, однако, чтобы определить заклятье, убившее маму!
– Да уж. – Вступает в разговор лучник. – Отрядным магом ей не быть, да ей и не надо, а вот для кое-чего другого… – Мужчины масляно хохочут. Да что там такое?
– Господа капитаны, боюсь, вы несколько… невнимательны. – Мой провожатый подходит ко мне с другой стороны, выпутывает из моей прически еще две пряди, и пропускает их между пальцами. – Все равно, ничего выдающегося, но средней паршивости отрядного мага я бы из нее сделать взялся. Но зачем нам еще один слабенький маг? А вот ценность подарка…
– Да уж. А тебе не жаль отдавать такое? – Удивленно произносит… Горан, кажется?
– Нет. Вот будь она раза в два постарше…
– Да уж. Я помню, Зерг. Ты любишь поопытнее. – Горан осуждающе покачивает головой.
– И чтоб по своей воле, а не по обязанности, или, упаси Император, силой.
– Ха! А когда проводят ночь с тобой, чтобы не достаться десятку солдат?
– Это их выбор.
– Ладно. Со своей совестью разбирайся сам. – Вновь вступает в разговор Солнечный. – Я полагаю, что ни у кого нет возражений против того, чтобы признать Джайгера достойным Дара Войны? – Остальные капитаны (а у меня нет сомнений в том, что это – капитаны отрядов, штурмовавших Иргард), молча кивают. – Хорошо. Тогда, девочка, вон там – палатка твоего хозяина. Иди туда и жди его. И не пытайся сбежать.
– Она не будет никуда убегать. – Вступился за меня Зерг.
– С чего бы?
– Отчим снарядил за ее головой как минимум десяток убийц. И спрятаться от них в палатке Серебряного – неплохая идея. – Ответ лейтенанта своему капитану заставляет меня сбиться с шага. Неужели я настолько прозрачна?
– Значит, не только красивая, но и умная?
– Полное имя, да еще такое как Проныра, в тринадцать лет просто так не дают.
– Имя, принятое Силой? – Удивленно вскидывается лучник.
– Вот именно. А ты иди, девочка, иди. Здесь больше не будет для тебя ничего интересного.
Фр… Ну и не надо… ну и пойду… Думаю, из палатки будет ничуть не хуже слышно!
Осадный лагерь. Джайгер из дома Шиповника.
Из "инспекционной поездки" я возвращался в тяжелом настроении. Приступы ярости чередовались с глубоким отвращением к самому себе. Всю дорогу до лагеря меня трясло от желания вернуться в Иргард, бросить "владельцу" понравившейся девушки мой кошелек на мелкие расходы, в котором, по самым скромным подсчетам – три доли, полагающиеся новичку, отвести ее в сторонку, и… Но ведь я – не такой! Я же не могу такого хотеть! Чем это лучше изнасилования? Тем более, что Память крови дала пусть и, слава Столпам Света, далекое от какой бы то ни было полноты, представление о том, как себя чувствует та, с которой поступают таким образом… Но все равно перед глазами раз за разом встают и грустно стоящие вдоль дороги "кобылки", и кричащая под очередным насильником "дикая киска"… И недопустимые, неправильные желания снова накрывают меня.
А может… Вот! Наверное так оно и есть. Наверное, я вляпался в какое-то неизвестное мне заклинание из школы Разума. Понятно, что на внутренней поверхности – я в очень невыгодном положении, и не могу даже обнаружить это заклинание. Но оно наверняка есть. Его просто не может не быть! Потому что если его нет… Нет! Я в это не верю. Вот доберусь до лагеря, немного отдохну у себя, и пойду искать Грая: пусть снимет с меня эту гадость.
Мои сопровождающие, чувствуя охвативший меня душевный раздрай, старались держаться позади и не лезть под горячую руку.
Проезжая по лагерю, я уже почти успокоился. Четкие ряды палаток, в которых спали наемники, солдаты, занятые повседневными делами… Все это успокаивало и настраивало на деловой лад. Так что я снова попытался зацепиться за столь качественно накрывшее меня заклятье… И даже то, что это опять не получилось – не вызывало уже болезненной реакции. Все равно Грай разберется. Я уверен в этом.
Возле штабной палатки обнаружились все три капитана и несколько лейтенантов. Похоже, здесь проходит какое-то собрание командного состава… Хотя, как-то странно что при этом отсутствует Грай… И куда он запропастился, когда особенно нужен? Впрочем, может это и к лучшему: когда отдохну, снять заклятье наверное будет легче, чем искать его во взбудораженном разуме. Так что, раскланявшись с улыбающимися капитанами я прошел в свою палатку.
Разувшись, я принялся сворачивать дорожный плащ в подушку, когда до моего слуха донеслось…
– Господин…
Я резко крутнулся, и с моей руки чуть было не сорвалось атакующее заклятье, которое только неимоверным усилием воли мне удалось превратить в парализующее, когда я увидел, что "неведомый враг", ухитрившийся пробраться через все посты наемников и обмануть мое чутье – всего лишь девчонка. Красивая девчонка. Особенно, учитывая то, что от моего взгляда ее защищали только длинные черные волосы, в которых отчетливо серебрились три пряди, выдающие в ней пусть и не слишком сильного, но мага. Черты же лица были характерны скорее для простонародья, но при этом были настолько милы и притягательны, что почти отброшенные мной желания охватили меня с новой силой. С большим трудом я сумел собрать глаза, буквально облизывающие ее нежную кожу, в кучку, и заставил себя смотреть ей в глаза, не съезжая ниже.
– Ты кто?
– Я – Дар Войны.
– Как тебя зовут?
– Габри.
Чувство опасности, которое старательно вбивал в меня Грай молчало, и я решил рискнуть. Отпустив удерживающее девочку заклинание, я отшагнул назад и сказал:
– Пожалуйста, оденься. А то я могу и не сдержаться…
Девочка улыбнулась. И, хотя румянец цвел на ее щеках, так что, казалось – от них вот-вот что-нибудь загорится, но вместо того, чтобы одеваться, она потянулась ко мне и повела плечами. И от этого простого движения последние скрепы, удерживающие меня, разлетелись с легким хрустальным звоном.
Осадный лагерь. Габри Проныра.
Войдя в палатку, которую мне показал Зерг, я первым делом сняла с себя ту тряпочку, которую накинула еще утром. По своей природе вся моя одежда была предназначена для того, чтобы максимально скрыть меня… И я как-то не рассчитывала на то, что окажусь перед необходимостью обратного. Так что соблазнять Серебряного придется, так сказать, "в естественном виде". Что ж. Остается только надеяться на то, что Скайла правильно оценила вкусы своего брата.
Я снова осмотрела себя. И что нашла во мне Скайла? До сих пор я привлекла внимание только Сая и нескольких сходных "золотых мальчиков", которым все равно с кем. А те, с кем я могла бы начать серьезные отношения – уже были заняты. Нет, конечно, если постараться… Но… Пусть это и смешно прозвучит от той, которая собирается начать карьеру не то наложницы, не то куртизанки (а если говорить более откровенно – то и шлюхи) своим телом расплачивающейся за покровительство… Но настоящие чувства я умею ценить. Может быть, потому я и осталась без пары… Искала того, кто может сильно и глубоко чувствовать, да еще и сумеет защитить себя и меня от отчима… Вот и доискалась.
Следующим действием было то, на результат чего я, в общем-то, и не рассчитывала. Я в который раз за последние часы попыталась привести в действие заклинание, показанное мне Скайлой. И… у меня получилось! Оно действительно отлично заменяло душ. По крайней мере, все следы нескольких дней пребывания в тесной комнатке без доступа не то, что к горячей, но и к какой бы то ни было вообще воде, кроме питьевой, которую приходилось экономить, стерло как ластиком. Но был, возможно, и еще более важный результат: удалось расслабить мышцы, сведенные судорогой после пережитых страхов и так и не отступившего волнения. Теперь же, упокоившись, я смогла вернуться к тому, чем я планировала заняться изначально. К подслушиванию.
Слышно из палатки действительно было отлично. Капитаны беседовали о своих капитанских делах, время от времени давая поручения лейтенантам. В основном беседа вращалась вокруг закупок фуража, ремонта снаряжения и дележа трофеев. У любой кумушки-сплетницы уши повяли бы уже на второй минуте подслушивания столь животрепещущего разговора. Но я-то, торговка информацией Габри Проныра точно знаю, что именно в такой открытой и неторопливой беседе, не содержащей ничего секретного, только некоторые мелочи и частности, и выдаются временами самые страшные тайны: были бы только желающие эти самые тайны услышать.
Я же не только желаю. Я еще и довольно квалифицированный слушатель. Так что беседа капитанов меня очень увлекла, и позволила сделать интересные выводы. Во-первых, два отряда собирались куда-то уйти как только Джайгер официально проведет церемонию принятия Иргарда под руку дома Шиповника. Кровавая же рука собиралась остаться, причем немалая доля ответственности за такое решение лежала на том самом лейтенанте, который меня привел. Просто Зерг. Ха-ха три раза! Кое-что из подслушанного наводило меня на мысль, что он имеет как бы не большее влияние на своего капитана, чем наоборот. И это при этом, что Гранц Солнечный рассматривался остальными двумя кондотьерами как старший. И вдруг – по сути подчиняется решению собственного лейтенанта? Что-то тут очень не так! Хххх… Вот если бы хоть дырочку в матерчатой стенке провертеть… Только слова – это мало… очень мало. Еще бы и жестикуляцию видеть, и мимику…
Впрочем, Габри, успокойся! На основании нескольких оговорок, впрочем – действительно странных, сочинила уже целую теорию заговора! Да если бы мне кто подобную "информацию" попытался бы продать… На смех бы подняла. И дала за нее столько, сколько она стоит – ломаный грош. Вот только, что делать с интуицией, которая прямо-таки вопиет, что здесь дело неладно?
Спокойно слушать у меня получилось не долго. Через лагерь прямо на меня надвигалась какая-то буря чувств. Она была настолько сильна, что я удивилась тому, что наемники не начали с криками разбегаться.
Очень скоро стало ясно, что было причиной этой бури: в палатку зашел мой новый хозяин. Если бы я не знала точно, что он на год старше меня, меньше шестнадцати – не дала бы ему ни в коем случае. И дело тут не в чертах лица, вполне еще мальчишеских. Не в росте – если и выше среднего, то очень и очень ненамного. Нет, все дело во взгляде и окутывающем господина Джайгера, почти физически ощутимом облаке эмоций. Такого я ни разу не видела у наших мальчишек… Скорее – у опытных, битых жизнью стражников. Хотя… о чем это я… Гранц же говорил Зергу, что Серебряный поехал "инспектировать зону, подлежащую Праву Войны", вот и насмотрелся…
Не глядя по сторонам, господин Джайгер начал раздеваться. Хм… Кажется, это самый удобный момент, чтобы заявить о своем существовании.
Конец ознакомительного фрагмента.