– Именно! – воскликнул он. – Но перо разметало воздвигнутые вами преграды. И птицы вернулись.
Кроули замолчал, словно подыскивая верные слова.
– Птицеловами рождаются, а не становятся, Алиса. Этому невозможно обучиться, но в полной мере этот дар раскрывается лишь тогда, когда умирающий птицелов передает перо своего полуночника своему преемнику.
Алиса пожала плечами и огляделась. Возле арки прогуливались люди: будет, кого позвать на помощь, если потребуется. И зачем он привел ее именно сюда?
– Ну а если птицелов не получит пера, что тогда?
– Тогда, полагаю, его многообещающий талант так и не расцветет. И он просто зароет его в землю.
– Вот и отлично, – брюзгливо бросила Алиса. – Мне ничего этого не надо – ни таланта, ни пера Сильвии. Я хочу только одного – больше не видеть птиц и жить норм…
– Видеть птиц – редчайший дар.
– Дар? – хмыкнула она. – Да из-за этого дара ребенок превращается в изгоя!
– Полноте вам. Многие бы не задумываясь пошли на убийство, лишь бы одним глазком посмотреть на своего полуночника.
– Да-да, сейчас любителей-орнитологов – пруд пруди, – отмахнулась от него Алиса.
– Птицеловы не просто наблюдают. Опытные мастера изучают полуночников, познают их, читают в их сердцах. Полуночник – образ души охраняемого им человека, и, значит, все движения души этого человека, его чувства и мысли – открытая книга для искушенного птицелова. Один взгляд на полуночника – и птицелов уже знает, что чувствует человек, лжет ли он или говорит правду. Ходят слухи, что некоторые птицеловы способны манипулировать сознанием и эмоциями людей, а некоторые – воссоединять души умерших с их полуночниками. Это – дар. – Кровь бросилась Алисе в голову, молоточками застучала в висках. – Послушайте, это чрезвычайно важно. – Глаза Кроули полыхнули огнем, он шагнул к ней и взял ее за руку. – Ваша подруга, впавшая в кому, находится сейчас между жизнью и смертью. Еще немного, и она заснет беспробудным сном, так же нелепо и глупо, как какая-нибудь Спящая красавица.
Алиса протестующе распахнула рот, но тотчас его закрыла. Что тут возразить? Положение, в котором они с Джен очутились, действительно казалось нелепым и глупым. И виновата была она одна.
– Она не пробудится, – с нажимом сказал он. – Кома… – Кроули немного смутился и выпустил ее руку. – Это довольно сложно объяснить. Травма, полученная вашей подругой, сыграла с ее полуночником, с ее душой-птицей, злую шутку. Полуночник поверил, что смерть неминуема, и улетел, оставив вашу подругу слабой и беззащитной. А вскоре отлетит и ее душа, и от вашей подруги останется только телесная оболочка.
– Итак, – ядовито отозвалась Алиса, – вы хотите меня уверить…
– Да ничего я не хочу! – воскликнул он, хотя его горящий взор утверждал совершенно обратное. – Я просто излагаю вам факты и предлагаю выход из сложившейся ситуации. Ваша подруга сможет прожить и без души. Пока медицинское оборудование поддерживает ее тело, она не умрет. Возможно, вот так вот, не просыпаясь, она проживет еще сорок или пятьдесят лет, превращаясь на глазах любящих ее людей в глубокую старуху. – Алиса побелела. Что-то похожее на жалость промелькнуло на смуглом лице Кроули, но завершил он свою тираду безжалостно: – Не имея души, она никогда не очнется.
– Люди сплошь и рядом выходят из комы, – пробормотала Алиса.
На самом деле она ведать не ведала, как часто люди просыпаются после того, как впали в кому, однако насчет Джен она не сомневалась: если кому и суждено выйти из комы, так только ей. Джен не сдастся. Она очнется назло всем.
– Теперь, когда ее полуночник исчез, дело принимает серьезный оборот, – убежденно проговорил Кроули. – Это уже не обычная кома. Без души ваша подруга – просто мешок, набитый костями и мясом. Поймите, Алиса, лишь всесокрушающая мощь медицины не дает ей уйти в небытие. Но медицина в состоянии поддерживать только тело, не разум. Необходимо, чтобы ее козодой-полуночник вернулся, чтобы он хранил и оберегал ее до тех пор, пока не придет ее время. Лишь в этом случае у нее есть мизерный шанс на спасение.
Алиса затрясла головой, гоня прочь тревожные мысли.
– Нет-нет. Это… Это – мираж. Иллюзия. У меня снова галлюцинации. Все это…
Он придвинулся ближе, требовательно заглянул ей в глаза.
– Это не мираж и не иллюзия. Вы – птицелов. Вы своими собственными глазами видели птиц-полуночников. Вы и только вы способны отыскать полуночника вашей подруги и возвратить его. Когда душа вашей подруги вновь воссоединится со своим защитником и стражем, девушка придет в себя. Так спасите же ее.
«Спасите же ее», – повторяла она как заведенная, понимая, что спасти Джен не в ее власти. Хотя бы потому, что все, сказанное Кроули, чистой воды вранье. Годами она пыталась отделить воображаемый мир от мира реального и точно знала – все, что ее сейчас окружало, являлось выдумкой, бредом, фата-морганой. Пора домой. Она сделала шаг назад, готовясь задать стрекача.
– Я вам докажу, – не унимался Кроули. – Верьте мне, я могу. Значит, то, что вы сейчас, ночью, находитесь у Мраморной арки, вас не убеждает? Вы полагаете, это – галлюцинации? Превосходно. Давайте попробуем кое-что другое.
Алиса замялась. Господи, как же она устала. Может, он отпустит ее домой, если она согласится попробовать еще разок? Вконец обессиленная, она слабо кивнула.
Они подошли к мраморной колонне и остановились в полумраке сводчатого прохода. Потянуло холодом, и Алиса поплотнее запахнулась в пальто Кроули. Мимо них неверной походкой прошаталась группка женщин. Слушая их хихиканье и добродушные колкости, Алиса почувствовала себя брошенной и одинокой. Джен.
– Ладно, – произнесла она, еле ворочая языком. – Допустим, я не слетела с катушек и все происходит в реальности. Получается, у каждого человека есть птах-полуночник, который охраняет душу и не дает ей покинуть тело, так? – Кроули кивнул. – Ну и почему же тогда я не вижу вашу птицу? Или птиц других людей? Птицы пропали. Я не знаю, где…
Алиса внимательно проследила за переходившими дорогу женщинами и не увидела у них никаких птиц.
– Вы видите их лишь время от времени, потому что, во-первых, долгие годы подавляли в себе ваш талант, а во-вторых, потому что вы неопытны. Вы пока не можете видеть их по первому желанию. Дар у вас, конечно, врожденный, но прежде чем вы сможете им воспользоваться, вам придется немало поработать и овладеть мастерством.
Алиса глубоко вздохнула и зарылась подбородком в воротник пальто. Как же вкусно он пах – сандалом и дымом костра.
– Мой платяной шкаф…
– Кратчайший путь, ведущий из вашего дома сюда.
– Куда – сюда?
– В Вестминстер, разумеется, – расхохотался Кроули.
– Значит, все-таки не в Нарнию, – рассудительно заметила она.
– Нет. А вон там, – Кроули указал на центральный свод Мраморной арки, – находится Грачевник, где вы можете укрыться от Вина.
– Но…
– И там же вы отыщете полуночника вашей подруги.
– Ее зовут Джен, – ровным голосом поправила его Алиса. – У нее есть имя. – Она взглянула ему в глаза. – И что такое этот Грачевник?
– Дом. Пристанище.
Он показал ей глазами на арку.
Алиса нахмурилась, огляделась. Пара мусорных урн, торговый центр да офисное здание. Никаких грачей, птиц и уж тем более волшебных птах-полуночников.
– Знаете, – заметила она, – возможно, вы единственный, кто…
Она застыла: воздух в центральном своде арки вдруг задрожал и подернулся зыбью, будто гладь пруда, потревоженная брошенным камнем.
– Идемте!
Кроули двинулся к сводчатому проходу и поманил Алису.
– Видите?
Смущенная, она направилась следом. Вязкий и липкий, как паутина, воздух облепил лицо, стараясь преградить ей путь, но она, вдохновленная Кроули, прорвалась сквозь все препоны и очутилась по другую сторону арки. Посмотрела по сторонам и ахнула, схватившись за голову.
Господи, а ведь он не врал. Он говорил ей чистую правду. Исчезло все: запруженные улицы с размеченными для парковки местами, телефонные будки, зазывные вывески автомастерских и величественные дома на Парк-Лейне. По дороге тащилась ломовая лошадь, запряженная в тележку с пивными бочонками, а перед ней… Алиса распахнула глаза: раньше она такое видела только на картинках: перед лошадью ехал, одышливо пыхтя, старый-престарый лондонский автобус с капотом, как у трактора, винтовой лесенкой на задней площадке, ведущей на открытую верхнюю палубу, и рекламой сигарет во всю ширь.
Кованые фонари, стоявшие на страже у края дороги, тихо жужжали, словно рой медоносных пчел, отбрасывая неверный свет на проезжавшие мимо старомодные машины. Дорожная разметка отсутствовала, а дорожные знаки в тонкой пленке из сажи казались неразличимыми в тусклом мерцании ламп. Фантастика! Никогда прежде у нее не было столь отчетливой, детально выписанной галлюцинации!
Прямо перед ней, словно величественный Левиафан, выплыло из сумрака куполообразное здание из белого известняка с двумя боковыми флигелями-крыльями. Вокруг здания раскинулся ухоженный изысканный сад.
– Это не Мраморная арка, – пролепетала она. – Это…
Она крутанулась на пятках. Мраморная арка, прочная и надежная, осталась у нее за спиной, но Эджвер-роуд и Оксфорд-стрит исчезли, а вместо них пышным цветом зеленели кроны деревьев, цвели кусты и мерцала в каналах вода. Ох, да это же… Он! Только совершенно на себя непохожий. Более… дикий и буйный.
– Это же Сент-Джеймсский парк! – воскликнула она. – Джен как-то устроила здесь пикник, потому что в глубине души сочувствует монархии, но полицейские прогнали нас отсюда взашей. Но если это – Сент-Джеймсский… – Алиса прищурилась, разглядывая парк, затем покосилась на здание из белого известняка. – …значит то – Букингемский дворец[4]. Только… только никакой это не дворец! – Внезапно она почувствовала невероятную слабость в ногах, голова ее закружилась… Минуточку! Остановите землю!
– Я… Я сейчас…
Кроули придержал ее за локоть:
– Успокойтесь. Глубоко вдохните… Выдохните.
Он впился в нее пристальным взглядом, заставив позабыть про бушующую в голове кровь. Не отрывая от него глаз, она жадно глотала холодный воздух, пока разум ее не прояснился, пока все в мире вновь не встало на свои места.
– Вам лучше? – участливо поинтересовался он.
Алиса кивнула, и он резко отстранился, словно близость с ней была ему неприятна.
«Нелады с противоположным полом?» – смутно подумалось ей.
Снова зарядил дождь. Влажные капли мягкими бисеринками покатились по ее волосам. Алиса приоткрыла рот и слизнула их языком.
– У дождя иной вкус, – причмокнула она. – Иной запах.
– Виной тому выхлопные газы и лошади.
– А что вы сделали с Букингемским дворцом? – поинтересовалась она. – Куда вы его дели?
– Начнем с того, что его тут никогда не было, – с легкой насмешкой отозвался Кроули. – Грачевник – республика. А раз нет короля, следовательно, нет нужды и в королевской резиденции. Так что это здание вовсе не ваш Букингемский дворец, а университет Горинга. Известно ли вам, что Букингемский дворец возвели на руинах Горинг-хауса? Горинг-хаус сгорел в 1674 году. Так, по крайней мере, утверждают историки. На самом же деле его просто… похитили и перенесли сюда. Взяли и перенесли целый дом – с его стенами из известняка, куполообразной крышей и всем содержимым. – Алиса недоверчиво уставилась на него. – Алиса, – вздохнул Кроули, – вы больше не в Лондоне. Мраморная арка – это портал, ведущий в другой город. Город-близнец Лондона. – Кроули усмехнулся – на сей раз радушно и сердечно – и закончил: – Добро пожаловать в Грачевник.
8
– Полагаю, вы хотите меня о многом расспросить? – прервал затянувшееся молчание Кроули.
Вопрос, казалось, вернул ее к жизни, и Алиса внезапно поняла, что дождь припустил вовсю.
– Как появился Грачевник?
Кроули посмотрел на ручные часы.
– Задавайте вопросы, на которые можно ответить кратко.
– Откуда мне знать, на какие вопросы можно ответить кратко! – вскричала Алиса, в отчаянии вскидывая руки к небу.
Кроули, не промолвив ни слова, развернулся и пошел прочь. Алисе ничего другого не оставалось, как поспешить за ним.
– Это – Букингем-гейт, – сказала она, указывая на длинную улицу. – Ну, хоть она-то не изменилась.
– Вообще-то это – Горинг-гейт.
– Горинг-гейт?
Алиса встала как вкопанная и повернулась к дому из белого известняка. Значит, Букингемского дворца нет, а вместо него, на его месте, в здании, которого даже не существует в ее Лондоне, расположен какой-то университет Горинга? Ее разум отказывался в это верить, отказывался соглашаться со столь вольной трактовкой истории, однако горящие в этот поздний час окна, рассеянные по бледному фасаду, убеждали ее в обратном.
– Я хочу прикоснуться к нему, – просипела она. – Хочу убедиться, что он – настоящий.
– К чему вы желаете прикоснуться? – Алиса ткнула пальцем в так называемый университет, и Кроули ухмыльнулся. – Если он не настоящий, тогда, спрашивается, на что я потратил несколько лет своей жизни? – Алиса набычилась.
– Уже полночь, – вздохнул Кроули. – Холодно, идет дождь, а на вас лишь какое-то прозрачное неглиже да пальто истинного джентльмена. Нам нельзя терять ни минуты, иначе вы схватите воспаление легких. Или, что намного хуже, его схвачу я.
– Пальто истинного джентльмена? Что вы имеете в виду под истинным…
– Если вам это чертово пальто приелось, Уиндем, верните его мне! – раздраженно рявкнул он.
Но она лишь запахнула пальто и отрицательно покачала головой.
– Прошу вас, Кроули. Позвольте мне убедиться, что это здание – настоящее и это все – не сон. И я последую за вами кротко, как овечка.
– Слова, слова… – хмыкнул Кроули, пряча улыбку, и размашисто зашагал по усыпанной гравием широкой тропинке.
У подножия лестницы он остановился.
– Входная дверь – в той крытой галерее, – пояснил он. – В полночь она закрывается, а оставшиеся в здании студенты ночуют во временно оборудованных спальнях на верхнем этаже. Вы не сможете попасть внутрь, но если уж вам так неймется, можете потрогать дверь.
Но трогать дверь Алиса не собиралась. Ей достаточно было потрогать лестницу. Присев на корточки, она протянула дрожащую руку и коснулась истертых временем и студенческими башмаками ступеней. Старых… Старых и… настоящих. Но как такое возможно?
– Довольны? – изогнул бровь Кроули. – Отлично.
– Погодите. Но если… – Алиса в растерянности покачала головой. – Тогда почему Мраморная арка находится здесь, а не в районе Мейфэр?
– Потому что изначально, в девятнадцатом столетии, ее возвели именно здесь. Прежде чем ее перенесли в район Мейфэр, Мраморная арка служила парадными воротами для въезда в Букингемский дворец. Так как в Грачевнике никакого дворца нет, то арка – вход в университет, а заодно – портал, ведущий в наш братский Лондон.
Они тронулись дальше по узкой, огибавшей крыло университета тропинке, и пока они шли, Алиса, всматриваясь в затемненные окна первого этажа, разглядывала узкие коридоры, стеллажи с книгами и деревянные скамьи.
Вскоре они приблизились к кривобокому каменному домику, едва видневшемуся за толпой пышных елок, разросшихся в саду. Кроули коротко кивнул ей и отворил дверь.
– Бывшая сторожка привратника, – пояснил он. – Сейчас просто чулан, но раз уж тут есть дверь, значит, есть и пригодный для путешествия портал. Желаете, чтобы я сопроводил вас обратно в Лондон?
Алиса посмотрела на него, не зная, что и сказать. Он не обманул ее – университет оказался настоящим. Возможно, он не обманул ее и насчет Джен.
– А можете мне показать еще что-нибудь?
Глаза его загорелись, и он энергично кивнул.
– Что ж, я не прочь удовлетворить любопытство. И ваше, и мое.
Он завел ее в сторожку и быстро закрыл дверь. Алиса повисла в невесомости. Пол вновь улизнул у нее из-под ног. Как и прежде. Она на всякий случай подрыгала ногами, и свирепый ветер вцепился ей в волосы.
– Где мы? – прокричала она в темноту, вытирая слезившиеся от неистового ветра глаза.
– Нигде, – отозвался Кроули. – В абсолютной пустоте между мирами. В коридоре с бесконечным множеством дверей. Хитрость в том, чтобы выбрать именно ту дверь, которая вам нужна.
Не успел он произнести последнюю фразу, как невесть откуда появившаяся дверь распахнулась, и Кроули вытолкнул Алису наружу, на широкий тротуар. Она оглянулась. Над ее головой высился дворец, построенный из портлендского известняка. А напротив, через дорогу, возвышался не менее величественный и роскошный каменный палаццо с массивными колоннами, поддерживавшими первый этаж. Алисе почудилось в нем… что-то знакомое, хотя название, вырезанное на каменном фронтоне над входом, ни о чем ей не говорило. Чертог Пеллервойнена. Должно быть, они все еще в Лондоне Кроули.