Октябрь выдался на удивление погожим. Полуденное солнце палило как в августе, так что в сиесту старый Лу отдыхал. Он сидел на скамье возле ограды своего цветника и смотрел, как западный бриз гонит пену на камни. Шум прибоя едва доносился - дом Лу стоял на взгорье метрах в двухстах от моря. Перед домом и скамейкой пролегла просёлочная дорога, сразу за ней склон круто уходил вниз, а потом полого тянулся до самой воды. Солнце напрасно пыталось достать старика - его защищала тень оливы. Дерево росло прямо на краю дороги, грунтовка вынужденно огибала витой ствол, и машины здесь едва не скатывались вниз. Впрочем, на юге Италии привыкли к узким улицам и небольшим автомобилям, да и ездили тут только местные, так что пока никто не сорвался. Остальные предпочитали шоссе, которое шло выше и гораздо дальше от берега.
К скамейке подошёл одетый как на приём Оскар, толстый и жаркий, сел рядом с Лу, ослабил галстук, смахнул испарину с лысины и сказал со вздохом:
- Всё. Считай, продал.
Лу лениво кивнул.
Оскар достал из карманов пиджака пару банок пива, ловко открыл их одну за другой и протянул одну банку Лу.
- Тёплое? - нехотя отозвался на предложение Лу.
- Обижаешь.
Лу взял пиво, отхлебнул, задумался и с сомнением прищурился на банку.
- Не наше какое-то. Без очков не разгляжу.
- Баварское.
- Дрянь пиво, - тут же заключил Лу. - Лучше бы вина принёс.
Оскар утомлённо закатил глаза.
- Лучано, ну что ты врёшь? Признай уже, что не всё у немцев плохо. Тем более - пиво. Да ещё и задарма.
- Пиво - дрянь! - упрямо повторил Лу.
- Да ну тебя, - отозвался Оскар и быстро осушил едва ли не всю банку. Привстал, сорвал с ветки несколько оливок и закусил ими, а косточки выбросил за край дороги.
- Как ты их сырыми ешь? - удивился Лу.
- Привык. Спелость лучше на вкус проверять.
Посидели, помолчали.
- И машины у них дрянь, - решительно сказал Лу. - Шумахер не зря перестал побеждать, когда на Мерседес пересел. Утром ехала тут одна, чёрная как сажа, сквозь стёкла лиц не разглядеть. Здорова, что ты... - Лу махнул рукой. - Вот скажи мне, зачем людям такие сараи? Дрова возить? А?
- Другая культура, - философски изрёк Оскар. - Зато там холодильник есть.
Лу провёл пальцем по запотевшей банке пива и с подозрением взглянул на Оскара.
- Это значит?..
- Ну да, да, - подтвердил догадку Оскар. - Новый сосед приехал. Дом тёти Эльзы купить хочет, пивом угостил в честь сделки. Но он не немец, а наш, судья из Неаполя.
- Судья? Судья - это не к добру, - проворчал Лу. - Что он тут забыл? Возле Неаполя местечка не нашлось?
- Значит, не нашлось. Говорит, дочка у него, для неё старается. Надо, мол, ей обстановку сменить.
- Ещё хуже. От детей одна морока. Помяни моё слово, избалованный городской ребёнок нам тут устроит весёлую жизнь.
- Ой, да ладно. Тебе так кажется, потому что у тебя своих нет. Вот, вместо того, чтобы твердить, что роза должна быть только одна...
- Это вообще не довод.
- Довод - не довод, а ребёнок есть ребёнок, - не стал спорить Оскар. - Судья говорит, покой дочке нужен. В Неаполе шумно, а у нас тут тихо. Воздух волшебный. Вон, сколько тётя Эльза прожила, дай бог каждому.
- Это верно, Эльза молодец. Думал, меня переживёт.
- Брось, ты вон какой крепкий, - Оскар хлопнул Лу по плечу. - Живи на здоровье.
- И какой в том прок?
- Опять ворчишь? Кстати, зайди, как время будет, к моей старшенькой, розетка у неё искрит. - Оскар на миг задумался и усмехнулся. - А судья хитрый, говорит, я пока на неделю дом сниму, а там видно будет. Понравится - куплю.
- Значит, не купит, - тут же решил Лу.
- Купит... Места-то какие? Обязательно купит, - ответил Оскар с сомнением в голосе, прикоснулся к носу, чтобы не сглазить, а потом поднялся и сказал: - Ладно, пойду. Дел полно.
Когда Оскар ушёл, Лу вылил пиво на землю, постучал о край скамейки пустой банкой - стряхнул последние капли, и нацепил её на колышек забора.
Лу жил на отшибе, дальше от деревни стояли только парники местных фермеров, сейчас пустующие, пара сараев с инструментами, а за ними дом тёти Эльзы. Дорога бежала мимо, вилась по уступу вниз, спускалась на пляж, почти терялась в песке, потом снова появлялась и уходила в соседний городок. Лу выкатил из-под навеса старый, как он сам, велосипед и поехал в сторону города. Когда проезжал мимо припаркованного на обочине Мерседеса, плюнул ему под колёса и пожелал им отвалиться.
Вернулся Лу поздно, солнце садилось в облаках, а чайки резали крыльями волну. Мерседес теперь оказался за забором, где муж тёти Эльзы когда-то ставил Фиат. Чудо немецкого автопрома там едва поместилось и подпирало бампером ворота.
Лу подъехал к своему дому, снял с руля пакет с покупками и замер. На стволе оливы, чуть выше земли, ощерилось содранной корой пятно голой древесины.
- Вот чёрт! Кто же тебя так? - воскликнул Лу.
Царапина шла поперёк ствола - наверняка машина зацепила. Лу достал из нагрудного кармана очки и внимательно осмотрел след на дереве, даже ощупал пальцами. Покачал головой - нельзя так поступать с оливами, они пользу приносят. Лу утешающе погладил ствол рукой и пошёл в дом.
Садовый вар Лу приготовил по-старинке: из смолы, воска и граппы, на водяной бане. И таблетку аспирина добавил - хоть деревья и не люди, но бактерии им тоже вредны. Новомодным готовым составам Лу не доверял - бог весть из чего их городские делают. А того бандита, что ободрал ствол, Лу готов был лично поколотить. До того обидно было за ни в чём не повинное дерево, что хоть на стену лезь.
Когда вар загустел, солнце уже зашло. Лу при свете фонарика ещё раз осмотрел рану на стволе, повздыхал, стёр со щеки нечаянную слезу и аккуратно замазал повреждение варом. Потом обмотал ствол мешковиной, чтобы ничего не мешало заживлению.
- Ты давай, выздоравливай, - прошептал Лу дереву. - А я тебя полью, а то вон сколько оливок уродилось.
Он протянул к оливе шланг и пустил воду. Сам устроился в кресле на кухне. Смотрел в открытое окно на звёзды, слушал шёпот моря, дышал ночным воздухом и вспоминал былое. И не заметил, как уснул.
Лу разбудил звонкий детский смех, который доносился из окна. Наверное, хорошо просыпаться на рассвете под счастливый голосок, но если ты немолод и проспал всю ночь сидя, то любое пробуждение не принесёт радости. Лу еле оторвался от спинки кресла и с трудом поднялся - все кости ломило.
В окно было видно, как в луже возле оливы прыгает босоногая девчушка лет восьми в зелёном платьице и с копной рыжих волос.
- Ах, ты! - скорее хрипло прокаркал, чем крикнул Лу и погрозил в окно кулаком. - Вот я тебе!
Постанывая и чертыхаясь, Лу заспешил на улицу. Затёкшие ноги слушались плохо и, чтобы не упасть, ему пришлось держаться за стены и мебель. По пути Лу подхватил веник и вышел с ним наперевес. Только напрасно торопился - пока он добирался, девочка сбежала.
За ночь воды натекло прилично - лужа разлилась во всю ширину дороги, а мешковина на стволе потемнела от брызг.
- Вот чертовка! - воскликнул Лу и сам не понял, что его больше расстроило - то ли мокрая ткань на оливе, то ли безнаказанный побег девочки, то ли зря потраченная вода.
Лу бросил веник в дверной проём, подобрал шланг, из которого всё так же била струя, напился сам и подключил его к самодельной системе труб в палисаднике - при таком солнце цветы лучше поливать вечером или с раннего утра.
Весь небольшой участок перед домом тонул в зелени. Розовые кусты оставили свободными только дорожки к калитке и на задний двор да небольшие проходы, чтобы можно было ухаживать за цветами. Чайные розы, флорибунды, а вдоль стен - плетистые, добравшиеся по подпоркам до самой крыши дома. Всего семьдесят два куста, причём не меньше половины - сорта из знаменитого питомника Барни. Часть роз отцвела ещё в июне, другие как раз сейчас радовали повторно, а Лу без устали ухаживал за ними круглый год. Вот и сейчас заметил стебелёк сорняка и выполол, потом обрезал лишний побег, за ним второй, и как-то незаметно для себя втянулся в работу (даже не позавтракал), что какой-то незнакомец застал Лу врасплох.
- Синьор Лучано, я полагаю?
Возле калитки стоял до безобразия опрятный для деревни мужчина и легонько постукивал пальцем по пивной банке на заборе. Лу стало неудобно за это украшение.
- Франциско Росси, - представился незнакомец. - Вчера я взял дом неподалёку и намерен пожить здесь какое-то время. Перейду сразу к делу. Это дерево необходимо спилить, - он показал на оливу. - Оно мешает проезду.
Лу от такой наглости даже не сразу нашёлся, что ответить, только пальцы сами собой сложились в неприличный жест.
- Как я понимаю, это выражение несогласия? - после паузы поинтересовался Франциско.
- Несогласия? Да ты в своём уме, синьор, как тебя там? Это моё дерево! И я не собираюсь его пилить! И не ты ли на него вчера наехал?
- Задел, безусловно, я. Но у меня не оставалось выбора - дорога стала осыпаться.
- Так не ездил бы здесь, раз водить не умеешь! Чему вас в городе учат?
- Водить я умею, - нехорошо прищурился Франциско. - И добиваться своего тоже умею. Бумаги на землю есть? Я имею в виду землю, на которой растёт это дерево.
Лу промолчал.
- Значит, нет, - решил Франциско. - Выходит, земля чужая и дерево тоже. И разговаривать надо с другими людьми, в управлении коммуны. Ну что же, так и сделаю. Приедут и спилят.
- Скорее, пошлют тебя куда подальше, - хмыкнул Лу.
- Меня не пошлют, - заверил Франциско.
Лу решил объяснить:
- Послушай, сеньор, это не просто дерево. Я его сам когда-то посадил. С женой вместе, каждый по росточку, как символ нашей любви. Видишь, сколько оливок? Ведь оливы, они как люди, не дают потомства в одиночестве, а только в паре. Растут и оплетают стволами друг друга, всё равно что семья. Как мы с Розой когда-то. А ты мне его спилить предлагаешь?
- Память о супруге? Что же, понимаю. И даже готов пойти навстречу. Тогда так: ремонт и покраска кузова обойдутся в полторы-две тысячи евро. Я пришлю счёт.
Лу задохнулся от возмущения.
- То есть, мало того, что ты мне чуть дерево не сломал, теперь ещё и денег просишь из-за того, что водить не научился?!
- Я даю возможность выбрать, - спокойно ответил Франциско. - Мы договорились?
- Иди ты к чёрту!
- Значит, не договорились, - решил Франциско.
Визит нового соседа разозлил Лу. Городской хлыщ лез не в своё дело. Все деревенские знали, что эта олива значит для старика, мысль спилить дерево никому и в голову бы не пришла. А тут какой-то пришлый в первый же день пытается нагло установить свои порядки. Лу никак не мог успокоиться. И когда во время сиесты по обыкновению отдыхал на скамейке в тени оливы и рядом присел Оскар (на сей раз одетый нормально, а не как на поминки), сразу же стал возмущаться: