– Сюрприз!
А потом мы с ними пару минут недоуменно смотрели друг на друга. Пока парень в капюшоне, я разглядел его ник – Лектер, не выдал:
– Саншайн трезвый. Слушайте, их сюрприз превзошёл наш на голову и даже выше.
Как оказалось, Горыныч, чтобы разорить Мелори на праздничный торт, соврал ей, что у меня сегодня день рождения. В какой-то степени так и было – Саншайн меня чуть не убил, а в таких случаях, когда разминёшься со смертью, говорят же, что заново родился? Ну вот, день рождения и есть. Только когда я попытался утешить этой новостью собравшихся, они ещё больше расстроились. Мелори, достав из инвентаря сковороду, так отходила бедного паладина, что я сам потом его целебным зельем отпаивал. Нет, девушка она, несомненно, добрая и продуманная – сковородку в инвентаре для воспитательных целей исключительно из благих побуждений носит, но Саншайна вдруг стало жалко. Да он меня не так сильно бил, как она его сковородкой. Сильнее только Изабелла Себа тогда припечатала, что тот дух испустил. Надо будет их познакомить, ну Изабеллу с Мелори. Думаю, они легко найдут общий язык.
Но стоило успокоить Мелори, как на паладина набросился Лектер, и добил его уже морально. Беднягу Саншайна заставили не только остаться и извиниться передо мной, но и праздновать мой фальшивый день рождения. А потом, когда мы провожали Лектера, паладин умудрился заказать в номер выпивку за мой счёт, нажрался как свинья и уснул на моей кровати. А она, между прочим, была единственной в доме!
– Хочешь, я тебе другой дом сниму на ночь? – зевнув, спросила Мелори.
Мы засиделись до поздней ночи, не затронув при этом ни одной серьёзной темы, и ни разу не перешли на личности. Да и разглагольствовал в основном Горыныч, который очень быстро съел свою порцию и принялся рассказывать нам за жизнь, а потом перешёл на загадки и их анализ. То ли попытался отвести разговор от меня и моей тайны, то ли ему подлили втихаря валерьянки. Надеюсь, первое, а то двух неподъёмных алкоголиков я не вынесу. Во всех смыслах. И словно подслушав мои мысли, Горыныч забрался на койку и, улёгшись рядом с Саншайном, громко замурчал.
Мелори поумилялась спящим пару минут, а потом утащила меня на крыльцо, чтобы не мешать им. Сели на ступени, на расстоянии друг от друга. Нет, я не собирался к ней приставать, скорее с моей стороны желание держать дистанцию было настолько очевидным, что девушка не стала меня мучить попытками её сократить.
– Я поговорю с ним, когда он протрезвеет.
– Да не нужно. Я сам – та ещё сволочь, и несу как минимум половину ответственности за сегодняшнюю стычку. В последнее время совершенно не слежу за языком…
Она грустно посмотрела на меня и вздохнула.
– Дело не в языке. Дело во внешности. Конечно, это игра, и похожих друг на друга аватаров может быть сколь угодно много. Даже у нас в клане есть «тройняшки», не знавшие друг друга раньше и даже жившие в разных странах в разные эпохи.
Я вздрогнул и схватил её за руку:
– Вы знаете, что мертвы?
– Почему мертвы? Как говорил Декарт: «Я мыслю, значит, я существую». Мы есть, Винс, а значит, мы живы. Но да, мы знаем, что наша телесная оболочка больше не существует, – Мелори улыбнулась и легонько сжала мои пальцы. – Я помню, там, в камере, ты звал какую-то Кару, а теперь сторонишься меня. Из-за голоса, да? В той жизни, до оцифровки, меня звали Марией. Я жила в конце двадцать первого века и умерла от лейкемии в возрасте сорока восьми лет. Вернее, могла умереть, но мне предложили поучаствовать в эксперименте по переносу сознания. Я тогда так устала от терапии и боли, что согласилась, не задумываясь. Всё было лучше, чем терпеть постоянные мучения. Помимо меня была первая сотня добровольцев с такими же неизлечимыми болезнями, и даже один полностью парализованный.
Она замолчала и обернулась к двери, долго смотрела вглубь погруженной во тьму комнаты. И я был бесконечно благодарен ей за то, что она не заплакала. Слез я бы не выдержал, не в тональности Кары. Ибо ночью все женщины, как и кошки, схожи между собой.
– Парализованным был Саншайн?
– Да. У меня тогда случилась блажь познакомиться со всеми, участвующими в эксперименте, чтобы не дать себе опомниться и отказаться. Помню, он лежал, уставившись в одному ему видимую точку на потолке, а я подумала, что у этого парня похоже и оцифровывать уже нечего. А потом пришёл его сын, и эти безразличные ко всему миру глаза зажглись таким огнём, что мне стало стыдно за свои мысли. Ты заметил, у него очень выразительный взгляд?
Я усмехнулся:
– Мне показалось, это из-за того, что его часто и надолго банят за мат.
– Нет, – рассмеялась Мелори. – Скорее он не боится банов, потому что знает, каково это, все время молчать. Когда нас только загрузили в игру, Саншайн где-то неделю почти ничего не говорил – было непривычно. Но при этом сумел нас организовать, поддержать, настроить на позитивный лад. Мы все очень ему обязаны, даже этот мелкий сучёныш Дариан. Бегал за ним хвостиком. Саншайн, Саншайн... А теперь смотрите на него – Первый Меч Империи! И гвардия императору не нужна, он один со всем справится!
Далее шёл отборный мат о том, как и в каких позах Мелори наблюдала почтенную матушку незнакомого мне Дариана. Оставалось надеяться, что я похож не на него, а на кого-нибудь ещё. Потому что если и она начнёт меня бить, это будет уже перебор!
– Ой! Прости, я, кажется, наговорила лишнего... В общем, не держи на Саншайна зла, пожалуйста. Мы с Лектером обязательно с ним поговорим, чтобы он к тебе больше не приставал.
– Не надо. Лучше расскажи, что не так с моим аватаром?
– А, это... Во время второго заброса оцифрованных в игру, мы делали добор в клан, и к нам просился мечник, один в один ты сейчас. Только звали его Дэниел. Не прошёл испытательный срок – слишком много думал о своей девушке, которая, кстати, тоже в игре была. В общем, Саншайн их выгнал, а ещё через пару месяцев мы узнали, что девушка Дэниела убила.
Дэниел… Что-то знакомое. Вспомнить бы ещё, что именно. Ладно, потом.
– Как убила? Тут же все воскресают!
Если моё удивление и получилось наигранным, Мелори ничего не заметила или не подала виду.
– Так банально: три дня прошло, не зачекался заново на точке респа и всё. А уж душила она его или топила – какая разница? Может, затрахала до смерти.
– Тогда он точно умер счастливым, – хмыкнул я.
Итак, Саншайн чувствует вину за смерть Дэниела, а я тут как тут, чтобы кованым сапогом по больной мозоли. Прямо как Мелори со своим голосом по моим и без того рвущимся из шкафа скелетам.
– Если ты узнаешь для меня, где найти заклинания магии тьмы, я уйду из Элдора и не буду маячить перед глазами у вашего любимого Саншайна.
Мелори почти неслышно вздохнула и поднялась.
– Прости, Винс. Я знаю, где найти эти заклинания – Лектер рассказал сегодня, а ему проболтался Горыныч о цели твоих визитов в местные библиотеки. Но у тебя слишком низкий уровень, чтобы их получить. Первое и самое лёгкое находится в Александрийской библиотеке, а туда нужен рейд из десятка игроков минимум сотого уровня. Нет, если, конечно, у тебя куча денег, можешь нанять кого-нибудь, чтобы тебя провели по данжу. Только убедись, что у них есть с собой хиллер, иначе устанешь от входа на нужный уровень бегать...
– Но с моим умением заводить друзей найти такую группу невозможно? Нет, не отвечай. Я уже понял, что ты здесь исключительно из-за Саншайна, а он ко мне питает что-то среднее между ненавистью и желанием убить. Не волнуйся, я, как обещал, постараюсь не попадаться ему на глаза. Может, совсем уберусь из города – я явно не дорос до Элдора.
– Прости... И за голос тоже…
Она подошла ко мне и поцеловала в щеку. Потом ещё раз прошептала «Прости», после чего телепортировалась, кажется, в клановый замок.
Я вернулся в дом. В игре темнота никогда мне не мешала, а после откровений Мелори спать не хотелось. Стараясь не шуметь, я достал перегонный куб, выбрал несколько дорогих зелий и поставил на изготовление. Утром наведаюсь на аукцион: для покупки прохождения Александрийской библиотеки мне понадобится очень много денег. А ещё на новую гостиницу, которую придётся искать в тех районах Элдора, куда Имперская Гвардия не заходит. Сволочной Саншайн! Я перевёл взгляд на спящего паладина, свернувшегося калачиком на моей кровати, словно побитый котёнок. Коротко стриженные золотые волосы, правильные, но далеко не слащавые черты лица, которые даже небольшой шрам над левой бровью не портит – скорее добавляет выразительности серо-голубым глазам.
– Как же я тебя ненавижу, сучий ты сын, – прошептал я одними губами. – Все тебя любят, все готовы позаботиться, а ты пьёшь, избиваешь ни в чем неповинных людей и материшься так, что денег… О!
От неожиданной идеи я хлопнул в ладоши, а потом долго прислушивался к сопению паладина. Нет, вроде не проснулся. Ничего-ничего, спи. Крепко спи, сладких тебе снов, чтобы до утра смотреть, не пересмотреть. А я за это время как раз успею приготовиться. Что до обещания Мелори... Ну, пусть это будет дурное влияние Себастиана.
***
К утру спать все-таки захотелось, и я в очередной раз пожалел, что в этом мире нет кофе. Даже здесь, в столице империи, где нашёлся шоколад. Лучше б кофе нашелся! Но, увы-увы. Пришлось пить чай – единственный из запасов, сделанных в Белом Граде. Бодрее он меня не сделал, и когда проснулся Горыныч, глаза отчаянно слипались. Надо было все-таки выделить себе пару часов на сон, персонажу не так уж и много надо!
– Сапожник без сапог, – протянул сфинкс и пошёл на кухню доедать торт.
– В плане?! – крикнул я ему вдогонку.
Сейчас меня уже не заботило: разбужу я Саншайна или нет. Первый вариант был даже предпочтительнее.
– Ну, ты ж алхимик. Сварил бы себе зелье бодрости, делов-то, – отозвался Горыныч, после чего принялся излишне громко облизывать крем с тарелок.
«Винс, ты идиот!»
Я хлопнул себя по лбу. Нужное зелье даже варить не пришлось – оно давно было подобрано на полу пещеры Горыныча и ждало своего часа. На вкус, кстати, отвратительно, на рыбий жир похоже. Гадость... Но и впрямь бодрит!
Мои мучения пропали впустую – Саншайн изволил оклематься только к полудню. Ещё и не сразу понял, где он находится. Раз пять обвёл взглядом комнату, ещё несколько минут пристально смотрел в мою сторону, но я молчал, нагнетая атмосферу. И только когда он сел на кровати, надев повседневный комплект: штаны и рубашку, я вступил в игру, надеясь, что нигде не ошибся при расчётах.
– Чай будешь?
Всё-таки для мира, где нет кофе, чай был божественным напитком. Конечно, паладин удивился и слишком резко поднял голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Лицо его исказила гримаса боли, руки потянулись к вискам.
– Могу туда исцеляющее зелье плеснуть. В счёт вчерашнего.
Ответом мне служил средний палец. Нормально, все по плану.
– А ещё есть яичница с беконом, если Горыныч до неё не добрался. К ней исцеляющее зелье могу подать отдельно.
Саншайн убрал руки и посмотрел мне в глаза. В его взгляде читалось отчётливое: «Ты совсем дебил?»
«И даже больше», – подумал я в ответ и зловеще усмехнулся.
Харизма, конечно, вещь со ссылкой на игромех хорошая, но обычную мимику и человеческих тараканов никто не отменял. Взгляд паладина стал сначала задумчивым, потом хмурым, затем злым. И я продолжил:
– Хочешь заработать?
Секундный интерес, снова злость.
– Ничего криминального и предосудительного. Надо всего лишь организовать мне рейд в данж Александрийская библиотека. Мне даже лут не нужен, только возможность порыться в тамошних книжках.
Саншайн поднялся и повернулся к выходу. Ага, молодец, ещё шажок. Замечательно.
– Я заплачу!
Средний палец, не оборачиваясь. Отлично, давай ещё шаг.
– Сто тысяч золотых только тебе! Представляешь, сколько ругаться можно будет?
Ещё один шаг, рука со средним пальцем остаётся поднятой вверх.
– Ладно, уговорил, девяносто!
И ещё шаг.
– Ну хорошо-хорошо, пусть будет восемьдесят! Или даже пятьдесят. Ну, или десять.
До Саншайна, наконец, дошло, что я торгуюсь в меньшую сторону, и он обернулся. Увидел насмешку на моем лице и зашагал обратно, чтобы стереть её. Но когда его руки коснулись воротника моей рубашки, я выпалил:
– Я знаю, как на самом деле умер Дэниел! Его девушку ведь звали Изабелла? И кстати, до сих пор зовут. Горячая штучка, скажу я тебе. Но Дэниела не убивала. Я знаю, кто его убил, знаю, как его убили.
Об стену меня всё-таки припечатали, а потом долго сверлили взглядом, прежде, чем отпустить. Паладин достал из кармана дощечку и мел, и написал: «Полторы тысячи сейчас». Я выдал. Пфф, подумаешь – полторы тысячи, когда их у меня целых десять. А ещё можно продать хлам и посетить аукцион.
Когда деньги перекочевали в карман к Саншайну, он заговорил.
– Ты в курсе, что помимо избиения и убийства есть ещё пытки?
Ну, хорошо, об этом я не подумал.
– Ты не из тех, кто пытает людей, – я усмехнулся, пряча за улыбкой своё беспокойство. – Ты даже перестал меня избивать, когда понял, что я не обновил регистрацию на точке респа.
Он вздохнул, достал из кармана большое исцеляющее зелье и выпил залпом. А потом ещё одно такое же и повторил.
– Что ты хочешь за свою информацию?
– Вот, – я протянул ему список, что выдал мне Аристан. – Только я обещал Мелори, что покину город, потому ей на глаза попадаться нежелательно. Магу Лектеру, судя по всему, тоже.
Саншайн не ответил, поглощённый чтением списка квестов. В какой-то момент, не отрываясь от чтения, он снова схватил меня за грудки и пригвоздил к стене. И только я собрался возмутиться, как меня перестали удерживать, вместо этого сорвав маскирующий амулет.
– Вампир Винсент, значит, – паладин недобро усмехнулся. – Ну да, у тебя, как у нежити, пожалуй, было право поприветствовать меня шуткой про «воина Леху и его шаблу». Но кто сказал, что после этого ты будешь дальше не жить?
– Начни со щекотки, – раздался в дверях голос Горыныча, и мы оба посмотрели в его сторону. – Ты его вроде пытать собирался. Так вот, начни со щекотки. Уверен, – заявил сфинкс, умываясь, – Винс её боится.
Глава 11. Себастиан. Грабь, молись, беги
В сопровождении «Паладинов» во двор замка мы вошли без проблем. Даже украденный у послушника медальон не понадобился. Ну да ладно, не слишком-то я перенапрягся, его прикарманивая.
Глазеть по сторонам, идя в окружении плечистых бронированных паладинов, задачка сложноватая, но осмотр достопримечательностей меня и не особенно интересовал. А вот на нескольких Рыцарей Единого мне глянуть всё-таки удалось. И у них действительно был такой странный класс. Хотя Герман уверил меня, что в замке никакого святилища нет, значит, формально они даже не паладины. Что вполне резонно – зачем в игру вводить Единого бога, когда тут есть множество других богов, одно с другим не вяжется. Но откуда тогда такой класс?
Впрочем, я сюда пришёл за страницами гримуара, а не за ответами. Мало ли какие странности в игре бывают. Вон Изи вообще умеет маскировать свой настоящий нестандартный класс. Если мы тут найдём ещё один Саркофаг – я, конечно, и его заберу. Но ради праздного интереса суетиться не стану.
– В сам замок нас такой толпой не пустят, – заявил Герман, когда я уже начал было думать, что всё пройдёт, как по маслу. – И под видом сопровождения арестованных Себа тоже не провести, нарушителей порядка надо в тюрьму вести, а не к патриарху.
– Вас тут больше полусотни! Давайте просто войдём с боем! – всплеснул руками я. – Или не сладите с этими рыцарями?
– Сладим. Но не так просто. Их больше. А нам потом ещё выходить.
Вообще, я планировал подать сигнал Маре, чтоб она открыла к нам портал. Ради зачарования этих сигнальных маячков я даже пожертвовал несколькими мелкими драгоценными камешками из своих запасов. Но вот сможет ли она провести через портал такую толпу? К тому же, может просто отреагировать не сразу. Кто знает, чем они там с Винсом сейчас заняты.
– Ну и что ты предлагаешь?
Герман озадаченно почесал шлем латной рукавицей. И глазом не моргнул при этом, типа так и надо. Ох уж эти паладины... И зачем я его только спрашиваю? Кому-то голова дана, чтоб думать, кому-то, чтоб в неё есть, а Герману – чтоб шлем носить. Теперь надо найти того, кому дана для думанья. А то я в голову больше пью, а ещё ей говорю.
– Изи...
– Да-да, взлететь наверх и закинуть тебя в окно, – закатила глаза она. – Что я тебя всё время таскаю? Вообще-то, это ты меня на руках носить должен!