Придумано — сделано. Под его руководством слуги довольно быстро изготовили почти точную копию правителя, которая отличалась некоторыми чертами лица (чтобы не перепутали) и отсутствием эксклюзивных булавочных мозгов (потому что исполнителю мозги ни к чему). Получилось очень хорошо. Но копия почему-то не пожелала оживать. Сидела пень пнём и глупо ухмылялась. Страшила не отчаялся и вновь напряг свои булавки. Ход его размышлений был довольно прост. Поскольку сам он обрёл свою личность, сидя на шесте посреди пшеничного поля, то, видимо, и копия должна пройти тот же нелёгкий путь.
Целую неделю правитель исправно приходил на ближайшее поле и с разочарованием убеждался, что пугало на шесте не подаёт никаких признаков жизни.
И тут отличился Руф Билан. Придворный лизоблюд осторожно поинтересовался, в какое время года Трижды Премудрый изволил стать самим собой. Страшила припомнил, что тогда на поле уже густо колосилась пшеница. Ну что ж, подождём, решил он и приказал Билану неотлучно находиться рядом с пугалом, а как только пшеница заколосится, немедля сообщить во дворец.
Руф Билан примчался через два дня и принёс дурную весть. Непогодой на поле занесло неведомые сорняки, обладающие невероятной живучестью. Справиться с ними невозможно, потому что они разрастаются с непостижимой скоростью и вскоре заполонят собой всю округу. В общем, караул, урожай гибнет, изумрудное отечество в опасности!
Борьба с сорняками оказалась долгой и изнурительной. Их рубили, пололи, ломали и вырывали, но они вновь и вновь прорастали и расползались всё дальше. Даже самым ленивым горожанам пришлось взяться за топоры и тяпки. Сорняки были непобедимы. Тогда Страшила придумал высушивать срубленные стебли на железных противнях и ссыпать получившийся порошок в железные бочки.
Дин Гиор, руководивший перевозкой бочек, случайно обронил в одну из них свои ножницы. Что произошло дальше догадаться нетрудно. На картинке очень забавно был изображён длиннобородый солдат, удирающий от оживших ножниц, которые на бегу отстригали от его великолепной бороды клочок за клочком.
Так Страшила стал обладателем живительного порошка.
Я перевёл дух и посмотрел на часы. Вот это я зачитался! Миновало уже больше двух часов, как я угодил в эту параллель, а хозяев что-то не видать. Ну и ладно. Книга толстая, а я ещё даже и до половины не добрался. Сейчас утолю жажду и продолжу.
Первым делом Страшила оживил свою копию. Результат его страшно разочаровал. «И вот это я?! — в замешательстве воскликнул он. — Неужели я такой… мягкий?»
— Вы очень твёрдый, Ваше Мудрейшество, — прошептал ему на ухо Руф Билан.
Но Страшиле хватило ума понять, что из соломенных чучел получатся никудышные работники. Припомнив сначала ожившие ножницы, (которые всё ещё носились по улицам города, норовя остричь налысо каждого встречного), а затем и своего друга Железного Дровосека, правитель воодушевился. Буду делать железных людей, решил он.
К его великому сожалению оказалось, что в Волшебной стране с железом туго. Слишком мало его и слишком оно дорогое. Поэтому было принято вполне разумное решение делать новых людей из дерева. А за образец, недолго думая, взяли правителя Фиолетовой страны.
Так у Страшилы появились великолепные, неутомимые, послушные и нерассуждающие работники. Мечта любого правителя, честное слово. Сначала их было немного, но цех по изготовлению деревянных дровосеков работал без остановки, и за достаточно короткий срок придворные столяры успели настрогать пятьдесят штук.
Вот теперь можно было начинать. Работа закипела, строительство развернулось, ров вокруг города был вырыт в рекордные сроки, но… Но, как всегда, в самый ответственный момент обязательно появляется какое-нибудь неприятное «но». И даже не одно.
Во-первых, деревянные дровосеки никому не нравились. Мало того, что они пугали жителей своей многочисленностью и похожестью, так они ещё и трудились, совершенно не обращая внимания на мнение и желания окружающих. Приказал им Страшила проложить новую, более удобную улицу, они её и проложили, снеся все оказавшиеся на пути дома. Велел им правитель выкопать ров, они его и выкопали, обрушив при этом часть городской стены и вырубив яблочную рощу, любимое место отдыха горожан. И так во всём. Жители Изумрудного города начали роптать и вспоминать намного более спокойное правление Гудвина, который хоть и был Ужасным, но никого до ужаса не пугал и дома не разрушал. Появилась оппозиция, появились недовольные, и с этим надо было что-то делать.
Во-вторых, Страшила быстро осознал, что Изумрудный город для него маловат. Для воплощения в жизнь грандиозных планов, теснящихся в его мудрой голове, ему требовалась — что уж там мелочиться — вся Волшебная страна. Да-да, именно так, и никак иначе. Видимо, Гудвин добавил маловато отрубей в иголки и булавки, и стальная рассудочность перевесила в голове Страшилы изначальную доброту, скрытую в побочном продукте мукомольного производства.
Первой под раздачу попала Фиолетовая страна и произошло это быстро, мирно и очень легко. Страшила поговорил с Железным Дровосеком, и тот с радостью объявил, что отныне его владения переходят под руку Трижды Премудрого. Доброму Дровосеку для верного друга не жалко было ничего. Он по-прежнему бескорыстно трудился, прокладывая новые дороги и восстанавливая старые. И не замечая, что появившиеся во всех селениях деревянные дровосеки не слишком радуют Мигунов.
Дело в том, что эти дровосеки были уже не работниками, а самыми настоящими солдатами. Стараниями Руфа Билана Страшила озаботился проявлениями недовольства, и живо придумал вырезать дровосекам суровые лица, что кардинально меняло их характер. А командовали этими солдатами, опять же с подсказки Руфа Билана, некие не слишком приятные личности из числа зажиточных горожан: Энкин Флед и Кабр Гвин. Мудрый, но наивный Страшила всецело им доверял и был уверен, что они очень честные и порядочные люди. Бедные Мигуны в этом уже сильно сомневались.
Следующей целью была выбрана Голубая страна, присоединить которую, по мнению Страшилы, было довольно легко и совершенно необходимо. Для изготовления новых дровосеков требовалось всё больше древесины, а Голубая страна, как известно, славилась своими густыми лесами.
Над Жевунами нависла угроза порабощения. До них уже давно доходили тревожные слухи о творящейся в Изумрудном городе несправедливости, о разрушенных домах, о безжалостно вырубаемых лесах, о страшноватых деревянных людях, и бессовестных наместниках. Нужно было что-то делать, но что могли противопоставить надвигающейся беде робкие Жевуны? Единственное, на что они осмелились, — это обратиться за помощью к Урфину Джюсу. Бывший помощник Гингемы считался человеком редкой отваги и даже немного волшебником.
Узнав о готовящемся нашествии деревянных дровосеков, Урфин надолго задумался.
— Мы будем бороться, — заявил он наконец. — Мы не позволим Страшиле захватить Голубую страну. Я ещё не знаю, как мы это сделаем…
— Ты почему не на работе? — крикливый и слишком знакомый голос заставил меня невольно вздрогнуть.
Моя тёща, вернее, теща моего местного Я, стояла надо мной, уперев руки в бока и гневно сверля меня недобрым взглядом.
— Добрый день, Тамара Николаевна, — сказал я. — Извините, зачитался и не заметил, как вы вошли.
— Зачитался он, — язвительно сказала она, потом увидела, какую книгу я держу в руках, и яду в её голосе стало до невозможности много. — Сказки он читает. В детство вернуться решил. А семью кормить кто будет? Моя дочь? Или ты на мою зарплату рассчитываешь?
Она была точно такой же, как и в моём мире, разве что чуточку агрессивнее.
— А вас разве ещё не уволили? — не подумав, спросил я.
— Ты в своём уме? — загрохотала она. — Почему это меня должны уволить? Я сама кого угодно уволить могу!
В моём мире около года назад её с треском выгнали из администрации за превышение должностных полномочий.
— Ты слышишь, что я говорю? — не унималась тёща. — И вообще — что это у тебя с волосами? И где ты взял эту ужасную рубашку? Ты кто?
— Я это я, — сказал я, понимая, что скрывать правду бессмысленно. — Но я — другой я. Не ваш.
— Так ты из ЭТИХ? — зашипела она. — То-то я смотрю — осмелел вдруг ни с того ни с сего. Дерзить научился.
— Всё-таки не зря говорят, что власть портит человека, — не удержался я от укола.
— Наша власть из меня СДЕЛАЛА человека! — гордо провозгласила она. — А ты… А тебя… Вон отсюда! Чтобы духу твоего…
К счастью, в этот момент зеркало вдруг включилось.
Четвёртая параллель
То, что и на этот раз я попал не в свой мир, мне стало ясно с первого же взгляда. Не могу сказать, что меня это сильно огорчило. Удачное и весьма своевременное бегство от не слишком приятного двойника моей любимой тёщи привело меня в такое состояние духа, когда любая неприятность представляется ничего не значащей мелочью.
Подойдя к окну, я обнаружил, что за окном имеется в наличии зима, как сказала бы в подобном случае Тамара Николаевна. Так же в наличии имелись непривычного вида сильно чадящие угловатые автомобили и угрюмые полицейские фигуры на каждом углу. Ну и ладно, выходить из квартиры здесь я не планировал, поэтому настораживающая многочисленность полицейских чинов меня не испугала.
На столе лежала всего одна книга. И она притягивала меня со страшной силой. Это было словно наваждение какое-то. Поразмыслив, я решил не поддаваться и отправился на кухню. Никаких заметных отличий я там не нашёл, мысленно извинившись перед двойником, угостился чаем с бутербродом и… вскоре вновь стоял в комнате и разглядывал ту самую книгу.
Некие смутные подозрения уже терзали меня, поэтому я ничуть не удивился, прочитав её название. Сказка эта попадалась мне на глаза с такой назойливостью, что я уже кое о чём начал догадываться.
Всё тот же А. М. Волков, всё тот же «Волшебник Изумрудного города».
Однако уже титульный лист во весь голос заявлял, что отличия имеются в наличии… (М-м-м, кажется, общение с тёщей не прошло бесследно). «Библиотека приключений и ужасов» значилось там, и ещё было добавлено: «Для детей среднего возраста с крепкими нервами и здоровой психикой. Читать в присутствии родителей».
Хмыкнув, я устроился поудобнее и погрузился в приключения и ужасы, проигнорировав предупреждение и отважно решив обойтись без присутствия родителей, поскольку на свои нервы и психику мне пока жаловаться не приходилось.
Чтение оказалось увлекательным, хотя никаких ужасов я, откровенно говоря, не обнаружил, что, впрочем, меня не слишком огорчило.
Итак.
Элли с Тотошкой выбрались из упавшего фургончика и увидели перед собой странную, перепуганную женщину в тёмных развевающихся одеждах.
— Сработало! Сработало! — возопила женщина и, опрокинув по пути огромный котёл, бросилась обнимать девочку и целовать вырывающегося пёсика.
— Вы кто? — спросила Элли, когда бурная радость женщины слегка поутихла.
— Я несчастнейший человек в этой ужасной стране, — непонятно ответила женщина и, скинув с себя уродливую мантию и колпак с париком, оказалась мужчиной. Превращение было настолько неожиданным, что Тотошка взвизгнул и убежал в лес.
— Фамилию мою я не помню, зовут меня, кажется, Ричардом. Несколько лет назад меня занесло в эти края и с тех пор жизнь моя превратилась в сплошную муку. Мы летели на воздушном шаре, потерпели аварию, я выпал из корзины, но, к счастью, не разбился, только сильно ударился головой и частично потерял память. Отлежавшись вот в этой пещере, я выбрался наружу и… и… — мужчина разрыдался. — Аборигены приняли меня за колдунью, они заставляли меня колдовать, вызывать дождь, избавляться от вредителей… Это страшные люди, они не знают жалости, они не ведают сострадания. Вы должны спасти меня от них. Я устал быть Гингемой!
— Но как же я могу вас спасти? — удивилась Элли.
— Очень просто, — заторопился Ричард. — Всё уже продумано. Мы затолкаем мою мантию и мои башмаки под домик, и проклятые Жевуны поверят, что меня раздавило. А вас они не тронут, они очень боятся собак, потому что они никогда их не видели.
— Но как же мне вернуться домой?
— Иди по дороге из жёлтого кирпича. Она ведёт прямиком в Изумрудный город, которым правит Гудвин Великий и Ужасный. Он великий волшебник, и если его попросить, он может выполнить любое желание. Дорога трудна и опасна, но ты ничего не бойся. Я очень скоро к тебе присоединюсь.
Так и случилось. Набежавшие вдруг со всех сторон маленькие страшноватые вечно жующие карлики в голубых одеждах жутко расстроились, вознамерились было назначить Элли новой колдуньей, но верный Тотошка громким лаем заставил их разбежаться.
И Элли пошла по дороге из жёлтого кирпича. Вскоре из кустов вывалился одетый в чудовищное тряпьё Ричард. Чтобы Жевуны его не узнали, он стащил одежду у торчащего посреди поля пугала и теперь щеголял в тесном рваном кафтане и обгрызенной мышами шляпе.
— Я пойду с тобой к Гудвину, — заявил он. — Волшебник выполнит моё заветное желание и восстановит мне память. А тебе поможет вернуться домой.
Затем была встреча с Людоедом. Когда Элли прочитала предупреждающую надпись, она испугалась, но Ричард уверил её, что с ним девочке не страшны никакие людоеды. Как ни странно, он оказался прав.
Увидев шагающих по дороге Ричарда и Элли с Тотошкой, облачённый в стальные доспехи Людоед выскочил из засады и бросился обнимать Ричарда, крича на весь лес:
— Дик, ты жив! Какое счастье!
Потрясение от внезапной встречи оказалось так велико, что к Ричарду сразу вернулась память.
— Знакомься, Элли, — сказал он, сияя. — Это мой старший брат Уильям. Мы вместе летели на воздушном шаре. Я о нём совершенно забыл, а теперь вспомнил. Так что одно моё желание уже исполнилось.
Уильяма выбросило из корзины в окрестностях заброшенного замка. Опасаясь, что коварные Жевуны, которыми так и кишели окрестные леса, однажды доберутся до него, он успешно притворялся страшным Людоедом. А чтобы выглядеть пострашнее, он постоянно носил старые рыцарские латы, оставшиеся от прежних хозяев. Жевуны его боялись и обходили замок стороной.
Уильям тоже намерен был идти к Гудвину. Братья, как и Элли, мечтали вернуться в Канзас.
— Гудвин нам поможет, — говорили они, многозначительно переглядываясь и улыбаясь. — Мы точно знаем.
Новоявленный Страшила и изрядно помятый Железный Рыцарь торопились поскорее убраться из страны Жевунов и шли так быстро, как только могли. Когда девочка уставала, они несли её по очереди на руках. И не напрасно. Жевунам до них дела не было, зато в погоню бросились другие карлики — жёлтые. Возглавляемые своей престарелой повелительницей, они почти настигли беглецов, но тут дорогу преградил овраг. Уильям перебросил через него срубленное дерево, и наши герои с риском для жизни перебрались на другую сторону. Затем они скинули дерево вниз и долго ещё слышали жуткие вопли карликов и визгливые вопли разъярённой старухи: «Отдай мне туфельки, проклятая девчонка! Отдай!»
В лесу за оврагом водились Саблезубые тигры. Уильям, однако, уверил друзей, что тигров бояться не стоит, поскольку они все очень трусливые. Так оно и оказалось. Первый же попавшийся им навстречу тигр поджал хвост и спрятался под ближайшим кустом, мелко дрожа и подвывая от ужаса.
Отзывчивая Элли, разумеется, тут же пожалела беднягу, с трудом его успокоила и предложила отправиться в Изумрудный город, чтобы Гудвин выделил несчастному животному немного смелости. Тигр так испугался своей ещё не приобретённой смелости, что убежал в лесную чащу и уже не вернулся.
С немалым трудом наши герои добрались до Изумрудного города. Бедняжке Элли достались очень странные спутники. У братьев при падении из шара, видимо, крепко пострадали головы, да и долгие последующие мытарства на их психическом состоянии сказались не лучшим образом. Ричард настолько вошёл в роль огородного пугала, что всерьёз называл себя Страшилой, мечтал о свежей соломе и бросался камнями во всех пролетающих мимо ворон. Билл вёл себя спокойнее, но наотрез отказывался снимать рыцарские доспехи и на каждой стоянке тщательно смазывал маслом все сочленения.