Когда Кулькан выкупался в озере и был сыто накормлен, сестра провела его к сыну.
– Это твой ребёнок? – изумлённо поднял малыша на руки Кулькан.
– Наш с Кинич-Ахава.
– А твой хозяин знает?.. Или ты его обманула?
Иш-Чель печально покачала головой, вспомнив прошлое.
– С самого начала Амантлан пытался меня спасти, а когда узнал, что будет ребёнок, то совершил брачный обряд без моего согласия, только чтобы нас не отобрали и не принесли в жертву.
– А он не так плох, этот Амантлан. Я бы никогда не подумал, что ему свойственны человеческие чувства. Наверное, он тебя любит, если спас от жрецов, и меня тоже…
– Я только считаюсь его женой.
– Ты думаешь, он действительно отправит меня домой?
– Не знаю. Амантлан никогда не обещает, он просто делает, что считает нужным, вот и всё. Но это ему под силу, будем молиться, чтобы боги послали нам удачу…
– После всего, что со мною произошло, меня и палкой на теокалли не загонишь! – Кулькан поиграл с племянником, и незаметно уснул.
Иш-Чель тихо выскользнула и направилась в покои хозяина. Она шла тихо. Было уже за полночь.
Комната Амантлана освещалась только огнём из очага, и ей пришлось привыкнуть к полумраку, прежде чем сделать хоть один шаг с порога. Убедившись, что Амантлан лежит и спит, она собралась с духом и направилась к нему, уже ясно различая очертания спящего хозяина. Когда до него оставалась пара шагов, её остановил совершенно бодрый голос:
– Зачем ты пришла, женщина?
– Почему ты никогда не называешь меня по имени?
– А мне позволена такая милость?
– Ты – мой господин и вправе называть меня, как тебе угодно…
– Я и называю – женщина.
– Хорошо.
– Ты пришла за этим и меня разбудила? – он присел, одеяло сползло, и Иш-Чель невольно уставилась на его мощный торс. Амантлан окинул её насмешливым взглядом, отчего, помимо воли, женщина залилась багровым румянцем, представляя, как глупо она выглядит.
– Да, я пришла, чтобы закончить нашу сделку! – её гордо вскинутая голова сказала Амантлану больше, чем слова, но ничуть не смутила.
Опять на его губах играла насмешливая улыбка, которая временами её страшно злила.
– Какое похвальное рвение, женщина… Но боюсь, ты напутала… – теперь в его глазах читалось нечто совсем непонятное. – Я не старец убогий, что ловит любую возможность получить в постель молодую женщину! Уходи, не мешай мне спать!.. Вокруг достаточно ласковых и нежных девушек, которые приходят сами, а не из чувства долга. Убирайся, иначе я позову людей! – последние слова Иш-Чель слышала, когда уже была в проходе.
"Паршивый пёс!.. Как же я тебя ненавижу!" – Иш-Чель со всего маху упала на постель, едва не разбудив брата и сына.
Рой мыслей крутился в голове, но ни одна не могла подсказать, как убить мужа. Только совсем под утро прохлада позволила забыться сном.
Пока Иш-Чель занималась братом, Амантлан не спал, а уж после её ухода тем болеене мог уснуть. До самого утра он мерил комнату шагами, от стены до маленького окошка во дворик, обзывал себя последним дураком, шептал проклятья и обречённо мотал головой, с тоской смотря в дверной проем, где скрылась Иш-Чель. Несколько раз Храбрый Ягуар порывался выйти и найти её, тогда бы свершилось то, о чём мечтал так часто по ночам, и что ему подарили боги, но он оттолкнул. Гордость брала своё, он сжимал руками деревянную перегородку, закрывающую окно, передавая ей силу неутолённой страсти и боли. В очередной раз бросал взгляд на луну и обречённо шептал:
– Мне не нужна твоя благодарность… она хуже ножа, мне нужна твоя любовь… Ты нужна мне, Иш-Чель, но – вся, без остатка…
Поведение Шочи во время праздника показало Ицкоатлю, что нужно срочно принимать меры, его сестра явно выходит из-под контроля. Тлатоани уже пожалел, что позволил ей принять участие в празднике, но она так безупречно вела себя перед этим и столь долгое время, как не поверить в её исправление! И вот теперь он был вынужден вместо того, чтобы идти отдыхать, навестить милую сестрицу.
Шочи не сомневалась, что разозлит Ицкоатля, прошло достаточно много времени после их разговора, а жизнь её ничуть не изменилась. Вот она и решила слегка встряхнуть брата и Амантлана, женой которого ещё не передумала стать.
К визиту тлатоани она готовилась с такой тщательностью, что ей бы позавидовал любой военачальник Анауака. Длинные волосы расчёсаны и надушены. Многочисленные браслеты сняты, оставлены только те, которые издавали нежный мелодичный звук и были так тонки, что не скрывали изящных линий рук. Одежда поражала, но ещё более привлекала внимание прозрачностью – под ней гибкое тело Шочи показывало все плавные изгибы.
Женщина собиралась добиться исполнения одного из двух желаний: либо соблазнить тлатоани и привязать его к себе, либо заставить брата выдать её замуж за Амантлана. Как привести в исполнение задуманное и решала Шочи, когда в комнату вошёл Ицкоатль. Он сразу оценил приготовления девушки и не сдержал улыбки:
– Вижу, что ты меня ждала, дорогая сестра!
– Разумеется, любимый брат! – Шочи поднялась и встала так, чтобы огонь от факелов оказался сзади и осветил её тело, сделав прозрачной одежду.
– Ты забыла одеться к моему приходу, мне подождать? – пошутил Ицкоатль.
Шочи надула губы, но решила воплощать в жизнь первый план.
– Ты хочешь сказать, что ткань слишком тонка и мне может быть холодно? Не волнуйся, я же знаю, как горяча твоя любовь ко мне…
– Я хочу сказать, Шочи, все уловки не для меня, я вижу тебя насквозь и хорошо знаю твой ядовитый язычок!
– Не сомневаюсь, что ты не забыл, каким медовым он бывает, братец! – Шочи медленно подходила к Ицкоатлю, бедра её призывно колыхались, а все внимание гостя сосредоточилось на подкрашенных губах, по которым пробегал маленький язык женщины.
Тлатоани вздохнул, отвёл взгляд и прошёл в комнату. Постель Шочи была разобрана и усыпана лепестками цветов. Решив, что достаточно шуток, которые ведут не туда, куда нужно ему, а туда, куда хочет Шочи, Ицкоатль завёл новый разговор:
– Я считал, ты исправилась, и позволил присутствовать на празднике, но ты опять взялась за старое!
Шочи спокойно выслушала брата и ласково улыбнулась, томно вздохнув, совершенно непритворно, так, по крайней мере, показалось тлатоани:
– Разумеется, Ицкоатль, и я даже не боюсь в этом признаться! Да, взялась за старое. Пробыв в столь долгом уединении, поняла – мне не нужен Амантлан, но как ещё заставить тебя прийти?.. Ты сейчас попытаешься обвинить меня во лжи, но тебя сюда привела ревность, мой любимый брат… – продолжая говорить, Шочи медленно подходила к тлатоани, который замер от внезапного признания.
Такого он не ожидал. В полной растерянности правитель попытался быстро копнуть в своей душе, чтобы определить, насколько права его сестра, но не успел.
Руки Шочи, её полуобнажённое тело ласково обвились вокруг него, и он под тяжестью осел на постель, так и не успев оказать сопротивления. А Шочи уже вовсю использовала мастерство умелой любовницы, придавив тлатоани и не давая ему ни на минуту прийти в себя. Ицкоатль побарахтался, сопротивляясь, скорее, для приличия, а потом сдался, уступив желанию, разожжённому опытной женщиной.
С момента их последней встречи, когда оба были ещё молоды, прошло много времени. Шочи его зря не теряла. Она приобретала и оттачивала своё сексуальное мастерство, становясь в этом деле истинным виртуозом, что было и отмечено Ицкоатлем, получившим изощрённое наслаждение. Не дав любовнику отдышаться, Шочи, усевшись на него сверху, тут же приступила к решению своих дел:
– Милый, как видишь, ты зря от меня отказывался, но это всё в прошлом, так?
Ицкоатль кивнул, понимая, что Шочи разожгла в нем желание, которое он когда-то потушил, а теперь не собирался отказываться от удовольствий, так искусно ему предложенных.
– Тогда ты скажешь, что любишь меня, что я буду с тобой рядом?
И опять тлатоани только кивнул, всё больше не желая отказываться от предлагаемых утех, в глубине души отругал себя, но, вспомнив о многочисленных жёнах, успокоился. Зря время и он не терял. Хорошо, что они с сестрой, наконец, смогут договориться – ему так хочется мира в семье. Что ж, если Шочи сейчас попросит сделать себя одной из жён, он заставит её помучиться, потрудиться и согласится. Кто сможет воспротивиться его желанию взять ещё одну сестру в жены?
Ицкоатль, как никогда, ощущал себя на вершине власти. То, что непокорная Шочи, изолированная долгое время, наконецпризнала его силу, смирилась и стала вымаливать у него любовь, только подтверждало эту уверенность. Он знал, что только с человеком, имеющим власть, его сестрица согласилась бы связать судьбу, да ещё так изысканно…
– Когда ты объявишь меня своей женой?
– Когда ты усмиришь гордыню и докажешь, что покорна мне…
– Это я всегда готова тебе доказывать, Ицкоатль!
– Тогда на днях…
Шочи, довольно улыбаясь, позволила тлатоани заключить себя в объятия, но в голове уже строила планы, как отомстить тому, кто её отверг. Амантлан должен быть наказан.
ОСВОБОЖДЕНИЕ КИНИЧ-АХАВА ИЛИ КОНЕЦ ИЛЛЮЗИЯМ
Приглашение от сестры тлатоани застало Иш-Чель врасплох. Ей было непонятно, что нужно знатной даме. Хотя в глубине душиона догадывалась – в этом явно замешен Амантлан, который в настоящий момент находился в городе. Иш-Чель решилана всякий случай поставить в известность о своём будущем визите Ишто. Та с сомнением покачала головой и отправила раба к сыну в казармы.
С достоинством выслушав посыльного от Шочи, женщина засобиралась в гости. Сменила будничную рубашку да обула новые сандалии. Небольшой выбор драгоценностей – Амантлан не баловал жену роскошью – не заставил задержаться и, приблизительно через час, она уже была готова. Накинув на голову белое покрывало, что делала каждый раз при выходе в город, Иш-Чель уверенно села в каноэ, которое ей любезно прислали. Дворцовый сад она видела, но вновь была восхищена его красотой и пышностью. Прохладные высокие стены дома верховного правителя, все в яркой росписи, предстали перед ней впервые, и она немного задержалась, внимательно разглядывая каждую картину.
Вежливое покашливание сопровождающего напомнило, зачем пришла, и женщина вынужденно поторопилась, чего совсем не хотелось.
В покоях Шочи было немного сумрачно и прохладно.
Сестра тлатоани Ицкоатля полностью оправдывала звание самой красивой девушки Теночтитлана. При её появлении присутствующие замолкали, чтобы в очередной раз полюбоваться тонкой и высокой фигурой, которая угадывалась, а точнее, просматривалась под тончайшим хлопком белоснежных одежд. Как того требовал обычай мешиков, жесткая копна густых волосбыла распущена и опускалась почти до колен, разделённая на три пряди: две прикрывали высокую грудь, а одна колыхалась на спине. Глаза, умело подведённые, широко поставленные, привлекали задумчивостью и лёгкой печалью. Что-то невинно-детское проскальзывало в её непосредственной живости, и только опытный человек мог разгадать хорошо продуманную игру умной и расчётливой женщины, привыкшей к дворцовым интригам.
Итак, они стояли напротив. Обе такие разные, совершенно не похожие, но почему-то очень близкие.
– Приятно видеть перед собой красивое лицо, – звонкий певучий голос ласкал слух. Шочи, взмахом руки, отослала женщин, которые были с ней, и мило улыбнулась, продолжив: – Нам ведь не нужны лишние уши, правда?
– Как скажете… – слегка склонила голову Иш-Чель.
– Я уже давно хотела посмотреть на вас… Но вы были больны, как мне сказали, потом оказалось, что подарили нашему герою Амантлану сына… – Шочи во время разговора пристально рассматривала гостью.
В её взгляде не было ревности, скорее, некий дух соперничества.
– Вас не обманули.
– Удивительное почтение, граничащее с гордостью. Правда, что вы знатного рода?
– Да. Мой отец – правитель Майяпана, города в центре земли майя.
– Ирония судьбы… Вы могли бы стать женой правителя тоже какого-нибудь майского города.
– Я и была женой халач-виника Коацаока.
– Вот как? 3начит, наш отважный воин Амантлан отнял вас у мужа? Или вы сами сбежали к нему? – с неподдельным интересом Шочи внимательно и заинтересованно заглянула в глубину светлых глаз Иш-Чель.
Но та вовремя опустила ресницы, не желая выдавать чувства незнакомому человеку. Однако от Шочи нелегко было отделаться, ведь она преследовала свои цели.
– И как вам нравится жизнь с мужчиной из мешиков?
Иш-Чель молчала, ей не нравились вопросы хозяйки, которые показывали, что дальше вообще пойдут ещё откровеннее. Но нужно было ответить достойно:
– Уверяю вас, она ничем не отличается от жизни с мужчиной майя!
Озорно играя глазами, Шочи повторила вопрос, немного его изменив:
– Мне очень интересно, насколько наши мужчины отличаются от ваших?
– Странный вопрос: Амантлан – законопослушный гражданин, а нашему ребёнку всего три года.
Шочи громко рассмеялась:
– Амантлан действительно предан Анауаку, но, уверяю вас, когда дело в женщине, интересной ему, тут никакие запреты не остановят! Думаю, вам известно, что мы с ним близки!
Вкрадчивый тон и вызывающий взгляд Шочи провоцировал Иш-Чель, но она смогла себя сдержать и спокойно ответить:
– Ваша связь известна мне, как и любому жителю Теночтитлана, ведь вы её не скрываете, но какое отношение к ней могу иметь я? Я – жена и починяюсь закону страны, где живу. Мне не пристало следить или указывать мужу, с кем и где ему проводить свободное от его обязанностей время…
– Хорошо! Вижу, что вы не столь просты, как на первый взгляд, поэтому не буду скрывать своих целей! Я собираюсь стать женой Амантлана! Мы с ним уже решили!
– Госпожа Шочи, если мужчина решил взять в наш дом вторую жену, то, насколько мне об этом известно, первую, то есть меня, ставит перед фактом муж, но никак не будущая жена. Не торопитесь ли вы с выводами? Мужчины после похода бывают так темпераментны! А ваша репутация…
– А ты, оказывается, не тихоня! Умеешь показать зубки! Именно поэтому Амантлан посчитал, что лучше, если мы с вами, по-дружески, обо всем договоримся сами! Неужели две женщины из знатных семей не смогут достойно всё обсудить?
– Что именно, госпожа? – Иш-Чель с трудом скрыла иронию.
– Как это что?! Ваш ребёнок родился первым, но мои дети в моей стране смогут занять более высокое положение…
– Вот как? Разрешите напомнить вам, госпожа, что закон даёт право всем свободным гражданам Анауака на любое положение, а я уже давно не рабыня, мой сын – свободный гражданин!
– Но мои дети…
– И много у вас детей?
Шочи на секунду смешалась, но продолжила со свойственной ей раскованностью:
– У меня пока нет детей, но это один из наиважнейших вопросов! Я его хочу решить сейчас! Естественно, мой муж не сможет вам оказывать того внимания, когда мы поженимся, пока я не буду уверена, что ношу его ребёнка. И потом, я думаю, мы будем жить в доме тлатоани, и Амантлан не сможет вас посещать, разве чтокрайне редко. Ведь закон – это для пилли и народа, стране же нужны воины, а так много одиноких женщин… Вам просто необходимо понять сейчас: мы так давно друг друга любим, что если бы не ваша случайная беременность, то на вашем месте была бы я!
– Моему мужу, при такой большой любви, о которой вы мне поведали, ничего не стоило жениться на вас, ведь он только в вопросах безопасности Анауака законопослушный гражданин! Но если он все же решил, то я не имею права противиться этому. Мне безразлично, где и с кем он будет проводить ночи, но то, что положено мнекак жене я не уступлю никому! И именно вам придётся с этим мириться! И ещё одно, я уже не чужестранка, мои родители – достойные и уважаемые граждане Анауака, и они знают, как обратиться в совет старейшин и призвать вас и моего мужа к выполнению тех обязательств, которые он поклялся исполнять, взяв меня в жены! Я никогда не отдам ничего, чем обладаю, и что принадлежит мне по закону! Это же касается и интересов моего сына. Он – старший сын Амантлана и ему по праву принадлежит первенство по рождению. Думаю, я выразила свои мысли ясно, госпожа Шочи?
– Да. Но я не напрасно задала вопрос о мужчинах. Вы за столь короткий срок смогли забыть своего первого мужа?
– Он, кроме того, являлся и моим братом, а я не вижу повода забывать членов моего рода, моей семьи.