День убийства. Раннее утро.
Острый камешек больно впился в пятку, и Проныра, ойкнув, сел прямо на песок. Песок был холодным - это пацан сразу прочувствовал попой сквозь тонкую ткань штанов. Отбросил железное ведро и метлу с лопаткой, стянул с ноги ботинок и принялся злобно вытряхивать. Злился Проныра на себя, очень злился - надо же было влипнуть в этот Предел. Отстойник был неплохим местом для жизни, там были люди, "товарищи", такие же бездомные отщепенцы, как и он, имелись еда, вода и лекарства. А здесь, на Пределе, его самого могут того самого. Неясно, чего ждать. Хотя, командир Лишай кажется неплохим дядькой.
В свои четырнадцать Проныра повидал многое. Счастливое детство, смерть родителей, жизнь в бункере, детский распределитель, побег и месяцы скитаний. Взрослеть пришлось быстро. Трущобы и помойки, вереницей сменяющие друг друга, прятки от санитарных патрулей и банд мародёров, охота на крыс, постоянное недоедание и грязная, протухшая вода. Благо, что в одном ему повезло. Одарила судьба иммунитетом к чуме. Но он бы загнулся в конце концов - доконали бы другие болезни, холод и голод. Однако у судьбы имелись свои планы: и полгода назад Проныру каким-то чудом занесло в Восточный Отстойник - одно из немногих "свободных" поселений на самой восточной границе Евросоюза. Там его и подобрала ватага таких же малолетних доходяг под предводительством Липкого - жестокого семнадцатилетнего бугая. Проныра не питал иллюзий - жизнь научила многому - но то была семья или что-то похожее. В стае выживать легче - эту мудрость пацан постиг от крыс. Липкий даже обещал отвести к "сукам". Секс для Проныры пока оставался понятием абстрактным, но товарищи рассказывали, восхищённо закатывая глаза и громко хвастаясь успехами. Проныра был счастлив эти полгода, но теперь...
Натянул ботинок обратно, поднялся, подобрал инструмент и поплёлся через бетонный пятачок к входу в "гостевой дом". Попытался открыть тяжёлую железную дверь, но та не поддавалась. Закрыта изнутри, или у него не хватает силёнок. Придётся обходить дом, чтобы войти в сортир напрямую. Думка о предстоящем заставила мысленно передёрнуться. Но: "Чистота и аккуратность сегодня - гарантия, что завтра ты не будешь харкать кровавыми соплями".
Проныра доплёлся до бокового входа, начал спускаться, гремя железным ведром по бетонным ступеням, и тут хлопнула дверь, ведущая из туалета в дом. Кто-то есть внутри? Не хватало ещё, чтобы увидели, особенно Анна или Кудряш, как он копается в чужом... "Есть кто-нибудь? Иду убирать", - крикнул, подождал ответа. Тишина. Отлично.
Проныра вошёл внутрь, уныло оглядел рядок железных вёдер, установленных в выемки бетонного пола, повернулся и вздрогнул от неожиданности. Железный стол оказался сдвинут, а в углу, прямо на полу, привалившись спиной к стене и вытянув ноги, сидел Кудряш. Спущенные до самых ботинок штаны, плети рук по бокам и безвольно поникшая голова. Проныра кинулся к парню - помочь, присел на корточки, и тут кудрявая голова дёрнулась, приподнялась:
- С-с-сука... Обманули меня, пацан. Не смог... - просипел Кудряш, обмяк и начал заваливаться на бок. Проныра попытался удержать, но рука попала во что-то мокрое и липкое. Кровь. Испуганно отскочил назад и застыл. Крик сам рвался из глотки, и Проныра не стал себя сдерживать.
За день до убийства.
Караван прибыл. Грузовые траки, смахивающие на пузатых жуков на широких гусеницах, натужно пыхтя и кашляя дизелем, втянулись в ворота и замерли. Задняя дверь фургона откинулась, и в проёме появилась голова в военной каске:
- Быстро, быстро! Выходим! Без вещей! - проорала голова и махнула рукой куда-то в сторону.
Проныра шевельнулся, попытался подняться на порядком ослабевшие ноги. Четыре изнуряющих дня путешествия позади. Может, теперь его нормально покормят. Караванщики выделяли несколько чёрствых галет на день, и если бы не Кудряш, то неизвестно - дотянул бы Проныра до конца путешествия. Молодой и весёлый парень иногда подкармливал пацана из своих запасов, хитро щурясь и подмигивая, а Красотка недовольно поджимала губы. А ещё у Кудряша были драконы. На второй день путешествия караван остановился возле небольшого озерца, чистого и прохладного, и пока караванщики набирали воду, Кудряш скинул одежду и кинулся в озеро, поплавать. Потом он обсыхал на солнце, играл мускулами, красуясь перед Красоткой, а Проныра заворожено наблюдал за вытатуированными на груди парня драконами, а те шевелились, как живые. Красотка бросала короткие взгляды, а потом они с Кудршом ненадолго исчезли.
Красотка была красива. Другого слова Проныра подобрать не мог. Попросту не знал. Стройные ноги и высокая грудь, выпирающая из блузки, длинные ухоженные пальцы, высокая шея, полные губы и густые, чёрные как смоль волосы, уложенные в высокую причёску. Красотка любила свои волосы. Проныра наблюдал, как каждый вечер и утро она долго и тщательно их расчёсывает, ловко орудует заколками, длиною не меньше, чем три его указательных пальца, потом аккуратно наносит густую и вкуснопахнущую жижу на причёску. Держалась девушка отчуждённо и замкнуто, предпочитая ни с кем, кроме Кудряша, не общаться, и Проныра догадывался почему. Как-то трак здорово тряхнуло, когда они переползали через невысокую горную гряду, дорожная сумка девушки упала с полки и раскрылась, рассыпав содержимое. Красотка быстро затолкала вещи обратно, но Проныра успел заметить чёрную кожаную куртку, расшитую стразами и стеклянными висюльками. Он узнал её - в таких, приталенных и вызывающе распахнутых, ходили высококлассные "суки" - обитательницы красных кварталов Отстойника.
Проныра подобрался к краю фургона и раздумывал, как бы половчее спрыгнуть вниз, когда его подхватила сильная рука, и пацан вмиг оказался на земле, благодарно улыбнулся:
- Спасибо, дядя Кудряш.
- Не за что, пацан, - Кудряш потрепал его по голове. - Не кисни.
Проныра огляделся. Обширная, чисто подметенная площадь, обнесенная стеной, местами каменно-кирпичной, местами деревянной. Несколько больших навесов от солнца, садовые стулья и столы. Тротуар и каменная дорога, вся щербатая от вывороченных камней. Караванщики и десяток солдат выгружали из траков ящики и тюки. Главные ворота распахнуты, в левой стене - ворота поменьше. Вкусно тянуло запахом еды - живот тут же недовольно заурчал.
Сзади закряхтели, Проныра развернулся и увидел Деда, который никак не мог спуститься из фургона на землю. Старику было плохо: седые волоса слиплись от пота, губы кривились в гримасе боли. Анна беспомощно стояла рядом. Она пыталась помочь, но невысокой, хрупкой девушке это было не под силу. Анна. Если бы не она, Проныра замёрз бы до полусмерти в первую же ночь - девушка забрала его к себе под одеяло. Проныра прижимался к тёплому женскому боку, ощущая как теплеет внутри, шевелится в паху и разные мысли лезут в голову. Но длилось недолго. Усталость и голод брали своё и он засыпал. Было бы хорошо, если бы Кудряш и Анна были вместе. Но если девушка поначалу и улыбалась Кудряшу, то где-то с середины пути лишь хмурилась при виде парня, а Дед зыркал волком. Самого Кудряша больше интересовал Дед. Проныра заметил пару раз, как парень смотрит на старика, пока тот спит : оценивающий взгляд, охотничий.
Проныра встряхнулся и бросился на помощь Анне. Вдвоём они может как-нибудь и сдюжат. Но тут изнутри фургона показались "арабы". Назим и Галиб. Оба крепкие, гибкие и бородатые, в военной форме, что делало их похожими на местных солдат. Легко спрыгнули на землю, подхватили старика на руки, перенесли под ближайший навес и усадили на стул. Потом Назим озабоченно посмотрел на солнце, на часы, что-то негромко сказал спутнику, тот молча кивнул. "Арабы" отошли в сторонку, расстелили коврики и начали молиться. "Аллаахумма, рабба хаазихи дда`вати ттааммати ва ссаляятиль-кааима". За четыре дня путешествия Проныра выучил слова практически наизусть, благо парни читали их с военной пунктуальностью пять раз в сутки, невзирая на то, что в тесном пространстве фургона молиться сложно и неудобно. Слушая ритмичные перекаты чужой речи, он закрывал глаза и представлял себя далеко-далеко.
Последним, чуть приволакивая правую ногу и тяжело опираясь на трость, спустился Сноб. За четыре дня путешествия он изрядно потерял свой лоск, что Проныру очень радовало. Сноб следил за внешностью: носил хороший дорожный костюм, правда потрёпанный, каждое утро аккуратно брился и расчёсывал изрядно поседевшие волосы, а вот общался как придурок. Отворачивался, когда к нему обращались, всем свои видом выражая презрение, а если и отвечал, то цедил слова сквозь зубы и брезгливо кривил губы. На Проныру смотрел, как на пустое место, а однажды даже огрел тростью по плечу, когда пацан попросил у него сухарь. Сноб устало прошёл под навес, уселся на другой стул и принялся массировать колено.
Проныра уже собрался отправиться на "разведку" - есть хотелось неимоверно - но тут почувствовал чью-то руку на плече. Пацан испуганно пискнул, отскочил и обернулся. Двое в военной форме. Первый - низенький, небритый, плешивый, с очками на носу и чемоданчиком в руках - с лёгким удивлением рассматривал Проныру. Второй внушал: высокий и широкий, как шкаф, здоровяк, совершенно лысый, а всю правую половину лица покрывал красный радиоактивный лишай. Большие пальцы рук засунуты за ремень, на котором болтались пистолет и мачете. Непонятно, зачем ему : "шкаф" явно мог разрывать стальные прутья голыми руками.
Здоровяк зыркнул под навес, где Анна хлопотала над Дедом, обернулся в низенькому: "Док, разберись там". Перевёл взгляд на Проныру:
- Ты чей, пацан? И как сюда попал?..
День убийства. Утро.
- Что скажешь, Док? - Лишай стоял посреди туалета, скрестив руки на груди, задумчиво разглядывая труп Кудряша и время от времени искоса поглядывая на притихшего Проныру.
- Скажу, что его замочили в сортире. - Док вытянул из раны кусок проволоки, который перед этим сам туда же и засунул. - Вскрытие покажет точнее, но предварительно: рана глубокая, удар нанесён сзади, под правую почку. Судя по количеству крови, задеты кровеносные сосуды и, вполне вероятно, сама почка. Били чем-то узким и очень острым. Типа заточки или большого шила. - Док осторожно понюхал окровавленную проволоку. - Сам удар смертельный, но умер он не сразу. Мог некоторое время сопротивляться - а следов борьбы почти нет. И запах - очень характерный, кстати.
Док еще раз понюхал проволоку и бросил её в ближайшее ведро:
- Да, сомнений нет. Клинок был смазан ядом пустошного паука. Только он при смешивании с кровью даёт такой характерный запах. Яд не смертельный, но, почти мгновенно, на несколько минут ускоряет кровообращение, угнетает нервную систему и препятствует свёртыванию крови. Жертве тяжело даже руку поднять, не то, что сопротивляться или кричать. Оружие убийцы. Думаю, ударили сзади, пока он ссал, и толкнули в угол. Парень ударился головой о стену, возможно, потерял сознание и быстро истёк кровью.
- Насколько быстро?
- Под действием яда - не более трёх минут. Это чудо, что малец застал его живым.
- Дядя Лишай, - всхлипнул Проныра, - я камень из ботинка вытряхивал. Если бы пришёл раньше, дядю Кудряша не убили бы?
Лишай задумчиво посмотрел на Проныру, почесал подбородок и опять повернулся к доктору:
- Знаю я про этот яд. Помню, в лагере мы его сушили и шмаляли. Лёгкие глюки от него. Трудно его достать?
- Да без проблем. Пауков везде хватает. У меня есть вполне приличный запасец. Его шушера разная пользует. И в мази и гели там всякие добавляют. В качестве антисептика. Командир, глянь, чё я у него в штанах нашёл, - Док протянул небольшое чёрное портмоне и сложенный листок.
Лишай взял бумажник, открыл. Внутри блеснул золотой пятиугольник. Хмыкнув, Лишай развернул листок и принялся читать. Хмыкнув второй раз, ненадолго задумался, потом поманил солдата:
- Всех гостей собрать в столовой. Под охраной. Часовых к каждому входу. Доку помогите перенести труп в морг. Обыщите вещи этой парочки - больного старикана и его девчонки. Хотя лучше принесите в столовую - сам посмотрю. - Обернулся на Проныру: - Пацан, прибери тут. Кровь засыпь песком, вынеси наружу и закопай, чтобы падалицы не собрались. Потом - марш в столовую. Я буду чуть позже.
- Что такое, командир? - заинтересованно спросил Док.
- Да так. Этот кучерявый покойник был санитарным маршалом Евросоюза.
За день до убийства.
- Ты чей, пацан, и как сюда попал? - грозно спросил здоровяк
- Я н-н-ничей, дяденька, - от испуга Проныра стал заикаться, - милостыню собирал, с-с-схватили, привезли...
- Франк, гамадрил недорезанный, опять начал людей на шахты возить! - здоровяк глянул на перепуганное лицо пацана. - Да не дрожи ты так. Выкуплю я тебя. Пристрою куда-нибудь. Повезло, что сюда попал. На шахтах быстро загнёшься.
Здоровяк молча прошёл под навес, где низенький хлопотал над Дедом:
- Ну что тут, Док?
- Ничего сильно плохого. Но и хорошего мало. - Док внимательно смотрел на экран какого-то приборчика. Проныра прибор узнал: медицинский анализатор. В Отстойнике всех проверяли такими каждые три дня. - Это не чума. Пустошная лихорадка. Не заразна. Будь он помоложе, то и беспокоиться не о чем. А тут организм сильно изношен. Так что не знаю.
Док снял с пояса флягу и передал Анне:
- Пусть пьёт больше воды и лежит. Даже по нужде не давайте вставать - банки есть. В душ тоже не водите. Сами его вымойте. Пусть хорошо и плотно поест. Распоряжусь, чтобы выделили особый паёк. Лекарства тут не помогут. Если к завтрашнему утру не помрёт - должно стать лучше.
- Ясно, - здоровяк кивнул, - позже проверишь всех. Перевозчики чумных не возят, но чем чёрт не шутит.