– Только я, государь, немного не выполнил твой приказ, – несколько виновато заговорил Дмитрий, – ты велел полусотню привезти, так я привел полусотню да дюжину.
Петр заинтересовался:
И опрокинул чарку, не дожидаясь ответных слов.
Царь посмотрел на него изучающе, – может и его подменили. Не нашел признаков подмены, покрутил головой.
– Ну, парень, судя по твоей хватке, тебе предстоит большая карьера. Бог на твоей стороне.
– Хорошие парни, – негромко сказал Шмидт, подойдя к Дмитрию. Тот только улыбнулся. Вчера он наивно попытался передать новобранцев сержанту. Тот только руками замахал.
В строю раздались смешки.
– Обучитесь вы в любом случае. Преображенец не может ходить, косолапя, или горбить спину. Что же касается войны, государь со мной не советуется. Мал я чином.
Пришлось Дмитрию прилюдно раздеться почти донага и каждую деталь туалета одевать по несколько раз. Даже короткие штаны вызывали затруднения, куда уж там чулки и галстук. Первое обряжение заняло почти полдня. Процесс затягивался еще и тем, что портные проводили подгонку обмундирования.
Шмидт, тоже получивший чарку водки, ухмыльнулся, дал команду и повел опьяневших новобранцев по плацу, оставив царя с денщиками и Дмитрия одних.
Петр прошел строй, посмотрел на недорослей, ухмыльнулся:
Строй загалдел и он немедленно нагнал на лицо каменно-холодное лицо.
– В Нижнем Новгороде, государь. Все дворяне, с детства готовятся к войне.
– Да ты готовый дядька для гвардейцев. Если так будешь проводить мои задания, готовь офицерскую шпагу.
Денщик быстро разлил жидкость по чаркам, запахло водкой.
– Я, я, герр Питер, это есть новый воин, – вмешался в разговор Шмидт.
Под это дело не завернуть ли ему к Хилковым? Правда, незваным, но с порохом он обещал помочь, и пока обещание выполнял слабовато.
Новобранцы, которые находились в режиме домашнего ареста под присмотром Гриднева, завистливо поглядывали, но молчали, чем Дмитрий был очень рад.
Глава 15
Он зря беспокоился и придумывал разные причины. Даша была ему откровенно рада, повисла на шее, никого не стесняясь, в первую очередь. С бабьей истомой буквально простонала: «Любый мой»!
Александр Никитич Хилков на это демонстрацию дочери внешне никак не отреагировал, но когда она вышла, развил бешеную активность, явно опасаясь, что Даша войдет.
Оказалось – сможет. Князь глухо заговорил:
Князь Александр его понял. Гулко откашлялся, заговорил:
Он еще подумал для виду, посмотрел на князя – тот заметно волновался. Не потому, что боялся, что Кистенев откажется. На это есть Даша. Она даже говорить не будет, просто чмокнет его в щеку – сдастся.
Князь тоже встал, смахнул досадную слезу, приобнял Дмитрия:
– Помолвку устроим в Москве, а свадьбу через несколько месяцев, осенью в Санкт-Питербухе, как только будущий муж князь Дмитрий устроит жилье, – он остановился и для вежливости спросил: – устроишь, князь?
Саша, в отличие от него долго не раздумывал. Был Семеновым, стал Кистеневым, теперь станет князем Хилковым. Вернет его невиданная сила (технический спирт – тьфу-тьфу!) снова станет Семеновым.
– Дворяне на Руси всегда были на остри ножа. и нередко гибли. Уже при Иване Грозном, дабы дворянские роды не затухали, принят был обычай усыновления – жених дочери принимался в семью и брал ее фамилию и титл. Как ты?
Видя, что собеседник пытается что-то сказать, предупреждающе поднял руку:
Об этом думал и Дмитрий. Мельком посмотрев на него – не шутит ли? Нет, князь был вдумчив и серьезен. И тогда он горячо согласился с женитьбой.
Улучив момент, чмокнул, получив в ответ ослепительную улыбку.
– Почту за честь, государь мой и отец. Не уроню честь ваших усопших сыновей!
– А то смотри, – неуверенно предложил князь Александр, – могу и я.
Дмитрий аж покрутил головой. Простой какой князь. Дело, конечно, молодое… а вдруг дочь?
Однако, его неуверенность почувствовалось всеми присутствующими. Даша попросила:
Дмитрий улыбнулся. Да она у него, оказывается, шутить умеет! И язвить!
В столовой, пока расставляли блюда, князь Александр раздавал приказы в форме распоряжений:
– Все построю, ей богу, – побожился он, – построю такой же двухэтажный, как в Москве. А потом и тебе, князь Александр будет дом.
– Поговорили о женитьбе, – сказал он, – все оговорено, так что, молодые, нечего тянуть.
Даша просияла, пропустила вперед папу, шепнула Дмитрию:
– Ой, тятя, какой ты быстрый. Еще замуж не выдал, а уже ребенка ждешь, – ответила с ослепительной улыбкой Даша.
Князь первым заговорил:
– Сумею, – уверенно сказал Дмитрий, – Петр Алексеевич ко мне определенный кредит имеет и мешать не будет.
– Ну, вы тут, мужчины, поговорите между собой, а я по хозяйству похлопочу – обед скоро, – и вышла из комнаты.
– А ты как думал? – усмехнулся он, – Даша, поди, с тобой поедет?
Князь замолчал. Долго замолчал, Дмитрий даже забеспокоился – что с ним?
– А как же, – поддержал дочь князь, – Всевышний наш требует, чтобы жена во всем была с мужем. И в горе, и в радости. В том будет и клясться тебе в церкви на венчании.
Она вопрошающе посмотрела на отца.
Нет, он волновался, потому что понимал – сейчас происходят события, определяющие дальнейшее развитие его рода.
– А не пойти ли нам пообедать? – предложил он, – сегодня к мясу будет картоха. Царь Петр в Думе высыпал ведро этого фрукта для еды. Бояре стали жаться, но я помня твои слова, взял с десяток. К мясу пойдет.
Надо завершать этот торжественный момент. Иначе он станет обыденным.
Даша от этих слов неожиданно заалела, укоризненно посмотрела на отца, сказала:
– Дшерь моя даже не вышла за муж, взяла тебя в мужья. Люб ты ей. И за мужскую неброскую красоту, и за надежность и за прочность. Я, ты знаешь, вначале колебался. Очень уж ты не богат и не знатен. Соромно княжне Хилковой за такого худого жениха выходить.
Оба мужчины замолчали, любуясь, вгоняя ее в непонятное томление.
– Говорю тебе, как мужчина. Сказывал уже. Три сына у меня было. Всех Господь прибрал. Одна надежда на дочь. Поэтому вы от меня так не отбрыкаетесь. Как женитесь, в течение года родите сына – сына и надежу рода. Пусть растет, да меня радует. А там, глядишь, еще Господь порадует, второго Даша принесет.
Дмитрий, понимая, что словами здесь не поможешь, молчал, лишь мимикой давая понять, что очень сочувствует и если бы мог чем-то помочь – обязательно бы пришел на помошь.
– Не лезь, тятя, коли с царем не близок. Пусть уж лучше Дмитрий.
Князь это увидел:
Даша, видимо, относительно планов отца была осведомлена. Она ничего не спросила, только сжала руку Дмитрия.
– Даша у меня всем вышла: и головой, и телом. Характером всех мужиков переплюнет. Да вот, по своей бабьей стати, не может она нашу фамилию передать. Дети-то у вас Кистеневы будут.
Он махнул рукой, нашел вторую кружку, налил в них мальвазию.
– Да, – подтвердил Дмитрий, – мы с Петром Алексеевичем близки. Неужель он в такой просьбе откажет? Надо только письменную просьбу написать.
Эк его, сразу и не спрячешься! А впрочем…
Дмитрий был так красноречив, что князь не удержался. Хлопнул кубок мальвазии, которую саам налил из иноземного стеклянного графина и потребовал:
– Строй мне там же! Денег я дам, строителей тоже.
Дмитрий тоже прислушался. Легкие девичьи шаги прокрались к двери и застыли. Кажется, здесь начали подслушивать?
– Дашенька, я буду жить в Санкт-Питербухе, в соседнем доме. Но ежели в Москву захочешь, вот он, наш дом! Никто тебя из него не гонит, как, впрочем, и твоих будущих мужа и ребенка.
– А ты что такой пьяный, от счастья, что ли?
– Подожди! Это было давно. Сейчас я Дашу выдаю, дорогой мой родственник. За нее выдаю два крупных сел с тянущими к ней деревнями. Итого семьсот шестьдесят душ. Да железоделательный завод в Вымпале в Подмосковье. Триста душ! Тебе понравится. Сами перерабатывают руду, выплавляют железо, а потом всякую всячину выделывают: ножи, серпы, литовки, замки и прочие изделия. Петр Лексеич смотрел, ему завод показался, свои дал заказы на ружья, да на пули.
– Я бы не взял, – смалодушничал под напором будущего тестя, – да ведь она сама приедет.
– Ты меня совсем из Москвы изгоняешь, – вдруг сказала Даша капризно, – из родного дома.
– А коли дочь, – понял правильно Дмитрия князь, – так у кого осечек не бывает. Хотя я и от внучек не откажусь. Но внука дай!
– Ну давай, сын, выпьем за это!
– Вот и ладненько, – между тем говорил о своем князь, – отпишешь мне, как построишь. Надо рухлядь Дашину переправить, да слуг направить. Что б ей ни в чем недостатка не было! И сами мы, может быть, летом приедем.
Отдохнув, снова помолчав, князь заговорил немного о другом, хотя по этой же теме – продолжении рода:
– Но, конечно, первая причина – это Даша. Пришла ей пора мужчину иметь и детей рожать. Так меня заела, аж не могу! Мой характер, – и с гордостью, и с досадой договорил он и насторожился.
Дмитрий к такому варианту не был готов. Женится еще на княжеской дочери он мог. Но вот стать князем Хилковым…
Дмитрий выжидательно посмотрел на князя, изобразил на лице большое внимание.
– Верю, все у вас будет хорошо, и род князей Хилковых еще прогремит в истории страны.
Он принял из рук слуги тарелку с супом и вопросительно посмотрел на него.
Дмитрий встал и твердо сказал:
Князь Александр к таким фортелям был приучен. Он не испугался, просто сказал:
Дмитрий пьяно ухмыльнулся, представив вкус жаркого. Они пошли в столовую. В коридоре их перехватила, а точнее ожидала Даша.
Дмитрию приданое понравилось. Особенно завод. Да и крестьяне очень даже в тему. Отправлю всех в Питер. Пусть дураки и трусы повизгивают да постанывают, что де опасно и страшно. Прибыльно там да богато.
Дмитрий с сожалением посмотрел ей в след. Потом настороженно на князя Александра. Пожалуй, он впервые так жестко, можно даже сказать грубо, повел себя с любимой дочерью. Судя по характеру, не самодурствует, специально прогнал, чтобы поговорить с будущим зятьком.
Князь пришел к такому же мнению, но не обозлился, а, наоборот, развеселился. Осторожно подошел к двери и резко открыл ее на себя.
Он даже удивился энергии князя, внимательно посмотрел.
– В Питербух всех повезешь? – проницательно посмотрел на Дмитрия князь.
– Государь хвалит меня, за этот год ни разу не ругал. И не только потому, что пороху стали давать больше. А потому, что я, извини, не посоветовавшись с тобой, сказал, что ты теперь много работаешь в Яузе, когда бываешь в Москве. И все, я стал для него своим человеком. Вот я думаю, а если у меня еще дочь выйдет за тебя, а?
Они выпили. Довольно крепкое вино ударило в голову. Дмитрий, с утра еще не евший, заметно опьянел.
Так вот же муж, – подчеркнул отец, – и искать не надо. Кстати, князь Дмитрий, боюсь, будут у нас трудности. Царь Петр, скорее, будет рад исчезновению рода, а не его распространению. Сумеешь ли с ним переговорить?
– А, мы, Дарьюшка, говорили о вашей женитьбе. Все, как ты хотела!
Даша стояла в интересной позе: на карачках, с прижатым ушком там, где было отверстие для ключа. Пойманная на горячем, она не смутилась, только слегка покраснела. Какой она была красавица!
– Туда! – решительно махнул он рукой, – и дом буду строить, царь велит, чтобы новая столица была красива и богата.
Наконец заговорил:
Глава 16
И в самом деле, активность, с которой Дмитрий выполнил щекотливое задание по набору кадров, царю явно понравилось. К тому же он искал новых сотрудников. Самые преданные соратники и учителя – Гордон и Франц Лефорт – умерли, а оставшиеся тянули только на уровень помощников. Деятельных, активных, талантливых, но помощников. Впрочем, Петр, которому было около тридцати лет, стремительно мужал и умнел. Учителя ему, по большому счету, были уже не нужны, он сам решил все вопросы и знал ответы на все вопросы. Или, по крайней мере, знал, где искать. И все же сейчас было хорошее время для продвижения в друзья царя.
Дмитрий мысленно потирал руки. На него падали мелкие проблемы, которыми остальные заниматься не хотели – мороки много, а денег мало. И поэтому он был всегда на слуху у царя.
И, тем более, он радовался там счастливчикам, которые всеми правдами и неправдами сумели в титулованную знать.
Ближний кружок самых близких царю людей был простонароден или, как Дмитрий, входил в число мелких дворян. Вообще-то Петру это было, кто его люди, с низов или верхов, но иногда задевало. «Породистые» люди, цвет и честь страны до сих пор к нему не очень-то стремятся.
Петр уже видел лист бумаги, но читать ее не собирался. Одно дело Дмитрий, свой человек, другое дело князь Хилков, которого он до сих пор недолюбливал и его просьбу читать не собирался. Так, пусть по коллегиям месячишко-два проползает, а там посмотрим.
– Господе Иисусе, крест готов целовать.
– Давай, работай. Конечно я за!
Ну раз Дмитрий просит…
Дмитрия подняли на смех: он собирается выращивать в болотах рожь? К нам привозить станут и из глубин страны на повозках и на кораблях из Европы. Дмитрий только саркастически улыбался. Он-то знал, что в окрестностях Санкт-Петербурга в ХХI веке выращивают и зерновые, и овощи, и еще много чего. И болота давно высушены.
– Ай да князь! Что ты ему сделал, он не только за тебя единственную дочь отдает, да еще в свою семью включает?
Он подписался под обращением князя и отдал Дмитрию:
Царь сделал большую паузу, как понял Дмитрий, здесь должен был стоять вопрос, а не оттуда ли бревна? Дмитрий мог бы попытаться запудрить мозги, но это было рискованно, дураком царь никогда не был. Поэтому он сделал вид, что не понял игры в молчанку и преданно уставился на царя.
– Видал я сегодня твои бревна, – отрывисто сказал Петр, – дешево и хорошо. У казны там тоже есть леса.
– Я помню, ты говорил. До свадьбы дошел? Молодец! От меня что требуется?
Однако Дмитрий отказался:
Петр был оживлен, весел, охотно ступал в дискуссии, но что особенно радовало Дмитрия – напрямую с ним не спорил. Кажется, он сумел простучаться со своей идеей освоения Прибалтики.
Что требуется, было понятно – как сюзерен и командир он должен был дать своему дворянину и офицеру гвардии разрешение. Это средневековье и поэтому никакой демократии – все регламентировано – от свадьбы до похорон для всех социальных слоев. Хоть ты дворянин, хоть крестьянин – проси разрешение. При чем каждый просил у своего господина.
Государю нужны хорошие бревна? Через неделю по вешним водам пришло два плота с великолепными соснами. Недорого.
Все замолчали, ожидая реакции царя. Меньшиков было попытался возражать, но был остановлен жестом Петра. Тому явно понравилось европеизированное название, да еще связанное с ним.
Так появилась еще одна работа, дающая и крестьянам, и самому Дмитрию неплохой заработок.
Петр глубоко вздохнул, перебарывая накопившееся раздражение, и перевел разговор на другое.
У гвардии по весне стало скудно с продовольствием? А на рынке цены большие – видано ли дело, пуд ржи стоит двугривенный. Сержант Кистенев может достать рожь всего лишь за гривну. Мясо, масло, сыр – сколько надо, столько и привезет. Недорого. Петр, нередко пересчитывавший копейки после покупок своих помощников и прохаживающий дубинкой по их хребтам, особенно у Алексашки Меньшикова, за Кистеневым следить быстро перестал. Тот привозил продукцию дешевую и качественную, но дешевую, не придерешься. И строго по отчету.
Но еще больше Петр сблизился с Дмитрием за время вечерних разговоров. Здесь под водку и наливки ни один из «друзей» царя не мог с ним состязаться, как ни старался. Разве можно было переспорить попаданца с огромным объемом знаний, правда, в основном гуманитарным. Они разговаривали о новых приборах, собрали и разобрали астролябию (помог студенческий реферат о технических возможностях петровской эпохи), обговорили проблемы развития европейской культуры в России и, конечно же, коснулись завоевания Прибалтики.