– Воля твоя, смейся, – обиженно ответил Никита, – а я не полезу. Всяко там нечистая сила.
Дмитрий отдал, а Никита взял удочку с окунем. Вот главный итог деятельности зловредного окуня.
Вчера десятник из обоза принес очередные пуд крупы и десяток копченой салаки, от которой так пахло, что даже самые голодные и жадные воротили нос. Хорошо оставалось немного телятины и они с ней сварили кашу.
Они вернулись в лагерь. Десятник саркастически поинтересовался, видели они вообще рыбу? Мол, только время потратили.
Ох уж эти дети средневековья. Режут друг друга так, что только хруст стоит, а всякого боятся. Суеверы!
Почему местные жители XVIII не ловили ее на крючок, Саше было совершенно непонятно. Или шкурка выделки не стоит? На сети ведь ловили. И церковь никаких ограничений не давала, наоборот поощряла в постные дни рыбную диету. Ну а мы пойдем, как идиоты, с удочками, накопав червей.
А потом началась потеха. Рыба словно проснулась и клевала, будто план выполняла в конце квартала. Обе котомки, которые они взяли с собой, заполнили в короткий срок. И все, пожалуй.
На крайний случай, не поймав, сходят в устье Нарвы, хотя там и клев будет хуже, и с крепостных стен внимание привлекут. Получат пару ядер, если защитникам не будет жалко. И то разминка.
Тот хмыкнул и велел сегодня отдыхать, ибо рану залечивать надобно. Конечно и десятник, и все остальные ратники десятка совершенно зря думали о болезни Дмитрия по-другому. Но корить сына боярского в похмелье, когда ему сам государь подливал, никто не осмелился. Вот ведь подфартило парню! Тут не корить надо, а завидовать.
Никита замысел Дмитрия не то что не одобрял, но вскользь заметил о грозящей им опасности. Два человека в лесной тиши хорошая добыча для вражеского отряда, даже маленького. Впрочем, когда Дмитрий легкомысленно отмахнулся, больше о лазутчиках не вспоминал. Пусть враги боятся! В двадцать лет жизнь кажется бесконечной и беспечной, а опасность – смешной и не опасной.
На утро Дмитрий особого похмелья не почувствовал (он же был студентом-историком целых пять лет. Куда там Петру нажираться!). А вот рана еще побаливала, да и общее состояние было не очень: слабость, озноб и ломота в ногах. О чем он честно сообщил десятнику.
– Мы свое сделали, – объявил Никита, – чистить и варить, надеюсь, желающие найдутся?
За остальные дни Дмитрий интенсивно выздоравливал. Ему даже удалось купить у одного из жителей небольшого бычка. Конечно, можно было просто отобрать, но тут вмешался гуманистический настрой Саши… В общем животина была куплена и довольно дорого. Теленка поделили на весь десяток (но варили вместе), а доля Дмитрия была больше всех.
– Удочку надо было караулить. Утащил ее окунь, а он сразу к богу за помощью. Тьфу!
Но все оказалось не так просто в этой жизни. К вечеру немного оживший Дмитрий (не от похмелья, от зажившей раны) услышал от прошедших по лагерю слухов, что Петр уехал в Новгород – разбираться с боевыми припасами и продовольствием. За него был оставлен герцог фон Круа – самовлюбленный красующийся индюк, время от времени проезжавший по лагерю, надутый от спеси. Он остался не только командующим армией, но и как бы стал исполнять функции царя под Нарвой. Дмитрий к нему не испытывал никакой симпатий, помня о том, что в реальной истории фон Круа вместе со всеми офицерами-иностранцами при появлении армии Карла XII поспешил сдаться при первых же выстрелах. И вряд ли что-то изменится в этой действительности. За что его хвалить?
– Как будешь ловить, столько и получишь, – бескомпромиссно заявил Дмитрий, загнав свои сомнения в дальний угол сознания, – так ты идешь?
– Пошли! – решился Никита, – может, что поймаем, а то надоело тухлую рыбу жрать и пухлых тыловиков ругать.
Вообще-то он не против был половить рыбу, давно уже ухи не ели из свежей рыбы, но ведь как? Нижней рубахой? Ха-ха, не дети же.
– Не возьмусь я за него! – решительно заявил Никита.
Вот ведь суевер. Все к богу посылает, – подумал Саша и насмешливо процедил:
Услышав громкую ругань Дмитрия, прибежал Никита. Самостоятельно плывущее удилище заставило его оцепенеть, потом перекреститься, прошептав: «Свят, свят, свят!»
Дмитрий тоже сетей не взял. Да и смешно это, сеть брать на войну. Переметные сумы не бесконечные. Лучше снаряжения добавить или продуктов. Но ведь есть другие варианты.
Желающие нашлись, а вечером их ждала жирная уха из окуней, а на утро Дмитрий отправил Курта в обоз, где договорился за маленькую денежку, чтобы того одновременно и охраняли, и сторожили. Сохранять его в том аду, который превратятся окрестности Нарвы с появлением шведской армии, он не надеялся. Самому бы уцелеть!
Взяв с разрешения десятника одну салаку и, сообщив на всякий случай, где они примерно будут, они отправились рыбачить. И червей не надо Это для людей рыба была вонючей, а вот сама рыба на такую приманку брала охотно.
– У меня рыбацких снастей нет, – сразу предупредил Никита, – ни сети, ни невода.
Общий рефрен – ждем весны. Доживите полгода до весны, а там видно будет!
В один из дней, когда десяток был освобожден от хлопот с дежурством и дворяне вместе с холопами занимались своими делами, а от и просто бездельничали, Дмитрий предложил своему товарищу порыбачить. А то смешно сказать, сидят у моря, почти в устье реки Нарвы, а питаются всякой гнилой дрянью.
– Вот тебе водяной, – опять насмешливо сказал Дмитрий, – хорош? Такой же окунь у тебя сидит. Хихикает, наверное, издевается над тобой.
– Думаешь, поймаем?
Вообще, когда конкретно человечество стало ловить на удочку, он не помнил. Но знал, как историк, аж до тысячи лет назад, точно. Может, в палеолите, а, может, в мезолите. На крайний случай в неолите. Но в одном из этих каменных столетий – это, безусловно. Именно в селениях этого времени археологи стали находить еще каменные и костяные крючки.
Никита обескуражено взял «гостинец». Про святой дух и водяную нечисть он уже не поминал. Хотя, чувствовалось, отказаться от сверхъестественных сил в озере не мог. Но Дмитрий и не собирался в ХVIII веке доказывать отсутствие бога и его институтов. В средневековье это мог только идиот, каковым Саша себя не считал. Пусть каждый сам сходит с ума. Он им не учитель.
Сунув свою удочку Никите, он ухватил отплывающую удочку. Судя по тяжести и уровню сопротивления, окунь здесь был такой же крупный. Что и оказалось, когда Дмитрий вытащил добычу.
Не зря поэтому поплавки оказались неподвижными и, похоже, замерзли в воде. Никите скоро надоело сидеть на промерзлой траве и он, пристроив удилище в кустах, принялся прогуливаться в окрестностях, то ли ища лазутчиков, то ли возможности перекусить той же вкусной после заморозков рябиной. И поплатился за это.
Шли ходко, благо было холодно, – почитай, конец осени. Хотя лед ни реки, ни озера не сковал, но это не на долго. К рождеству все окажутся в ледяном плену. Но пока даже снег на водную плоскость не выпал – чувствовалась близость Балтийского моря.
Дмитрий пожалел бедолагу и, улучив момент, закинул свою удочку и поймал крючком лесу Никиты.
Дмитрий, занятый своей удочкой, тоже поздно заметил мирно плывущее удилище. Его характеристика бестолкового Никиты была короткой, емкой и крайне нецензурной.
Озеро встретило рыбаков осенним безмолвием. По причине наступающих холодов уже не было ни насекомых, ни даже птиц. Только бродяга ветер неприкаянно шатался по озеру, шурша высохшим и обмороженным камышом. И постоянный житель этих мест – рыба – чувствовалось, подалась общему унылому настроению и не показывалась на поверхности.
Дмитрий усмехнулся, вытащил из своих запасов два рыболовных набора, демонстративно показал Никите.
– Держи! – жестом победителя никчемному воителю предложил Дмитрий и предупредил: – с тебя кружка пива и за удочку, и за окуня.
Первые метры удочка товарища шла легко, и он уже решил, что добыча ушла. однако потом она начала энергично тормозиться. И все же к берегу удилище Никиты Дмитрий все же подвел.
И место есть хорошее. Вчера Дмитрий, задумав пойти «в набег на рыбу», решил, что на море он соваться не будет. Не на чем и опасно. С берега же, не зная мест, в это время года он только мужиков их десятка насмешит. А вот немного в стороне от Нарвы приметил он неприметное лесное озеро, небольшое, но с рыбой. Попытаются половить там. Рыба не ахти – окунь, ерш и прочая мелочь, но для ухи подойдет.
– Да это водяной играет. Не полезу я туда! – решительно объявил Никита, – утащит на дно русалкам и душа к небесам не уйдет.
Появился металл – начали делать из металла. Рыба при ее изобилии всегда являлась ценным белковым продуктом, от которого люди никогда не отказывались. Ни в одном районе земного шара, где находились водоемы.
Дмитрий радовался успеху, но понимал, что перспективной рыбалки здесь не будет. Озеро некрупное, рыбы здесь мало. От того в нем и не рыбачили местные жители – промышленного улова не будет, а дети с меньшими претензиями не приходили из-за большого расстояния и опасности. Так что путь эта рыбешка живет и плодится, не пугаясь.
Дмитрий молча вывалил кучку рыбы. Никита повторил жест. Окуней оказалось очень много, и ратники замерли в радостном предвкушении. Пожалуй, сегодня им будет чем пообедать. Свежая рыба и в большом количестве!
Дмитрий не ответил, ему было некогда – за крючок потянули с такой силой, что в пору было самому вспомнить о водяном. Но, постаравшись, он вытащил добычу. Конечно, никакого там водяного не было. Дмитрий поймал крупного окуня почти в три фунта, или, говоря современным языком больше одного килограмма. Знатный улов, в ХХI веке подобный экземпляр мало где найдешь. Постарался человек, выбил живность.
Глава 6
Девятнадцатое ноября был обычным днем поздней балтийской осени. Прохладный, промозглый, мерзкий. По-хорошему солдаты и ратники вообще бы из протопленного дома не выходили. Лучше уж морозный день, чем тамошний дождливый холод.
Но не было у россиян по близости дома, и они мерзли на промозглом ветре, нехотя переругивались, нехотя выезжали в дозоры, а свободные сидели у костров, готовясь к штурму Нарвы, который, по слухам, собирался провести их иноземный вождь.
Гвардия, сжимаемая шведами, брошенная всеми, держалась, тем не менее, твердо. Шведы разделились на две части. И если одна могла праздновать победу, отбросив дворянское ополчение, то у другой дело не сдвигалось с места. А где-то еще стояли стрельцы, – вовремя вспомнил Дмитрий, – много нас. Русская армия была почти в два раза больше. Эх, сюда бы еще твердое командование! Хотя какое командование… Царь уехал, практически убежал в Новгород, герцог де Кроа сдался. А армия воевала. Не в первый раз, и не в последний.
А ведь когда-то двор великого князя, начиная с Василия II Темного, был самой сильной и организованной частью московского войска. Но прошло три-четыре столетия и дворянское войско уже дряхлый анахронизм. И не сожалеть надо – ломать.
Несколько несильных атак окончились безрезультатно, гвардейцы отвечали мощными штыковыми ударами, не собираясь паниковать и разбегаться, как другие части. А потом начались пересылки и переговоры. Все, как помнил Саша. Главное, держаться гвардейцев. Их шведы не тронут, дадут перейти по понтонному мосту на другой берег. А вот оставшихся после них пограбят, а кого и в плен возьмут.
Дмитрий налился почти большевистской злобой. Кровопийцы, эксплуататоры, как сладко попить-поесть, так они тут как тут, а что путное сделать – ищи-свищи ветра в поле. Спрыгнул с коня, отправил его в тылы. Умный Бурка ускакал, понимая, что хозяину не до него, а здесь еще и убивают. Лишь бы дошел и его никто не перехватил из своих же.
К вечеру все стихло. Пользуясь этим, Дмитрий отпросился у поручика на часок, отловил Бурка, который вздумал в обозе шалить, отдал его хозяйственной части на сохранение. Пусть плененный Курт последит за ним. Тылы уходили первыми, их берегли. Ибо хотя в бою от них никакого толку, а вот после они нужны даже очень.
Представился ротному поручику, попросился в строй. Поручик заколебался. Армейская дисциплина, а тем более, в гвардии жесткая, чужих в строй не пускают, на то есть начальство и царь. Но и людей становится все меньше, а горячий бой продолжается, шведы вот-вот в рукопашную ринутся. Каждый штык на счету, а парень все же не на пироги просится, а в горячий бой.
Дмитрий служил в армии и, конечно, огнестрельное оружие в руках держал и стрелял, сколько положено по программе для срочников в Российской армии XXI века. Но там был модернизированный калаш. Быстро и ловко: патроны в магазин, магазин к автомату и огонь на радость старшине. А здесь все вручную.
Командиры рангом ниже, русские по национальности, надо отдать им должное, с трудом, но навели порядок. Дворянское ополчение – большое и многочисленное – должно было задержать шведов, пока все остальное войско отступит за реку. На большее русские воеводы, срочно переименованные Петром I в генералов, оказались не способны в виду недостатка времени и способностей.
Дмитрий не обольщался. После короткого боя дворяне, не имея твердого командования, сначала дрогнут под натиском, а потом побегут и даже пытаются переплавиться вплавь в ледяной воде.
А утро шло и ему уже стало казаться, что Карл придет в другое девятнадцатое ноября. Но нет, в тумане раздались звуки трубы, послышался шум и выстрелы. Подходила армия Карла ХII. Как всегда, внезапное появление врага вызвало панику. Люди не понимали, что делать, у них в голове было только одно – их предали (что соответствовало истине – где-то в это время де Кроа и все иностранные офицеры трусливо сдавались, даже не пытаясь сопротивляться), окружили (у страха глаза велики) и надо бежать, спасать свою жизнь, пока не убили.
Встал в строй на место, которое уже считал своим. Как он узнал, попал он во второй батальон и назначение это было столь почетно, что поручик Комлев, который на свой страх и риск взял его во время боя, должен был еще доложиться начальству и утвердить новичка у государя. Хорошо сидим, если рядовых в полку утверждает царь! Так и генералом себя почувствуешь. Генерал Кистенев, ха-ха!
Нам еще до этого далеко. Дмитрий с тоской посмотрел на лук. И таких было не мало. Несмотря на то, что в продаже огнестрельного оружия было много, но оказывалась оно не по карману простым дворянам – дорого. А государство дворянам денежку уже жалело. Вояки из них были в ХVIII веке не очень хорошие.
На всякий случай Дмитрий упаковал пожитки, положив их поближе к Бурку. Щедро накормил того овсом. Зелень уже увяла, а зерна у него было немного, поэтому Дмитрий, как и остальные ратники, кормов недодавали, хотя и понимали, что это будет чревато в бою. Но сегодня ничего не было жаль. Сам заправился надоедливой перловкой под завязку. Когда еще удастся снова поесть?
С утра на окрестности опустился туман и на несколько шагов не было ничего видно. Дмитрий все гадал – сегодня будет бой или придется ждать еще почти две недели? Вроде бы в этот день был густой туман, но сейчас каждый день туманный, поди разбери. И Петра здесь не было, так и в истории оказалось. И что?
Дмитрий прицелился, выстрелил. Мушкет дал большую отдачу, заныло плечо. Попал, не попал. Примитивная техника давала мизерные результаты. Разумеется, плотные шеренги и стрельба залпами определенные результаты все же приносили, но окончательный результат давала рукопашная. Решительный штыковой удар – вот что давало победу. Как говорил, кажется, великий Суворов: пуля – дура, штык – молодец!
Шведы наступали стройными цепями. Насколько Дмитрий знал из Интернета (читал недавно от нечего делать по привычке историка) в Швеции уже давно существовала кадровая национальная армия. Не как в России – из иррегулярных войск, куда отдельными вкраплениями входили гвардия и только создаваемые пехотные соединения. И вооружение у шведов было прекрасным. А у нас только у гвардии фузеи. И наемников – трусливых и подлых – в рядах войска практически не было.