Чтоб жить такой жизнью, надо быть беззаботным, пенсионером…, жизнь в сладость до последнего мига индивидуального присутствия в реальности. Пенсионером… Хм-м… Боги Олимпа – пенсионеры, славно потрудившиеся на вселенских просторах и отдыхающие от трудов на окраине вселенной, в мире, приспособленном под запросы и желания отдыхающих…, а внизу, у подножия гор – рабы, местные жители, возделывающие землю и приносящие дань, а также служащие источником развлечений. Каждый на своём месте, и все счастливы, вероятно….
Однако, надо ещё раз слетать на Землю, к обнаруженному озеру, но уже на крейсере. Приземлиться и посмотреть, что там и как. Может, уже и Олимп вырос для меня….
Я поднялся в лифте на нулевой уровень и оказался в зале прибывающих, прошёл в бассейн, переоделся в скафандр, ранее здесь оставленный, и направился в ангар к СМ-2м. Надо сделать записи в дневник и на видео. Открыв текстовый редактор и запустив видеозапись, я посмотрел на календарь – 11 августа 123 года, 12.35.
«11 августа 123 года Пространства Сваронски. Первично на Землю летал на патрульном крейсере, но затем вернулся за СМ-2м – потребовались разведывательные зонды. Планета затянута почти четырехкилометровым слоем облаков. Зонд облетел поверхность планеты под облачным слоем. Сканеры показали наличие органической жизни в водах океана. Есть единственный континент, чуть больше современной Африки. Растительности на нём не обнаружилось. Поверхность континента имеет все признаки вулканического происхождения, но с ярко выраженными следами обработки водой. Возможно, гигантские волны прокатываются по нему периодически или прокатывались прежде, так как на северо-западе суши вздымаются островерхие пики гор. Перед ними континентальное озеро, возможно часть океана, отделённая горами от основной океанской массы воды. Предполагаю слетать на патрульном крейсере, выполнить посадку в районе озера и осмотреться. Думаю, что угроза жизни отсутствует. Время – 12.38».
Патрульный крейсер вошёл в облака. Так же, как и в прошлый раз, зонд, крейсер придерживался нижней кромки облачного слоя. В освещенной части планеты был только безбрежный океан, подернутый туманной дымкой. Надо уходить в сумрак, в ночь и лететь по приборам. Со всей осторожностью – пики гор, мной виденных в прошлый раз, высоки. Я уменьшил скорость и вошёл в сумерки, идущие мне навстречу. В сумерках было заметно, как сгущался и рос в высоту туман. Мрак стремительно надвигавшейся ночи укрывал все пространство передо мной. И было не понять, где небо, где океан. Навигатор подтверждал выбранный уровень высоты. Обзорные экраны отображали картинку в режиме ночного виденья. Слабо просматривалась линия изгиба планеты. Горизонт чист. Нет ни гор, ни континентов…
Наконец-то обозначился неровный излом горизонта, и я взял курс туда. Да, это он, тот единственный кусок суши, что так нужен мне. Но совершать посадку в такой тьме рискованно. Надо переждать, тем более, что я входил в ночь и шел против вращения Земли. Сюда, к материку, приближался рассвет. Горизонт терял густоту ночи. Невидимое солнце высветляло облачный слой. И вот, уже на горизонте протянулась тонкой нитью светлая полоска рассвета. Ещё немного, и свет солнца пробьётся сюда. Я держался в отдалении от гряды гор, делая пролёты над озером и обратно. Светлая полоса росла, поглощая предрассветные сумерки. Свет, рассеянный облаками, высветил пространство и обозначил неровности поверхности. Грани гор, отполированные до зеркального блеска, отразили искры раздробленного утреннего солнца, засверкав невероятной феерией меж гор, облаками и остатками тумана. Туман, выползший на ночь из недр озера, как спрут, втягивался обратно, уступая мне права на эту часть суши.
Выбрав место посадки недалеко от озера, патрульный крейсер завис над ней, сканируя окрестности. Идеально ровная поверхность! И всё безжизненно! Моя тревога и опасения были напрасны – суша безопасна.
Посадив крейсер, я ещё некоторое время пристально всматривался в панораму этого мира, наблюдал в экраны мониторов пробужденное пространство после отступивший ночи. Сердце учащенно билось от волнения. Я волновался, как школьник перед экзаменом. Приборы боевого патрульного крейсера не делают ни химических, ни спектральных анализов, а мне хотелось бы знать о пригодности воздуха для дыхания. Но, скорее всего, кислорода здесь так мало, что открой я скафандр, то тут же умер бы от удушья, как минимум, а то и от отравления углекислотой или другим каким компонентом этой воздушной среды.
– Ну-с, господин капитан, пожалуйте на выход. Сойдите по трапу на землю, где, заметьте, ещё не ступала нога человека. – Мой голос придавал мне уверенности, и я всегда в критических ситуациях разговаривал сам с собой вслух.
Я включил автопилот и отдал распоряжение бортовому компьютеру: В случае, если я не вернусь в течение двадцати четырёх часов на борт, то стартовать на лунную базу, зайти в ангар на своё место посадки и передать сообщение для СМ-2м, продублировав его на всех возможных частотах связи. Сообщение такое: По истечении двадцати четырёх часов капитан Сваронски не вернулся на борт патрульного крейсера. Судьба его неизвестна. Просьба произвести расследование и обеспечить возврат сознания в тело, находящееся в секции Ограничителя Свобод». Мне даже стало грустно от такого сообщения, и я представил трагическую картину – свои похороны: почётный караул и залп орудий, мой гроб на лафете пушки укрыт государственным флагом, все плачут и говорят добрые слова обо мне. Чёрный зев могилы разверзся на зелени травы… Нет. Не хочу таких похорон. Всё то же, но без зева могилы…, пусть лучше будут стены крематория. Пусть будет треск и гуд слизывающего пламени. Представляемая картинка была столь яркой и сочной, что я часто заморгал, стряхивая набегающие слёзы с глаз.
– Ну вот, расчувствовался наш герой, – опять вслух обратился я к себе. – Пошли ступать на неступаемые досель земли… «Инопланетный разум» впервые посещает планету, колыбель хомо сапиенса.
Я вошел в шлюзовую кабину, ждал, пока насосы выберут весь корабельный воздух и заменят его забортным, откроется люк, опустится трап.
Створки распахнулись, и призрачно-сизый мир вторгся на борт крейсера. Я спускался по трапу, ступенька за ступенькой, чутко наблюдая окружающее меня пространство. На последней ступени я замер. Я никогда ранее не испытывал такого трепета и волнения. Моя нога ступала на земли многих миров. Но там я не был первым, там уже проложили маршруты до меня, и там я знал, что ожидать от нового для меня мира. Не исследователь я, не исследователь – я перевозчик. А здесь… Исследование нового для меня мира, да ещё и очень вероятного прошлого Земли, планеты, с которой началось зарождение и выход человечества в космос. Я сделал шаг и ступил на ровный каменный грунт. Впервые в жизни я первый! Пер-вы-ыыы-й! Ура-ааа… От моего прорвавшегося наружу вопля запотело обзорное стекло скафандра. Переждав, пока очистится, я зашагал к примеченной ранее возвышенности в районе озера. Наверное, всё же моря, внутреннего моря – слишком уж оно велико для озера…, даже с высоты было видно, насколько оно велико. И я, пролетая над континентом, не заметил ни рек, ни ручьев. Не видел я их и сейчас.
Совершенно гладкая поверхность, видимая с высоты, не была такой гладкой, когда шагаешь по ней. Забравшись на ближайшую возвышенность, я осмотрелся. Противоположные берега озера были скрыты где-то далеко за горизонтом. Не видно отсюда и гор. Пространство вокруг напомнило мне пустыню Сахару, где я бывал как турист. Та же волнообразная бесконечность, только волны глаже, ниже и каменисты. Только сейчас я заметил, что подул ветер. Легкий бриз. Видимо, поднимающееся солнце нагревает массы воздуха. Гладь озера-моря стала покрываться рябью.
Так и не увидев ничего интересного на суше, я решил спуститься к воде. Монолитная поверхность сменилась ломаным каменистым грунтом. Было видно, что волны изъедали и крошили берег. Сейчас они мирно наползали на берег, перекатывая небольшие камни. У кромки воды я приметил что-то зеленоватое. Подойдя ближе, разглядел слизистый сгусток около полутора метров длиной, зацепившийся за камни и покачивавшийся на приливной воде. Присев возле этой массы, всмотрелся и не увидел в ней неоднородности. Тронул её осторожно пальцем. Упругая поверхность. Попытался её взять и приподнять, но поверхность слизи лопнула у меня под рукой. На пальцах остались характерные для слизи тянучки. Я сводил пальцы вместе, разводил их и наблюдал, как эта клейкая масса густела на воздухе. Так и не поняв, что это, я отошёл от слизи и, подойдя к чистой воде, смыл всё с рук. Отмывая руки от слизи, я заметил, что вода вокруг кишмя кишит маленькими полупрозрачными существами. Взял пригоршню воды с ними. В большинстве это были зеленоватые бесформенные существа, но среди них виделись и белесые, формой напоминавшие дольку чеснока. Некоторые из них были столь малы, что замечал я их лишь в движении, другие были размерами от двух до десяти миллиметров. В воде попадались и нитевидные водоросли. Но я не увидел их массовых скоплений в воде. Отпустив существ обратно в их среду обитания, решил пройти по каменистой отмели до скопления крупных валунов и обломков у отвесных невысоких скал.
Шел почти по самой кромке воды, наблюдая, как кишмя кишели в воде уже знакомые мне существа. Вот здесь, в этой части берега, оказалось огромное скопление водорослей, их длинные нити лежали вдоль поверхности воды и колыхались в такт волн. В этом районе вся береговая линия укрыта слоем высохших водорослей, образующих плотный панцирь на поверхности берега.
Чем ближе я подходил к скалам, тем больше попадалось крупных камней с острыми, необработанными водой гранями. Подойдя вплотную к скалам и взбираясь по огромным камням, во множестве разбросанным у берега, я заметил в большой луже, с дном, устланном водорослями, ещё один комок слизи. Но он ползал по поверхности водорослей и явно что-то усваивал. Мне захотелось подобраться к нему ближе и разглядеть, но камни слишком высоки и отвесны. Рядом, справа, над водой возвышалось огромное поле высохших водорослей, можно, конечно по ним пройти к этой луже… Но барахтаться в воде с водорослями мне совсем не улыбалось. Я сидел и смотрел, как слизняк скользил по поверхности, а потом, перебравшись за край лужи, растворился в нитевидных водорослях.
Окрестности окрасились яркими красками, будто всему пространству добавили цветности, и воды, и водоросли, и скалы выглядели значительно ярче и сочней. Посмотрев в небо, укутанное облаками, увидел, как среди серого облачного массива появились светлые, желтовато-белые области. Солнечный рассеянный свет потоком ниспадал вниз из этих проплешин. Мир оживал красками в лучах светила, пробивавших себе путь через толстый покров облаков. И всё казалось уже не таким мрачным и ужасным. Опустив взгляд на озеро, я вздрогнул – прямо передо мной вздымалось нечто огромное, аморфно-слизистое, выползающее на это самое засохшее поле водорослей. Когда этот слизистый монстр повернулся ко мне боком, я отчетливо увидел голову существа – она напоминала голову улитки, но с очень маленькими рожками-антеннами. Существо невозмутимо ползло, оставляя за собой влажный след. Учитывая, что этот слизняк мирно пасся, можно сделать вывод, что врагов у него здесь нет.
Я стал возвращаться по прибрежным камням назад, чтоб по панцирю из водорослей подойти к нему ближе. Раз уж эта махина не проваливается, то я тем более… Уже возле самого покрова из сухих водорослей меня опрокинул сильный поток ветра. Упав на волокнистую структуру водорослей, я тут же вскочил на ноги. Но ветер дул и явно набирал силу. Вдали, за скалами, виднелась темная масса, идущая к озеру. Но это не фронт туч. Эта масса двигалась ниже облачного слоя и значительно быстрее. Я решил ретироваться. Еще раз глянув на слизистого монстра, заметил, что и он заспешил к воде. Всё, надо убираться отсюда. Это явно опасно.
Пришлось бежать. Улепётывая по каменистому грунту, то и дело спотыкаясь, пару раз упал и испачкал руки о не до конца высохшие остатки водорослей, каким-то образом оказавшиеся на суше. Оглянувшись, с ужасом увидел стремительно росший массив темной стены, со следами вращения в ней. Я побежал настолько быстро, насколько можно быстро бежать в скафандре по россыпи камней. Взлетев по трапу, нажал на сенсор. Ветер буквально прижимал меня к поручню трапа. Быстрей! Быстрей же! Наконец-то створки распахнулись, и я ворвался в шлюзовую кабину. Жёлтые клубы газа заполнили пространство камеры. Скафандр обмыло струями воды, обсушило горячим воздухом… О-ооо, боже ж мой! Да, давай же быстрее! Пока нас, как консервную банку, не понесло по всей равнине, ломая и плюща. Крейсер уже ощутимо вздрагивал от порывов шквального ветра. Створки шлюзовой камеры распахнулись, и я подскочил к пульту управления кораблём. Прямо на корабль надвигался смерч. Заняв своим телом всё видимое пространство, он не просто стремительно приближался – он уже был здесь. Я дал старт, и крейсер взмыл в воздух, но не от мощных двигателей, а от ветра, подхватившего нас. Давай, давай же – отрывайся! Крейсер задрожал, замер на месте и лишь затем резко ушёл вверх и в сторону от вращающейся массы. Корабль вошёл в облачный слой. И только оказавшись вне разгула стихии, я смог перевести дух. Подо мной по-прежнему полз покров облаков, ничем не выдавая свирепствующую внизу бурю. Теперь понятно, почему поверхность материка такая чистая и гладкая….
Надо возвращаться. А экскурсию продолжу позже, в более подходящих для этого условиях. Да и время мне на руку – планета развивается, и на смену стихиям придёт более подходящая для жизни среда, более спокойная.
Патрульный крейсер взял курс на лунную базу. Я же в обзорные экраны наблюдал удалявшуюся Землю, родину человечества. А сейчас – странную и тревожную планету, агрессивную и совсем не привычную.
Прибыв на Луну, отправился смывать свой шок в душе, а затем и бассейне. Потом ещё сорок минут выгонял его в тренажёрном зале. В итоге, решил добиться полной релаксации и умиротворения на террасе президентского сада за вкусными яствами. Солнце стремилось к закату, подкрашивая красным мирно плывущие облака. Прекрасная иллюзия, голограмма мира, достойная восхищения. Вот она, твердь небес, где звёзды зажигают каждую ночь для зрителя… После трапезы спустился к пруду и, развалившись на зеленой травке, под птичьи трели уснул, баюкаемый лёгким ветерком.
Проснулся я, когда в президентском саду светила полная луна, разбрасывая серебристую россыпь искр на глади пруда. Ночной ветерок приносил с собой терпкие цветочные запахи, а в засвеченном луной небе сверкали редкие, но яркие звёзды. Я рывком вскочил с травы и поднялся на террасу, сел в плетеное кресло и звоном колокольчика вызвал прислугу. Пришла девушка в сиреневом сари. По моей просьбе мне принесли горячий, ароматный чай с долькой лимона в бокале и вазу с печеньем. Утолив таким образом жажду и побаловав себя, отправился на корабль.
Сев в пилотское кресло, вызвал редактор, запустил видеозапись и написал в дневник, одновременно озвучивая текст:
«12 августа 123 года Пространства Сваронски. Посетил Землю на патрульном крейсере. Делал посадку в районе обнаруженного ранее озера-моря. В воде есть жизнь. Нечто похожее на амеб, слизняков или медуз. А также видел гигантского слизня, выбравшегося из воды на сухие водоросли. Вынужден был прекратить свою экспедицию из-за мощного урагана, катящегося по поверхности планеты, которому почти удалось захватить в свои потоки и крейсер. Но нам всё же посчастливилось вырваться из его лап и прибыть на базу Луны. Отправляюсь в Ограничитель Свобод, проведаю себя – жив ли, здоров ли. Пора покормить себя там…. Время – 01.33».
Поставив точку, я замер, глядя на последние слова записи: «…проведаю себя – жив ли, здоров ли…». Фигаро тут, Фигаро там. Да… я и здесь, я и там… Там моё тело, здесь моё сознание… Или – там не только моё тело, но там и моё дремлющее сознание – оно наверняка регистрирует всё происходящее вокруг, не забывая про «здесь». Что-то похожее на контролируемые сновидения. Я здесь живу, дышу и творю… созидаю… Хотя, вряд ли возможно раздвоение сознания… Скорости течения времени разные, а значит, со стопроцентной вероятностью, моё сознание только «здесь» – вряд ли мозг тела, находящегося в Ограничителе Свобод, в состоянии в режиме реального времени фиксировать все происходящие события в этом виртуальном пространстве. В секции живёт лишь бессознательное, наделённое программами-рефлексами тело… Там – кома. Здесь – жизнь. В Пространстве Сваронски мои возможности безграничны… Я Бог и Творец! Я не только создал это пространство, но я могу его и уничтожить! И Луну, с её роскошной базой, и Землю, с её гигантским слизняком и смерчем… Я могу! Но чего-то не хватает… Я представил себя на театральной сцене. Я прекрасно играю свою роль – говорю монологи, исполняю арии. Я талантлив, и на мне прекрасные одежды… Но зал пуст! Ряды кресел теряются во мраке. Никого в зрительном зале. Постой, кто-то там, в чёрном костюме… Женщина! Попечитель Инга Шварц… Но и она не свидетель моей игры и моего триумфа – она спит. Я засмеялся. Ба-ааа… Так вот зачем бог создал человека – ему нужен свидетель. Не голограммные исполнители воли, а Свидетель! Свидетель, раздираемый противоречиями и к себе, и к богу, Свидетель, несущий в себе и любовь, и страх, радость и боль. Свидетель из плоти и крови, свидетель, сотканный из противоречий… Я иронично хмыкнул и усмехнулся: «Да-ааа… понесло меня…». Надо возвращаться в Ограничитель Свобод – кто знает, к каким аберрациям сознания приведёт долгое блуждание вне тела?!