– Жена, дай сюда деревянный пестик.
– Не убей его только. Деньги-то нам нужны, – вставила женщина, прервав, наконец, свои причитания и вопли.
– Не бойся, не убью. Хотя стоило бы. – Мужчина пнул Айзека, и тот зарычал в ответ. – Ишь, зверёныш.
– Скорей бы от него избавиться, – простонала мачеха.
Отчим обошёл извивавшегося на полу мальчишку и за волосы приподнял его голову – как удовлетворённо отметил Айзек, на руках и животе мужчины кровоточили многочисленные порезы.
– Мы всё равно найдём девчонку и продадим её в бордель. Я бы и тебя туда с удовольствием продал – на потеху мужикам. И поверь, мысль о твоих унижениях очень согрела бы меня. Но те, другие, дадут за тебя больше. Я продам тебя, как домашний скот, мальчишка. А потом найду и прирежу твоих собак. Я сварю из них восхитительную похлёбку.
– Никого ты не найдёшь! Ни принцессу, ни моих псов! – зло выплюнул Айзек, сверкнув глазами на отчима.
Мужчина скрипнул зубами и опустил на голову мальчишки деревянную ступку. Мгновение острой боли почти сразу сменилось темнотой и тишиной…
Глава 5
Дурман
Сначала Айзек не понял, где он. Но стоило ему пошевелиться, как правое плечо пронзила боль такой силы, что он не смог сдержать стон.
– Пить хочешь? – Над ним появилось заботливое лицо Савьо.
– Что ты со мной сделал, гадёныш? – вместо ответа прорычал Пёс.
– Ненадолго усыпил, чтобы тебе не пришлось терпеть жуткую боль. Но если ты против… – Писарь пожал плечами.
Боец скосил глаза вправо и увидел, что плечо аккуратно перевязано чистой тряпкой, на которой тем не менее уже начала проступать кровь.
– Но как ты… Откуда … В смысле, где ты этому научился?
– Были учителя. – Ответ Савьо был уклончивым, но больше он ничего добавлять, похоже, не собирался.
Айзек сел, чувствуя подступившую дурноту, – казалось, что плечо терзает неумолимый хищник.
– Сколько у нас времени до боя?
Савьо печально развёл руками.
– Уник вот-вот появится.
Пёс кивнул в ответ и, сжав зубы, рывком поднялся с койки. Стена помогла парню устоять, и он огляделся вокруг в поисках своей куртки.
– Поможешь одеться? Чёрный Человек с радостью пустит в дело кнут, если я буду не готов, когда он придёт.
– Айзек, мне так жаль. Я правда сделал всё, что мог.
Парень жестом прервал его.
– Не твоя вина. К тому же я пока очень даже жив. И мы ещё посмотрим, кому судьба уготовила остаться в клетке навсегда.
Савьо отлично понимал, кто именно останется в клетке навсегда. Одного взгляда на лихорадочно блестевшие глаза и бледное лицо, покрытое испариной, было достаточно, чтобы понять – у Пса начинался жар. А вкупе со жгучей болью в плече… Очень скоро парень начнёт путаться в собственных мыслях и спотыкаться на ровном месте, не говоря о том, чтобы сражаться.
– Поможешь с курткой? – Доковылявший до стула Айзек скривился и нехотя добавил: – Правая, похоже, мне сейчас совсем не помощница.
И Савьо решился. В прошлый раз, когда он рискнул применить это средство, всё закончилось… скажем так, не совсем, как планировалось. Но им терять всё равно нечего. Вряд ли в таком состоянии Пёс хоть кого-то победит. А так… Быть может, у него появится шанс. А с последствиями они потом разберутся – если доживут.
– Погоди, – остановил бойца Савьо, выуживая из расставленных на столе склянок толстостенный бутылёк оранжевого стекла. – Присядь.
Пёс с сомнением покачал головой, но послушно опустился на топчан.
– Знаешь, извини меня за то, что я сейчас сделаю. – Писарь сел рядом с Айзеком, и тот опасливо отодвинулся. – Я не хотел давать тебе этого. Очень сильное средство. Но, похоже, у нас всё равно нет другого выбора.
Савьо взял руку Айзека и вытряхнул ему на ладонь тёмно-коричневый кружок, который пах лакрицей. Мгновение поколебался и добавил ещё один.
– Что это? – Пёс недоверчиво посмотрел на юношу.
– Это снимет боль. – Савьо остановил Айзека, который тут же поднёс руку ко рту. – Но это не вполне лекарство… И оно вовсе не так безобидно, как может показаться. И учти, больше я тебе его никогда не дам. Никогда.
Пёс внимательно вгляделся в смущённое лицо лекаря и усмехнулся.
– Понимаю. Но в одном ты не прав: выбор есть. И сейчас я выбираю любую возможность выжить. – Айзек кивнул собственным мыслям и слизнул кружки с ладони. После них во рту осталось лёгкое вяжущее чувство, но ничего неприятного парень не почувствовал. – Второго раза случиться не должно.
Савьо кивнул и поджал губы, хмурясь.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. А скоро оно начнёт действовать?
– Скоро.
Когда Уник, в сопровождении двух стражей, появился в комнате, Айзек уже надел свою кожаную куртку и выглядел довольно сносно. Чёрный Человек попытался скрыть явное разочарование под насмешкой.
– Смотрю, на тебе и заживает всё как на собаке! – Мужчина с неприязнью разглядывал перевязанное плечо парня. – В любом случае, я скоро верну проигранные деньги. Ты ведь не собираешься долго задерживаться на этом свете, а, Пёс?
– Лучше бы ты их потратил в борделе, не так стыдно было бы потом вспоминать.
Айзек просто не смог удержаться от ответной реплики. Давно он уже не чувствовал себя так хорошо: боль перестала терзать его – она всё ещё присутствовала где-то в уголке сознания, но была не более чем смутным ощущением, по рукам и ногам разливалось приятное тепло, а во всём теле появилась несказанная лёгкость. Мир вокруг был так прекрасен, и сердце парня переполняло счастье. И всё же он инстинктивно сжался, ожидая удара.
И кнут действительно опустился, только не на плечи Айзека, а на плечи стоявшего рядом с ним Савьо. Писарь вскрикнул от неожиданности – удар был не настолько силён, чтобы раскроить кожу до крови, но там, где он попал по шее юноши, осталась красная вспухшая полоса.
– Ах ты, с…
Уник снова занёс кнут над Савьо, и Айзек прикусил язык, проглотив слова, готовые сорваться с губ.
– Вижу, ты плохо учишься на собственной шкуре, Пёс. Но, похоже, я нашёл способ заставить тебя подчиниться. – Чёрный Человек кивнул, и один из стражей пристегнул цепь к ошейнику Айзека, в то время как второй надел верёвочную петлю на шею слабо сопротивляющегося Савьо. – Прежде чем мы отправимся за твоей смертью, Пёс, извинись за своё недостойное поведение.
Айзек хмуро глянул на Чёрного Человека.
– Ну же, скажи: «Прости меня, хозяин, я плохо себя вёл». – Уник поднял кнут, целясь в лицо Савьо, удерживаемого стражем. – Ты же не хочешь, чтобы я изуродовал твоего друга?
На мгновение Айзек почувствовал себя загнанным в угол, а потом внезапно осознал, что ему ничего не стоит сказать эти слова и вообще какие угодно. Счастье и умиротворение снова наполнили его.
– Прости меня, хозяин, за моё недостойное поведение, и за мой болтливый язык, и за всё-всё-всё. Почему бы нам не быть друзьями? – Идиотски улыбаясь, он протянул Чёрному Человеку руку.
Уник и стражи ошалело уставились на него.
– Боги! – прошептал Савьо, глядя в сузившиеся зрачки друга. – Больше никогда в жизни…
Уник ещё раз с подозрением оглядел Айзека, прежде чем отдать приказ увести его.
– Ты, писарь, пойдёшь с нами, – угрожающе прошипел Уник, намотав на руку верёвку, обвязанную вокруг шеи Савьо. – Похоже, я нашёл способ управлять Псом.
Но дойти до клетки они не успели. Только что насвистывавший какой-то бодрый мотивчик Айзек внезапно согнулся пополам и, хватая ртом воздух, опустился на грязную мостовую.
– Ты, иди посмотри, что там с ним опять. – Уник с нескрываемым презрением подтолкнул Савьо к Псу.
Писарь опустился на корточки возле товарища и коснулся его бледного, прохладного лба.
– Что случилось, Айзек?
– Кажется, меня сейчас вывернет наизнанку. – Мутные глаза Пса лишь на мгновение задержались на Савьо, а затем вновь принялись бесцельно блуждать по площади.
Писарь нащупал пульс Айзека: биение крови под его пальцами было слишком медленным. Не стоило давать парню сразу две таблетки, но кто же мог знать, что Пёс окажется так чувствителен к дурману.
– Айзек, послушай…
– Почему здесь так душно? Куда делся воздух? – Пёс безуспешно попытался сорвать с себя железный ошейник. Когда это ему не удалось, он схватил Савьо за руку. – Почему мне так трудно дышать? И голова идёт кругом…
Поверхностное прерывистое дыхание парня пугало Савьо не меньше, чем его вновь появившаяся, словно примёрзшая к лицу, благодушная улыбка.
– Айзек, пожалуйста, возьми себя в руки! – Писарь напрасно ловил в одурманенных глазах Пса хоть малейший проблеск здравого смысла.
– Поднимайте его! – услышал Савьо приказ Уника.
Двое стражей бесцеремонно подхватили Айзека и потащили к клетке. Уник проводил их довольной улыбкой.
– Не знаю, что ты с ним сделал, но такому идиоту бой точно не выиграть! – Чёрный Человек дёрнул за верёвку. – Пошли, раб. Не хочу пропустить такое зрелище!
В том, что Айзеку не победить, Савьо окончательно убедился, едва увидев его противника – невысокий, крепко сложенный мужчина застыл в горделивой позе посреди арены. По его покрытому узором шрамов лицу было сложно судить о возрасте. Непроницаемые стальные глаза нового противника впились в Пса, едва тот появился в поле его зрения.
«Такой не подставится под удар из-за глупой ошибки или потому что дал гневу овладеть собой», – думал Савьо, рассматривая кривые ножны, висящие у бедра мужчины.
Увидев Уника, распорядитель боёв тут же бросился к нему.
– Я уже начал бояться, что вы не придёте.
Чёрный Человек едва удостоил его взглядом.
– Мой хозяин всегда держит слово. Пёс здесь. Можешь объявлять бой.
Мужчина поклонился – на взгляд Савьо, чересчур заискивающе – и поспешил к клетке. Взобравшись на возвышение, он крикнул:
– Слушайте меня, вольные люди. У нас новый бой! Многократный победитель, человек, который своими схватками не раз наполнял ваши кошельки, боец, грозный клинок которого заставлял трепетать и самых опытных противников. Непревзойдённый мастер, хладнокровный воин. Поприветствуйте его – Саблезубый Убийца господина Энуэна!
Мужчина на арене шагнул вперёд и не спеша вытащил из ножен грациозно изогнутую саблю. Её смертельно острая кромка показалась Савьо не длинной, а просто бесконечной. Убийца взмахнул оружием, и луч солнца скользнул по блестящему металлу. Толпа встретила бойца аплодисментами и одобрительными криками.
– А против него, – распорядитель начал намеренно тихо, заставляя людей умолкнуть, внимая его словам, – выйдет тот, кто уже выиграл сегодня один бой. Раб, слегка потрепавший ваши кошельки. Новый боец Дьюхаза – Пёс.
На этот раз гул толпы был далеко не таким радостным.
– Я сейчас выйду туда и задам хорошенькую трёпку этому Кривозубому типу, – сообщил Айзек, принимая меч и кинжал у Уника.
Больше всего Савьо хотелось как следует встряхнуть Пса, чтобы привести того в чувство, но писарь знал, что это не поможет. Как знал и то, что, даже не дай он несчастному Айзеку дурмана, раненому парню было бы сложно рассчитывать на победу.
Пёс довольно уверенно поднялся на арену и замер в трёх шагах от Убийцы, с мечом в левой руке и кинжалом в правой. Противник смерил его уничтожающим взглядом.
– Пусть начнётся бой! – выкрикнул распорядитель ритуальную фразу и спрыгнул вниз, к толпе.
Убийца медленно поднял саблю и наставил её обоюдоострый конец на Айзека. Пёс, не переставая улыбаться, так же, не спеша, отвёл её мечом в сторону. Савьо в тревоге сжал руки. Всё, что юноша сейчас мог, – это молиться. И он отчаянно взывал ко всем богам, заклиная их не оставить Айзека.
«Пусть его не подведёт умение сражаться! Пусть он переживёт этот бой!»
Противники между тем кружили по арене, не нападая, но и не сводя глаз друг с друга. Наконец, они остановились, и Убийца снова направил саблю в грудь Айзека, но атаковать не стал. Выждав пару секунд, мужчина ловко, словно тигр на охоте, скользнул в сторону и сделал выпад, целясь в незащищённый бок противника, но Пёс парировал его удар, хотя и несколько неуклюже.
– Это только начало, – сообщил обманчиво-доверительным тоном Уник. – Боец Энуэна любит играть со своими противниками, примеряясь и дразня, прежде чем прикончить их. Он не проиграл ещё ни одного боя, хотя и участвовал не в одном десятке.
Савьо в тревоге поднял глаза на Чёрного Человека, но тут же перевёл взгляд на арену. Да, он не любил такие зрелища, но беспокойство за друга – а Айзека он уже начал считать таковым, несмотря на всё сказанное парнем в бараке, – не давало отвлечься от происходящего в клетке хоть на мгновение. Саблезубый Убийца сделал широкий замах, и сердце Савьо тревожно сжалось. Пёс сумел-таки пригнуться, хотя и несколько запоздало, и лезвие прошло над его головой, не причинив вреда.
– Эй, ты чего такой прыткий? Я ведь, кажется, не делал тебе ничего плохого! – недовольно воскликнул Айзек, с трудом восстанавливая равновесие.
Сквозь толпу пробрался оборванный мальчишка-посыльный. Оттолкнув в сторону Савьо, он подбежал к Унику и что-то зашептал. Чёрный Человек бросил насмешливый взгляд на писаря и дал мальчику монетку. Юнец тут же исчез в толпе.
– Ну что, раб, идём. Хозяин хочет тебя видеть. Думаю, его сильно интересует странное поведение Пса.
Савьо с замиранием сердца подходил к крытой, богато убранной повозке, из которой Дьюхаз наблюдал за боями. Приблизившись, Уник почтительно склонил голову и, как всегда, заставил писаря опуститься на колени. Дьюхаз встретил раба острым злым взглядом.
– Я вот всё думаю, раб, не знаешь ли ты ответов на терзающие меня вопросы. Почему мой боец ведёт себя так? Почему Пёс больше всего похож на никчёмного арлекина? Кажется, я запрещал давать ему выпивку. Ты же не ослушался меня, писарь?
– Нет.
Работорговец вопросительно глянул на Уника.
– Раб не лжёт. От Пса не пахло выпивкой.
– Тогда в чём дело?
– Это дурман. – Савьо впервые за всё время разговора решился поднять глаза на Дьюхаза. – Это из-за него Пёс ведёт себя так.
– Дурман?
– Да. Он снимает боль, но, скорей всего, я неверно рассчитал дозу. Я не знал, что так получится.
– А ты, похоже, не только буковки выводить умеешь, писарь. У тебя много других скрытых талантов. И нам ещё предстоит разобраться, раб, как они могут быть мне полезны. – Работорговец задумчиво посмотрел на арену. Савьо ужасно хотелось обернуться самому и убедиться, что с Айзеком всё в порядке, но он не решался повернуться спиной к Дьюхазу. – Уник, выкупи моего раба, когда он проиграет.
– Простите? – На лице Чёрного Человека отразилось крайнее изумление.
– Ты слышал меня. Или ты не понял с первого раза? – Работорговец бросил кошель с деньгами к ногам своего помощника.
– Да, конечно, я всё понял. – Уник сделал над собой усилие и снова надел маску покорности и любезности. – Как вам будет угодно.
Мужчина поднял кошель и, поклонившись, попятился прочь, таща за собой Савьо.
– Проклятый Пёс, – проворчал Чёрный Человек, когда они отошли на достаточное расстояние. – Никак не может убраться с моего пути.
Когда Савьо и Уник вернулись к клетке, Айзек уже лежал на полу, а Убийца возвышался над ним, приставив остриё сабли к горлу жертвы.
– Итак, Саблезубый Убийца в очередной раз победил! – провозгласил вновь забравшийся на возвышение распорядитель боёв. – Желает ли кто-нибудь выкупить Пса?
Чёрный Человек молчал непростительно долго, и писарь уже заволновался, не решил ли он ослушаться хозяина из-за ненависти к Айзеку, но, наконец, Уник шагнул вперед и высыпал громко звякнувшие монеты в миску у клетки.
– Господин Дьюхаз выкупает своего раба.
Толпа удивлённо загудела. Даже распорядитель, казалось, на мгновение потерял самообладание.
– То есть как выкупает?