— Принято, сэр, — прошелестело в ответ.
Верховный Лидер ехидно смотрел на коленопреклоненного Рыцаря, долгие минуты не подавая голоса. Наконец раздался легкий смех.
— Снова бесишься, — констатировал Император Хан Соло-Рен, не переставая скалиться. — Бесишься, что снова оторвал тебя от дел личной встречей, хотя мог ограничиться голосвязью… Твой намордник для меня не помеха. Уж тебя-то я вижу насквозь, сын мой.
Рен тут же резко поднялся на ноги, щелкая фиксаторами шлема. Торчавший истуканом позади трона, зачем-то напросившийся за компанию адмирал Сатура слегка вздрогнул, с легкой неприязнью созерцая всклокоченные темные волосы до плеч, вспотевший лоб и дикие глаза, сверкавшие необычными для человека красными зрачками, и втайне радуясь, что цвет зрачков правителя был обычным черным, отличавшимся чуть неестественным блеском.
Смотреть на лицо Верховного Лидера ему было намного приятнее. В разы приятнее.
Стирая неуместную ухмылку с лица, Император встал с трона, и, приблизившись к замершему Рыцарю, поймал его взгляд.
— Твое бессилие мешает нам всем, сын мой. Ведь оно порождает гнев, идущий рука об руку с разрушением. Твоя безграничная тревога беспокоит меня. В моем разуме давно поселился твой страх. И я прекрасно осознаю причины. Может, стоит обдумать свое будущее в других вариантах? Но я могу лишь снова просить тебя направить свои эмоции в другое русло.
Упрямо сжатые полные губы Рена разлепились, выпуская сквозь зубы шипение.
— Тебе никогда не мешал мой гнев и разрушение… отец. Что изменилось сейчас?
— Последняя система… — эхом отозвался правитель, пряча в сторону глаза.
Кайло Рен промолчал, лишь еще сильнее стискивая зубы и играя желваками, отчего его выражение либо приобрело почти детскую обиженность.
— Иди… Ищи… Я знаю, ты доберешься до своей цели любой ценой. Я в тебе не сомневаюсь, сын мой. И не забывай о ценности всей системы. Империя все еще заинтересована ресурсами этого гадюшника.
Император странно глядел в спину удаляющегося сына, вдруг забывшего из-за скопившихся мыслей надеть на голову шлем.
Вызванные упреками Императора клокочущая ярость и негодование внезапно затухли еще в тронном зале, и Рен шагал в задумчивости с незакрытым лицом. Забылся еще на выходе от Императора, погрузившись в самоанализ. Привычно взяв быстрый темп ходьбы, Кайло нарезал круги по коридорам, одним своим видом распугивая попадающихся на пути обитателей Святилища. Роящиеся обрывки мыслей никак не желали формулироваться во что-то конкретное. Он целенаправленно тянул время, пытаясь ухватить за хвосты ускользающие идеи, пока в какой-то момент не решился признаться самому себе в своем страхе. Наконец, осознавая и принимая свои чувства, Рен резко остановился посреди очередного коридора и недоуменно уставился на свой шлем у себя в руке, словно увидев в первый раз, с трудом понимая, почему тот не на своем месте на голове.
Не выпуская из вида ни на секунду, но держась поодаль, памятуя об эмоциональной нестабильности подопечного, Первый центурион невольно вспомнил слова краткого разговора с адмиралом Сатура.
— Поверь, ты не хочешь знать, что за мысли сидят у него в голове. Не хочешь, — с нажимом сказали ему тогда.
***********
Первый Рыцарь после этого разговора полгода уже как безвылазно торчал на главном мостике флагмана Третьего флота, с каждым днем все больше нервируя персонал. Он мог часами стоять у обзорных экранов, молча созерцая блеск далеких звезд и мутную серо-зеленую пелену энергоаномалии, укрывшую в кокон нужную ему систему.
Последнюю систему из потерянных восемнадцать лет назад.
Изредка, конечно, приходилось отвлекаться на очередную заваруху. Но обычно хватало лишь появления Флота в нужном месте и проблемы тут же решались. Рен же снова отдавал команду вернуться в эту точку дислокации в нескольких световых годах от белесого полотна аномалии посреди космоса. Он, невольно улавливая обрывки чужих мыслей, тут же анализировал их, подсознательно абстрагируясь от мучивших его страхов. В очередной раз отбрасывая мусор в выуженной из голов информации, Рен споткнулся на чьей-то пакостной мыслишке. “ Эй, там, наверху! Наш Рыцарь почти не ломает вещи. Кто-то сломал нашего Палача!»
Горько усмехаясь этой фразе, он невольно согласился с этим умником. Будоража присутствующих на мостике людей своим неприступным видом, Кайло осознавал, что морально он почти сломлен. Обычные припадки ярости от малейших поводов почти прекратились, почти сменившись настоящим, не напускным безразличием. Единственное, что не давало ему выброситься в отчаянии в открытый космос — угасающая надежда. Одна мысль грызла его постоянно, болезненной занозой сидя внутри.
Что ему делать, если ЕЕ не будет и там?
Он чувствовал, что еще немного, и он будет готов смириться с крахом своих планов и надежд.
Рен еще долго торчал у всех на виду, пока в какой-то момент в один из самых обычных дней, громкий топот не прервал его самокопание. На главный мостик ворвался офицер, игнорируя все правила приличия и поведения, и рванул в сторону застывшего в обычной позе Кайло, выкрикивая на ходу, — Мы нашли проход, сэр!
Терпеливо ожидая, пока запыхавшийся аналитик не выровняет дыхание, Рен мрачно обдумывал способы казни влетевшего солдата, тут же прекрасно осознавая, что не хочет делать с ним абсолютно ничего.
Пока не смог понять, что имел в виду этот солдат
Внутренне содрогнувшись от собственного пофигизма, но втайне радуясь преобразователю голоса в своем шлеме, вслух он лишь резко выдал, — Повтори.
— Сэр! Мы нашли второй, относительно безопасный проход сквозь аномалию, сэр! Инженерная служба уже рассчитывает траекторию, сэр. Разведкорабли с дроидами подготовлены, сэр.
Леденящая сердце волна страха накрыла Рена, внутренне сжавшегося от слабовольного желания, чтобы аналитики никогда не находили этот проход. Затянувшееся молчание прервалось, когда он, наконец, усилием воли не прогнал крамольные мысли.
— Итоги разведки сразу мне на даталинк. Твоя команда получает высший приоритет на использование любых ресурсов. За последствия также отвечаешь головой, — припечатав напоследок, отвернулся Рен. — Что-то еще?
— Нет, сэр! — вытянулся в струнку солдат. — Спасибо, сэр!
— Свободен.
— Подготовить мой личный шаттл для участия в разведке прохода. Сообщить Верховному лидеру новости, — бросил в воздух Рен, покидая главный мостик.
Чертовы медитации никогда не были его коньком.
Заканчивая вечернее позорное подобие медитации, Рен услышал настойчивый писк. С абсолютно пустой головой он ментально тыкнул панель входа. В открывшийся проем тут же просочилась бесшумная тень.
В последние месяцы Первый Центурион как-то незаметно прописался в его покоях. Давно получивший доступ к двери, нянька почему-то продолжал каждый раз спрашивать разрешения войти. Посетитель без труда нашел глазами, сидящую в полной темноте фигуру на полу.
— Полная развертка данных была сброшена еще два часа назад на твой комм-линк, мой господин. Адмирал Сатура ожидает распоряжений, но ты не отвечаешь. Разведчики готовы отправиться по первому указанию. Учитывая твое пожелание участвовать лично в проходческой экспедиции… Осмелюсь заметить…
— Каков процент предполагаемых потерь? — хлестко перебил посетителя хозяин каюты.
Центурион едва заметно поежился, так и не сумев за все время привыкнуть к обычному голосу Первого Рыцаря, почему-то невольно каждый раз думая, что с такими голосами обычно нужно женщин соблазнять, а не командовать армией.
— Я учту это, Аскари. Но я задал вопрос, — глубокий и бархатный голос обладателя никак не вязался с интонациями жесткого повеления.
Очнувшийся телохранитель позволил себе совсем легкую усмешку, — Пятьдесят на пятьдесят, мой господин. Либо пройдем, либо нет.
Сидевший на полу мужчина иронии не оценил.
Плавно, но быстро поднявшись на ноги, в несколько широких шагов подошел почти вплотную. Заглядывая Центуриону прямо в глаза, Рен равнодушно спросил, — Зачем ты пришел? Адмирал мог бы и подождать еще сутки, неделю, год. Но ты неспроста посчитал необходимым лично доложиться мне. Так чего же ты добиваешься?
Ответ ошарашил их обоих.
— Твоего доверия, мой господин.
Не слишком привыкший сам кому-либо доверять Центурион почти смущенно уставился на командира. Тот же несколько секунд, словно раздумывая, смотрел в пол, после внятно проговорил, — Шанс стать паладином Ордена Рен нужно заслужить.
Аскари молча стоял, со скрытым внутренним недоумением глядя, как внешне невозмутимый Кайло, отступая на пару шагов назад, буквально на мимолетные пару секунд вдруг скривил лицо страшным оскалом едва сдерживаемой бури. Личина его господина вдруг на секунду стала треснувшей пополам глиняной маской. Миг, и эмоции скрылись за натянутым безразличием.
— Твоего доверия, мой господин, — зачем-то глухо повторил Аскари, покидая покои после взмаха кистью.
Рен стоял посреди темной комнаты со сжатыми кулаками. Относительное спокойствие после недомедитации было напрочь сметено. Негодование на все вокруг, включая себя, плотно смешалось с его собственным слабоволием, гневно раздувая ноздри. Лихорадочно мечущиеся в поисках чего-то глаза с широченными зрачками ярко выделялись на бледном вспотевшем лице. Писк не вовремя включившегося уборочного дроида моментально привлек к себе внимание. Вскинув в сторону ни в чем неповинного аппарата руку, Рен невидимым кулаком снес его напрочь, впечатывая в стену и сминая почти в лепешку своей Силой. В ту же секунду, метнувшись к искрящимся останкам дроида, он топча запчасти, взвыл вслух, наконец, выплескивая скопившийся внутри яд.
— Доверие надо заслужить!
Успокаиваясь и выравнивая дыхание, сквозь наступающую тягучую апатию Рен принялся копаться в своих желаниях и мыслях, рассортировывая по полочкам.
» Страх неизбежен — значит надо просто принять его. Тревога и бессилие — лишь последствия нерешенной проблемы, значит нужно довести до конца дело». Но тут же сбиваясь с конструктивного анализа, подумал, — « Как же я размяк!»
Повинуясь мысленному приказу, панели, закрывавшие наглухо огромное панорамное обзорное окно, сложились гармошкой, прячась в специальных нишах в стене. Комната осветилась рассеянным светом далеких звезд, обрамляя одинокую мужскую фигуру. Устав думать, Рен намеренно очистил голову от всего, исподлобья пялясь на открытый космос. Он стоял так, пока не засветился зеленым светом вызова голокодер. Снова мимолетный мысленный приказ, и на Кайло уставилась голограмма Верховного Лидера.
— Я даже отсюда слышу твое смятение, сын мой. Мне, конечно, докладывали о твоем странном состоянии, Кайло Рен. Но ты, как я вижу, в своем репертуаре, — с заметным беспокойством оглядев сына, сказал Император, и сопроводив последнюю фразу своей обычной усмешкой, правитель мельком глянул на разваленного Силой дроида. Ухмылка вмиг слетела с лица старика, едва Первый Рыцарь вдруг повалился на колени изломанной куклой. Подавшись грудью вперед, голограмма Верховного Лидера с трудом улавливала бормотание.
— Я…Я в полном раздрае, отец!
— Я знаю, сын мой. Знаю. Знаю. Но также и понимаю, что твои нынешние чувства — это не самое страшное, что возможно ждет тебя.
Рен, слегка успокаиваясь, отстранено отметил побелевшие костяшки правителя, вцепившегося в подлокотники своего трона, но на лицо остававшегося спокойным.
— Но и ты помни, сын. Я поддержу тебя в любом случае. Помни.
Голограмма ожидаемо безо всяких предупреждений и прощаний погасла, оставив сидевшего на полу Рыцаря в одиночестве.
Через три часа личный боевой шаттл Кровавого Палача стартовал с флагмана Третьего Флота в сопровождении трех кораблей с десантом и пяти разведывательных суденышек.
***********
========== Точка невозврата ==========
Ей было откровенно скучно.
Казалось, что она тут уже вечность шатается из угла в угол, иногда для разнообразия через окно считая букашек на ближайшем кусте, торча в библиотеке или в очередной раз отправляясь махать мечами. Месяцы, проведенные в гордом одиночестве в большом поместье, в первое время еще разбавлялись недолгими мысленными разговорами с братом. Но с каждой неделей Кир все больше отдалялся, упорно занятый чем-то, что требовало много внимания и концентрации. Первое время шарахавшаяся от нее прислуга пообвыкла, почти без страха глядя на нее, днями и ночами шатающуюся по закоулкам.
А еще Рей боялась спать.
Теперь-то рядом не было брата, который защищал ее разум по ночам. Рискуя отключиться от дичайшего недосыпа где-нибудь вне поместья, она почти не выходила наружу, предпочитая отсиживаться у себя в комнате. Иногда по ночам ей прилетали отголоски сильных эмоций близнеца, что своей откровенностью вызывали смущение и непреодолимую тяжесть в низу живота. Она словно своими руками трогала обнаженное тело очередной любовницы или любовника брата и своими губами выцеловывала дорожки по коже, собирая соленые капельки пота языком. В такие моменты ей приходилось нестись в свою комнату, даже не раздеваясь прятаться под одеялами и ласкать себя до изнеможения, смешивая чужие образы со своими фантазиями. Как ни странно, но именно после таких ночей она всегда засыпала на недолгие часы, расслабляясь, словно даже эфемерное присутствие брата отгоняло кошмары.
С каждым днем Рей все больше осознавала, что столь долгая разлука с близнецом давала ему относительную свободу действий, понимая, что теперь он живет как ему хочется, а не как приходилось.
В какой-то момент ей пришлось признаться самой себе, что дальше жить без сна ей чревато безумием. Мысль о необходимом контроле своих кошмаров далась ей весьма тяжело, ведь все время она держалась за брата, не прикладывая никаких усилий сама. Учась интуитивно сражаться за свой разум с кричащими голосами в своей голове, Рей со временем все лучше контролировала время сна и бодрствования. Тогда и обслуга в поместье с каждым днем становилась все доброжелательнее и услужливее, особенно когда она не смотрела им в глаза своими яркими огнями. Понимание, что внезапно ее окружают живые интересные люди, слегка ошарашило.
Но едва начала налаживать общение с окружающими, как все вокруг покрылось осязаемой коркой страха и ненависти. Липкая мерзкая пленка гадко липла ко всему. К людям, к деревьям, к дорожкам под ногами. И только она пыталась разговорить замкнувшихся обитателей поместья, как до нее дошло.
Страх был не из-за нее, как и ненависть не в ее сторону.
Люди опасались чего-то иного, перешептываясь по углам, но почему-то затихая в ее присутствии. Лишь прямые вопросы в лоб прояснили слегка ситуацию — что-то произошло, но ей говорить об этом почему-то запретили под страхом смертной казни. Получив подобие ответов, Рей мерзко ухмыльнулась, сразу понимая, кого боялась прислуга больше, чем ее. Уже стоя в своей комнате, она монотонно и настырно пыталась достучаться до брата, сосредоточенно пробиваясь к нему в голову.
Спустя долгие часы у нее это получилось, но их связь сработала странно.
Прекрасно понимая, что находится очень далеко от старшего брата, она видела все его окружение. Обстановка ее комнаты вокруг сменилась на его мебель. Громкие звуки сбоку заставили ее резко повернуться в эту сторону, о чем она сразу пожалела. Едва раскрыв рот для обычной грубой шуточки вместо приветствия, Рей сразу осеклась, сразу понимая, почему братец не реагировал на ее призывы. Слегка по-ханжески разглядывая сплетенные в экстазе фигуры на огромной кровати, она удивленно пыталась сосчитать в хитросплетении тел количество рук и ног. Стараясь не шуметь, отошла подальше от занятых друг другом стонущих и покрикивающих людей, и едва сокрушенно подумала о том, что ей стоило бы постучаться к братцу попозже, как одна из ритмично двигающихся фигур подняла голову и посмотрела затуманенным взглядом на нее. Смахивая спутанные длинные волосы с лица, Кир кивнул, передавая мысль.
— » Не уходи… Я… Прости… Я сейчас… »
Некрасиво хихикнув, Рей отвернулась, старательно игнорируя влажные звуки с кровати. «Вот же отстой. Так не вовремя».
Внезапно барьеры в голове брата окончательно рухнули, и на младшую налетела волна дичайшего наслаждения, почти сбивая ее с ног. Цепко держась за стену, чтобы не упасть, ей пришлось судорожно хватать ртом воздух. Едва схлынули чужие чувства, она ментально зашипела.