Закончив свой монолог, Армин взглянул на Лию, немигающим взглядом уставившуюся на альбом. Ему даже показалось, что разум покинул её.
— Лия? — осторожно позвал он её.
— У меня сейчас мозг взорвётся, — отрешённо проговорила та.
Девушка поморгала и села прямо.
— Извини, не хотел тебя сильно грузить.
— Да нет, это было весьма… интересно. Тогда, если смерть не выход и заново начать нельзя, то что же нам остаётся делать?
— Мечтать, — улыбнулся Армин. — Только в мечтах ты можешь жить так, как сам того пожелаешь.
— Мечтать? И о чём же ты мечтаешь?
Армин прислонил голову к запотевшему холодному стеклу и взглянул на свои руки. У него было много желаний, но мечта — всего одна.
— Существовать, — тихо сказал он.
— Ха, забавно, — горько усмехнулась Стрём. — А я мечтаю исчезнуть.
У неё зазвонил мобильный. С секунду всматриваясь в высвечивающуюся надпись «Мать», Лия сбросила вызов и сунула телефон в карман куртки.
— Хотелось назвать её «Злобная истеричка», — обратилась она к заинтересованному Армину, — но оно уже занято биологичкой.
— Ты поссорилась с матерью?
— Нет. Чтобы поссориться с кем-то, надо изначально быть с ним в хороших отношениях, коих между нами с мамой никогда не было.
Лия достала из внутреннего кармана пачку тонких сигарет и покрутила в руке.
— Их ты тоже украла? — спросил Армин, кивая в сторону сигарет.
— Ага, у матери. Какая ирония: я становлюсь похожей на ту, кого терпеть не могу. Ты был прав, — сказала она, засовывая одну из сигарет в рот, — человек действительно соткан из ошибок, и моя главная ошибка в том, — щёлкнула зажигалка, маленький огонёк опалил кончик сигареты, Лия глубоко затянулась и выдохнула клуб сизого дыма, — что я родилась.
Вдохнув табачного дыма, Кирштайн закашлялся и замахал рукой.
— Могла бы ты не курить в машине? — попросил он.
Лия скосила на него взгляд и криво улыбнулась.
— Что, боишься, что папка ругать будет?
— Эрен мне не отец! — резко высказался Армин.
Эти разговоры действовали на него, как красная тряпка на разъярённого быка. «Не отец» — это оправдание всегда было спасительной ниточкой для него. Любой скандал между ним и Эреном можно было прервать, лишь сказав заветную фразу: «Ты мне не отец!». Армин и сам не совсем понимал, как это действовало: либо Эрен сам понимал, что действительно ему не по статусу поучать своего «племянника», либо видел, что дальнейший разговор с Армином бесполезен из-за его нежелания выслушивать очередной словесный поток. Сам же Армин всё больше склонялся ко второму варианту — недовольное лицо Йегера и то, как он закатывал глаза, говорили сами за себя.
— Извини, — язвительно отозвалась Лия, — не знала, что это развалюха твоего дяди. — Она чуть приоткрыла окно и выкинула окурок. — Кстати, сегодня ночью он трахался с моей матерью.
— Что?
У Армина будто весь воздух из лёгких выбили. Он, конечно, знал, что отношения между Эреном и тётей Сашей были далеко не идеальны, но чтобы опуститься до измены… Кирштайн сделал для себя выводы.
— А мне он заливал, что был у Саши. Чёртов кобель, — процедил он.
— Кто такая Саша?
— Они типа встречаются. Саша чудесная женщина, она мне как мать, жаль только, что ей не посчастливилось влюбиться в такого гуся.
— Влюбиться, — мечтательно протянула Стрём. — Эй, Армин, а ты меня любишь?
Час от часу не легче. Любил? Да Армин боготворил её! Он не знал ни одной девушки, которая была прекрасней Лии. Армин готов был петь романсы под её окном, да только вот ни слуха, ни голоса у него не было. И Лия спрашивает, любит ли он её? Да, чёрт возьми! Квинтиллион раз «да»! В машине вдруг резко стало невыносимо жарко, щёки горели огнём, и Армин чуть приоткрыл окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Дождь всё не утихал.
— Да, — промямлил Кирштайн, стараясь не смотреть на девушку, — ты мне очень нравишься.
Лия повернулась к нему и весело заулыбалась.
— Вот как! И почему же я тебе нравлюсь?
И вот опять этот взгляд, опять Лия изучала его, ждала дальнейших действий. Армин вообще не любил, когда на него обращали внимание, а под пристальным взглядом больших глаз цвета безоблачного летнего неба Лии чуть ли не помирал от смущения. И зачем девушки вечно задают этот вопрос? Разве нужны причины, чтобы любить кого-то?
— Ну, ты красивая, — неуверенно начал Армин, — умная. А ещё активная, добрая и жизнерадостная. У тебя куча поклонников, желающих походить на тебя. Да ты, чёрт возьми, идеал девушки. Ты особенная, Лия.
Улыбка мигом сошла с губ девушки.
— Неужели я опять ошиблась? — тихо спросила она саму себя. Стрём резко вскинула голову и зло посмотрела на Армина. — Особенная? — взвилась она. — Хочешь открою тебе маленький секрет? — Лия опёрлась коленкой на сидение и подползла вплотную к Кирштайну, положив свою ладонь на верхнюю часть его бедра. Армин дёрнулся и вжался спиной в дверь. Лия была слишком близко, непростительно близко для человека, у которой был молодой человек, да и её рука в паре сантиметрах от причинного места влияла на его похоть отнюдь не как успокоительное. От неё пахло алкоголем, горьким табаком и чем-то еле уловимо сладким, запахом, которым могла благоухать только она. Лия придвинулась губами к его правому уху — по телу прошла лёгкая дрожь от горячего дыхания — и прошептала: — Все люди одинаковые.
Слова прозвучали совсем тихо, отдалённым эхо, но Армин услышал это чёткое «одинаковые». Он смотрел в подёрнутые лёгкой пеленой глаза Лии и пытался вспомнить тот переломный момент, из-за которого всё пошло наперекосяк. «Одинаковые» разве не значит, что они должны быть идентичны во всём: одинаково мыслить, одинаково себя вести, чувствовать одно и то же? Так почему тогда ему так трудно найти общий язык с Эреном, с матерью, со всем миром? Почему тогда никто не понимает его? В какой момент он совершил свою главную ошибку, которая отделила его от мира понимания?
— Действительно ли все люди одинаковые? — спросил он. — Или этим мы просто оправдываем свои неумение и нежелание находить к каждому индивидуальный подход? Ведь проще сказать, что ты такой же, как все, и действовать по шаблону, чем увидеть в человеке что-то особенное и искать новые пути общения с ним.
— Ты сомневаешься, Армин? Тогда позволь мне доказать, что я права.
Лия наклонилась и порывисто поцеловала его в губы. Это был его первый раз, первый поцелуй любви. Неумелый, детский, желанный и запретный. Стрём придвинулась ближе, положив ладонь на щёку Армина и углубляя поцелуй. Жаркий, влажный, приторно-сладкий и опьяняющий не хуже рождественского вина. Не переставая целовать, Лия потянулась к ремню на джинсах Кирштайна и начала его расстёгивать. Здравый смысл наконец взял вверх, они надругались над любовью, они превратили её во зло. Армин положил руки на плечи Стрём и отстранил её.
— Прекрати, — хватая ртом воздух, сказал он, — мы не должны этого делать. Как же Зак?
— К чёрту Зака. — Лия снова прильнула к губам Армина.
Ему было сложно бороться с навязчивым желанием, но бороться потом с угрызением совести было бы ещё тяжелее.
— Остановись! — Он снова отстранил Лию и прикрыл рот предплечьем. — Хватит, не делай того, о чём потом будешь сожалеть.
— Да что с тобой не так?! — рассердилась она. — Не ты ли говорил, что я нравлюсь тебе?
— Говорил.
— Так в чём проблема?!
Армин вздрогнул и отвёл взгляд.
— В том, что я тебе не нравлюсь. Нельзя целоваться с человеком, к которому не испытываешь чувства.
Лия сжала ладони в кулаки и опустила голову.
— Да откуда ты знаешь, что я чувствую? — в бешенстве проговорила она. — Откуда тебе знать, что творится у меня в душе?
Стрём с вызовом посмотрела на Кирштайна. Она ошибалась, люди совсем не одинаковые. Она не была похожа даже на себя. А может, это и была она, она настоящая, та, которую ещё никто не видел.
— Тогда скажи мне это, — спокойно попросил Армин. — Скажи, что любишь меня. Скажи, что я нравлюсь тебе по-настоящему. Ну!
— Я… — начала она да так и замерла. Она растерянно смотрела на Армина и молчала.
— Вот видишь?
В груди больно кололо, Армин не строил себе иллюзий по поводу Лии, знал, что между ними никогда ничего не будет, но как бы старательно он ни готовился, отказ всё равно был болезненным.
— Почему?.. — прошептала Лия. Армин взглянул на неё и застыл — крупные слёзы текли по её раскрасневшимся щекам. — Почему ты просто не мог сказать, что я права? — Стрём зарылась тонкими пальцами в светлые волосы и согнулась пополам. — Почему люди хоть раз не могут сказать, что я не ошиблась? Она всегда указывала мне на мои ошибки, она никогда не соглашалась со мной. Ненавижу, — прохрипела Стрём.
— Лия? — заволновался Армин.
— Ненавижу!
Лия резко открыла дверцу машины и выбежала на улицу.
— Лия! — крикнул ей вслед Кирштайн. Он дёрнул ручку и вышел из автомобиля. Сильный ветер чуть ли не сносил с ног, дождь больно хлестал по лицу. Лия неподвижно стояла в нескольких метрах от пикапа, задрав голову к тёмно-серому грозному небу.
— Неужели я и правда ошибалась?! — прокричала она, поднимая руки вверх. — Ответь же мне: я действительно была неправа?! Ну, чего же ты молчишь?! Скажи!
В то же мгновение ослепительная молния разрезала небеса, воздух и земля сотряслись от оглушающего грохота, и дерево в нескольких десятках метрах от них вспыхнуло точно спичка ярким огнём. Лия закрыла уши руками и пронзительно закричала. От наэлектрозовавшегося воздуха волосы встали дыбом. Это уже становилось опасно и совсем невесело. Армин обогнул автомобиль и, сделав небольшую дугу из-за сносившего его ветра, подбежал к Лии и крепко обнял её. Она дрожала и всхлипывала, всем телом прижимаясь к Армину.
— Всё хорошо, — попытался успокоить он её, с опаской глядя на пылающее дерево. — Молния два раз в одно и тоже место не бьёт. Вернёмся в машину.
— Нет! — Стрём вырвалась из его объятий и затравленно поозиралась вокруг. — Нет, там мы не в безопасности. Спрячемся на заводе.
Не дожидаясь его, Лия рванула к сетчатому забору. Армин провёл ладонью по затылку и, заметно нервничая, кинулся за ней. Всё это ему совсем не нравилось. Он скрестил руки и помог Лии перебраться через забор, а затем и сам перелез на ту сторону.
Внутри завод оказался ещё больше, чем выглядел снаружи. Время и отсутствие людей дало о себе знать: большие окна треснули и где-то вовсе отсутствовали, железные балки перекрытий покрылись толстым слоем ржавчины, сквозь трещины в бетоне прорастали различные сорняки и мелкие кустарники, а через дыры в крыше протекала вода, разнося своё журчание гулким эхом по всему помещению. Здесь природа властвовала над цивилизацией. У таких мест был свой особенный шарм — живая история, застывшая во времени. Армин на секунду пожалел, что оставил альбом в машине.
Лия скрутила мокрые волосы в жгут и выжала их. Армин невольно залюбовался на неё. Как же она ошибалась, говоря, что все люди одинаковые.
«Ты, наверное, даже и не представляешь, насколько ты сейчас особенная и прекрасная», — подумал Кирштайн.
Лия чуть наклонила голову вправо, оголяя тонкую шею, и искоса посмотрела на Армина.
— Чего? — спросила она, убирая волосы за спину.
— Ни-ничего, — Армин густо покраснел и отвёл взгляд в сторону. Как-то неловко вышло.
— Этот завод закрыли пятнадцать лет назад, — девушка достала мобильный телефон и включила на нём фонарик, освещая тёмное пространство. — Банально обанкротился, но вместе с ним помер и наш отечественный автопром.
— Серьёзно? — не поверил Армин.
— Ага. «Старушка» твоего дяди, скорее всего, из последнего поколения автомобилей отечественной марки. Можно сказать, раритет.
— И почему я не удивлён? — пожал плечами Армин.
Лия хихикнула и взяла его за руку.
— Пойдём, осмотримся? — предложила она.
Восхищение этим местом продлилось не долго. Всё-таки было в нём что-то жуткое: вечно какие-то шорохи, постукивания, страшные тени от вспышек молний. Армин держался и не подавал вида, что ему было неуютно, но ощущение, что за ним кто-то следит, не покидало его ни на секунду.
«Может, опять тот странный тип?», — пронеслось в голове; по телу прошла дрожь. — «Да нет, чтоб ему тут делать, хах?».
Чужие руки обхватили его сзади поперёк туловища, и над ухом прозвучало громкое «Бу!». Армин, испугавшись, вскрикнул и шарахнулся в сторону. Держась за живот, Лия заливалась смехом. Молодец, сделала из пацана дурака.
— Не смешно! — рассердился Армин, переведя дух.
— А по-моему очень, — давясь смехом, проговорила Лия. — Ну извини, ладно, не буду так больше. — Кирштайн цокнул и одёрнул кофту. — Я пойду осмотрюсь там. — Стрём кивнула в сторону и направилась к дальней двери. — Если станет страшно — кричи, у тебя это отлично получается.
Армин проводил её задумчивым взглядом.
— И что только у этой девицы на уме?
Он тяжело вздохнул и побрёл в противоположную сторону.
Лия прикусила губу и скрестила руки на груди. И о чём она только думает? Ведёт себя как пятилетний ребёнок, пора бы уже понять, что за фальшивой весёлостью боль сердца не скрыть. Своим дурачеством она лишь делала хуже. Теперь ещё и Армин фиг знает что о ней подумает. А она ведь так хотела открыться ему, показать себя настоящую, а в итоге вновь сыграла роль девочки-припевочки.
— Дурочка, — тихо поругала она себя.
Но ведь слёзы были настоящими. Или же она хотела так думать? Лия запуталась: в себе, своих чувствах, в своём месте в этом мире. Ей казалось, что только Армин может помочь ей разобраться и вывести из лабиринта осознания своего «я». Лия прекрасно знала, что ошибалась, — среди людей был по крайней мере один, кто отличался от них. Кто-то…
Особенный.
Сердце забилось чаще, к щекам подступил жар.
— А ну соберись! — приказала себе Лия. — Отставить ваниль!
Стрём схватилась за железную дверь, приваленную большим баллоном, и, приложив всю свою силу, смогла чуть приоткрыть её. Протиснувшись в узкую щель, она отряхнула со штанов пыль и достала из кармана телефон, чтобы осветить помещение. Лия стояла перед лестницей, ведущей вниз. Судя по всему, это было какое-то подсобное помещение, для хранения различных материалов. Стрём взялась за перила и начала медленно спускаться. Пахло сыростью и пылью — самый обычный подвал. Она дошла до самого низа и осветила стоявшие рядами коробки, жестяные банки, инструменты и прочий хлам, оставленный работниками.
— Хм, скукота.
Раздался шорох, и возле ноги проскользнула большая тень. Лия закричала и вжалась в перила, пытаясь поймать в луч света мобильного фонарика это огромное нечто. На полу возле одной из коробок сидела маленькая коричневая мышь, быстро шевеля белыми усиками.
— Мышка, — нервно усмехнулась Стрём.
Она очень понадеялась, что Армин не услышал её визга. Вот был бы позор — испугалась маленькой мышки. И только было Лия успокоилась, как воздух сотряс новый грохот позади неё. Девушка резко обернулась и помчалась по лестнице наверх, где царила кромешная тьма. Нащупав ручку, Лия нажала на неё и всем телом навалилась на дверь, но та не поддалась. Она толкала её снова и снова, но дверь не сдвинулась ни на миллиметр. Скользкое и противное чувство засело внутри — страх.
— Армин! — Стрём забарабанила кулаком по двери в надежде, что Кирштайн услышит её и поможет. — Армин! Вытащи меня отсюда! Я здесь! — Но по ту сторону было тихо. — Телефон! Надо позвонить.
Она успела только разблокировать экран, когда фонарик выключился, появилась стандартная заставка и дисплей погас, а вместе с ним и единственный источник света — заряд батареи приказал долго жить.
— Как же так? — Из глаз закапали горячие слёзы. Лия привалилась плечом к двери и сползла на пол. — Кто-нибудь, хоть кто-нибудь, пожалуйста, спасите. — Она обхватила согнутые ноги руками и уткнулась лбом в коленки. — Папа, Армин. Мамочка… Пожалуйста, я не хочу, — Лия шмыгнула носом и сглотнула, — я не хочу умирать.