— Армин, ты совсем уже охренел?! — накинулся он на племянника. — Тебе жить скучно, приключений на задницу захотелось? Поздравляю, получил! Года на три получил!
Армин вскинул голову и гневно уставился на дядю. Ощетинился, как маленький щенок, и готов был тявкать на батьку.
— Да не курил я! — начал он.
— Лия, это правда? — строго, но спокойно спросила Хистория дочь, но та промолчала.
Эрен взглянул на Рейс. Она совсем не изменилась: всё та же холодность в голосе, всё та же величественная манера общения с людьми, она играет даже со своей дочерью.
— Не курил? — продолжил Эрен. — Тебя застукали с косяком в руке, и ты ещё пререкаешься?
— Он не мой. Держать — не значит курить. Почему ты мне не веришь?
В глазах Армина блеснули слёзы, и Эрен на долю секунды подумал, уж не переборщил ли он.
— Да как тебе вообще можно верить?
Армин плотно сжал челюсти и поджал дрожащие губы.
Лия резко встала со стула и устремила взгляд своих больших голубых глаз прямо на Эрена.
— Мистер Йегер, — твёрдо сказала она, и Эрену показалось, что с ним сейчас говорит молодая Хистория, даже голос был её. — Армин ни в чём не виноват. Это я курила, ваш племянник лишь покрывал меня.
Армин открыл рот и удивлённо уставился на подругу.
— Лия, — процедила Хистория сквозь зубы.
— Что? Не думала, что твоя дочь может травку курить, мамочка? — съязвила Лия.
Всё это могло плохо кончиться, если бы не рассудительность Кёлера и его примирительный голос:
— Давайте мы все успокоимся и присядем. — Собравшиеся расселись по своим местам и немного успокоились, но желание Эрена дать хорошенький подзатыльник Армину никуда не делось. — Как я и говорил: курение запрещённых препаратов уголовно наказуемо, и по всем правилам я должен исключить вас из школы и незамедлительно передать в руки закона. — Эрен открыл рот, но директор вновь его остановил. — Но! Я, поскольку скоро экзамены и конец учебного года, не стану этого делать и только в этот раз. — Волна облегчения прокатилась по телу Йегра. — Но и закрыть на это глаза я не могу. Вам двоим, — он указал ручкой на Армина с Лией, — я делаю выговор по школе и отстраняю на сегодня от занятий. И ещё: до начала экзаменов будете посещать дополнительные занятия с отстающими после уроков.
— Блин, — тихо прошипел Армин.
— Рот закрой, — так же тихо пригрозил ему Эрен.
Кирштайн-младший цокнул языком, но больше не возникал.
— На этом всё, — заключил Кёлер. — Можете быть свободны. Надеюсь, этого больше не повторится. — Он выжидающе посмотрел на детей.
— Да, — хором уныло отозвались ученики.
Они гурьбой дошли до крыльца и остановились на каменных ступенях возле стеклянных дверей. Было невыносимо душно, но что-то подсказывало Эрену, что дело даже не в необычайно тёплой для мая погоде. Он ослабил галстук, незаметно вытер о брюки вспотевшие ладони. Хистория была совсем близко, они не встречаются уже почти двадцать лет и всё это время даже не виделись друг с другом, а он по-прежнему, как влюблённый на всю голову глупый мальчишка, робеет перед ней. Эрен иногда представлял, как поведёт себя, если им вдруг вновь будет суждено встретиться, что скажет, как гордо будет держать перед Рейс голову и всем видом давать понять, что он переболел, что разрыв с ней не убил в нём его «я». А что на деле? Он жмётся на крыльце, потеет и пытается выдавить из себя хоть какое-то членораздельное слово.
— Ну мы идём, нет? — вывел его из замешательства настойчивый голос племянника.
— Да, иди в машину, я скоро буду.
Армин недоверчиво глянул на Эрена, затем на Хисторию и, вздёрнув бровь, поплёлся к пикапу.
— Ты тоже, Лия, — приказала Хистория дочери.
И вот они остались вдвоём. И вот Йегер вновь ощутил тот трепет, который он испытывал стоя под фонарём в снежный вечер, когда впервые прикоснулся к нежным губам. Хистория тоже нервничала, и Эрен снова увидел перед собой Кристу — нежную и любимую… некогда.
— Вот же учудили засранцы, — неожиданно для себя с лёгкой запинкой начал Эрен.
— Да, — выдохнула Хистория и открыто посмотрела ему в глаза.
— Так, значит, Лия твоя дочь?
Сердце кольнуло. Когда-то Эрен очень хотел, чтобы у Хистории была дочь. От него.
— Да, к сожалению, — с улыбкой отозвалась Рейс, но в её голосе действительно проскользнуло сожаление.
— А ты времени даром не теряла.
Хистория прямо посмотрела на Эрена, но промолчала.
— А, Армин?..
— Племянник, — поспешно ответил Йегер.
— Ясно. Просто это имя…
Желудок сжался в тугой комок — вспоминать о друге с Хисторией совсем не хотелось. Повисло молчание, стало совсем уж как-то неловко.
— Эрен, знаешь… — начала Хистория.
— Не надо, — остановил её он. — Не будем ворошить прошлое, Хистория. — Он впервые назвал её настоящим именем и не почувствовал за ним ничего, оно было совершенно чужим. — Я не держу на тебя зла, в той истории была и моя вина.
Раздался спасительный звук клаксона, и напряжением между ними двумя сразу спало.
— Неугомонный ребёнок, — проворчал Эрен.
Клаксону пикапа вторил другой, более громкий и звонкий.
— И не говори, — отшутилась Хистория.
— Ну, рад был тебя повидать, — улыбнулся Эрен.
— Да, и я.
Они ещё с секунду в нерешительности потоптались на месте, а затем попрощались и разошлись по машинам, так и не высказав друг другу накопившихся чувств. Так и не расставив все точки над «и».
— Вы знакомы? — поинтересовался племянник, когда Эрен сел за руль.
Йегер завёл мотор и проводил взглядом отъезжающий внедорожник.
— Так, встречались пару раз.
***
Они ехали в полной тишине. Эрен, крепко сжимая руль, вёл пикап по заметно опустевшим дорогам. Армин скрестил руки на груди, насупился и поглядывал искоса на сосредоточенного Эрена. Армин смиренно ждал взбучки, потому что по-другому Йегер не умеет. Он всегда высказывал племяннику всё, что накопилось на душе, и, как правило, это было в грубой и громкой форме. Армин привык, от бывшего зека культуры было ждать бесполезно. И Кирштайну было до жути обидно, что ему опять попадёт ни за что. Это Зак был во всём виноват, он подставил его.
«Зачем только пошёл туда, дубина», — поругал себя подросток.
Армин ещё раз взглянул на Эрена, у которого уже заходили желваки. Ну всё, моральный вынос мозга через три, два, один…
— Армин, — поехали! — ты не должен общаться с Лией.
Так, стоп. Это ещё что за новости?
— Прости, что? — Армин развернулся к Эрену и шокировано уставился на него.
— Лия — не та девушка, с которой тебе стоит проводить время.
— Ты ещё будешь указывать мне с кем дружить, а с кем нет? Не много ли ты на себя берёшь?
— Армин, — повысил голос Йегер, — я лишь хочу тебя уберечь. Пойми, эта девушка дурно повлияет на тебя.
— Да ты почём знаешь?! — Армин весь извертелся. От слов Эрена становилось тошно. — Лия соврала, не курила она, так же, как и я, кстати, она лишь спасала меня от твоих нападок.
— Не в этом дело, — Эрен понизил голос, но по-прежнему не отрывал взгляд от дороги.
— А в чём тогда? Я, может, люблю её.
— Не любовь это, — после короткой паузы ответил Йегер, — а подростковая влюблённость. Пройдёт.
Всё, хватит с него этого мозготраха.
— Останови машину, — потребовал Армин.
— Послушай…
Армин потянул за ручку и на ходу открыл дверцу пикапа. Эрен тут же свернул на обочину и резко надавил на тормоз. Автомобиль ещё не успел полностью остановиться, а Армин уже схватил рюкзак и спрыгнул на асфальт. Он сжал руки и грозно уставился на дядю.
— Да что ты вообще знаешь о любви? — прошипел Армин и нарочно хлопнул дверцей.
Он развернулся и побрёл прочь, не важно куда, лишь бы подальше от Эрена, от этого чокнутого мужлана.
— Армин, прекращай, — раздался за спиной голос Йегера, — вернись в машину.
— Иди к чёрту! — крикнул ему Кирштайн и скрылся за углом.
Комментарий к Глава 4
*Фугáнок - в переносном смысле то же самое, что и стукач, доносчик
**Надо было, конечно, сказать об этом ещё в первой части, но чтобы было хоть какое-то представление: одно реле равняется приблизительно двум рублям, ну а дальше считаем сами (даже какая-то вымышленная денежная единица дороже рубля -_-)
***Стрём (швед. Ström) - это реальная шведская фамилия, занимает 74-ое место по распространённости (повезло кому-то)
========== Глава 5 ==========
Армин бесцельно бродил по кишащим людьми улицам. У каждого из них была своя жизнь, свои счастливые минуты и проблемы. Но почему-то, когда тебе паршиво, начинаешь всех ненавидеть и превозносить свои проблемы. Армин исподлобья смотрел на хмурые лица проходящих мимо людей и тихонько проклинал их за то, что у них «всё хорошо», за то, что они свободны в своём выборе. Злости в душе уже не было, её место давно заняла опустошённость. Наверное, Армин никогда уже не сможет найти общий язык с Эреном. Они были совершенно разными, они слышали друг друга, но никогда не слушали. То же самое произошло и с матерью. Он остался один, когда ему так нужен был заботливый и понимающий человек. Человек, который выслушает его, подставит своё плечо или хотя бы молча обнимет. Армин так отчаянно нуждался в том, кто спасёт его от одиночества, которое он упорно называл «свободой».
Проголодавшись, он зашёл в магазин и купил на остаток денег сырную булку и бутылку воды, не много, но лучше так, чем мучиться от голодной боли в желудке. К Эрену Армин возвращаться не собирался ни за какие коврижки, не после того, как мерзко повёл себя дядя. Кирштайн обошёл полгорода, блуждал по кривым улочкам и подворотням до тех пор, пока ноги сами не привели его к старому кирпичному дому, где жила тётя Саша. Отчасти потому, что ему просто некуда было податься. Армин мог бы вернуться к себе домой, в квартиру в центре, где они когда-то были счастливы втроём, но теперь это не имело никакого смысла, ведь там его ждала та же пустота, что окружала его уже почти четыре года. Армин поднялся на старом лифте-клетке на шестой этаж и, переступив с ноги на ногу, робко позвонил в дверь. Он прождал в абсолютной тишине несколько томительных секунд и позвонил ещё раз, но к нему так никто и не вышел — будний день, Браус работает, и глупо было ожидать, что она тут же откроет дверь и кинется его обнимать и утешать. Он снял со спины рюкзак и, оперевшись на стену, медленно сполз на пол, согнув колени и уткнувшись в них носом. Он слишком устал, чтобы хоть как-то двигаться. Армин слишком устал делать вид, что у него всё замечательно.
— Армин?
Подросток встрепенулся и разлепил веки. Он сам не заметил, как заснул. Сколько же он так просидел: час, два? Он чуть пошевелился, и тело тут же ответило болью покалывания сотни иголок. Армин поднял голову — рядом стояла Саша и с высоты своего роста взволнованно смотрела на него.
— Привет, — отсалютовал он.
— Ты чего тут сидишь? — спросила она и, не дожидаясь ответа, понимающе добавила: — Что, опять с Эреном поссорился?
Армин стушевался и отвёл взгляд. Он всегда поражался, как тонко Браус могла чувствовать людей. Он иногда был свидетелем их с Эреном разговоров «ни о чём» и удивлялся тому, с какой лёгкостью Саша предугадывала всё, что Эрен хотел сказать. А тот в свою очередь надувал щёки и говорил, что с её телепатией невозможно даже один анекдот рассказать. Чувствительность Браус применяла и по отношению к Армину. Ему порой стоило только мельком взглянуть на набор карандашей или вывеску о какой-нибудь выставке, а тётушка уже спрашивала: «Хочешь?».
Саша вздохнула и поправила перекинутый через предплечье лёгкий плащ.
— И что же мне с вами делать?
Тут у Армина сильно заурчал живот, и Кирштайн виновато посмотрел на тётушку.
— Покормить?
Браус улыбнулась и, достав из сумочки ключи, открыла входную дверь.
— Ну заползай, изголодавшийся, — жестом пригласила она его в квартиру, — будем залечивать твоё горе котлетами.
Армин кое-как встал на затёкшие ноги и под лёгкие смешки Браус прохромал в прихожую.
Он жадно глотал вермишелевый суп, заедая его вкуснющими паровыми котлетами, пока Саша переодевалась и принимала душ. Последние несколько лет она стала вести активный образ жизни и питаться правильно, исключив из рациона всё жаренное и готовя исключительно на пару или отваривая. Эрен и Армин тут же поставили крест на своей сытной жизни, попрощались со своими любимыми жаренной картошкой, стейками и гамбургерами, которые Саша готовила просто восхитительно. Они старательно пытались избежать «пытки» варёным мясом и тушёной капустой, но раз попробовав, поняли, что и здоровая еда может быть вкусной. Когда Саша пришла в кухню, долго отпаивала молчавшего до сих пор Армина чаем. Кирштайн-младший не хотел вываливать на тётушку все свои проблемы. Он не маленький, чтобы плакаться в женскую грудь и жаловаться, какие все вокруг плохие. Но горечь обиды плотно встала поперёк горла и не давала спокойно вдохнуть. В памяти снова возникли неприятные слова Эрена, и тогда Армин не выдержал.
— Нет, ну ты представляешь…
— Подожди, — остановила его Саша. Она встала со стула, достала из морозилки ведёрко с любимым манговым мороженным Армина и, поставив его на стол и всучив подростку большую ложку, вновь уселась на стул. — Теперь давай.
Армин шмыгнул носом, поблагодарил Браус и, зачерпнув большущий кусок десерта, сунул его в рот. Но мороженное оказалось таким холодным, что он испугался, как бы у него мозги не отмёрзли.
— Я терпел, когда он выносил мне мозг своими нравоучениями и учёбой, — прочавкал Кирштайн, — но когда он запретил мне общаться с Лией, это было выше моих сил.
— Лией? Кто это? — поинтересовалась Браус.
— Да так, — смущённо отмахнулся Армин, — просто знакомая из параллельного класса.
Ему было не комфортно разговаривать о своей личной жизни. Он бы очень не хотел стать в глазах тёти влюблённым на всю голову глупым мальчишкой.
— Просто знакомая? — Саша лукаво улыбнулась.
Армин почувствовал, как горят его щёки. Саша точно обладала телепатией. Он быстро заглотил пару ложек мороженного, удивляясь, как быстро оно стало таять во рту.
— Ну, она мне нравится. — Саша вздёрнула одну бровь. — Ну ладно: она мне очень-очень нравится. Но Эрен почему-то считает, что она плохо на меня влияет!
Кровь снова забурлила в его теле.
— А с чего вообще у вас пошёл такой разговор?
Армин удивлённо посмотрел на Браус. Обычно, если между ними с Эреном случались перепалки, то Йегер сразу бежал жаловаться на племянника Саше, а тут выходит промолчал.
— Он не рассказал тебе? — Саша отрицательно покачала головой. — Ну, в общем, это не важно.
Кирштайн не хотел рассказывать тёте о случившемся сегодня. Ему самому было противно от того, что он чуть не совершил. И если бы Саша узнала, что он чуть не выкурил травки, то, скорее всего, как минимум разочаровалась бы в нём. Армин очень не хотел огорчать тётушку.
— Но факт остаётся фактом: Эрен — эгоцентричный болван, — подытожил он и сунул в рот ещё одну ложку мороженного.
— Не стоит так говорить о своём дяде, — с лёгкой укоризной проговорила Саша, — он просто очень любит тебя, Армин.
Кирштайн поник и, сунув ложку в ведёрко с мороженным, отставил его в сторону.
— Не меня он любит, а его, — с досадой сказал он. — Эрен даже не видит меня, когда смотрит мне в глаза.
Саша положила свои руки на ладони Армина, и корица отразилась в янтаре.
— Он был очень дорог, Эрену, — сочувствующе сказала она. — Но знай, время лечит, и люди не становятся заменой друг другу. Ты — это ты, Армин, и никто другой. Ты всегда будешь для Эрена любим племянником, поверь.
Армин хотел верить словам тётушки, но он не мог спорить с правдой.
— Знаешь, — выдохнул он, — мне иногда кажется, что моё имя — это моё проклятье.