- Ты меня видишь? - спросил я. Она повернула голову в мою сторону, сфокусировалась, и прошептала "Да".
- Уже лучше.
Я оторвал кусок от рубашки и вытер кровь с лица. Когда задел нос, она дёрнулась.
- Пошевели руками.
Она подняла руки, они почти сразу упали.
- Теперь ноги.
Слава богу, ноги тоже пошевелились.
- Отлично, позвоночник цел, - сказал я. - Остальное поправимо. Затем сорвал пару штор с окон, сложил и осторожно подпихнул под Джувию.
- Они... схватили Маро. - прошептала она. - Двое.
- Понятно, думаю, сейчас на крыше. С другой стороны выход из школы есть?
- Нет.
- Лежи, не шевелись. Гунн сейчас вызовет помощь.
Джувия улыбнулась.
- Тётя-лошадка, - прошептала она.
Я вытащил телефон.
- Гунн, вызывай медиков. Третий этаж, музыкальный класс. Девушка, 17 лет, ушибы, сотрясение мозга. Кто-нибудь выходил из подъезда?
- Никто. Это Маро?
- Нет, Джувия. Маро утащили, видимо, на крышу. Я туда. Кто выскочит - звони.
Не дожидаясь ответа, закрыл связь и бросился на лестницу. Вверх. Дверь на крышу открыта. Отлично. Один стоял, прикрывшись Маро, нацелив на меня лучевик. Второй рядом. Не раздумывая, я бросился к первому, отскочив направо. Луч ударился в дверь. Я подпрыгнул. Слишком рано, чтобы ударить в лоб ботинком, зато и луч прошёл внизу. Приземлившись, я с разбегу ударил его тростью в челюсть. Раздался хруст шейных позвонков, парень осел, как мешок. Второй, расширив глаза от ужаса, начал пятиться. На разбег не хватало места, поэтому я с разворота ткнул его тростью в лицо, нажав потайную кнопку. Пневмопружина послушно вытолкнула набалдашник ему в лоб. Ещё один хруст позвоночника. Я оглянулся на Маро. Она лежала, упав под тяжестью похитителя. Я осторожно сбросил его руки с её тела.
- Ты в крови. Били? - Спросил я.
- Нет, это кровь Джувии. Что с ней?
- Ушибы и сотряс. Скорая едет.
Я снова оторвал кусок от рубашки и обтёр её кровь с рабыни.
- Господин, это дорогая рубашка, - сказала она.
- Не дороже крови, - ответил я. Зазвонил телефон.
- Сёмыч, - сказал Гунн. - Медики на подходе, полиция тоже. Что у тебя?
- Маро в порядке. Похитители мертвы. - Ответил я.
- Поняла.
Гунн повесила трубку. Я сел, осторожно взял руку того, который в меня стрелял. Все выстрелы пришли в небо, доказать, что я защищался, будет трудно. Вздохнул. Обхватил его пальцы своими. Его рукой и своей, через лоскут рубашки, поднял пистолет. Аккуратно направил себе в бок, чтоб не задеть чего-то важного. Стиснув зубы, нажал на спуск.
Синий луч вырвался из ствола и продырявил кожу на боку. Адская боль разлилась по коже. Я упал на колени, выронив руку врага с пистолетом. Почувствовал поток крови на коже. Схватил кусок рубашки, прижал к ране, стало ещё больнее. Застонал, упал на здоровый бок.
- Господин ранен! - сказала Маро. - Помогите!
Она оторвала от оставшейся рубашки ещё один кусок, и осторожно обтерла им кровь вокруг раны. А потом заткнула её. Стало легче. Я перевернулся на спину.
- Что ты видела? - спросил я.
- Тот человек выстрелил в господина и промахнулся, потому что господин ударил его палкой в челюсть. Затем этот выстрелил в господина, но он сумел увернуться и нанести сильный удар. Я правильно видела?
- Умница. - Произнёс я с трудом. - Будешь награждена.
Она встала возле меня на колени и посмотрела на меня. Выражения её лица я не понимал. Какая-то смесь восхищения, благодарности, ненависти и вообще, боль просто не давал мне соображать.
- Награждена... - тихо повторила она. - Меня спасли. Мужчина... Мой господин меня спас. Мой хозяин. Владелец...
Я не понимал уже ничего. Довольна? Или сейчас она меня добьёт? Боль выгнала из головы все остатки здравого смысла. Мне оставалось только одно: видеть. Она легла рядом со мной, со стороны здорового бока, и вдруг её губы накрыли мои. Непроизвольно я обнял её, и мы слились в поцелуе. Когда она оторвалась от меня, я заметил, что боль исчезла. Совсем.
- Господин наградил Маро. - прошептала она.
Я промолчал. Поцелуй был великолепен, но мои таблетки позволили оценить технику и только. Очень неопытная девочка старалась доставить максимум удовольствия своему мужчине, но при этом не старалась сама извлечь максимум удовольствия для себя. Этому тоже придётся её учить.
Прибыла полиция и медики. Сняли показания, забрали трупы. Обработали рану, предложили госпитализацию, получили отказ. Затем Гунн повезла нас домой. Боли не было, но голова кружилась. Маро сидела у меня за спиной, обняв. И ещё она громко мурлыкала. Доставит эта кошка мне ещё забот...
Рабынь пока расположил в холле, хотя пришлось принести стулья из разных комнат.Я сел за стол, на котором были сложены их документы. Гунн возвышалась надо мной горячей движущейся башней. Открыл первую папку, почитал, отложил в сторону. Вторую, третью. Вскоре папки были разложены на три неравные кучки. Самая маленькая кучка состояла из одной папки. Я посмотрел в лицо Гунн, задрав голову и хитро улыбнулся. Погоди-ка у меня, противница рабства!
- Ёлочка**! - позвал я. Одна из рабынь поднялась. Я залюбовался её. Невил, конечно сволочь, но понять его можно. Высокая красавица, с зелёными волосами. Удивительное лицо, одновременно властное, и в тоже время с оттенком наивности. Совершенно роскошная фигура. А уж ноги-то! Про такие говорят "они не кончаются". Может, плюнуть на всё и оставить её себе? Ну уж нет, я не настолько сволочь, как Невилл. Хотел сделать из неё доминаторшу для мазохиста? Теперь уж точно не получится.
- Подойди сюда, - сказал. Походка у неё тоже была очень хорошо поставлена. Интересно, это Невилл или всё-таки своё? - Садись, - указал на соседнее кресло. Она села, на краешек, выпрямив спину.
- Ты не гражданка Осколка, так? - спросил я её. Она кивнула и ответила:
- Да, господин. Ёлочка уроженка другого мира.
- Поэтому и попала в рабыни, не знала законов, верно?
- Да, но...
Я сделал ей знак молчать. Она явно испугалась. Ничего, это поправимо.
- Незнание законов не освобождает от ответственности, - изрёк я прописную истину. - А знание освобождает. Но суть не в этом. Суть в том, что кроме законов у нас на Осколке существуют обычаи. В вашем мире есть что-то подобное?
- Да, господин.
- Например?
- Серьги в ушах женщины говорят о её социальном статусе, господин. Если в них...
- Достаточно. Человек не знал значения серег, вы не поняли его намерений, как следствие, он потерпел некоторый ущерб, который вы не смогли возместить. Но сейчас это уже не важно, и я объясню, почему. Согласно одному из наших обычаев, гражданин иного мира, попавший в рабство с правом на освобождение, не важно, со сроком или без, должен быть немедленно освобождён. Невилл этого не сделал.
- Как так? - Спросила Ёлочка, и тут же испуганно закрыла рот ладонью. - Господин, Ёлочка заговорила без разрешения, накажите её!
Я ободряюще улыбнулся.
- Невилла для тебя больше нет, а я соблюдаю обычаи.
Я протянул руки к её шее, но жар, исходящий от тела Гунн, остановил меня.
- Ёлочка, встань. Гунн, помнишь, как я тебя учил снимать ошейник?
- Да, Сёмыч, - ответила она.
- Действуй.
Гунн нерешительно протянула руки к ошейнику Ёлочки. Я ободряюще кивнул. Один палец залез под него, нажал на потайную кнопку изнутри, другой палец сдвинул задвижку, и ошейник Ёлочки распался. Она удивленно взглянула на его половинки, лежащие на полу, потёрла руками шею и упала на стул.
- Как это... - прошептала она.
- Гунн, дай госпоже Ёлочке воды, - сказал я, улыбаясь.
- Да, Сёмыч, - сказала Гунн дрожащим голосом. Взяла графин, налила стакан, выпила залпом. Затем, вспомнив о Ёлочке, налила ей второй.
- Сёмыч, как же это... Я это... И всё? - сказала она.
- Да, Гунн. И всё. Госпожа Ёлочка, поскольку вы уроженка другого мира, вам не нужно обращаться в полицию для изменения статуса. Ваши документы, насколько я могу судить, лежат в этой папке. Да, вот они.
Я вытащил их, две карточки и один диск. Ёлочка дрожащей рукой взяла их, переложила в другую, она явно не соображала, что надо делать.
- Положите их в эту папку, она теперь ваша, - сказал я, пододвинув папку ей. - Если у вас есть средства, вы можете покинуть Осколок прямо сейчас. Я даже оплачу вам такси до космопорта. Если нет (какого чёрта? Я что идиот, такую красавицу отпускать?) то я предлагаю вам работу в своём доме. Зарплата средняя, даже чуть выше. (Точно, идиот). Чем вам придётся заниматься (Да, вот именно, чем?) решит моя помощница, Мидори, когда приедет. Она же выделит вам комнату. Признаться, я сейчас не уверен...
- Сёмыч, - тихо сказала Гунн, наклонившись к моему уху. - Посмотри на её глаза. Ещё чуть-чуть и она разревётся. Я отведу её к себе в комнату?
- Разумеется. - Ответил я. - Госпожа Ёлочка, я вижу, вам трудно принять решение. Гунн сейчас отведёт вас в свою комнату, отдохните там. Вопросы будем решать позже.
- Да, госпо... (пауза. Ну, давай смелей, красавица!) Сёмыч. Я с удовольствием отдохну в комнате госпожи Гунн.
- Просто Гунн, - сказала Гунн. - Идём. Я надеюсь, мы подружимся.
Я откинулся на спинку кресла и расстегнул воротничок. Слегка отдышался. Что ж, по крайней мере Гунн я успокоил. Правда, что скажет по этому поводу Мидори? Раздался звонок. Вызов от неизвестного лица. Я решил ответить. На экране появился человек, мужчина, зрелого возраста, суровый.
- Добрый вечер, - сказал я, глядя в камеру. - Чем обязан?
- Добрый. Я отец Джувии. Господин Сёмыч Воссилов, полагаю?
- Верно. Как она?
- Лучше, чем час назад, но очень плохо. Сейчас её отправили в реанимацию и пока держат в бессознательном состоянии.
Интересно, с чего бы? Насколько я мог судить, несовместимых с жизнью повреждений у неё не было.
- Печально слышать. У неё есть мед. страховка? Впрочем, неважно. Господин Локсар, я берусь оплатить всё то лечение, которое страховка не может покрыть. Более того...
- Господин Воссилов, этого недостаточно. Далеко недостаточно. Я думаю, что если бы вы согласились заплатить пятьдесят тысяч компенсации...
Ого! Губа не дура. Насколько я знаю законы, максимум, что он может требовать, это двадцать пять.