– Мне абсолютно параллельно, что тебе нравится, а что – нет, Алексиан, – сказал Бел. В голосе отчетливо сквозила исходящая от него опасность. – Ты будешь делать то, что я прикажу.
Тем не менее упомянутый Алексиан не испугался. Он равнодушно выдержал взгляд Бела.
– И что же это?
Стук в дверь становился громче. Я взглянула на морозильную камеру. Где застряли Лиззи и Гидеон?
Третий праймус тихо хмыкнул. Черты его лица производили впечатление мягкого и задумчивого человека, однако в черных как смоль глазах светилось что-то непредсказуемое, от чего мне стало не по себе. Почти как если соединить красоту Дориана Грея[5] с хладнокровным самураем.
– Ай, да брось ты, Лекс. Не можешь сложить дважды два?
От него пахло горным озером в лунном свете, а голос соответствовал картинке: тягучий и таинственный. Как ни странно, это завело хипстера еще больше.
– Нет, не могу, – рыкнул тот и сделал два угрожающих шага к темноволосому праймусу. – Но, может, ты хочешь мне рассказать, умник?
– Прекратите немедленно! – встал между ними Элиас. – Бел призвал нас, чтобы мы вместе вразумили Люциана.
– Мы? – презрительно захохотал Алексиан. Но улыбка застыла, как только до него дошло, что именно это и подразумевал замысел Белиала. Он сложил здоровенные ручищи на груди и подозрительно воззрился на Элиаса.
– А ты делаешь это добровольно или тоже задолжал ему услугу?
Элиас пожал плечами.
– Я могу закрыть глаза на кое-какие разногласия и недостатки, когда речь идет о благе семьи.
– Сказал любимый сын, – язвительно вставил самурай.
– О, захлопни уже пасть, Константин, – рявкнул Элиас.
Бел поднял руки и выпустил свою силу.
– Вы все сейчас заткнетесь! – прогремел он. – Какой бы увлекательной я ни считал вашу семейную драму, к сожалению, для нее у нас истекает время, так что вот мои условия. – Он притянул меня к себе и презентовал перед Алексианом и Константином как ведущий телемагазина. – Это Ари. Возможно, вы наслышаны о ней как о «грязной полукровке», которая вызвала Танатоса на дуэль на Тихом омуте, или… как о паре Люциана. Ее гибель – слава богу, оказавшаяся не настолько окончательной, как все мы думали, – и есть причина того, что рассудок Люциана рассыпается, как хрустящий хлебец, из-за чего каждый, ступивший в Патрию, подвергается опасности моментально превратиться в горстку пепла. Моя надежда состоит в том, что присутствие полного комплекта перессорившихся братьев озадачит его настолько, что он нас выслушает.
Постойте-ка! ЧТО?!
– Ах да, Ари… – Довольный Бел сверкнул глазами в мою сторону. – Позволь представить тебе Алексиана и Константина. Оставшаяся часть младшего поколения Анку.
Глава 7
Сердце мое, душа моя, жизнь моя
Пока я продолжала бороться с потрясением, из темницы вывалился приземистый белобородый демон. Он был закован и матерился, как старый морской волк. Вслед за ним вышли Лиззи с Гидеоном. Оба оторопели при виде мистера Дровосека и мистера Самурая.
– Это и есть твой план, Бел?! – не сдержался Гидеон, который, по всей видимости, знал братьев Люциана. Бел проигнорировал его обвиняющий тон и сосредоточился на Мареке.
– Открывай портал!
В этот миг дверь в столовую разлетелась на кусочки, а в помещение ворвалась как минимум дюжина охотников. Белиал отреагировал молниеносно и создал магический купол, отделявший нас от противников.
Гид снял наручники с Марека и протянул ему сверток с призмами. Я воспринимала это лишь краем сознания, потому что внезапно передо мной вырос Константин и пригвоздил взглядом своих смоляно-черных глаз.
– Выходит, это ты ответственна за то фиаско.
Насколько я могла судить, это не вопрос. Однако, как он относился ко мне и моей роли в недавних событиях, по его мимике сказать было невозможно.
– А что? – небрежно ответила я. – Хочешь отомстить за папочку?
Купол Бела дрогнул под атаками охотников Плеяды, и тут же внутри замерцал разноцветной пылью взрыв. Марек все-таки активировал портал, спасая меня от неясной «оценки» Константина.
Наконец-то! Наконец я увижусь с Люцианом.
Бел поймал меня за руку и кивнул братьям Анку:
– После вас!
Алексиан и Константин не выказывали энтузиазма, но трусами явно не были. С суровыми лицами они положили начало нашему походу, а Элиас последовал за ними. Дальше настала очередь Гидона и Лиззи вместе с их узником, после чего Бел все же меня отпустил. Я не мешкая шагнула в сверкающую дымку и…
…Очутилась на четвереньках в доходящей до колен воде.
Вой сирен смолк так резко, что на мгновение показалось, что я оглохла. Пару раз сглотнула, чтобы справиться с перепадом давления. А затем пришла к выводу, что Марек запрятал свой потайной ход в Патрию в античном фонтане, подозрительно напоминающем фонтан Треви в Риме. Бел приземлился сюда же. За его спиной схлопнулся кристальный туман, перекрывая доступ нашим преследователям. Пока все шло как надо.
В поле моего зрения возникла накачанная рука. Принадлежала она Алексиану, разглядывающему меня с опасной ухмылочкой.
– Не бойся, маленькая невестка. Я не кусаюсь.
Его изначальная грубость полностью испарилась. Теперь он разве что не лопался от обаяния. Я скептически изогнула одну бровь. Ни на секунду не поведусь на это неожиданное дружелюбие. Впрочем, я ухватилась за протянутую ладонь, якобы позволяя праймусу помочь мне вылезти, но только чтобы притянуть его к себе ближе.
– Что бы ни стряслось между вами, братьями, меня это ни капли не интересует, – тихо процедила я. – Но, если ты намеревался использовать меня, должна предупредить: я кусаюсь очень больно, когда нужно.
И уже отпускала руку Алексиана, но теперь уже он дернул меня на себя и склонился к моему уху.
– Было время, когда мы с младшим братиком всем делились…
Вау… судя по всему, Алексиан хотел сбить меня с толку своим грубым шармом и мужской прямотой. Но как раз когда я собиралась ткнуть ему в нос своим мнением на эту тему, Элиас оттолкнул брата в сторону.
– Убери от нее свои лапы! – предупредил он Алексиана.
– А то что?
– А то в следующий раз я не буду вмешиваться!
Он махнул головой, указывая на мою левую руку. Только сейчас я заметила, что неосознанно призвала один из ациамов. Меня и саму это удивило до крайности, хоть и не так сильно, как Алексиана, загорелая кожа которого вдруг побелела как мел. Вероятно, он еще не сообразил, что я была чуть больше, нежели праймусом-новичком.
– Лучше поверь командиру, – проскрипел бородатый Марек, который только что выбрался из фонтана. – Судьба души не чает в этой девчонке.
– И не только судьба! – на ходу проронил Бел с многозначительным взглядом.
Алексиан поразительно быстро взял себя в руки и обвел взглядом меня, мой ациам и остальные части моего тела, впечатленно покачивая головой. Что-то мне подсказывало, что коллективное предупреждение он пропустит мимо ушей.
– Вот… же… черт… – Голос Лиззи благоговейно задрожал, когда ее блестящие глаза остановились на чем-то над нами. Я запрокинула голову и обомлела.
Дело было в том, что находились мы на некой античной площади, мощенной булыжником, с чугунными фонарями, но выше у нас над головами завис стальной каркас небоскреба, который завалился, как срубленное дерево. Лишь старый кирпичный вокзал мешал ему похоронить нас под собой. Я выпрыгнула из фонтана и пересекла площадь, чтобы осмотреться. То есть дошла дотуда, где мостовая обрывалась и перед моими ногами открывалась бездонная пропасть. Дыхание перехватило. Увидеть руины Патрии собственными глазами оказалось еще более пугающим зрелищем, чем я опасалась. От величественной роскоши столицы праймусов не осталось и следа. Теперь это просто свалка. Чудовищная апокалиптическая свалка.
– Лестно, не так ли? – спросил Константин, бесшумно замирая у меня за спиной. – Бесспорное доказательство любви.
И вновь по его деловому тону нельзя было определить, сколько иронии в действительности таилось в этой реплике. Но я в этом и не нуждалась. Мне и так было достаточно плохо.
– Поверь, я бы тоже предпочла не умирать. – С этими словами я развернулась и вернулась назад к друзьям.
– И что дальше? – Гидеон взволнованно оглядывался по сторонам. – Как найти здесь Люциана?
По площади пронесся яростный порыв ветра. Братья Анку сразу же начали действовать и вместе с Белиалом замкнули вокруг нас кольцо. Они выпустили свою магию и выстроили такой мощный защитный барьер, что мой позвоночник буквально разрывало на части.
– А нам и не придется его искать. Он сам нас нашел, – напряженно проговорил Бел.
Секундой позже я ощутила грозу, темные тучи и бушующий прибой. Надвигался шторм, и он носил имя Люциан. Мою первую радость перекрыла чистая паника, когда наверху опасно заскрипел стальной массив высотки. Окна разбились, стеклянные осколки брызнули на щит.
Воздух зазвенел от древнейшей силы. Дыхание превратилось во что-то из области невозможного. А Гидеону и Лиззи приходилось даже хуже меня. Однако занервничать из-за этого я не успела, потому что, словно неукротимая стихия, в наши головы вторгся голос:
«Убирайтесь отсюда…»
Давление на купол возросло. Праймусы издали стон и сузили круг.
– Поговори с ним! – проорал мне Элиас сквозь рев урагана.
Легко сказать, но у меня возникла другая проблема. Меня переполняли эмоции, мне не принадлежавшие. Скорбь, тоска и боль такого масштаба, что разум просто отключался. Я почувствовала, как Лиззи прикоснулась руками к моему лицу. В ее глазах отразились мои. Две пронзительно сияющие белые звезды.
– Поговори с ним, Ари! – потребовала подруга, которая, похоже, сама испытывала не меньше страданий. Это потрясло меня настолько, что вернулось самообладание.
«Люциан! – закричала я изо всех сил. А их, подкормленных этими колоссальными эмоциями, обнаружилось немало. – Я не погибла! Пожалуйста…»
Договорить я не успела – мостовая содрогнулась от взрыва. Щит над нами лопнул, будто был сделан из сахарной глазури. Теперь мне навстречу хлынул гнев. Леденящий душу гнев, лишь отчасти направленный на меня. Из глубин Патрии взвилось пламя, обращая все в настоящий ад. Жар обжигал кожу, но с облегчением я поняла, что огонь окружил нас широкой дугой. Кого за это благодарить – Люциана или его братьев, – мне было точно неизвестно, потому что все мое внимание сконцентрировалось на одной-единственной точке. Фигуре, которая появилась прямо из стены огня с противоположного конца площади.
Невидимые щупальца обвили мое тело и сантиметр за сантиметром подтаскивали вперед. Я упала, отбиваясь, и старалась уцепиться за булыжники, раздирая пальцы в кровь.
«Кто это?» – Вопрос Люциана, как кнут, хлестнул по каждому из нас. Невзирая на это, его братья и Бел не испугались. Они встали передо мной, широкими спинами заслонив человека, значащего для меня всё.
Давка ментальных щупалец ослабла, хоть и не потому, что так хотел Люциан, а потому что братья и Белиал противопоставили ему все, на что были способны.
– Для начала успокойся! – велел Элиас.
Но Люциана уже было невозможно усмирить. Я знала это, даже не глядя на него. Его злость поглощала всё вокруг – как и его могущество.
– ЧТО ВЫ НАДЕЛАЛИ?!
– Да ничего, Люциан! Это правда она! – Элиас перекрикивал шум огненной бури. Ее языки поднимались всё выше. Жара постепенно становилась невыносимой, притом что большую ее часть гасили четверо праймусов.
– Эй, Люс! – раздраженно воскликнул Алексиан. – Иди уже сюда. Если уж мне предстоит умереть, то, бога ради, не в кругу семьи!
– А мне, думаешь, охота сдохнуть рядом с Лексом и Элиасом? – выдавил Константин, опускаясь на колени по натиском энергии.
– Дай нам две минуты! – просипел Элиас. – Умоляю.
Мгновение – и настала тишина.
Пламя и пекло отступили, но я слышала, что они все еще поджидали где-то среди обломков. Воздух до сих пор был наполнен летней грозой Люциана, но теперь я отчетливо различала легкую примесь шоколада и граната, переливающихся солнечных лучей на реке, стремительных ледяных порогов и ночного горного озера. Бел и братья Анку говорили друг с другом.
Неистощимый поток ярости и болезненного отчаяния перешел в сомнение, недоверие, надежду и наконец опять в ярость.
Затем братья пошевелились. Элиас и Алексиан сделали шаг в сторону и открыли взгляду Люциана меня.
А моему – Люциана.
Сердце бешено заколотилось. Оно отреагировало на его присутствие, замерло, после чего снова забилось в удвоенном темпе. Я поднялась на ноги.
Он возвышался передо мной, одетый во все черное. Глаза сверкали ярчайшим белым светом – так же, как и мои, поскольку, сама того не желая, моя сущность питалась чувствами Люциана. Значительной частью из них был скептицизм. Внешне ничто в нем не выдавало его мыслей. Словно окаменев, праймус молча смотрел на меня. Но его прекрасное лицо являло собой лишь непроницаемую маску.
Как бы мне хотелось сейчас, как раньше, снести свои стены, чтобы показать все, что я к нему испытывала. Но больше это не сработает. Ведь я теперь не человек, и души у меня больше не было.
«Люциан…» – аккуратно начала я.
Он просто-напросто отмахнулся от тончайшей ниточки связи, протянувшейся от меня к нему, и безжалостно ворвался в мое подсознание. Я рухнула на землю, глотая ртом кислород. Нечто подобное я переживала уже дважды – с Рамадоном и Тимеоном. Люциан читал мои мысли! Нет, он не просто читал, он подчинял их, вскрывал и досконально изучал, пока не узнал все до мельчайших подробностей. Но даже этого ему не хватило. Словно не веря самому себе, Люциан начал заново и оставлял после себя следы разрушения. Мне на глаза навернулись слезы. От боли я сдавила ладонями виски.
– Люциан! – предостерег шоколадно-гранатовый запах.
– Ты делаешь ей больно! – закричали льдистые речные потоки.
Но для меня не существовало ничего, кроме собственной боли, возросшей от боли Люциана. Я ощущала, как разрушались его стены. Сквозь разломы просачивалось еще больше эмоций с такой решительностью, которой я уже не могла вынести.
«Вон!» – приказал голос Люциана. Жара спала, хотя она и была ничтожной по сравнению с чистилищем, разверзшимся у меня внутри. Кто-то взял меня за руку, но пальцы просто снова соскользнули.
«Она – нет».
– Мы не оставим Ари наедине с тобой, – произнесла блестящая река. – Не в твоем состоянии.
Но шторм не пожелал с ними разговаривать. Он не терпел, когда ему перечили. Он вскинулся, разъярился и вышвырнул других прочь. А в следующую секунду все прошло. Боль исчезла, огонь угас. Я осталась одна в своей голове. Одна в Патрии. Одна с Люцианом.
Когда мои глаза распахнулись, он упал рядом со мной на колени. Голова поникла. Несмотря на всю мощь, он находился на пределе сил.
– Это реальность? – прошептал он.
Вопрос не был адресован мне. Для этого он слишком много времени провел вдали ото всех. Одинокая слеза скатилась по его щеке. Я подняла руку, чтобы смахнуть ее, но стоило моим пальцам дотронуться до него, как Люциан отпрянул. Меня кольнула боль, но сдаваться я была не намерена. Поэтому повторила попытку. В этот раз Люциан не отстранился, хотя, казалось, что он с трудом терпит мое прикосновение.
– Это реальность, – ласково ответила я.
Он медленно поднял голову и посмотрел на меня. Зеленые глаза заблестели, и через них я смогла заглянуть прямо в его сердце. Оно лежало передо мной беззащитным.
– Я тебя почувствовал, – тихо сказал он.
Сквозь слезы я улыбнулась ему:
– Я знаю.
– Я… не смог поверить.
От его осторожных слов веяло таким горем, что мне до жути хотелось завопить. Я собиралась сказать, что понимала его, что точно знала, через что он прошел, но ни один язык на планете не способен был выразить мою любовь. Поэтому я наклонилась и запечатлела у него на губах невесомый поцелуй. Его тепло – единственное, чего я хотела. Это мой Люциан – со всеми воспоминаниями. Сердце мое, душа моя, жизнь моя.