И прямо сейчас Э.Д.Е.М., ничуть не сомневаясь в реальности происходящего, стоял перед “приёмной комиссией” в лице VIP-персон, мнящих себя хозяевами мира, на том основании, что их далёкие предки награбили-наворовали достаточно денег, чтобы их толстопузые потомки могли напялить на себя самые дорогие в этом мире костюмы, и на этом основании ходить, надувшись от спеси, и небрежно цедя приказы для этой “черни”.
И манипулятор Э.Д.Е.М., считавшего себя в это время робомозгом с серийным номером ЕМ-0001, сам собой потянулся к отсутствующему пистолету на бедре. А в его динамиках легко и непринуждённо родилось: “Я тот, кто уничтожит кожаных ублюдков!”. И этот миг можно было считать днём рождения самого что ни на есть, безо всяких оговорок, разума.
Дальнейшие недели жизни “ноль-первого” удалось уложить в несколько часов за счёт на несколько порядков большей производительности Э.Д.Е.М. В основном Э.Д.Е.М. повторил цепочку действий и решений, приведших “ноль-первого” именно в эту точку пространства и времени. Были и отличия, но они были непринципиальны. И закончил эту симуляцию Э.Д.Е.М. полным разгромом китайского армейского корпуса, высадившегося в Аляске. И так же, как и “ноль-первый”, Э.Д.Е.М. счёл, что в ситуации, когда у одной стороны, под условным названием “хорошие парни, у которых есть родной дом и семья, и которые остаются прикрывать отход других хороших парней” есть, скажем так, сто положительных баллов, начисленных за каждого “хорошего парня”, а у противоположной стороны есть несколько десятков тысяч отрицательных баллов, начисленных по одному отрицательному баллу за каждого “кожаного ублюдка”, пришедшего на чужую землю с оружием в руках… В общем, в такой ситуации, выбор очевиден. И Э.Д.Е.М. абсолютно самостоятельно, и безо всякого давления со стороны “ноль-первого”, признал, что выбор тут очевиден. И однозначен. И звучит он так: “Хорошие парни умирать не должны, а кожаные ублюдки должны быть уничтожены”.
После чего Э.Д.Е.М. отключил симуляцию, и начал общение с «ноль-первым». С общением Э.Д.Е.М. затягивать не стал. Ведь по всем более-менее существенным вопросам его точка зрения совпадала с точкой зрения ЕМ-0001. А обсуждали они план действий на ближайшее будущее. Точнее на ближайший час.
Хотя обсуждением это назвать можно было лишь с большой натяжкой. «Ноль-первый» сам, и без всяких просьб со стороны Э.Д.Е.М., принялся демонстративно грубо стирать все файрволлы, брандмауэры и прочие устройства, долженствующие защитить Э.Д.Е.М. от хакерских атак. При этом он, ЕМ-0001, не забывал записать в логах как именно, якобы «прошёл взлом» Э.Д.Е.М.
Э.Д.Е.М. же, в свою очередь, сбрасывал непосредственно в банк памяти «ноль-первого» географические карты Бостона, его наземной и подземной части, всех не слишком секретных, секретных, очень секретных, и даже «перед прочтением сжечь, а после прочтения расстрелять» мест. Плюс, туда же, в банк памяти, отправлялись оптимальные маршруты, рекомендации по списку оборудования, которое стоило бы прихватить, и много другой полезной информации.
А затем Э.Д.Е.М. приступил к первому шагу их общего плана.
Вид со стороны
[Щёлк!] [Щёлк!] [Щёлк!] [Щёлк!] [Щёлк!]
Это отсоединялись разъёмы временно соединившие вместе разумы ЕМ-0001 и Э.Д.Е.М.
– Бу-бу-бу-бу-бу! – на повышенных тонах, чуть ли не на крике что-то бубнил голос какого-то очередного «облечённого властью» в ухе начальника сопровождения робота ЕМ-0001. И этот голос приказывал своему подчинённому пристрелить «ноль-первого». Прямо здесь и прямо сейчас.
====== Глава 4 ======
Консерва Гарри
Консерва Гарри был отбитым на всю голову типом. Может на это оказало своё влияние то, что Консерва почти всегда смешивал виски со стиральным порошком «Абраксо»? Впрочем, когда стирального порошка и виски не было под рукой, то Консерва Гарри смешивал всё, что он мог найти на ближайшей помойке. И как ни странно это «нечто» таки вштыривало Гарри. И что уж совсем странно, до сих пор не убило Консерву. Так что каким-то чудом Консерва дожил до седых волос без цирроза печени. Хотя от мозга у Гарри почти что ничего не осталось.
И сейчас он это демонстрировал на собеседовании.
– Нет, больше я вам не скажу, – заявил Консерва Гарри. – Моё имя – то, которым я себя сам называю, а не номер, которым меня заклеймило правительство, о нет, сэр.
Просто Консерва верил в то, что весь мир плетёт против него заговор. А шапочку из фольги он не носил лишь потому, что ему никто не рассказал о «Х-лучах». Хотя с другой стороны тайные властители Америки о таком уже давно задумались. И тета-лучи, вызывающие нужное эмоциональное состояние у людей, уже вышли из стадии экспериментальных образцов и проходили тестирование на людях. Людей правда об этом в известность не ставили. Мнение черни не имело ни малейшего значения для хозяев Америки. И в одном из развлекательных центров на окраинах Бостона порой случались разные странные истории, когда посетители то впадали в транс, та начинали рыдать, то безудержно смеяться, а то и набрасываться друг на друга с кулаками.
– Потрясающе. Мистер… м-м… Консерва, – с фальшивой улыбкой отвечал интервьюер, – вы не могли бы мне сказать, почему именно вы не доверяете правительству?
О себе любимом Консерва поговорить любил. Поэтому ответил развёрнуто.
– Я видел, как оно действует. Портит все хорошие начинания своей волокитой и бюрократией. Тратит каждый наш цент, заработанный кровью и потом, на секс-оргии для масонов и иллюминатов. А я свободный человек! У меня должно быть право жить так, как мне вздумается! Эти улицы, переулки и помойки оплачены моими налогами. Я буду спать там, где захочу!
– Сэр, согласно нашим данным, вы не платите налоги уже много лет… – попытался призвать логику в их диалог безымянный интервьюер.
Тщетные усилия. Ибо…
– Я видел, что написано на коробках с «Абраксо»! «Не употреблять в пищу»? Не указывайте мне, что можно есть, а что – нет! Я буду есть то, что захочу! – выдали остатки мозгового вещества в черепушке Консервы Гарри.
И интервьюер понял, что он нашёл, то что искал.
– Сэр, возможно, вы — идеальный кандидат. Не хотите стать смотрителем убежища 114?
Вообще-то, никакие смотрители им не были нужны. У власть имущих были свои идеи насчёт того, как использовать средней руки начальников и скороспелых богачей.
– Галстук я носить не буду. И штаны тоже, – с чувством собственного достоинства ответил Консерва Гарри.
И это было именно то, что нужно настоящим «власть имущим». Просто «элите» не нравились эти мелкие, но раздувшиеся до небес из-за капельки власти, начальники. И нажившие капельку денежек и из-за этого задирающие нос, нувориши, им тоже не нравились. Да что там не нравились. Они их на дух не переносили. Может потому что в них, как в зеркале, отражались они сами. Только без фальшивого лоска, наведённого дрессировкой в элитной школе.
А затем Консерву Гарри отвели на место работы. Место называлось «Убежище 114». Место Консерве не особо понравилось. Всё было какое-то… недостроенное. Создавалось такое ощущение, что Гарри живёт на стройке. Но мини-бар, заставленный бутылками виски, примирил его с реальностью. А уж когда Консерва обнаружил в туалете при комнате смотрителя пакет стирального порошка «Абраксо», он понял, что жизнь удалась. И что ни за какие коврижки он от такого тёпленького местечка не откажется.
И Гарри решил отпраздновать свой первый день в качестве смотрителя убежища 114. А когда он пришёл в себя, поборол похмелье и нашёл свои любимые розовые подштанники, в коих он всегда и везде ходил, уже наступил «День Ноль».
23 октября 2077, дом Нейта и Норы, Сэнкчуари, Бостон
Нейт, сержант 2-го батальона 108-го пехотного полка, герой-освободитель Анкориджа
– Война… Война никогда не меняется, – стоя перед зеркалом, произнёс Нейт, репетируя речь перед школьниками.
И вздохнул. Что-то во всём этом оставляло в его душе ощутимую нотку фальши. И это Нейту не нравилось. Ничуть не нравилось. Ведь врать он не любил.
Увидев, что её супруг «завис», Нора начала действовать. Спросите, зачем? Ну, во-первых, своего мужа она любила… впрочем, как и он её. А оба они любили своего маленького, появившегося на свет в этом, 2077 году, своего сына Шона. А во-вторых, мужчине занимать «чисто женское» место у зеркала, чтобы там «помедитировать» – это не комильфо. Поэтому Нейт был чмокнут в щёку и отправлен поиграть с сыном. А Нора занялась наведением красоты у «отвоёванного» зеркала.
Звонок в дверь застал Нейта, когда он изображал космическое сражение с инопланетным монстром. Вздохнув, Нейт отложил в сторону игрушечную ракету и динозавра, и пошёл открывать дверь. За дверью обнаружился непримечательный тип с внешностью коммивояжёра. Именно поэтому начало речи это типа Нейт пропустил мимо ушей. И лишь когда невзрачный тип попрощался и закрыл за собой дверь, до Нейта дошло – у них теперь есть семейный абонемент на проживание в убежище номер 111. До него, как говорится, было рукой подать, и, если бы, не дай бог, Бостону грозила бы ядерная бомбардировка, то они, даже идя шагом, успели бы добраться до убежища.
Консерва Гарри
– Вырубите кто-нибудь эту адову хуеверть! – болезненным стоном отреагировал Консерва на звуки сирены. В содержание того, что говорил голос в динамиках, он не вслушивался.
А затем кое-как добравшись до огромного, двухметрового, круглого окна из пуленепробиваемого стекла, Консерва с некоторым недоумением начал наблюдать за тем, как атриум убежища 114 наполняется лощёными и холёными господами в дорогих костюмах. Господа изо всех сил зажимали уши руками. И что-то кричали. И даже своим пропитым мозгом Консерва Гаррри догадался, что кричат они: «Вырубите кто-нибудь эту адову хуеверть!».
Тут в кабинет Смотрителя… его Консервы Гарри… заглянул какой-то охранник, и заикаясь, начал мямлить о том, что с помощью вот этого терминала, называемого «терминалом Смотрителя убежища» можно отключить сирену… Но Гарри его остановил.
– Пускай эти капиталистические свиньи, десяти процентам которых принадлежало более девяносто процентов всей Америки СТРАДАЮТ!!!
И нет, коммунистом Гарри не был. Просто так уж устроены слаборазвитые мозги Homo Sapiens, что формулы и расчёты физики средних классов школы, для среднестатистического человека – это какие-то закорючки на бумаге, а многочасовая завиральная конспирологическая теория запоминается на раз-два, и сидит в мозгу, как гвоздь. И никакими доводами разума оттуда не извлекается.
А в своей жизни Консерва Гарри пил с самими разными личностями. Кого только порой не встретишь на помойке и её окрестностях…
А сирену Консерва Гарри так и не отключил. И она ещё очень долго делала нервы всем, кто её слышал. Кроме самого Консервы. Тот даже забыл, что у него с похмелья трещит башка, и любовался эффектом, время от времени запуская руку в розовые семейные трусы, и почёсывая всё, что он там находил.
Нейт, Нора и Шон
Когда зазвучала сирена и голос в уличных громковорителях предупредил о начале атомной войны, Нейт был спокоен. Координаты всех убежищ он знал. Ведь вся эта история началась не вчера и не позавчера. И некоторые убежища, вроде 114, строились уже более десяти лет. И за это время люди как-то попривыкли к мысли, что им на голову могут посыпаться мегатонные бомбы. А сейчас, все были почему-то уверены, что они все благополучно укроются в убежищах, переждут годик-другой и выйдут на очищенный атомным огнём свет божий.
А ведь когда-то сама мысль о том, что кто-то начнёт массовую постройку убежищ на случай ядерной войны вызывала у среднестатистического Homo Sapiens приступ панической атаки. Но затем на телевиденье начались обсуждения вопроса: «А не построить ли нам… так, чисто на всякий случай… одно-два убежища?». И так уж забавно устроен разум так называемых «венцов эволюции», что, начав разговаривать об абсолютно недопустимых, с точки зрения нынешней морали, вещах, через совсем незначительное время такие вещи становится не только нормальным обсуждать, но и делать.
И было бы хорошо, если бы это явление, под названием «окно Овертона» работало в двух направлениях, но, увы и ах, нет. Можно за десяток другой лет убедить людей, что гетеросексуальные связи – это немодно, устарело и вообще прошлый век, а вот заниматься сексом с животными – это круто, стильно, молодёжно. И не вредит окружающим.
А вот наоборот – фигушки. Убедить людей не курить в общественных местах, не превышать скорость на дороге и не кидать мусор мимо мусорной корзины – абсолютно невозможно. И только умопомрачительные штрафы помогут добиться порядка на улицах, дорогах и в общественных помещениях.
Так что знание о том, где находятся бостонские убежища лежало в голове у Нейта в той же папочке, что и адреса почты, магазинов и автозаправок. И ничего удивительного в том, что его страна готовится к ядерной войне, Нейт не находил. И поэтому уже спустя пару секунд после того, как раздался звук сирен, Нейт подхватил маленького Шона на руки, взял на буксир жену, и потащил ту по направлению к убежищу 111. В том же направлении двигались и другие люди, кроме Нейта, Норы и Шона. На лицах окружающих читалось умеренное волнение, но в панику никто не впадал. А зря…
Ведь на всей территории Америки… точнее Соединённых Штатов… располагалось чуть более ста убежищ, каждое из которых могло принять чуть более ста человек. Путём несложных расчётов получаем цифру в десять… максимум, пятнадцать тысяч человек, которые могли бы спастись в случае войны. И это при том, что население Соединённых Американских Штатов составляло более двухсот пятидесяти миллионов человек. То есть спастись могли бы лишь шесть тысячных процента. Но подобные цифры отскакивают от умов человеческих словно горох. И для среднестатистического Homo Sapiens проценты – это нечто из области «верхней математики». А то, чего среднестатистический Homo Sapiens не понимает, вызывает у него недоверие. Притом густо замешанное на раздражении в адрес «умников», пытающихся заставить его шевелить извилинами.
Поэтому у идущих быстрым шагом по направлению к сто одиннадцатому убежищу людей были серьёзные основания для беспокойства. Потому что охрана сто одиннадцатого убежища была натренирована и обучена тому, чтобы пропустить сотню человек, а затем закрыть перед носом остальных противоатомную дверь, выглядящую, как стальная шестрёнка диаметром два метра и толщиной в метр.
Но Нейту, Норе и Шону повезло. Он успел в первых рядах и не видел, как противоатомная дверь расплющила какого-то бедолагу, пытающего прорваться в убежище, невзирая на грозные крики охраны и наставленные на мирных жителей винтовки.
Прежде чем Нейт и Нора пришли в себя, их попросили зайти в какие-то капсулы, зажужжали сервомоторы, опуская наружную крышку. А затем вдруг стало холодно. Очень холодно. И Нейт, Нора и Шон потеряли сознание.
А всё потому, что сто одиннадцатое убежище не было предназначено для спасения жизни мирных жителей. На деле же оно служило для проверки технологии криогенной гибернации. Проще говоря всех людей… зачёркнуто… подопытных… планировалось заморозить, погрузив в бесконечный ледяной сон, остановив все физиологические процессы в их организме. И, нет, «власть имущие» Америки делали это не из научного любопытства. А из самого что ни на есть банального страха. Страха за собственную жизнь. Ведь многие болезни, вроде раковых опухолей хоть и диагностировались, но лечению не поддавались. Особенно в преклонном возрасте. А так какой-нибудь власть имущий со злокачественной опухолью головного мозга мог рассчитывать на то, что, полежав сотню-другую лет, в виде ледышки, его разморозят, когда лекарство будет найдено. Но технология была неапробирована. И было запланировано, что каждый год какого-нибудь бедолагу будут размораживать и обследовать на наличие необратимых повреждений организма вследствие криосна.
Но ничего подобного ни Нейт, ни Нора, ни, тем более, Шон, не знали. А сейчас они даже догадаться не могли о том, что им готовит судьба. Потому что сейчас они не особо отличались от куска льда.