Тем не менее, в его личных сведениях масса доказательств того, что дело своё он знает. Пусть чинит, решаю я, развеяв руны, висящие перед моим мысленным взором.
Ремесленник открывает нутро моего заснувшего гиганта и оживляет панель. Мне не терпится узнать, что стряслось с роботом.
Рыбий глаз экрана выдаёт странное: «Ошибка... Большая ошибка». Похоже на издёвку, а не на служебное сообщение.
Я смотрю на ремесленника, он смотрит на меня. Потом он глядит куда-то поверх моей головы, его глаза расширяются. Нет, это не ужас. Скорей, удивление. Но и страх тоже...
Оборачиваюсь и вижу высоченную стену воды, точно как в драмах о морских катастрофах.
Волна приближается обманчиво медленно, но скорость её велика. Боги мои, я парализована! Я обмерла и стою, как кукла, вылупившись на эту волну. Нарастает рёв, вода несёт какой-то мусор, некоторые детали я вижу отчётливо: маленькая повозка для личных поездок, кусок стены вместе с оконным проёмом... Небо темнеет, я в отчаянье.
Ремесленник ведёт себя иначе, он сгребает меня в охапку и бежит со мной на руках в моё обиталище.
Жест бессмысленный, ведь смоет вместе с этим зданьицем... Я обнимаю ремесленника за шею.
Мы вваливаемся в бывшее кафе, и я вижу через плечо своего спасителя водную стену, которая вот-вот достигнет строительной площадки. Рёв становится невыносимым.
Падаем на пол, ремесленник закрывает меня телом.
Мы обречены, просто мой благородный спутник — человек дела. Это я вечно застываю, как глупый суслик. А результат будет одинаков для обоих. Жаль.
Удар сотрясает наше ветхое убежище.
И наступает тишина.
Вторая за день мёртвая тишина.
Нас не смыло.
Ни капли не попало в открытую дверь.
Не выбило закрашенных витрин.
Не смело крышу и стены.
Это какое-то сумасшествие.
Ремесленник приподнимается, всё ещё прижимая ладонью мою голову к полу.
— Точно надо завязывать... — бормочет он, выпуская, наконец, меня из своих медвежьих лап.
Встаёт на ноги сам, помогает мне.
Мы выходим из моих «апартаментов» и видим мир таким, какой он был до прихода воды, — сухим, солнечным, с моим сломанным роботом в центре стройплощадки.
— Морок, — выдавливаю я. — Мираж.
Ремесленник кивает и достаёт из кармана своей хламиды сигареты. Выбрасывает — они безжалостно смяты.
— Грандиозная иллюзия, — шепчу я, мне стыдно, что я даже не подумала прощупать эту угрозу магией.
В этот миг там, откуда шла волна, стремительно встаёт алое зарево, и не успеваю я сделать вдох, над дальними домами вырастает стена пламени. Пугающе, но после мнимого наводнения уже не так убеждает.
Посылаю магический запрос навстречу огню. Ответ приходит однозначный.
Чувствую, ремесленник тоже проверил угрозу какими-то своими методами, ведь мы вскрикиваем одновременно:
— Оно настоящее!
Он запихивает меня обратно в помещение, закрывает дверь.
Я ворожу водную преграду перед дверью, хотя знаю: не сработает. Увы, наш мир устроен не так.
— Бред какой-то, — говорит ремесленник. — Сначала фальшивая вода, теперь настоящий огонь... Тут есть подвал?
Я качаю головой. Подвала нет.
— Ну, прощай, волшебница.
Печально улыбаемся друг другу, слушая нарастающий гул и треск огня. Становится нестерпимо жарко.
Как нелепо.
Огонь тоже исчезает, не оставляя ни малейшего следа.
Ремесленник хватается за голову.
— Это какой-то глобальный сбой! — произносит он.
Немыслимо, нет.
Гляжу на стены, которые несколько часов назад покрыла тонкой рунической вязью, и вздрагиваю: руны начинают ползать по стене, как насекомые. Беспорядочно, быстро, хищно. Я непроизвольно чешу плечи, это нервное, отдёргиваю руки, опускаю глаза.
Лучше бы я не смотрела на пол. Узор на ковре приходит в движение. Листочки, стебельки, полосы на нём начинают воевать друг с другом, их толкотня оканчивается взаимным поеданием, потом образовавшиеся пятна распадаются сами собой, чтобы броситься в атаку на ближайшие точно такие же злобные элементы узора.
Кошмар продолжается: вода в моём фонтане замирает и струя, словно прозрачный тентакль, начинает ощупывать пространство вокруг. Эта странная конечность растёт в длину и толщину, колеблется, то и дело резко меняет направление своей слепой разведки.
Я прижимаюсь к ремесленнику. Я испугана. Я дрожу.
Он обнимает меня и говорит:
— Мы ощущаем подложные явления, и это чертовски хреново. Мы видим одно и то же, и это здорово.
— Чего ж тут здорового? — всхлипываю я.
— Это значит, никто из нас не сошёл с ума. Проблема в глобальном интерфейсе.
— В чём?!
Отстраняюсь от него, чтобы посмотреть в лицо. Если не понимаешь слов, то пытаешься прочесть по выражению... Господи, лицо ремесленника постоянно морфирует! Глаза блуждают вокруг изгибающегося носа, уши развернулись на меня, как у хищника, губы ходят волнами, из-под верхней растут два клыка.
Чувствую, как по ногам поднимаются добравшиеся до меня жуки-руны, а вокруг моей шеи обматывается водное щупальце.
Это слишком. Пол плывёт из-под ног. Мир сужается в точку.
Наступает темнота.
ДЕТЕКТИВ
Дамочке-то, наверное, легче — потеряла сознание и всё. Не справилась её психика с этим кошмаром.
Я успел поймать её у самого пола. Меня нужно извинить: жуткие фантомы сменялись и дополняли друг друга настолько плотно, что я немного затупил. Пара геройских поступков с нулевым результатом привели меня к выводу не торопиться. Ну, то есть, я слегка залип на это всё, понимая, что вокруг сплошная постановка, а не крушение реальной реальности.
Я отнёс впечатлительную клиенточку на кровать. В другое время звучало бы многообещающе, тем более, у неё оказалась не кровать, а прямо-таки ложе греха: многочисленные резные фигурки по периметру вовсю занимались сексом, причём весьма атлетическим. Я тоже кое-что читывал и знаю эти мотивы — древняя Индия, храмовые барельефы. Ставлю сто баксов, у древних индусов секс входил в олимпийскую программу или что там у них вместо...
Целомудренно положив дамочку на кровать, я сел в роскошное кресло и стал думать, стараясь не отвлекаться на похотливо движущиеся фигурки, снующие по стенам руны и прочую вакханалию, которая выглядела просто пугающе, но не оставляла ни малейшего физического следа.
Итак, реальная реальность была в порядке. А вот дополненная глючила во весь рост.
«И если честно, я всю жизнь ждал чего-нибудь подобного, — подумал я, автоматически отмахиваясь от вездесущего щупальца фонтана. — Чего ещё ждать от глобальной инфосферы, как не внезапного краха? Знать бы ещё, почему он случился...»
Всё-таки старина Филип технический детектив, а не цыпочка с волшебной палочкой. Архитекторша-то, похоже, и вовсе перестала разделять «железо» и «софт» нашего бытия. Я решил обязательно спросить её, когда очухается, насколько её разум осознаёт два слоя бутерброда, в котором мы живём. Её поколение вообще не парится, насколько я заметил.
Тут я резко завязал философствовать: щупальце становилось всё назойливее, и надо было быстрее кончать с этим фарсом.
Первое, что я как дипломированный детектив должен был давно сделать, — это отключить свой церебральный интерфейс. Мало того, что он мне тупые мультики показывает, так ещё и информационный блок с ума спятил и вместо новостей и экстренных сообщений гонит какую-то галиматью в разных иностранных раскладках.
Тут я снова обломался: назвав своё стоп-слово, не добился ровным счётом ничего. Связь с инфосферой не разорвалась.
Вот теперь мне стало по-настоящему страшно.
Мозг каждого цивилизованного человека ласково и незаметно покрывает чудесное изобретение инженеров — наносеть, являющаяся связующим звеном между мозгом и инфосферой. Все в детстве проходят процедуру глубокого сканирования мозга. Затем проектирующая программа выдаёт индивидуальное топологическое решение, какой будет наносетка, какие поля неокортекса она будет поддерживать и развивать в большей степени, чем остальные. Потом несколько дней под тщательным наблюдением роботизированного медцентра наночастицы вводятся в организм и устремляются к месту пожизненной приписки. Аккуратно пройдя гематоэнцефалический барьер, эти крошки выстраиваются в спроектированную структуру, в последнюю ночь процедуры, пока пациент спит, сеть калибруется, и добро пожаловать в новую реальность!
Сеть — это не только мгновенный доступ к любым знаниям, а также возможность раскрашивать серый быт в любые краски, но и — что самое главное! — диагностирует и даже лечит практически все известные болезни.
Великолепный век!
А я действительно покрылся холодной испариной, ведь инфосфера явно спятила, и теперь вовлекает в воронку сумасшествия и меня, и юную архитекторшу, и, скорее всего, весь остальной мир. А долбанное стоп-слово заблокировано!
А вдруг эта фуга и вправду играется локально? Что, если работает какая-то крутая программная закладка в сломанном «паукане»?
Мне даже захотелось влепить себе по морде за такую безграмотную паранойю: у таких закладок просто нет шансов. Код дополненной реальности настолько закрыт, что не приемлет никаких сторонних воздействий и вообще не показывает зверских фокусов без согласия клиента. Это не взлом, нет...
Несносное щупальце полезло мне за шиворот.
«Думай, Филип!»
На меня накатило: «А вдруг интерфейс подавляет конструктивные мысли?!..»
Я уже был готов залезть под дамочкину кровать и свернуться в позу эмбриона. И это точно работа наносетки! Она усиливает одни наклонности, тормозя другие. Поэтому архитекторша и пошла вразнос и отрубилась (счастливая!), а я всё это время накручивал себя медленней, но и верней.
На периферии моего внутреннего взора, там, где вечно болтается виджет новостей, бессмысленный навал букв вдруг уступил место связным текстовым сообщениям:
Весь мир стремительно тонет в кошмарах инфосферы!..
По последним сведениям, фантомным атакам предшествовало массовое отключение разных роботов и разрядка портативных реакторов...
Люди гибнут, в панике выбегая в окна многоэтажек...
Человек застрелил семерых, решив, что они стали чудовищами...
Певец Кинг признался, что он небесный краб...
Страшная по своим масштабам авария спровоцировала транспортный коллапс...
Все эти ужасы были обильно сдобрены крошевом лишних символов.
Я попытался вызвать видеоновости, но все каналы были забиты бессвязными стробоскопирующими пятнами, пришлось поспешно отключить. Хорошо, что удалось.
Дал себе мысленного пинка: «Вернись в реальность!» Встал с кресла и стал осматриваться. Разряженный в ноль миниреактор-энергокристалл (вот это новость!), назойливый фонтан, отрубившаяся дамочка на блудливой кровати, пьяный ковёр, раздражающие стены. Ах, да, в дальнем углу — мёртвый рободворецкий. Негусто.
Заглянув в смежное помещение, я опознал временную кухню. О, индейка, плюс полный холодильник еды-питья, с голоду пока не умрём, если будет на чём приготовить... Так, а это что?.. Да это же самая настоящая эврика!
ВОЛШЕБНИЦА
Я прихожу в себя от не слишком деликатного потряхивания за плечо.
Открываю глаза и вижу смутное пятно, которое медленно превращается в лицо ремесленника.
Нормальное лицо — глаза не плавают, уши не шевелятся, нос на месте. «Так что это был сон?!..» — думаю я.
Ремесленник успокаивающе показывает свои ладони, дескать, не пугайся, я с миром.
Да-да, кажется, я потеряла сознание. Стыд-то какой!
И откуда смутное чувство, что мне страшно чего-то не хватает?.. Словно потеряла часть себя, я не знаю...
— Не паникуй, смотри только на меня, — тихо, но твёрдо говорит ремесленник.
Ой, я на кровати, и он сидит рядом! Что за?!..
— Я тебя не трону, да успокойся же ты ради всего мирового паропанка! — Немного гнева даже ему к лицу (что за неуместные мысли!). — Пожалуйста, смотри мне в глаза.
— Хорошо, — хрипло выдавливаю я.
Он продолжает:
— Я, кстати, Филип. Как тебя зовут? — Марго. — Очень прошу тебя, Марго, выслушай внимательно и поверь мне. Инфосеть, похоже, инфицирована. По всему цивилизованному миру идёт волна несчастных случаев, люди съезжают с катушек, и вообще всё невесело. Это первое.
Я киваю, дескать, поняла.
— Второе. Верить своим глазам при такой творческой работе дополнительной реальности совершенно невозможно. Поэтому ответь мне максимально честно: ты когда в последний раз отключала допреальность?