- Шучу, Василий, шучу. Есть тут у меня пара друзей, давно приглашали праздник вместе встретить. Так что двинули, как раз вовремя успеем. Только предупреждаю сразу: отнесись к ребятам с пониманием, любят они почудить. Ну, сам скоро увидишь...
И пошли неторопливо вперёд.
Дорога ровной накатанной гладью уходила чёрт те куда, терялась где-то у горизонта в белесой дымке. Шёл лёгкий снежок, за нос щипал лёгкий морозец, на сердце тоже было легко и свободно. Жизнь казалась сейчас ёлочной игрушкой, мишурой, настолько она была с душой на распашку, доверчива, своя в доску. И верилось, что все беды и невзгоды остались где-то там, возле камня на распутье. И хотелось думать, что это надолго.
Василий, так уж получилось, бывал в Нижнем пару раз и именно зимой. Потому снегу не удивлялся, к холоду относился как к данности, пейзажем любовался. А что ещё делать, если праздник на носу? У них в Верхнем Новый год тоже отмечался, но совсем без размаха, посидели за столом, чаю попили, последний листок календаря оторвали и спать отправились. Всё. А тут, судя по всему, по-другому, раз Барон помнит и хочет ещё. Так что предложение составить ему компанию прозвучало вполне естественно и разумно. Да ещё Иззи, прекрасная во многих отношениях женщина, испортила настроение. Так что временно променяем хорошую жену на спокойные пейзажи за тридевять земель. Глядишь, и настроение поднимется. И Иззи поймёт. Поймёт и простит. Возможно.
Что именно поймёт супруга, Вася не додумал, потому что позади вдруг послышался шум мотора, и парочка вынуждена была отойти к обочине. Их нагнала цистерна с прицепом, причём на боку алюминиевой бочки было выведено "МОЛОКО". Красными большими буквами. Вася тут же сглотнул - молоко он теперь там, у себя, видел крайне редко, а здесь, оказывается, оно свободно разъезжает по дорогам. На зависть страждущим. Машина поравнялась с ними, притормозила, остановилась. В кабине сидел молодой Лис в кепке, клетчатой фланелевой рубахе и тёплой безрукавке, рот до ушей.
- Куда вам, господа-товарищи? Если по пути, завсегда рад подбросить.
- Да нам бы к Скорняку, уважаемый. В Мильтон, - Барон тоже разулыбался. Глядя на них, оскалился и Васисуалий. Чего только не сделаешь за компанию.
- Дык это рядом, садись!
Отнекиваться не стали, Барон пропустил Василия, сам уселся с краю, хлопнул дверцей.
- С наступающим! - Лис выжал сцепление и газанул.
- И вас! - кивнул Барон. Василий отчего-то застеснялся, промолчал.
Водитель, что-то мурлыча под нос, смотрел на дорогу, попутчики тоже. Снег потихоньку усиливался, стало темнеть. Лис зажёг фары, косое мельтешение снежинок в лучах света завораживало, если смотреть долго, не отрываясь. Василий и смотрел, снегопадом избалован не был, потому и интересно, и очаровательно. "А хорошо здесь, - подумал кот, - жители добрые, отзывчивые. И какой дурак утверждал, что Нижний мир неспокойное местечко? Ничего подобного, тишь да благодать. Вон как снежинки падают, любуйся на здоровье".
- Вы, если перекусить хотите, возьмите на заднем сиденье, не стесняйтесь, - Лис посмотрел на Барона, безошибочно определив в нём главного. И улыбнулся. Вася разглядел мелкие зубки и короткие рыжие усики. - Там, кстати, и молоко есть. Давайте, давайте, а я музычку пока включу, всё веселей.
- Спасибо, с удовольствием, - Барон потянулся за пакетом. Ну, понятно, жены нет, привык уже к сухомятке. А тут ещё и на дармовщину, грех отказываться.
Из съестного у запасливого водителя много чего имелось, начиная от мягкого ноздреватого хлеба и заканчивая колбасой с помидорами. Откуда посреди зимы здесь берутся помидоры, Васе стало до лампочки, едва он увидел "полторашку" с молоком. Полную. Ух, ты! Живём. Зачавкали. Вернее, чавкал Барон, Василий булькал. Под обещанную музыку. Динамики издавали много шумного, попса под молоко с хлебом и колбасой весьма способствовала пищеварению, ноги сами отбивали ритм, челюсти справлялись, еда оказалась необыкновенно вкусной, дорога ровной и безмятежной. Идиллия.
- Спасибо, - промямлил Василий. Вдруг потянуло в сон. Он осоловело похлопал глазами, широко, от души, зевнул и ... повалился набок, на мягкий, обширный живот Барона. Последнее, что услышал - проникновенный голос из динамиков, обволакивающий и убаюкивающий:
<p>
Светит незнакомая звезда,</p>
<p>
Снова мы оторваны от дома...</p>
<p>
</p>
Потом наступила тьма...
... Пришёл в себя где-то. На чём-то. Голова раскалывалась, в висках стучали барабаны, во рту будто кошки нагадили. Попытался разлепить глаза. Получилось со второй попытки, открываться те не очень-то и хотели.
Темно. Лишь где-то на периферии зрения слабый подрагивающий отблеск, будто свеча горела. Чьё-то шумное дыхание рядом. Барон? В темноте Василий видел не хуже, чем днём, повернул гудящую голову на звук. Точно. Лежит на спине, окорока в стороны. Кряхтя, поднялся, подошёл, тыкнул в бок лапой. Ага, завозился. Однако что произошло? И где это они?
Огляделся. Похоже на небольшой чулан, в углу куча хлама, по стенам развешаны какие-то вещи, сразу видно - старьё. Входная дверь приоткрыта, свет проникал в щелку. Пока Барон стонал, чертыхался и приходил в себя, решил осторожно выглянуть. Выглянул. И не удержался от возгласа:
- Ёшкин-кошкин! Что за хрень?
То, что увидел Васисуалий, на самом деле хренью никак не являлось, просто у кота не нашлось нормальных слов выразить свои чувства.
Когда-то давно попалась ему в лапы богато иллюстрированная книжка из Среднего мира о местных замках, любили там энто дело. Поразился он тогда убранству залов: золоту, серебру, картинам, бронзе, мебели, каминам, люстрам и гигантским шторам на огромных окнах. Нечто подобное узрел и сейчас, этакую готику при свечах. И натурально обомлел. Даже голова прошла.
Это действительно был зал, длинный, высокий, с повисшей над огромным столом люстрой в виде массивного колеса, утыканного горящими свечами. На столе же множество блюд, судков, графинов, тарелок - милости просим, мол, откушать, чем бог послал. Только вот не было никого в зале или Василий пока никого не видел. Темно по углам, хоть подсвечники были и там, и тут расставлены. Не, что за дела, в самом деле? Теперь любопытство заявило о себе в полный голос, и Василий решил выйти, посмотреть, пощупать, понюхать. Но об осторожности вдруг напомнил очухавшийся Барон, цепко ухватив за плечо и горячо зашептав на ухо:
- Куда, етить твою коленку?
Но Василию было очень интересно, поэтому спросил:
- А что такого? Там?
И указал на стол с едальными прибамбасами. Хотя, понятно, имел в виду не жратву как таковую, а обстановку вокруг и рядом.
- Там? А там, друг Вася, всё очень плохо. Кажется, я знаю, куда нас завёз этот проныра Лис. Усыпил, скотина, бдительность посредством молока и спящих привёз прямо в лапы к Людоеду. Выбираться надо, дружище, и чем скорее, тем лучше для наших задниц.
Васисуалий притих. И испугался, и задумался. Мало кто не слышал в Мирах про Людоеда, им пугали и детишек, и слишком пронырливых взрослых. Будто страшнее зверя на свете нет (вообще-то кот в лице Василия был категорически с этим не согласен), будто все беды от него, будто он может устроить всем весёлую жизнь и чтобы такого не случилось, нижанские откупаются - их-то Мир к Людоеду ближе всего. Чем они откупаются, подробно не знали, но теперь Василий стал кое-что понимать. А вот пришлыми и откупаются.
- Ох, верните меня обратно, - попятился и ткнулся в бедро Барона. Охнули оба. Помолчали. В зале тоже было тихо. Постояли с полминуты, потом Барон произнёс:
- Ладно, пошли. Сваливать надо, а из чулана как свалишь?.
И первым вышел на свободу. Огляделся и вдруг осторожно, на цыпочках, подошёл к столу, схватил графин с чем-то тёмным, припал к горлышку. Василий мягко подскочил.
- Ты чё, с ума сошёл?
- Жажда замучила после снотворного, хочешь? - и сунул под нос ополовиненный графин. Говорили шёпотом. - Классный морс!
- Давай, - Вася обхватил лапами горлышко, но не удержал тяжёлый графин и бухнул об пол.
- Млять! - Барон аж присел. Захотелось ему сейчас сделаться маленьким, неприметны и юрким, как мышка.
Распахнулась дальняя дверь. Уверенно, настежь, и в зал кто-то вошёл. Огромный, тяжеловесный и мрачный.
- Млять! - повторил Барон и полез под стол. Васисуалий замер на месте. Силы его покинули, остался лишь вялый интерес. В том числе и к собственной судьбе. Что-то ему подсказывало, что сегодня Великий День, который скоро закончится, возможно даже, не праздником вовсе. Хотелось заранее смириться. Но не дали. Пятерня Барона показалась из-под стола, схватила за ногу и потащила к себе. По морде хлестнуло скатертью, и Василия затащили в темноту и относительный покой.
- Счастливчик, - прошептал Барон, - у тебя-то девять жизней, а у меня всего одна, и та - никудышная. Эх, раскудрит твою налево...
Раздались тяжёлые шаги, приблизились и Василий увидел носки огромных сапог напротив. Лакированные, хищные. Снежным вихрем вверх взлетела скатерть, и под стол заглянула бородатая морда с выпученными глазами и толстыми губами. Глаза бешено смотрели на двух обомлевших гостей, взгляд плясал на лицах, фигурах, хвосте. Потом губы разошлись широкой щелью и утробный, низкий голос велел:
- Вылазь назад, шпана!
"Шпана" очень неохотно выбралась обратно, причём Барон пытался спрятаться за Васисуалия, но получилось неубедительно. Хозяин возвышался над ними угрюмой скалой, рассматривал брезгливо, оттопырив нижнюю губу, потом дёрнул ближайший стул, уселся и заговорил. Интонации были скорее задумчивыми, нежели кровожадными. У Василия даже мелькнула мыслишка, а вдруг обойдётся и суп из них варить не станут. По крайней мере, сегодня, а там, глядишь, и договоримся...
- Ну, и кого это мне под Новый год в подарок привезли? Вижу двух охломонов с Верхнего. Растерянных, удивлённых, ничего не понимающих. Ну, с этим всё ясно: думают, что сейчас из них отбивные делать будут. Эх, молодёжь... Не о том думаете. Меня хоть и кличут Людоедом, но не в этом смысле. Так что проехали. У нас чего забыли?
Барон чуток осмелел, прокашлялся, ответил. Хозяин сощурился. Как показалось Василию, понимающе.
- А зачем вам этот Скорняк? Тип скользкий, мелочный и ненадёжный, всё руки не доходят с ним потолковать по душам. Так что предлагаю остаться у меня, будем, гм, дружить домами. Короче, пошли за стол, надо Старый год проводить.
Окончательно оттаявшие и обалдевшие гости последовали к столу. Как они поняли по суровому виду хозяина, тут дважды не приглашают. Барон уселся по правую от хозяина руку, Василий вскарабкался на стул по левую. Невольно понюхал окружающее пространство и остался доволен - пахло умопомрачительно, деликотесно и аппетитно. Но поскольку от природы Васисуалий был котом интеллигентным, даже в некоторых вопросах деликатным, то стеснительно замер столбиком, даже хвост запрятал между лап. Хотя глаза рыскали по столу и отмечали массу приятных деталей, как-то: жареную рыбу, сметану, запеченную курочку, колбасные и рыбные нарезки, пастрому, буженину и кучу салатов, плюс отдельно всевозможные гарниры. Василий гулко сглотнул и услышал аналогичный звук справа. Хозяин тем временем закончил повязывать на шее салфетку, наклонился, придвинул к себе блюдо с курицей, налил из графина, промолвил:
- Чего замерли? У меня официантов нету, сами давайте, - и опрокинул в рот рюмку, подцепил маринованый огурчик, захрустел. - Ух! Хороша, заррраза!.. Ну-с, приступим, - и занялся курицей.
Минут пять они ещё стеснялись. Но после разошлись и стали метать за обе щёки не хуже хозяина. А минут через двадцать активного метания, когда заморили червячка и костлявая рука голода растворилась в гарнирах, похлёбке и нарезках, завязалась и беседа. На первый взгляд непринужденная, но на второй куда как обстоятельная и кое-что объясняющая.