– Нет больше Печати, – честно сообщил ему Иванов. – Нет. Выгнали меня с работы.
Такая новость Ванечке не понравилась. Он ещё больше насупился, но руку отпустил. Так и стояли – друг напротив друга. Один сгорал от непонятного стыда из-за своего увольнения, другой о чём-то усиленно размышлял.
Через пару минут блаженный, до чего-то явно додумавшись, занервничал, поводил своими ладонями над Серёгиной головой, затем обошёл его по кругу, внимательно рассматривая. Бывший инспектор немому чудику не мешал – знал, просто так он дёргаться не станет.
А дальше началось совсем уж удивительное.
Что-то мумукнув на своём, Ванечка крепко схватил парня за рукав и целеустремлённо потащил к сработанной домовыми часовенке. Имелась такая в укромном месте, специально для него сделанная.
Не сбавляя хода, он ловко открыл дверцу и втянул Иванова внутрь, поставив изумлённого парня строго посредине крохотного помещения. Посмотрел на иконы, на горящую перед ними свечку, на Серёгу. Снова поводил руками. Потом улыбнулся.
Улыбнулся той самой, светлой, жизнерадостной улыбкой, от которой теплело на сердце – словно радостью окатил.
И подмигнул. Озорно, задорно, весело, по ребячьи, словно подбивал соседскую яблоню обнести ночью, пока хозяева спят.
– Ты чего, Вань? – обескураженно поинтересовался бывший инспектор.
Вместо ответа немой ткнул ему пальцем в правую ладонь, потом поднял вверх руку, а затем, шаловливо сощурившись, опустил её в интернациональном жесте «да и хрен с ним» или «забей».
И тут сами собой вспомнились когда-то слышанные слова Фрола Карповича о том, что блаженный в таких делах не ошибается и раз уж посоветовал на собственное увольнение забить, оставить его воспоминанием в безвозвратном прошлом – то так и нужно сделать. Для нервов спокойнее.
– Ванька… спасибо, – от чистого сердца бормотал Серёга, осознавая, как понемногу с души спадает камень.
– Зря ты так, Маша, – преувеличенно-постно поджав губы, заговорил парень. – Нет у меня депрессии, врут всё в этих твоих интернетах. У меня – паранойяльный синдром!!! – состроив зверскую рожу, замогильным голосом прохрипел Сергей, сделал страшные глаза и, пародируя киношного зомби, попытался понарошку схватить кицунэ за косу.
Легко уклонившись, девушка рассмеялась. Искренне, переливчато, будто в серебряный колокольчик звонила. Таким Иванов ей нравился куда больше, чем печальный, угрюмый и остервенело вперившийся в очередную книжку.
Быстренько доев суп, домовладелец, к вящей радости своей домовой, испросил чаю с пирогом. Съел кусочек, потребовал второй. Машка была на седьмом небе от счастья, даже слезу украдкой смахнула, буквально порхая по кухне с тарелками. Наконец-то удалось хоть что-то съедобное затолкать в этого непутёвого обалдуя! Не зря, значит, старалась…
Покончив с мойкой посуды и ещё раз напомнив Мурке о запрете лезть на стол, кицунэ неожиданно робко, как всегда происходило в случаях, когда ей приходилось лезть в Серёгины дела или сообщать страшную, по её мнению, новость, попросила:
– Выслушай меня, пожалуйста.
Несмелый тон несколько напряг бывшего инспектора, однако виду он не показал. Случись что-то по-настоящему серьёзное – домовая бы не затягивала, давно сказала. Значит, мысли с рассуждениями станет излагать. Послушаем…
– Конечно говори, – не стал возражать Сергей. – Мне интересно, и ты прекрасно знаешь, что я ценю твоё мнение.
От такой неприкрытой лести девушка покраснела, против воли вильнула своим прекрасным лисьим хвостом. Почувствовала от этого себя неуютно – слишком по-щенячьи вышло, потупилась, снова вильнула хвостом – теперь уже от смущения. В сердцах топнула ножкой, разозлившись на такое неподобающее поведение пятой конечности, доставшейся в наследство от мамы – настоящей японской кицунэ, оставившей Машку ещё в младенчестве, и решительно уселась на табурет – так предательский хвост хотя бы не виден. Стол прикрывает.
– Я вот чего подумала, – осторожно начала она. – Помнишь, ты говорил, что тебе тренироваться надо для понимания своих возможностей?
Сергей кивнул.
– Да. Помню. Только пока не додумался, как и где. Сгустки запускать – глупо, потом Сила минимум неделю восполняется; у деревьев жизнь сосать – уже могу, научился. Но не буду. А больше я пока ничего и не придумал, чтобы и по силам, и по уму – как ни старался.
Домовая сделала умное лицо:
– Знаю. И ещё знаю, что ты эти… ауры видеть способен остался. Вот я и подумала – тебе для тренировок заколдованное место нужно.
– Чего? – переспросил Иванов, не до конца осознавая, что именно имела в виду умненькая Машка.
– Место найти… плохое, – и, видя на лице своего любимого домохозяина по-прежнему полное непонимание, затараторила. – Сейчас объясню. Я, как девка деревенская, знаю, что самая распространённая тёмная ворожба – это проклятие. У нас все всех проклинали не по разу, особенно после посиделок. Не опасно – не ведьмы, чай. Но, если довольно сильно прокляли или ритуал какой исполнили – след должен оставаться? Верно?
Сергей прикинул:
– Ну, в принципе, да… Должно. Я своими глазами не видел, точнее не всматривался, но вполне допускаю. Дальше давай! – ему стало интересно.
Девушка согласно кивнула.
– Вот я и рассудила – а если тебе найти такое вот проклятое место и на нём потренироваться, вокруг походить, попробовать его и так, и этак… Не слишком опасное, а так… старое проклятие, почти безвредное. Его ведь совсем не жалко! Можно даже спалить, если захочется – хуже точно не будет!
У парня отвисла челюсть.
– Машуля, ты как до такого додумалась? – ошарашено пробормотал он.
Кицунэ улыбнулась:
– Ты книжки читаешь, а я фильмы смотрю, – и рассмеялась, глядя на вытянувшееся от удивления лицо Серёги. – Шучу я, шучу. Просто вспомнила твой рассказ про нехорошие места. Ну, те – в которых смертоубийство большое раньше было и что ты их чувствовать способен через э-ма-на-ци-и, – по складам выговорила она трудное слово. – Вот и подумала – туда идти, наверное, рановато, а проклятье, точнее место нехорошее – в самый раз. Должно получиться. У нас в деревне после ссор почти всегда сено проклинали и ворота, чтобы, значит, у коровы молока не было и брюхо постоянно болело. Так себе, если честно, получалось – почти никогда не работало. Наверное, потому, что без особого зла делалось, из вредности больше… Все друг другу, почитай, родня. В городе немного не так. Тут народ злее, злопамятнее, а значит, и всяких нехороших мест больше. Просто поискать надо. И ещё один аргумент имею, – домовая важно подняла вверх указательный пальчик. – Места – не люди. Если и напортачишь чего – жаловаться не побегут.
Иванов, долго молчал, обдумывая услышанное со всех сторон и с каждой секундой всё больше проникаясь идеей девушки, потом шлёпнул пятернёй по столу и с жаром заявил:
– Умная ты у меня, ещё и красавица! Завтра же начну! «Плохое» место – чем не тренажёр для начинающего колдуна. Не получится – что-нибудь другое придумаем! Главное – начать!
«А заодно и воздухом свежим подышишь, и делом хоть каким-нибудь займёшься» – подумала Маша, но вслух ничего не сказала.
История первая. Право на выбор. Глава вторая
Часы показывали уже первый час ночи, однако сон к Сергею не шёл – из головы никак не хотела уходить Машкина идея по поводу проклятий и «плохих» мест. Вертелась она и так, и этак, при обдумывании выталкивая на передний план целую кучу самых разных вопросов, но от того не становясь менее привлекательной.
Принципиально Иванов ещё вечером окончательно и бесповоротно решил для себя, что обязательно стоит постараться реализовать придумку домовой. Замысел-то сам по себе весьма интересный… В конце концов – что он теряет? Ну не получится – ничего страшного, переживёт.
На одних книжных рассуждениях далеко не уедешь, это даже дураку понятно. А так хоть какая-то практика. Пробовать надо, пробовать… Только как? Ну, допустим, найдёт он подходящее местечко – и что дальше? Походить вокруг, посмотреть? Сгустком по нему приложить из научного интереса? Или рискнуть немножечко, дозированно, так сказать, Силу использовать? Ага, уже теплее… выработка контроля однозначно нужна. Без неё нельзя.
Представим, что получилось… Тогда какие должны быть результаты? Как их разглядеть? Вполне возможно, что и никак. В таком случае как разобраться, что получилось, а что нет? Эх, спросить бы у кого…
Чтобы хоть чем-то себя занять, раз уж заснуть не получается, пошёл на кухню, заварил чай, тайно угостил Мурку кусочком мяса и закурил, тихонько приоткрыв окно и глядя в ночь. Пахнуло освежающим холодом. Чуть поёжившись от сквозняка, бывший инспектор тотчас забыл о нём и принялся думать дальше.
…Как пояснял приснопамятный Фрол Карпович – природа у Печати и Силы одна. Разница только в том, что служебная метка специальными символами усилена и ими к владельцу привязана, заменяя ему колдовской дар. Своеобразный нафаршированный девайс широкого профиля, если на современный язык перевести. Тут тебе и колдовской детектор, и удостоверение личности, и мобильная аптечка – три в одном, как в шампуне.
Ну и допопции в Печати имелись, узкоспециализированные, в виде развоплощения и подсветки. Подсветка… Сергею стало интересно, а сможет ли он её повторить? Полезная ведь штука была – помогала заклинания обнаруживать, а ещё как фонарик при необходимости работала.
В принципе, почему нет? Если использовать Силу с умом, то должно получиться. Файерболы-сгустки то светятся…
Бывший инспектор уставился на свою правую ладонь так, словно она могла ему ответить. Другой ладонью почесал в затылке. Попробовать? Или нет?
Колебался Серёга лишь доли секунды – на него напали азарт вместе с любопытством истинного первооткрывателя. Ему вот прямо сейчас, прямо сию секунду было жизненно необходимо узнать – сможет ли он вызвать то самое свечение или нет? Или неподвластно ему такое умение?
Недолго думая, Иванов повернул ладонь вверх и постарался ощутить не ревущий ком внутри себя, а маленький, крохотный сгусток. Не получилось.
Парень не расстроился. Он и не ждал, что удача улыбнётся с первого раза. Потому вместо новой, наверняка обречённой на провал из-за собственной поспешности, попытки, Сергей заставил себя спокойно попить чаю, выкурить ещё сигаретку и хорошенько подумать – почему не получилось?
Может, всё дело в неправильном подходе непосредственно к самой Силе? Вполне может быть…
А если попробовать просто, без умствований, почувствовать непосредственно всю… ну, пусть будет для удобства терминологии, «энергию» в себе? Не выбрасывать её наружу, не стремиться избавиться от разрушительной мощи, а разобраться, понять полученный дар?
Серёга попытался сконцентрироваться, отрешиться от окружающего мира и… кто-то ткнулся в бок, одним махом разрушая все благие намерения. Скосил глаза – Мурка. Накушалась и пришла требовать внимания на любимый подоконник. И плевать ей на всё. Гладьте!
– Зараза ты, – беззлобно констатировал парень, проводя рукой по мягкой шёрстке. Кошечка довольно заурчала, а внутри, сразу и не скажешь где именно, неожиданно явственно ощутилось нечто непонятное: не злое, мягкое, согревающее, одновременно податливое и мощное, и почти своё, родное. Словно море в штиль.
Вот, значит, какое оно, озарение на ровном месте…
И сразу, вслед за просветлением, пришло понимание, что и как именно следует делать, поражая своей простотой и изяществом. Не нужно грубости, не нужно всё портящих рывков на грани. Проще надо быть, безмятежнее. Потребовалось немного Силы? Отщипни, сколько необходимо и пользуйся на здоровье.
Боясь спугнуть удачу, Сергей ласково потрепал Мурку по голове и снова переключился на задуманный эксперимент. Он медленно, со всевозможными предосторожностями, принялся представлять, как из безбрежной водной глади по крохотному каналу устремляется маленький ручеёк. Прямо вот крошечка, струйка…
Пошло… пошло…
В правой руке почти незаметно, на грани восприятия начало разливаться управляемое, лёгкое тепло, вызывая своим появлением еле сдерживаемый, дикий восторг от собственной крутости и добавляя ещё больше энтузиазма в желание познать себя, свои возможности. Через пару секунд Иванов уже вполне нормально чувствовал, как тоненький, не толще нитки, поток медленно подбирается к его пятерне. Ведёт себя спокойно, послушно, будто земляной червячок в тоннеле.
Вот… вот… уже почти у поверхности…
Из-под кожи начало пробиваться лёгкое свечение, парень, восторженно глядя на него, даже затаил дыхание, на всякий случай прикусив язык. Насквозь пропотевшая от внутреннего напряжения футболка прилипла к лопаткам, а на кончике носа повисла дрожащая капелька пота. Но бывший инспектор решительно не замечал всех этих мелочей. Он творил…
– Серёжа! Ты чего не спишь? – как гром среди ясного неба раздалось за спиной.
От неожиданности экспериментатор вздрогнул, на мгновение потеряв контроль над потоком. И всё пошло к чёрту. За какие-то сотые доли секунды послушный ручеёк превратился из уютного червячка в стальную спицу, бесконтрольно выстрелившую наружу.
Тонкий лучик ударил в занавеску, прожигая её насквозь, потом в бетонное перекрытие над окном, сделав там небольшое, узенькое отверстие глубиной в пару сантиметров. Больше бед беглец натворить не успел – новоявленный, до одури перепугавшийся колдун-недоучка неизвестно каким чудом смог обуздать рванувшую на свободу, будто доберман на прогулку, Силу и загнать её обратно.
Иванову жутко захотелось спрятаться от реальности или отмотать время назад, хотя бы на несколько секунд.
Не понявшая, что, собственно, происходит и не менее парня перепуганная Мурка с диким мявом, взъерошенная, ураганом пронеслась по столу, мелькнула в прыжке и юрко исчезла за холодильником, а за спиной кто-то вредный, с голосом домовой, по-прежнему никак не успокаивался:
– Ты совсем ополоумел – дырки в занавесках клепать?! Или дом разнести к одной бабушке хочешь?! Это что такое?! Ты что творишь?! Да ты понимаешь?..
Но Сергей решительно отказывался замечать всю эту лавину неинтересных упрёков – он уже успокоился и теперь с неподдельным интересом смотрел на обугленную дырку в занавеске. А ещё он был безмерно счастлив. Получилось! Разобрался! Пусть и не совсем так, как изначально планировалось – ничего страшного, потом отполирует умение. Душу стала заполнять законная гордость: он, Серёга Иванов, всё может, если захочет – и жуликов с нечистью ловить, и намагичить при необходимости, и…
– …ать!!! – зазвенело в ухе.
Парень поморщился, обернулся к источнику докучающих звуков и непонимающе уставился на озверевшую домовую, пытающуюся добиться от него хоть какого-то ответа на свои обвинения.
А ей чего надо среди ночи? Тоже бессонница? Или догадалась, что кошку подкармливал, и не поленилась прийти поскандалить по этому поводу? Неужели с такой мелочью до утра подождать не могла? Отвлекает ведь…
В гневе Машка была прекрасна: руки упёрты в бока; глаза горят праведным гневом и жаждут мщения за безвозвратно попорченную любимую занавеску; лисьи ушки торчком и задорно выбиваются из неубранной по ночному времени причёски «воронье гнездо»; хвост нервно подрагивает кончиком, непрерывно возникая то с одной, то с другой стороны девушки.
Почти страшная картина. Была бы страшной полностью, если бы не заставляющие улыбнуться, вызывающие умиление коротенький светлый халатик, разрисованный здоровенными божьими коровками и розовые мягкие тапочки с кроличьими мордочками. Прямо классический аниме-персонаж, а не грозная домовая.
Глядя на неё, Сергею до одури захотелось поделиться со своей домохранительницей хорошими, по его мнению, новостями.
– Маша, я…
– Ты! Ты, разрушитель вредный, головой своей думаешь?! – с азартом подхватила кицунэ, заметив, что ей наконец-то удалось докричаться до парня. – Я испугалась! Мурка испугалась! А если бы убил кого?
Радость бывшего инспектора несколько померкла, но полностью не испарилась. Он неожиданно подхватил девушку под руки, оторвал её от пола и подкинул вверх, будто весёлый отец любимую дочку-малышку.
– Машуля! У меня получилось, понимаешь? С первого раза получилось! Самому не верится!