Это не шары! Это огромный паук с золотистой головой, чёрным туловищем, толстыми болтающимися ногами, похожими на шары-колбаски. Паук повис над блондинкой на серебристо-золотистом шланге, по которому от неё к нему струится энергия.
Паук смотри в меня своими красными глазами, и я понимаю, что он видит кто я.
– Ну, что, сестрёнка, – произносит паук, – поможем моему хозяину? Мы должны помогать друг другу, чтобы выжить. Не бойся твой рю5 не погибнет от моих ласк, но вместе мы станем сильнее и богаче. У драконов чудесная энергия! – произносит почти мурлыча. – И учти, если ты не поможешь нам, то не переживёшь моих ласк! – паук отворачивается от меня, давая понять, что разговор закончен.
– Я не представилась, – произносит блондинка, улыбаясь как ни в чём не бывало. – Арланди Блум. – Вынимает из клатча и протягивает мне визитку, оформленную на золотой картонке. – Не прощаюсь!
Легко переставляя ножки в туфельках на высоких шпильках, супермодель покидает приёмную. Ясно, что она не видит и не чувствует своего демона.
«Сестрёнка!» С каких это пор дзёро-гумо6 стали сестрёнками кицунэ7? Демоническая тварь решила, что я буду ей помогать!
В голове как щелчок плети: «Не сопротивляйся! Ты не сможешь мне противостоять! Обещаю отпустить тебя в Японию, как только девочка выйдет замуж!»
Дикая боль в голове. Опускаюсь на стул, растираю виски пальцами. В приёмную входит секретарша и бросается с вопросами:
– Что-то случилось? Вам плохо? Воды? – наливает воду в стакан, протягивает мне.
– Всё в порядке, что-то резко в висках закололо. Спасибо, уже лучше.
Делаю глоток, боль отпускает. Ставлю ментальную защиту, как это я так пропустила… Расслабилась в Европе, совсем забыла о существовании духов, живущих за чужой счёт…
Дзёро-гумо – паук-оборотень, в человеческой форме чаще всего выглядит как женщина неопределённо – юного возраста, с мягкой обворожительной красотой. Как часто я слышала в Японии рассказы о внезапно возникших красавицах, очаровавших мягко и ненавязчиво знатных господ. Ещё их называют «паук – шлюха», потому что эти демоны постепенно обволакивает своими чарами мужчину – потенциальную жертву, основывая своё влияние на сексуальном притяжении. «Мужчину влечёт к ним, как к шлюхам», – говорили старые женщины, рассказывающие эти сказки, и дополняли: «Нет спасения от их колдовства, которое сначала заполоняет ум и сердце бедняги, а потом уничтожает его тело». Иссохшие тушки своих хозяев находили слуги в спальнях знатных вельмож, об этом я знаю не понаслышке.
В голове снова возникла пульсирующая боль. Что я теряю? Я не давала им клятву верности, как своему Рю. Они не обещали мне покровительства, а просто оставили на них работать. Мне нужно выжить, чтобы спасти свою девочку8. Я не верю в обещания паучихи, но у меня может появиться шанс сбежать, пока она занята драконами.
Обряд на новолуние
Сегодня, 07.11.2018, в день новолуния, которое с таким нетерпением ждали брат и его подруга, Куп привёз нас в самый глухой угол заброшенной промышленной зоны. Там нас уже дожидался тёмный джип, в который мы пересели.
Человек за рулём в бейсболке с длинным козырьком и капюшоне, не оборачиваясь к нам, протянул какие-то чёрные мешки.
– Наденьте это на головы. Вы не должны видеть дорогу, – по голосу я узнал «рыцаря» древнего ордена.
Мы с Купом переглянулись и надели мешки на головы.
В темноте под равномерный гул мотора, старюсь думать о приятном. Самое приятно – это полёты. Вспомнил, как мы с Леной летали в Фюссене. В этом году получилось летали весной и летом. Как же я люблю летать, особенно люблю ощущение свободы, которое возникает в абсолютно пустом небе, где только я и ветер, безграничный простор без человеческой давки и суеты, и рядом Лена, понимающая и разделяющая мой восторг. Здорово, что она научила нас летать.
Почему-то Куп в этом году отказался с нами ехать. Он всегда говорил, что любит летать. Я чувствовал, что его радость от полёта не меньше, чем моя. После знакомства с Арланди он с нами ни разу не летал, нужно будет спросить у него почему?
Лена… Как мне её не хватает. Хорошо, что она защитила эту свою диссертацию, теперь оставит навязчивую идею и будет только со мной. Хотя вряд ли… Опять чего-нибудь придумает. Сейчас вот ей предложили прочитать курс лекций в университете, поэтому она осталась в Питере до конца года. Говорит, что всё равно бы не смогла приехать сразу после защиты. Её студенческая виза заканчивается в декабре, и она сдала документы на продление. Пока читает курс лекций, заодно решится вопрос с продлением германской визы. Надеемся, что к окончанию лекций, новая виза уже будет готова. Под эти мысли я задремал.
Проснулся оттого, что «рыцарь» сорвал с моей головы мешок. Вдыхаю свежий холодный воздух и осматриваюсь. Машина стоит на лесной дороге, вокруг высокие деревья.
– Выходите! Теперь пешком, здесь недалеко, – человек сошёл с дороги и направился в лес, освещая себе путь фонарём.
Куп последовал за ним, я за Купом. Кругом темно, не включая драконье зрение, вижу перед собой только спину Купа и узкую тропинку под ногами.
Примерно минут через десять такой ходьбы, лес внезапно расступился. Мы оказались на поляне, освещённой светом факелов и большого костра. У костра стояли три человеческие фигуры в плащах с капюшонами, надвинутыми на лица.
Человек в бейсболке подвёл нас к костру и быстро исчез в тени. Тут же возвратился, но уже в таком же балахоне как остальные. Занял место рядом с нами.
– Мастер, всё готово для обряда! – провозгласил один из плащей.
Другой протянул «мастеру» резную чашу.
– Во имя Отца нашего, во славу Его и силу Его, примите эту чашу и выпейте её содержимое. – Магистр протянул чашу Купу. Куп не задумываясь выпил.
Затем с такими же словами чашу протянули мне.
Взял чашу и поднёс к лицу. Жидкость ничем не пахнет. Цвет не разглядеть. Приложил к губам и сделал глоток. Жидкость оказалась водой с чем-то сладковатым. Возвратил «магистру».
– Выпить нужно всё! – категорически заявил он.
– Пей! – шикнул на меня Куп.
Выпил всё и возвратил чашу.
Магистр встал между мной и Купом, взял нас за руки. Люди в плащах тоже взяли нас за руки и мы начали обходить вокруг костра, это напоминает рундтанц9. Одновременно над поляной начали стучать в бубен, задавая нам ритм.
Бубен учащает ритм, мы ускоряем вращение. Бубен ещё чаще – мы бежим вокруг костра.
Через несколько кругов перед глазами всё стало расплываться. Мы расцепили руки, и я опустился на землю. Увидел, как рядом свалился Куп.
Плащи помогли нам сесть. Магистр принялся что-то говорить на непонятном языке громко и монотонно. От его голоса я впал в транс.
Я возле Лены. Она обнимает меня: «Ты научился перемещаться? Какой ты молодец! Я так скучаю».
– Лена, – шепчу сухими губами.
Окрик магистра. Я снова на поляне. Куп лежит на земле, его голова запрокинута. Магистр продолжает, что-то тараторить над ним. Я не понимаю слов, хотя он говорит явно на немецком. Различаю только: «не ваша воля, наша воля, наш закон, подчинение, освобождение, единение, избавление».
Сознание ясное, а тело как окаменело. В воду добавили какой-то гадости. Но на драконов не действуют наркотики. Ах да – они же знатоки драконов, добавили то, что действует. Не нравится мне это, но чего не сделаешь ради брата и его счастья. Надеюсь, что ему это поможет.
Плащи затянули какую-то песню. Два мужских и один женский голос. Мне кажется, что женский голос мне знаком, но сейчас не могу вспомнить.
Нужно как-то выпутаться из их влияния. Пытаюсь дотянуться до Лены. Не получается. Пытаюсь дотянуться до Купа. Не получается. Зову своих предков. Пришёл кто-то из очень старых и сильных. Я его вижу, он мне что-то говорит, но я его не слышу. Прошу помочь, но его видение исчезает. В голове остаётся бубен, монотонное бормотание мастера и песнопение плащей.
Глаза слипаются, я пытаюсь сопротивляться, но голова предательски падает на грудь. Я киваю и тут же поднимаю голову. Вся поляна заполнена солнечным светом. Мне легко и радостно. Я свободен. Я счастлив. А как Куп? Оглядываюсь. Куп стоит, любуясь деревьями и солнцем – он тоже счастлив.
– Ты свободен? – спрашиваю я его.
Он меня не слышит, хотя стоит в двух шагах.
– Куп! Ты чувствуешь освобождение?
В ответ молчание. Куп начинает расплываться.
Освобождение
Вздрагиваю и просыпаюсь. Я дома у Купа. Мы оба лежим на диване в его гостиной. Сажусь, растираю лицо ладонями. Голова чистая и ясная. Ощущение, что я отлично выспался. Что случилось? Почему мы здесь?
– Куп, – толкаю брата. – Почему мы здесь?
Куп открывает глаза. Мне показалось, что он тоже пытается прийти в себя и понять, что случилось.
– Мы же вчера вроде записывали твой голос к песне When it rains it pours.
– Не помню. Мы что-то вчера приняли? – оглядываю гостиную в поисках следов вчерашней оргии, но стол пустой и барная стойка в углу тоже. – Ничего не понимаю.
– Давай, я домой, а ты тут проверь, что мы понаписали и к вечеру соберёмся в студии. – Почему мы в одежде?
– Так, ты куда? – спрашивает Куп.
– Домой, – отвечаю и с удивлением смотрю на брата.
Он начинает ржать.
– А это что? Ты же здесь живёшь!
Мы вместе поднимаемся с дивана и идём по квартире. Во второй комнате я обнаруживаю шкафы с моими вещами, туалетный столик с моими украшениями и косметикой. Не помню, чтобы я их здесь раскладывал, но вещи точно мои и украшения, и туалетные принадлежности. Заглядываю в ванну. Не помню, чтобы я в ней когда-нибудь мылся, но зубную щётку я помню и фен, и полотенце. Щётку мы покупали вместе с …
Не помню. А с кем я мог покупать зубную щётку? С Купом?
Внутри появляется тревога и беспокойство. Ощущение, что я что-то забыл. Или кого-то. Ещё страшнее: я кого-то потерял?!
Смотрю на Купа, у него тоже озадаченный вид.
– Не могу вспомнить, что было вчера, – говорит он. – Не помню, чтобы мы с тобой завтракали по утрам. Помню, как мы это делали давно, а эту неделю не помню совсем.
– А мне кажется, что я живу в другом месте и ещё есть что-то важное, отчего тепло на душе, но что это не могу вспомнить. Я кого-то люблю и о нём забочусь. Может, у нас есть питомец?
– Питомец? – Куп смотрит удивлённо.
– Ну, да. Собака, кошка, с которыми мы проводим время.
– Не по-о-омню, – тянет Куп.
Оба вздрагиваем от щелчка замка входной двери.
– Ребята, вы где?! – знакомый и любимый голос Арланди.
Оба выходим в коридор.
Она, как всегда, обворожительна, восхитительна и очаровательна!
– Вы как после вчерашнего?
– А что вчера было? – спрашиваю я.
– Я имела неосторожность затащить вас в одно заведение, торгующее счастьем без лицензии, – смеётся она.
– Ты хочешь сказать, что мы приняли какую-то дурь? – удивляется Куп.
– Непросто дурь! А несколько видов! Ты же стал кричать, что на вас наркота не действует, – она целует его в губы. – Тогда вас стали загружать всем, что было! – обнимает и повисает на его плече.
– О, ужас! Не может быть! – восклицаю я. – Ладно, вы тут милуйтесь, а я в душ! Кстати, Арланди, я не могу вспомнить. Мне кажется, что у меня был какой-то питомец. Есть ощущение, что я кого сильно люблю и о ком-то забочусь, но его сейчас нет со мной. Куп тоже не помнит.
– Да, конечно! Ребята, ну вы даёте! А ещё кричали, что на вас наркота не действует! У вас же у каждого по собаке! Вы что совсем ничего не помните? Как раз вчера вы отвезли их к ветеринару, чтобы сделать прививки. Вечером заберём!
Мы с Купом радостно выдохнули.
Ночные разговоры
Зиль не отвечает на звонки уже второй день. Вызовы сбрасываются и приходят автоматические сообщения: «На записи, позвоню позже».
Ломки пока нет, плохих ощущений тоже. Значит, у Зиля всё в порядке, наверное, действительно сильно занят. Знаю, что иногда они записывают до утра, а потом спят, потом путают день с ночью. Но мы все знали, на что идём, когда приняли решение о возобновлении концертной деятельности.
Поэтому я стараюсь держать себя на позитиве, а для этого по максимуму загружаю себя работой. Сейчас китайский востребован. К моему удивлению, лекции проходят с аншлагом. Не ожидала, что лекции по диалектам Китая будут пользоваться таким спросом. Слушатели, в основном подготовленные, приходится читать много дополнительной литературы, чтобы не потерять марку в их глазах, отвечая на вопросы.
Сегодня Зиль опять не позвонил. Сама звонить не буду. На часах два часа ночи, отправляюсь спать.
Едва голова коснулась подушки, услышала:
«Привет, моя нежность, моё дыхание! Безумно соскучился!»
«Почему же не позвонил. Я ещё не сплю. Хочу услышать твой голос!»
«У меня плохой контакт с Зилем».
«Не поняла, я сейчас с кем разговариваю? Куп?»
«Со мной. При чём здесь Куп? Ты не различаешь нас мысленно?»
«Всегда казалось, что различаю, но ты меня путаешь…»
«Зиль-человек уснул. Я сам решил с тобой поболтать».
«Устал на записи?»
«Возможно. У меня с ним сейчас плохой контакт».
«Плохой контакт? Такое может быть?»
«Нет, но есть. Они с Купом что-то сделали, теперь я его плохо чувствую».
«Что сделали?»
«Не знаю. Позвони ему. Он уже лёг спать и сейчас один».
Набираю Зиля. Ответил сразу.
– При-ивет! Как же ты давно не звонила! Работаешь?
– Я вчера и позавчера тебе звонила. Приходят сообщения о том, что ты перезвонишь, а ты не перезваниваешь.
– Этот номер снова рассекретили, поэтому днём я его блокирую. Я тебе сейчас скину новый секретный номер.
Пришло сообщение с новым номером. Мы ещё полчаса рассказывали о своих делах. Зиль рассказал, что теперь живёт у Купа и они завели собак.
– Собак-то зачем? У вас же гастроли на носу!
– Не знаю, как-то так получилось. Арланди нам помогла их забрать… – фраза оборвалась, слышу его сладкое посапыванье в трубку.
На следующую ночь всё повторилось. Стоило мне упасть на подушку, как услышала Зиля-дракона:
«Привет, моё дыхание и моя нежность! Безумно соскучился!»
«Зиль снова один? Мне можно звонить?»
«Подожди, ты узнала, что они с Купом сделали?»
«Нет».
«Обязательно узнай сегодня. Я чувствую его всё слабее и, мне кажется, он тебя забывает. Представляешь, он своего щенка назвал Разрушитель, но в основном зовёт Лена».
«Боже, неужели это от разлуки? А ломки у него нет? Хотя если бы была, я бы почувствовала. Я набираю, а ты послушай наш разговор».
В трубке снова радостный голос:
– При-ивет! Лена, я соскучился. Готовимся к выступлению на показе у Арланди. У меня будет сложный номер. Я прохожу по подиуму, встаю на специальную платформу и пою над залом.
– Выглядит захватывающе! Жаль я этого не увижу.
– Я пришлю тебе ссылку. Наверняка выложат вот здесь. – Получаю сообщение со ссылкой на страницу в Инсте и на Трубе.
– Дракон говорит, что ты расхотел летать, – спрашиваю осторожно. По утверждению братьев-драконов, чем слабее связь с драконом, тем меньше человек хочет летать.
– Нет, я хочу летать, очень! – У меня отлегло от сердца. – Но сейчас не до того. Мне делают несколько костюмов. А ещё костюмы для ребят. И всем этим занимаюсь я. Ост же не при делах, потому что наш официальный тур только с февраля. На Купе музыкальное оформление.
«Ты не поверишь, но он разговаривает с тобой, а сам спит», – принимаю мысль дракона.
«Как это?»
«У него закрыты глаза».
«Он их просто прикрыл».
«Вы так умеете?»
«Да». – Дракон отстал.
Снова полчаса о том, как любим друг друга.
В таком режиме мы общаемся каждый день. Сначала в голове возникает дракон, мы обмениваемся с ним нежностью, а потом я звоню Зилю, а дракон, вредничая, говорит, что Зиль разговаривает со мной во сне.