- Ладно - обращаюсь к ребятам - с примерами всё понятно? Тогда вот вам домашнее задание: возьмёте любую мелодию, и положите на неё новые слова. Какие слова - это уже ваша проблема. А сейчас репетируем песню "Дальние моря". Солируют девочки. Девочки, возьмите текст. Взяли? Ваша задача: каждая поёт по две строчки. Последние две строчки запева поёте втроём, а припев поём все хором. Что, очерёдность? Ага! Первая поёт Оля, вторая Ленуська, последняя Фая. На последних двух строчках, девочки, нужно чтобы голос Фаи звучал отчетливее. Второй куплет поём так же. Поехали!
Выше птицы, выше неба затаилась мечта,
А еще бы мне бы, мне бы, чтоб со мной ты был всегда.
Я по улицам слоняюсь, я дождинки ртом ловлю.
Солнцу, ветру удивляюсь, это счастье берегу.
А весною небо шире, словно в море острова.
Дважды два да не четыре, только кругом голова.
То бывает, не бывает - вот такая вот нынче я.
Я куда-то уплываю прямо в дальние моря,
Дальние моря.
Дальние моря острова
Никуда, никуда не денутся от меня
Дальние моря острова
Никуда, никуда не денутся от меня
***
Для матери я сшил платье-сафари цвета хаки, с широким брезентовым поясом, украшенным чеканными бляшками с изображением зверушек. Ленуське такое платье было уже сшито, и теперь она невыносимо страдала: платье она решила надеть в день рождения, а до той поры оно висело в шкафу. Лучших времён ждали и джинсы. Я только потихоньку посмеивался, глядя на Ленуську, не забывая обучать её основам кройки и шитья. Ученица попалась толковая, заинтересованная, так что понукать её не требовалось. Наоборот, Ленуська старалась изучить предмет до самых тонкостей, и даже без напоминаний завела толстую тетрадь, куда записывала всё то новое, что узнавала.
Для отца решили соорудить целый комплект: джинсы и джинсовую куртку, а к ним просторный жилет цвета хаки, со множеством накладных карманов и с тонким капюшоном, спрятанном в кармане на загривке.
Вечером опять собрались соседи, и меня с Ленуськой пригласили "спивать". Выйдя за ворота, мы сразу оценили уровень завоёванного авторитета: для нас с Ленуськой кто-то из соседей не поленился, принёс стулья. Впрочем, зрители и себя не забыли: шпалы, лежащие у забора, положили на чурбаки и накрыли их полосатыми домоткаными ковровыми дорожками. На скамейках и шпалах разместилось с десяток баб, а семеро мужиков переместились поближе и подпирали штакетник палисадника.
- Что хотите услышать, дорогие соседи? - интересуюсь я, легонько перебирая струны своей гитары...
- А давай, Юра, нашу, сибирскую песню сыграем. - предложила Кривенчиха.
- Это какую?
- Да ты помнишь! - помогла подруге Пална - "Это было давно, лет семнадцать назад".
- Ленуська, помнишь мелодию?
Ленуська развернула баян, и мелодия полилась:
Это было давно, лет семнадцать назад,
Вез я девушку трактом почтовым,
Круглолица, бела, словно тополь стройна
И покрыта платочком шелковым.
Заводила Пална. Голос у неё от возраста стал глуховатым, но пела она с большим чувством. Бабы слаженным многоголосьем подхватывали её запевы, а мужики вполголоса поддерживали.
Перед смертью она рассказала мне все:
Далеко из тюрьмы убежала.
За Советскую власть, за рабочую кровь
Своей жизнью она рисковала.
Посмотрите, вдали холм высокий стоит,
Холм высокий, покрытый травою,
А под холмиком тем красна девица спит,
Что взяла она песню с собою.
Закончилась песня, растроганные слушатели вздыхали.
- Мда... - вздохнула Пална - А мой дед знавал того ямщика, про которого песня. - она гордо обвела взглядом слушателей - Дед мой жил под Минусинском, там в царское время много было ссыльных. А та девушка, как дед мой говорил, видно из народовольцев была, прямо как старший брат Ленина, вот её казаки-то стразу и застрелили, потому что боялись. Отчаянной храбрости, надо полагать, была девушка. Ох, жаль, что имя ея не сохранилось.
Народ принялся припоминать и обсуждать песни, написанные о реальных людях и событиях.
- Юрик, а давай про панфиловцев споём. - попросил один из мужиков. У нас многие отцы от Москвы до Берлина прошли. Многие в Панфиловской дивизии воевали.
Кружилась в поле злая осень,
Шумела поздняя листва.
Их было только двадцать восемь,
А за спиной была Москва.
На них чудовища стальные
Ползли, стреляя на ходу
"Так защитим Москву, родные!" -
Сказал гвардейцам политрук.
- А вот ещё есть хорошая песня, "Огней так много золотых" - подала голос соседка Галя Цаплина - давайте споём, а?
Спели эту песню, потом "На улице дождик"
На улице дождик, с ведра поливает,
С ведра поливает, землю прибивает.
Землю прибивает, брат сестру качает,
Ой люшеньки, люли, брат сестру качает.
- Юра, а сыграй нам что-то повеселее - попросила Кривенчиха - да и отпустим вас, а то Таюшка наша, ваша мама, хмуриться начала. Вам спать пора, а мы ещё посидим.
- Хорошо. Мы тут готовим песню к школьному утреннику, думаю, что и вам понравится. Петь будет Ленуська, у неё голос подходящий. И мы исполнили "Крылатые качели".
Три дня спустя. ПГТ Троебратский, 6.50 утра
Приснилось мне, что роскошная женщина с выдающимся бюстом одарила меня ошеломляющим поцелуем. И только я собрался ответить ей на страстное лобзание, как женщина мяукнула, захихикала и.... пришлось открывать глаза. На подушке сидел Мурзик, и с энтузиазмом лизал мне нос, одновременно придерживая лапой слегка шевелящуюся крысу. Это он мяукал. А хихикала вредная Ленуська, глядя на такое великолепие.
- Мурзик, ты, конечно, молодец, что ловишь крыс, но таскать их мне в постель запрещаю. Понял?
Удивительно, но кот понял. Мурзик забрал свою крысу и потащил её к выходу.
- А ты чего хочешь, вредное создание? Мурзика с крысой ты наверняка специально запустила?
- Как тебе не стыдно, Юрочка на любимую сестрёнку такую напраслину возводить! - затарахтела Ленуська, но я её прервал:
- Ладно отпираться, врушка. Я тебя всё равно очень люблю, а потому всё прощаю. Чего разбудила, сестрёнка?
- Там мама заставляет папу надеть на работу его рабочий костюм, который мы с тобой шили, а он упирается. Пошли быстрее! Папа только тебя и послушается.
- Сомнительно, конечно, но пошли.
Я натянул выцветшие синие трико, майку, некогда бывшую голубой, и босыми ногами пошлёпал к родителям.
- Да не буду я этот костюм надевать! Вот на праздник какой, хотя бы и на Леночкин день рождения наряжусь, а на работу надо идти в рабочем. - упирался Владимир Алексеевич.
- Не болтай глупости, Вова. Дети тебе сшили одежду для работы, вот и носи на работу.
- Доброе утро, папа и мама! - объявил я себя, появляясь в дверях - О чём спорите?
- Юра, отец не желает одеваться в рабочий костюм. Хоть ты скажи, что надо одеться, как следует.
- Папа! - я немедленно включил режим обаяшки - Мама совершенно права, это рабочая одежда, и тебе её надо носить, и вовсе не потому, что она красивая, а потому что она удобная. Вот поносишь немного и убедишься. Да и Ленуська расстроится, а она знаешь, как старалась?
- А ты не расстроишься?
- Знаешь папа, я приму любое твоё мнение, но мне, как и Ленуське будет ужасно приятно, что ты будешь ходить в нашем костюме.
- Ладно. Так и быть, одену я этот костюм. Правда, мужики смеяться будут.
- Да ладно, папа, главное, что тебе будет удобно в этой спецовке.
- Какая ж это спецовка?
- Обычная. В Америке джинсы рабочая одежда, это только последние десятилетия её начали носить разные пижоны, но от этого джинса не стала хуже. Хотя нет, вру. Стала хуже и прилично: сейчас джинсовую ткань специально делают не такой прочной, чтобы чаще покупали.
- А сам ты откуда знаешь?
- Читал.
- Ну идите. Я переодеваться буду.
- Пошли, Ленуська, чем ты меня обещала на завтрак кормить, а, сестренка?
Я приобнял Лену за плечи, и мы отправились на кухню. Там я уселся за стол, а Ленуська стала подавать завтрак.
- Пока, дети, не скучайте тут! - донеслось из коридора и хлопнула дверь. Вскоре взрыкнул мотор ЗиСа, это родители уехали на работу.
- Что сегодня будем делать, а Юра?
- Забыла? Сегодня нас будет слушать Ирина Сергеевна, Гендос обещал её уговорить.
- Точно! - подхватилась Ленуська - Ешь скорей, нам надо ещё в парикмахерскую сбегать, не могу я перед Ириной Сергеевной появиться непричёсанным чучелом!
- Ты же её не знаешь?
- Ну так познакомимся! Кончай обжираться, времени совсем нету!