Я сложил в мешок несколько кинжалов, саблю, прекрасную кольчугу для лучницы, шлем… Повертел в руках посох-дротик мага с фонариками на древке и на торце, положил к луку. Затем ещё раз проверил беспокоящую меня посуду и нашёл очередную ложку, зачарованную на поиск ядов и добавления вкуса еде – вынул из крепления на петле топора одну из метательных вилок от зомби, повесил туда ложечку, не задерживаются они у меня, но и не жалко!
Доне достались потрясающие духи. Хромой, бормоча про задаривание, получил от меня фляжку с двумя большими пространственными карманами, и мужские духи. Я только улыбался:
– Будешь при Доне, фляжка для неё прежде всего. Твоё дело напоить. И духи… её духи тоже носи, сделай себе кобуру на пояс, как у меня. Двое нас, пижонов, будет на весь мир.
Гном радостно долбил кулаками по моим и хохотал про новую невероятную жизнь… А я отгонял мысль о побродить и по Антарктиде, и по вновь открытому миру, потом, конечно, как девственниц освободим, и здесь ситуация устаканится! Эх, интересно же!
На втором этаже мы присвистнули, глядя на стреломёт перед окном с открывающейся решёткой – чем-то похож на адский арбалет Гурона, но стрелы длиннее, а мощность, похоже, меньше. Четыре вертикальных стальных лука рядом друг с другом, но со сдвигом по вертикали, между первым и вторым и третьим и четвёртым по два барабана друг над другом, каждый с семью барабанами поменьше, в каждом из которых по семь стрел с пружинами. Две рукоятки воротов взведения пружин. Трёхколёсный лафет с сиденьем стрелка и ящиками с запасом стрел. Олли прочитала описание, сказала:
– Тот механик-кудесник, Пупсик, как его колдуньи звали, смастерил… Двести стрел за полминуты. Потом полдня взводить… Ужасная расточительность!
– Пупсик! Мой позывной Пупсик! Я вчера разблокировал диск связи Лои, вернее, который пока у Лои. Но мы не подобрали мой позывной! А расточительность… Щас выкатим напротив врат, откроем и правильно повеселимся! Надо же и удовольствие от жизни получать!
Я активировал диск связи проорал:
– Толстушку мне! Толстушка?! Пупсик на связи!
– Ээээ… кхм… я за неё – покраснел на той стороне старпом – Но почему Толстушка? И… Толстушка занята… Блин, хоть подгузник надевай! Гребцам-отморозкам пофиг, но я то понимаю… Двадцать километров в час! По полметра до дна и береговых отмелей и рифов! Реи ветки ломают! Но будем минут через десять!
Старпом показал, а я посмотрел, как под дикий и очень переменчивый грохот барабана Лоечка в чёрном купальнике бешено прыгала, щёлкала плёткой и задорно орала:
– Левый борт, табань! Теперь полный вперёд. Навались! Право на борт! Правый борт, табань. черти полосатые, теперь вперёд, навались! Раз, два! Плёткой дала! Три, четыре! Полосы шире! Левый борт, не спать!
Я присвистнул, сказал:
– Сейчас связь прервём, а ты вызови Пупсика! Заодно проверим вызов от вас через полпланеты!
– Ээээ… Это ты Пупсик? Другого позывного что ли не могли придумать?
– Тот Пупсик шесть веков как скелет, но если ты, Толстушка, умеешь диски связи настраивать, то можешь сменить имя хоть на Хрен Во Ржи, а я не умею. И мы у южного полюса…
– Охренеть, что творится в мире… – прошептал старпом.
– Тут второй… стреломёт – прошептала Дона, садясь на подоконник уже раскрытого окна – В поезде. И железная дорога есть… К городу. Олли уже раскочегаривает паровоз… Офигеть что творится в мире, хи, Пупсик… И я полетала, есть ещё два небольших поселения и дюжина замков… Но я далеко не летала, взлетела, да осмотрелась в маску Ардочки. А этот город очень большой! На берегу океана… В порту корабли… Невероятно…
Я ответил на вызов диска связи, вышел на засыпанную мусором площадку, разгрёб в пыли кусочек рельсов, здесь они не торчали, а были вровень с камнями… И вели в портал. И во врата! Дааа, Бартолон серьёзно здесь окапывался… Бронепоезд!
Я гаркнул и мы побежали к ущелью, смотреть на прибытие морского корабля к нашему скромному причалу. Да уж. Невероятно, немного развёрнутые алые паруса для красоты! Кажется, что реи порой чиркнут по нависающим утёсам, и бешеная скорость против течения. Ну и Лоя, лихачка невероятная! Я радостно проорал сверху приветствие. Мне ответил дружный рёв сотен глоток. Все были очень возбуждены очередными приключениями! Яростным воплем Гурон проинструктировал за магистральный портал не выходить – нарушителям обещал ноги оторвать, если доживут до распечатывания!
Вскоре всё пространство перед вратами кишело народом. Я организовал сбор фруктов в саду. И купание в Колодце Судьбы. И сбор монстрятины. И экскурсию в Башню Принцессы. И запасание воды из Колодца в бочках.
Но больше всего народ пялился на поилку Мельница Любви и на бутылки с фантастическим бренди. Я прикинул, приказал открыть десять бутылок и налить всем по шоту девяностотысячелетнего бренди. Смешно смотреть, как обычно глушащие всё кружками амбалы нюхают, смотрят на стекание по краям и цедят крохотными глоточками… и бормочут, что это будет семейной легендой и через века… И на нервно хихикающего и подёргивающегося Бори, открывающего массово такие бутылки, посмотреть очень весело!
А я взял ведро воды из колодца, и пузырь нормального бренди из Антарктиды, отнёс Олафу, протолкнул ведро через портал ятаганом, сказал выпить воды сколько влезет, умыться, остальным облиться. Подивился мгновенному эффекту на усталого слегка и немного больного почти старика. Прям засиял! Кинул бутылку бренди. Ещё сигару подарил. И как его, сэру Даго, сигару подарил. Пусть привыкает к дольче вита…
Организовал экскурсию в Антарктиду. Олли, Ло и Кора с кучей народу отправились в город, на разведку. Ждать добычи не стоит, открытий тоже не особо, но девицам очень хотелось. А мне некогда. Я решил до возвращения девиц из города провести переговоры с Олафом и Даго, хрен его знает, надо ли, но почему нет? И Хромого решил привлечь к переговорам, пусть учится, и ему этот мир возрождать…
Спустился к колодцу. Там меня поймала восторженная Мирима, тащившая за ручку Доночку с блестящими глазками, закричала:
– Представляешь, Доночка фантастически ныряет, и плавает, нет, летает под водой! Даже быстрее нас, русалок! И видит почти как мы! Надень, посмотри!
Я разделся, надел старый дыхальник с маской и прыгнул в колодец. Одна из данок показала мне, куда смотреть и я увидел, как вниз головой, сложив крылья, в освещённую золотым сиянием травы воду вошла прекрасная голенькая Доночка, она немного расправила крылья, и, взмахивая ими, ушла на глубину, крутнулась почти у дна, на почти невидимом для меня расстоянии, и стремительно понеслась ко мне, взмахивая частично развёрнутыми крыльями! И всё это при невероятном приливе бодрости и эйфории в волшебной воде! Дона обняла меня и с огромной скоростью нырнула в расположенный неглубоко боковой тоннель, мы стремительно сделали большую петлю и вернулись в основную шахту колодца, которая сразу после поверхности воды расширялась до большой ширины, метров десять, примерно.
Дона легко могла не дышать минут пятнадцать, и мы долго носились вместе под её невероятными крыльями. А потом она немного подышала на поверхности и уволокла меня в грот, где набросилась на меня, и, о да, невероятная любовь! А потом её сменила Мирима. И ещё любовь!
Когда я, наконец, чувствуя невероятный прилив бодрости, вылез из колодца, то отправился искать Хромого. Нашёл его около фонтанчика Мельница Любви. Он с Гором и Бори дегустировали очередной сорт вина. Ко мне подошла мокрая Сефка, обняла меня, пошептала:
– Невероятно, после Колодца Судьбы я почти восстановилась.
Я целовал мокрую пушистую мордашку, когда раздался горестный вздох гномов:
– Молоко! Давай тискай сиськи!
– Стоп! – завопил я – У нас есть и любительница молока.
Следующие минут десять мы с улыбками наблюдали как гимка погружала всю мордашку в молоко в главной чаше фонтанчика и судорожно глотала любимый напиток, потом лакала, пила из стаканчика, опять погружала мордочку, а затем и скинула шортики и топик и вся забралась в молоко. Восторженно прошептала:
– Такого вкусного молочка я ещё не пила!
Мы набрали много молока в бочонки про запас, отправили на корабль, сказав и зачаровать от порчи. А когда Хромой потискал сиськи чмокнувшей соской статуи, мы услышали весёлый смех ангельши-сомелье:
– Что-то вы долго молочком наслаждались, девственники-молокососы!
А потом она долго удивлённо хихикала, когда Сефка благодарила её и гладила каменную попу статуи, явно передавая поглаживание и райской девице. Я пробормотал:
– Невероятно, Сефка сделала такое простое и очевидное, она поблагодарила девицу-сомелье! А мы, алкаши, и не догадались!
– Поглаживание, конечно, хорошо, но чует моя задница, что ангельше такого мало! – засмеялся Хромой – Хотя поглаживание ей больше розги понравилось. Могу и пошлёпать…
– Как вы это делаете? – засмеялась сомелье – Этот артефакт мог передавать только шлепки! А теперь я чувствую и поцелуи и поглаживания! Но не надо меня больше стегать прутиком! А я обещаю сильно не проказничать.
– А ты когда начала чувствовать… остальное? – спросил я, офигевая от тайной жизни и скрытых возможностей артефактов, хотя… не в первый раз такое наблюдаю!
– Ээээ… после розги – пробормотала невидимая, а только слышимая красотка.
Я поразмышлял, что наверняка слишком сильное воздействие на статую, вернее на её попу, взломало защиты встроенного портала или активировало скрытые связи или… ну да ладно. За это время как следует полюбовался на вполне подвижную и шуструю каменную статую, отлично вертевшую головкой, помахивающую крыльями, бодро сосущую соску и крутившую прекрасной попкой, размером… Ну не ростовая скульптура сексапильной формастой ангельши в более чем провокационной позе, но примерно с ронку! Усмехнулся, убедился, что сеанс связи с райской сомелье выключен и решил приколоться над Хромым:
– Мало говоришь, поглаживаний! Ну так отблагодари как следует! Размерчик-то как раз твой! Да и как я понял, трансляция… воздействий, идёт к ангельше с увеличением до её размера! Ты гигантом любви будешь!
– Ты предлагаешь мне… это? Со статуей?!
– Проехали, шучу я! – я рассмеялся над ошарашенным и вдохновлённым видом Хромого.
– Но скажи, ведь в принципе ЭТО… возможно? – зацепился за шутку малый гном.
– Нафига? Хотя… наверно многое можно сделать с ангельшей-сомелье через статую, раз уж они вместе… действуют…
– Но там-же камень! – погасил появившийся было пыл малый гном – Сломаю себе всё…
Как там, он мне друг, но истина дороже, я сказал единственно разумное, хотя и дурацкое:
– А ты попробуй, будешь первый такой! Легендой станешь! А камень… Ты думаешь, что камень может так вертеть попой?! Там все не так просто! Ну и… не разбив яйца, не приготовишь… что надо.
Гор и Бори дружно заржали. А Хромой задумался, потом потискал сиськи статуи стоявшего на земле, вернее на камнях артефакта и, услышав дежурную уже беззлобную ругань ангельши на ненасытные хари, весело спросил:
– А какие у тебя глазки, красотка?
– Ой… ну… зелёные… Но почему ты спрашиваешь?
– А волосы какие, проказница?
– У меня короткая толстая серебристая коса, шалун! Но зачем тебе? – промурлыкала заинтригованная девица.
– Хочу сделать тебе сюрприз! Теперь скажи, какой у тебя размер ножки!
– Обычная ножка… – пробормотала не ведавшая о размерах обуви красотка.
– Да мне бы длину… Вот что, у тебя монеты есть? Высыпь их на пол, наклонись и сложи вдоль ножки и скажи, сколько получилось!
– Ну ты и затейник! – хмыкнула девица.
Мы услышали, звон монет, а потом счёт. Хромой – неужели это Кольцо Переговорщика так научило вести… переговоры – подошёл сзади к сосредоточенно сосущей соску статуе. А я сдвинулся в сторону, что бы не видеть за широкой спиной офигевшего Гора место… преступления. Видел только как вытаращила глазки довертевшая попкой статуэтка, и слышал как взвизгнула от неожиданности далёкая ангельша. Но все прошло очень хорошо, сомелье, конечно, попыталась вырваться, но каменной статуе убегать некуда! Так что вскоре мы послушали весёлую ругань, а затем, неожиданно, ангельша-сомелье сменила довольно заурядное в этой подаче вино на отличный, как она сказала полувековой выдержки бренди! Тут уже Гор удивился:
– Как ты это сделала, ты же говорила, что выбирается случайно?!
– Говорила не я, а артефакт, ну и… раз уж вы сломали артефакт, взломали… В общем у меня теперь связь с артефактом… Ну и я тоже могу влиять на него… И… теперь вы мои! Могу вам всё время любую бормотуху подавать! Или… кефир! Вы кефир любите? Аццкая весч!
– Я ишполшенные плодукты не пеледаю – пробормотала набитым соской ротиком статуя.
– Ну ладно, лимонад! Или чай, сенча, с запахом тухлой рыбы! – выкрутилась ангельша.
– Но подаешь же отменный бренди – удивлённо пробормотал Бори.
– Хм… я и не подумала… Но, да, мне понравились ваши проказы! Если и впредь будете меня радовать, то я никому, ну кроме сменщиц, не скажу про этот глюк, нас четыре подружки…
– Замётано! Да мы вас всех до полусмерти залюбим! Да у вас у всех мозоли будут!
– Ой, ой… напугали прям… а где тут у нас самое помойное винище… на нижней полке… Оооо!
Я со смехом отвернулся, что бы не видеть вот именно то самое нападение Гора на беззащитную каменную красотку, чуть не проглотившую свою соску.
Глава 3. Лёгкая добыча
Я сказал следовать за мной Хромому, бормотавшему что-то про самые что ни на есть правильные ощущения, и нифига не каменные, взял за ручку Сефку и потопал к магистральному порталу. Навстречу нам толпы бойцов тащили туши монстров – монстрятина в цене упала, но пока она нужна, значит и стоит чего-то, кстати не так и мало, да и мясо там очень вкусное. От фонтанчика мы слышали удивлённый вопль Бори:
– Скорость подачи увеличилась вдвое! Теперь два десятка стаканов в минуту!
Около портала меня сразу удивило нарушение – я сказал не подходить в порталу ближе чем на полтора метра, никто и не подходил, кроме как для подачи инопланетянам мяса или фруктов из сада. Ну и живительной воды из Колодца Судьбы. Но теперь прям перед порталом, запустив в далёкую-далёкую галактику шаловливые ручонки и стройные ножки, сидела одна из освобождённых вчера тролльчанок, бывшая наложница ангелов.
С той стороны сидел… ну да, кто же ещё, молодой сэр Даго, уже без доспехов, во вполне симпатичном, хоть и потёртом, бархатном камзоле. Нет, я не против чужого счастья на полчаса или на века. Да и понятно, что жил себе в глуши молодой тролль, а тут отборная красотка, как-то загремевшая в рабство, но красоты от этого не растерявшая, да и вообще – выбор ангелов, лучшее свидетельство отменной красоты девицы.
А что наложницей была… тролли к этому, как я понимаю, правильно относятся, пофигистически. Да и девица не скрывала тяжёлое прошлое, ну условно, конечно, тяжёлое, их не особо мучили и работать не особо заставляли, как и ручками, так и ножками, ну и тем, что между ножек… Так вот девица как раз и рассказывала, как её за хорошую цену родственники и продали…
Ну и девица радостно тискала лапками своё возможное счастье, тискавшее её ножки – бравый молодой тролль, красавчик и рыцарь, сын барона, хоть и третий. Ну а что инопланетянин, так я и сам такой.
Единственная загвоздка, путь у красотки в один конец, даже если наши миры через год, как и предполагают наши, распечатают, то год красотка перед порталом не просидит… А я, как там, в ответе за того, кого приручил… Вот блин! Ещё и это. И я не собака на сене, но… хрен это всё знает! Я посмотрел на с улыбкой наблюдавшего за любовью-морковью через прорву световых лет Олафа, осторожно, чтобы не дёрнулась и случайно не проскользнула через портал целиком, взял красотку за косу и за талию, извлёк из портала, отвесил шлепка и сказал погулять-подумать, а то уже вся красная!
А сам посмотрел на эффект гимки на слабые умы. Сефка даже усиками шевелила раза в три активнее обычного, рассматривая вытаращившихся на неё как на самое что ни на есть расчудеснейшее чудо инопланетян. Олаф замер с широко открытым ртом, изображая статую «Имбецил перед пушистой полосатой девицей». Хотевший возмутиться моим самоуправством с его пассией баронет тоже забыл про тролльчанку, старательно показывая гланды через очень широко разинутую хлеборезку. Ну и за ними была картина «Триста птенцов просят пожрать». Я усмехнулся: