– Никого нет, – снова послышалось снизу.
– Вы точно знаете?
– Собака привела на третий этаж, покрутилась и пошла вниз. Мы поднялись выше и ничего не нашли. Проверили двери, замки не тронуты. Так что, спускаемся. Поздно уже.
– Я хочу домой, чая и блинчиков, – сказал один из тех, кто поднимался вверх.
«Боже, спасибо! – мысленно пробормотал Костя. – Спасибо, что оберёг и что до меня не дошли. Я же молился, но не верил, а сейчас верю».
Подождав какое-то время, Костя начал спускаться вниз. Достигнув второго этажа, он с удивлением увидел, что за окном была ночь. Уже не вечер и сумерки, а сразу – ночь.
«Это как я так потерял время?» – подумал он. И ещё подумал, что хочет кушать. Не сказать, чтобы его это очень сильно беспокоило, но кушать хотелось. Спустившись в полуподвальное помещение и посмотрев в угол, где он писал, он ничего не увидел. Было сухо.
«Господи, спасибо, что высушил», – подумал он и тут снова услышал протяжный крик. От него у Кости похолодела спина, и он кинулся вверх. Выглянув в окно на третьем этаже, он увидел, как перед раскрытыми воротами стоит объятый пламенем человек. Он поймал и обхватил женщину, и она тоже пылала. Она кричала, дёргалась и извивалась, стараясь освободиться. Отблески пламени плясали по асфальту, подсвечивали здание за воротами, трёхэтажный цех. Женщине удалось вырваться, и она побежала, а за ней бежали, едва видимые в свете фонарей, световые блики. Отблески на асфальте, гаражах и покинутых мастерских обработки дерева. Она кричала, и было видно, что в домах, расположенных через дорогу и за сквером зажигались огни. Жильцы домов точно снова вызвали милицию и пожарников. Надрывно лаяли собаки.
Костя снова перепугался и быстро сел на коленки, чтобы не было видно его, стоящего у окна. Что если Олег его увидит? Он не сомневался, если Олег его увидит, то накажет. Точно накажет, ведь он был одним из тех, кто привёл Олега в этот долбаный гараж.
Когда появились голубые проблесковые огни милиции, скорой и пожарных, он снова побежал вверх. Он был в панике. Он попытался сначала попасть на чердак. Не получилось. Тогда он попытался распахнуть двери и попасть в коридор лицея. Тоже никак. Двухстворчатые двери двигались, подпрыгивали, шумели, скрипели, но не поддавались. Как он не пытался, не смог открыть. Какого чёрта?! Он не был слабаком, но не мог открыть эти треклятые двери!
Примерно через час он решился снова выглянуть в окно. Опять зеваки, опять скорая, бегающие люди в медицинских одеждах и милиция. Они что-то собирали. Потом грузили. Потом бегали с фонариками и искали.
«Это уже слишком!» – подумал Костя. Он хотел попасть домой. Выбраться отсюда и очутится дома. Тут бежать-то всего ничего, но почему-то он никак не мог вырваться из этого клятого запасного пожарного выхода. Всё было против него. Сначала хотел спуститься вниз, к выходу, чтобы бежать домой. А там опять этот человек-пламя. Потом захотел просто открыть двери и выйти в коридор, чтобы выбраться из здания через главный вход. Тоже не получилось. Что это? Что за проклятие?! Растерянный, испуганный, Костя сел под окном, прижавшись спиной к стене. Сейчас, когда во дворе куча ментов, всё равно остаётся только затаиться и ждать. Так он и сидел, пока не провалился в сон.
Он проснулся только утром и исполнился решимости спуститься вниз, чтобы попытаться открыть дверь. Чёрт с ними, с этими сторожами: поймают – так поймают. Нужно заканчивать с этим, он должен попытаться попасть домой, выбраться с этой грёбаной лестницы! Но дверь снова стала для него препятствием. Он бился в неё, но её словно заварили. Он пытался её выломать, ударяясь в неё плечами и ногами. Было больно, однако боль проходила очень быстро – видимо адреналин злости работал. Удар ногой, сильная боль, потом потёр больное место и – ничего. Дверь тряслась от его ударов, но не поддавалась.
Костя поднялся на четвёртый этаж и прислушался. За дверями в коридоре лицея кипела жизнь.
«Никто не услышал?! Грохот ударов должен же быть слышен. Ну и что, что полуподвальное помещение? Выше, примерно в двух метрах, вход на первый этаж, а там куча народу. И что, никто ничегошеньки не слышал или не удосужился проверить?! Неужели шум, стоящий в коридорах, всё заглушил?»
Он посмотрел в щель. В коридоре шагали, бегали и, создавая группы, общались люди. Там кипела обычная жизнь колледжа, когда студенты собирались возле нужных им аудиторий и болтали, ожидая звонка. Однако всё виделось как-то странно. Он видел людей, во что они одеты, видел их лица, но было такое ощущение, что он наблюдает всё это как на экране телевизора, и звук был таким же. И запахи. И с чего это у него так обострился нюх?! Нет, он, в принципе, никогда не жаловался на него, но тут… Он чувствовал запах каждого, находившегося в коридоре, причём, не только запахи парфюмов, но и запахи тел. И это касалось не только тех, кто пренебрёг утренним душем или успел с утра хлебнуть пивка. Обычные запахи тёплой кожи, волос… Он чувствовал запахи еды, исходящие от сумок тех, кто нёс с собой бутерброды для дневного перекуса, даже мог определить, у кого с чем эти бутерброды.
Костя даже на мгновение отпал от щели и, потерев нос, задумался. Когда его раздражали какие-то запахи, он чихал, а тут – нет. Вот прилетел один запах, сильно ударив в ноздри и заставив сморщиться. Какие-то цветы, Костя не помнил, как они называются, но если он чувствовал сильный раздражающий запах, то всегда начинал чихать.
«Может, недостаточная концентрация, раз я не чихаю? Вылечился?» – подумал Костя.
А потом он услышал знакомый запах в коридоре, когда прозвенел звонок и двери аудиторий закрылись. Из столовой на первом этаже доносились запахи жареных котлет, картошки, пирожков. У-у-у, какой знакомый запах для голодных студентов.
Костя вспомнил, что когда он только пришёл учиться в колледж, столовая вызывала у него лишь омерзение, он не пользовался ей, тем более, что он жил неподалёку и всегда мог сбегать покушать домой. Котлеты, в которых хлеба и капусты было гораздо больше, нежели мяса, молочные каши и всегда сопутствующий им навязчиво-горьковатый запах пригоревшего молока, супы «никакие», как их называли его друзья, которые тогда кушали в столовой. Капустняки на простой воде, без мясного бульона, именовавшиеся «щами», или «борщом», если в них добавляли кубики плохо очищенного буряка. А ещё в столовой часто пахло кислятиной и рвотой. А потом хлором.
Всё изменилось, когда в столовую назначили тётю Машу. Огромная женщина с мужским лицом, она жёстко навела порядок, и там стало вкусно и не опасно. Говорили, что она наконец-то добилась хорошего финансирования столовой. Вот тогда уже и Костя иногда брал там компот, бутерброды, сосиски в тесте, запечённые овощи, лаваши с мясом и так далее.
И вот сейчас Костя почувствовал запах еды и понял, что очень голоден. Желание выбить наконец эти чертовы двери нахлынуло с новой силой. Можно будет побежать в столовую и поесть. Фирменные «тётьМашины» блинчики с яблочным повидлом. Или попить, хотя бы стакан компота, его уже давно мучила жажда, но он держался.
Деньги должны быть, он помнил, что в кармане лежало около тысячи рублей. В столовую на семестр можно было купить абонемент и потом получать стандартные порции бесплатно, оплачивая только что-то дополнительное. Но Костя, нечасто обедавший в столовке, абонемента не имел. Посему, чтобы там поесть, он должен был иметь деньги. Он начал рыться в карманах. Тут нет, и там нет… Забыл, украли? Он похолодел и покрылся потом. Снова порылся в правом кармане брюк и нашёл. Причём, нашёл больше денег, чем он помнил. Так, с этим порядок, а что дальше? Если он всё-таки вышибет дверь и выбежит в коридор, его поймают. Утренняя решимость выбраться с лестницы, несмотря на опасность привлечь к себе внимание, поугасла. Поэтому он начал ждать конца учебного дня. Снова и снова слышал он приглушённый звонок, голоса, топот ног, тишина, снова звонок, снова топот и голоса… До тех пор, пока не наступил вечер.
Теперь можно было снова попытаться взломать двери и потом добраться до столовой. Охранник только внизу и около входа, а столовая справа, в стороне. Если аккуратно прокрасться, то он и не увидит! А в столовке всегда остаётся еда.
Он снова начал выламывать двери. Сначала пытался выдавить их своим телом, пыхтел и кряхтел от натуги. Нет, двери не поддавались. В ответ на удары ногой они дёргались, но замок не поддавался. Он пошарил в карманах, нашёл свои ключи от квартиры, и попытался с их помощью отодвинуть язычок замка. Ничего, его словно заварили. Костя вспотел от усилий, возясь с замком, когда вдруг снова услышал душераздирающие крики за окном. Он замер, прислушиваясь. Кто-то выл, плакал, кричал всё ближе и ближе. Ещё слышался голос:
– Пётр, беги! Беги, мать твою! Потом будешь кому-то доказывать, беги!!
От всех этих воплей стыла кровь. Костя перестал копаться в замке и приник к стеклу окна, пахнувшего пылью и заполненного дохлыми мухами и пауками. Он увидел, что на улице снова наступила ночь и из гаражей к воротам опять идёт объятый пламенем человек. Это он выл и кричал. Горел и шёл.
Это было ненормально. Одно и то же, третий день! Снова и снова горящий человек. Как такое возможно? Какая-то постановка? Совпадение? А человек кричал, выл, дёргался от боли и, распахнув ворота, направился к пожарному выходу. Он дошёл до него и стал биться в двери. Костя этого уже не видел, но слышал и понимал, что этот горящий человек побрёл не в заброшенные мастерские, не в гаражи бывшего ПТУ, где ржавели грузовики и грузоподъёмники, а именно туда, откуда они вышли в тот злополучный день. Перед пожарным выходом из лицея давным-давно перегорела лампочка, было темно, и теперь там прыгали красные блики.
Тут Костя увидел, как из гаражей выбегают горящие люди. Их было человек пять и они, пылая, бежали прочь. Наверное, это были те, кто попытались затушить Олега и тоже загорелись. Если, конечно, это был Олег… Он горит уже третью ночь?
Эти люди бежали в парк и там падали. Это было страшно! Он поджег их своим прикосновением.
Вскоре опять возникли далёкие синие проблесковые огоньки: милиция в который раз спешила на вызов.
Костя слышал громкий и тяжёлый стук в дверь. Олег бил её и было слышно – так казалось Косте – что дверь скрипела и трещала, поддаваясь. А что, если Олег разломает дверь? Олег наверняка подожжёт его, он вспыхнет и будет гореть, а это же ужасно больно.
Костя вновь попытался выломать двухстворчатые двери в коридор на третьем этаже и, когда не удалось, побежал вверх. Он останавливался на этажах, проверяя двери, ведущие в коридоры лицея, но – нет: всё было заперто, и он бежал дальше. Так он добрался до чердака и начал биться в чердачную дверь. Дверь не поддавалась. Эта сука её закрыла! Точно она, а кто ещё?! Он колотил в дверь, толкал ногами, бил руками, кричал, чтобы эта женщина его услышала. Ничего.
«Вот же тварь! Погоди, я до тебя доберусь!» – подумал он и сел на серые пыльные ступени. Что делать дальше?
«Надо спуститься на этаж, с которого они попали на пожарную лестницу, и попытаться выбраться оттуда! – подумал он. – Это самое простое. Открыли же они эту дверь один раз, значит, откроется и во второй. Но это потом, чуть позже».
Костя прислушался. Удары в дверь больше не доносились. Что-то скрипело, звякали окна, он услышал гулкое жужжание громадной мухи, увидел, как она покружилась и улетела вниз. Все окна находились ниже, тут должна быть полная темнота, а он всё видел, но как в сумерках. Серые тени, чётко была видна паутина. Ему стало холодно и неуютно, но встать и идти куда-то он не мог. Вновь пережитый ужас отнял силы.
Он, сжавшись, сидел около двери на чердак и боялся. Сильно боялся. Всего: что его найдут, что его найдёт Олег. Костя, в общем-то, никогда и не отличался храбростью – уж что есть, то есть. Только под утро он смог немного расслабиться. Никто его не нашёл. Это главное.
Первым делом он спустился туда, откуда они всей компанией попали тогда на пожарную лестницу, там же замок легко открывался, но сейчас почему-то был глухим. Понимая, что накрепко застрял на этой чёртовой лестнице, он услышал приглушённые голоса людей, которые выходили из аудиторий, и начал кричать и бить в двери, чтобы его услышали и спасли. Он бил в двери, раскачивал их, но голоса удалялись, фигуры исчезали за поворотом, и наступала тишина. В отчаянии он снова и снова стучался в двери.
И вот, его наконец-то услышали. Пара студентов: парень и девушка. Крашенный под блондина студент с длинными прилизанными волосами подошёл к дверям с явным намерением заглянуть в щель. Девушка его отговаривала. Она сказала: «Хэй, Плейбой, что ты там хочешь увидеть? Там никого нет».
– Кто-то стучит в дверь и трясёт её. И это слышно уже не первый день. Тебе не интересно? – и он не стал ждать ответа, а ответил сам: – А мне интересно. Ты что, боишься? Глупышка, ты под моей охраной! Меня не зря называют Плейбой, Секс-Машина, я реально крут, даже не сомневайся, мне всё нипочём!
– Жора, то есть, Секс-Машина, – с улыбкой сказал бородатый парень, который курил неподалёку в коридоре. Пары закончились, в коридоре никого не было, и он нарочито курил прямо в помещении. – Кого же ты хочешь там найти? Местного призрака? Так это, скажу я тебе, просто фольклор. Да, рассказывают тут некоторые, что вечером и ночью слышится стук в двери, ведущие на пожарную лестницу, и чьи-то невнятные крики. Это истории того же плана, как те, что тут рядом в гаражах бродит горящий призрак. Представляете? Так ты хочешь увидеть за дверями призрака, братан?