– Толик…
– Что Толик?! Люди в парке бежали впереди своих собак и потом им вызывали скорые из-за нервных и сердечных срывов. Блин, мой эту дверь сам. Достало оно меня! Тут у меня тётка живёт. Сейчас всё брошу и уйду! Мне вон тётка рассказывала, что вечерами тут сейчас во дворах никого. Ни бабок на скамейках, ни детей, даже шпана исчезла. А тут частенько по вечерам ходили и вопили алкоголики. Нажирались вечером, а ночью у них просыпалась жажда деятельности: всё обосрать, всех послать и обозвать пидарасами. Ходили и вопили, и ничего не боялись. А сейчас – тишина. Тут весь район на ушах стоит, а ты тут мне про несерьёзность рассказываешь.
Костя слушал их разговор, затаив дыхание, и когда он уже решил постучать, один из них, кажется, Толик, сказал:
– Кстати, а милиция нашла не всех, кто поджёг пацана. Оказалось, он местный, учился в этом колледже. И видели ещё других подростков, когда всё случилось. Когда те убегали. Кого-то нашли в мастерских, где они прятались, кого-то – под забором, не смог перепрыгнуть. Когда изначально нашли останки, там было расследование, потом снова сгоревшие останки утром. Милиция и следователи тут словно прописались, бегали почти каждую ночь и утро, когда местные вызывали милицию. По костям, что появлялись позже и которые потом исчезали в скорых, вообще интересно.
– И что?
– Круто. На потом появившихся костях – никаких химических веществ, – он хмыкнул. – И ничего, никакого расследования: кости исчезли, тел нет. Следователи искали зацепки в гаражах, тут на стоянке, и как у нас оно всегда – ничего не нашли.
– Ну-ну, так, может, здесь прячутся не только призраки, но и те, кто прячет свои останки?
Костя похолодел внутри. Он слушал.
– Ага, прячутся. Да, здесь много заброшенных строений: мастерские ПТУ, гаражи, токарный и фрезеровочный цех, ещё цех обработки дерева. Тут масса лазеек. Можно долго прятаться, но там нет еды. Поэтому двоих поймали там. Сначала одного, а через день второго. А тут, за дверью точно кто-то сидит, – сказал тот, кого называли Толиком. – Меня это пугает.
– Ага. Только нам ведь за страхи не доплачивают. Хорошо три тряпкой, – сказал Бодя. – Тут никого нет. Просто три и вытирай копоть. Прячется тут кто-то… Если прячется, его найдут. Это дело времени. Пописает или покакает – и его найдут.
– Да мою я, мою, – Толик сполоснул тряпку в ведре. – Слушай, а вот призрак ПТУ, ты слыхал о нём? Тоже ведь призрак.
– Слыхал. Это тот, который в запасном пожарном выходе обитает, на лестничных клетках? Мешает бедным студентам учиться, двери на этажах трясёт, так что – у–у–у! – Бодя пугал Толика.
Тот зло ответил:
– Не смешно!
– Вот и не смейся! Задолбал ты меня уже этой своей, блин, конспирологией. Нам за работу платят, а не за поиски призраков и сбежавших мертвецов, вот и работай!
Дальше Костя не стал слушать и побежал на пятый этаж. Потом спустился на пролёт вниз, остановившись в переходе между четвёртым и пятым этажом среди валявшегося там мусора – каких-то бумажек, пластиковых колпачков. – Он – призрак? С чего бы это? Он уже три раза пописал, есть очень хотелось, а разве призраки хотят есть? Может они про эту бабу на чердаке, про неё они говорили? Да, скорее всего, именно так. Но слова «ещё не всех нашли, кто поджёг» напугали его, и он не решился продолжать попытки выбраться днём. Он дождался, когда стихнут приглушённый гул проходящих лекций и дополнительных занятий. Потом дождался, пока закончатся все вечерние консультации. Бабка эта, Клавдия Викторовна Шемиган, ведьма, принимала основы банковского дела. Явно из СССР она ещё, и методы её из СССР. Читала лекции молодая женщина, а принимала зачёты и курсовые эта старая карга. Как всё было сложно с ней! Ничего не пропустит, найдёт ошибку даже там, где её и не было, «завалит» любого. И она не брала взятки. Её называли бестией, ведьмой, её называли сволочью, говношамотом, старой пиздой. Её даже пытались побить в парке перед колледжем, но она, дико крича, спаслась. Она принимала курсовые работы до глубокой ночи. Ставила задачи и заставляла решать их за партами. Костя это помнил, он прошёл это три месяца назад и к своему величайшему изумлению сдал с первой попытки первую курсовую, а вот его приятели не смогли, даже умник Олег.
Теперь Костя видел в щель между дверями, что Шемиган по-прежнему принимает зачёты. Да, сейчас очередной зачёт, и очень многие его не написали и теперь пытались пересдать. Кому-то это удавалось, и они радостно выпрыгивали из дверей аудитории, а кому-то нет – такие выходили понуро и брёли прочь.
Костя ждал до того момента, когда она закончит, оденет свою каракулевую шапку и уйдёт. Потом – ещё полчаса. Нужно было, чтобы всё в коридорах затихло, и все точно ушли.
Когда погас свет, Костя снова услышал крики горящего человека и звуки ударов. Осторожно выглянув во двор, насколько позволяло окно, он увидел, как тот пытается преодолеть свежевыкрашенную дверь входа в полуподвальное помещение. Донесся даже едкий запах обгорающей краски. И вдруг раздался грохот, треск ломающегося дерева и запах дыма усилился. Олег смог пробить двери и оказаться в коридоре!
И сквозь шум раздался крик:
– Где?!! Гдеее!!!?
«Прорвался! – Костя похолодел от ужаса. – Бежать, просто бежать!» – панически подумал он.
В отчаянии он с разбега ударился в двухстворчатые двери и… раскрыл их. Он столько раз за эти дни пытался их открыть, но тщетно, а тут, сам того не ожидая, от страха перед горящим человеком – взял и сделал это.
Костя помчал по коридору, свернул на перекрёстке вправо, так как если влево, то это в другое крыло здания, поэтому вправо, в нужную сторону, и оказался на лестнице. Странное чувство. Вроде долго бежал, но особо не запыхался. Что нужно делать? Вниз спустится? Да, вниз, а что ещё? Может, попить воды. Точно воды. Он давно не пил, несколько дней уже. Он то хотел пить, то не хотел. Часто вечером изнывал от жажды, а потом, когда видел багровые отблески на гаражах и слышал знакомый крик, забывал про воду.
Тут туалет для девочек. Да, точно. Туалет для девочек, вот и знак на двери. И хрен с ним, всё равно тут сейчас никого нет. Он открыл дверь, увидел умывальник и, открыв воду, начал жадно пить. Он пил долго, наверно, как верблюд. Потом закрыл кран, а тот не хотел полностью закрываться, и оттуда продолжила литься тонкая струйка воды. Затем Костя открыл дверь в туалетную кабинку. В нос ударил запах мочи и дерьма. Может не такой сильный, как у туалете у мальчишек, девочки ведь садились, а мальчики писали стоя и часто мимо, и поэтому в их туалете всегда ядрёно пахло то мочой, то хлором, – но тем не менее. Ну и ладно. Главное – настоящий туалет. Костя хотел опорожниться и, сняв штаны, сел. Закончив, он поднял вверх глаза от облегчения, даже на душе стало как-то светлее.
Он встал и застегнул штаны, и тут у него вдруг возникло чувство, что он спит. Такое ощущение, что всё, что он делает – это не по-настоящему, а снится ему, и он вот-вот проснётся, и хорошо ещё, если он не обделался во сне.
Костя решил, что нужно проверить. Он же не спал нормально несколько ночей, дремал, прислонившись к стенам, и всё. А что нужно сделать, чтобы проснуться? Сосредоточиться, напрячься? Ну а что, так уже было: когда его сильно что-то допекало во сне, он просыпался. Может, удариться о стену? Смешно, но он так и сделал: с размаху о крашеную голубой краской стену. Брызнули искры из глаз, на секунду всё потемнело, больно было, в голове загудело и он... не проснулся.
Но, благодаря этой боли, он осознал, что он всё-таки не спит. Такая боль и шум в голове не могут быть во сне. Во сне все приключения безболезненные. Ну, почти безболезненные. Тебя может во сне придавить бетонная плита, тебе больно и ты задыхаешься, но всё ровно настолько, чтобы запустить в тебе импульс к пробуждению. Значит, не спит он. В теле Кости желание бежать в туалет исчезло, он это сделал, потом слил воду в унитазе. Следом быстро утихла и боль в голове. Что ж, значит, по счастью, ударился не так уж и сильно.
«Значит, я не сплю. Всё, что мне тут кажется, это от усталости и напряжения», – подумал он.
Но всё теперь было не совсем так, как он видел и помнил. Он заметил, что сейчас запахи туалета вдруг стали какие-то блеклые. Сначала были яркими, он же даже удивился, а сейчас словно они были далёкими, что ли. Может, уже привык? Впрочем, это тоже можно списать на усталость, напряжение нервов и депрессию, он же так долго не мог покинуть это чёртовое здание. Давно не ел и не пил, и, когда наконец-то попил воды, его, наверное, немного развезло, как от алкоголя, и мысли дурацкие появились.
Костя вышел в коридор и увидел световые блики на полу и стенах. Что-то там произошло яркое за окном. Гроза, молнии? Но было тихо. Костя посмотрел в окно. Всё в нём было размыто, будто лил дождь, и стекло было залито водой.
«Дождь, точно дождь», – подумал Костя, и да: над городом висели тучи, город был залит проливным дождём, но что-то было не так. И причина была не в пелене дождя, а будто всё за окном изменилось. Слева были мастерские, здесь – гараж ПТУ, отдельные лампы освещения выхватывали брошенные на площади перед гаражами грузовики и автопогрузчики, но свет ламп был каким-то размытым, будто у Кости резко село зрение. Лампы были словно большие жёлтые шары, город за забором тоже сиял огнями, которые как-бы расплывались, словно имели ауру вокруг светящихся окон. И ещё: хотя была ночь, и шёл дождь, горизонт сиял светом. И это было не закатное сияние, солнце село очень давно, закат давно погас. Это была почти ровная полоса яркого голубого и такого притягательного неба, лишённого туч. Дома разбивали эту полосу на отдельные фрагменты, но всё равно было ясно видно её сияние, будто там вставало солнце. Костя понимал, что солнце никак не может вставать оттуда, но там что-то восходило, освещало горизонт и манило светом, ярким светом нового дня. Манило настолько, что хотелось прыгнуть, взлететь и помчаться туда, потому что там, в том свете, было нечто удивительное, манящее, таинственное, как сказка…
Ему на плечо опустилась рука. Костя обернулся и увидел Солидола. Откуда он появился? Он не слышал его шагов.
– Ну-с, и что мы тут делаем, молодой человек? – Костя попытался вырваться, но Солидол схватил его за руку и держал. – Куда вырываемся, куда бежим? А? Почему не слышу? Бегаем тут после закрытия лицея. Что забыли?
Солидола на самом деле звали то ли Матвеем, то ли Михаилом. Но среди студентов его называли Дедом, а местные сантехники и сторожа звали Солидолом, Костя не раз это слышал.
Это был мужчина лет шестидесяти, с короткой стрижкой, с сединой. Говорят, что он красился в чёрный цвет, чтобы скрыть седину, поскольку у него тут была любовь с поварихой, но, возможно, последнее было пустым слухом.
– Что мы тут делаем? – повторил вопрос Солидол. – В такой поздний час?
– Да вот, наблюдаю. Небо какое-то странное, – ответил Костя.
– Небо странное, значит. Я подобные рассказики постоянно слышу от таких, как ты. Одни по коридорам гуляют, бегают, на крышу вылезают, исследуют чердаки и подвалы, а другие что-то пытаются украсть.
Рука этого человека была очень сильной. Костя рванулся, но она держала и обжигала теплом, словно это была не человеческая рука, а печка или батарея.
– Пустите, я уйду, – взмолился Костя.
– Нет уж, ты пойдёшь со мной, – и он потащил его по пролёту ступеней.
Говорят, что он был механиком в ПТУ, когда был Советский Союз. Работал там в ремонтной мастерской и ремонтировал транспорт, а ещё управлял бульдозером, который сейчас по-прежнему ржавел где-то в гараже. Потом было сокращение, а потом его взяли на полставки охранником в колледж, возникший на базе здания ПТУ. Огромные ручищи, как лопаты, такие сожмут руку так, что кости хрустнут, это Костя испытал на себе в полной мере.
Охранник притащил его к началу ступеней, развернул к себе и посмотрел в упор.
– Ну, и кто ты? Как звать тебя?
– Я? – Костя назвался. Он рассказал откуда он, в какой группе учится и с какого потока.
– Как же вас всех захватило бродить здесь, как пошла молва про горящий призрак. Ты тоже, что ль, хотел на него посмотреть, увидеть из окон?
– Да, – пискнул Костя.
– Ага. Я тут про это часто слышал. Тут многие головы потеряли, но вот я этого призрака даже не видел. Видел, как тут местный контингент разбегался в ужасе, и ещё машины три загорелось. Но там проводка, понятное дело. Сгнила, а хозяину машины на это плевать. А тут, – Солидол попытался сымитировать голос подростов: – Мы просто хотели посмотреть, правда ли по мастерским и по двору бегает горящий призрак. Просто увидеть хотели и сфотографировать.
После этого он откашлялся и обычным голосом продолжил:
– Я тут за два месяца семерых подобных тебе поймал. Тоже говорили, что студенты. Гонки мне тут утроили, кто быстрее бегает. Тоже мне! Адреналин, видите ли. Я когда первого такого поймал, он вырывался, пытался драться, – но куда ему против меня! Одним ударом его успокоил. Вот он мне и рассказал, почему тут бегают всякие – и здесь, и в мастерских. Новая игра. Духов вызывают, пиная двери и зажигая свечи. А попутно крадут всё, что увидят! Двое вон пытались даже украсть компьютеры с этажа. Ну-ка, а может, ты всё-таки вор? Что ты украл?