Но тут раз – и оказался уже рядом. Не ожидал даже. Лиска, по глазам видно, тоже не рассчитывала, что я ее так быстро догоню. Но потом усмехнулась, подтянулась ближе, и я чуть не утонул. Да потому что она ни с того ни с сего вдруг вцепилась руками и ногами, обнимая. А я ж плавать плохо умею. Но все равно, даже в таком положении, единственное, что чувствовал, так это ее жаркие объятья и твердые соски, елозящие по коже.
Все так же хитро улыбаясь, девушка впилась в мои губы своими, я едва воздуха набрать успел. Вместе с ее языком в рот попала какая-то сладковатая жидкость. Вроде сока дички. Ну не могла же у нее слюна такой приятной на вкус быть. Инстинктивно проглотив влагу, я приготовился. Она подвигала бедрами, и в голове пронеслось, что вот щас, еще секунда – и я стану мужчиной.
Но плутовка вместо этого оттолкнулась от меня ногами, ныряя в глубину. Да что ж такое! Ну нет, такой шанс упускать нельзя! Набрав в легкие столько воздуха, сколько смог, ныряю следом. Вода прозрачная, и даже глаза почти не щиплет. Вот только Лиска будто испарилась. А может, спустилась вон к тем темным водорослям? Эх, глубоко. И растут они по всему дну. Где ж ее искать-то?
Краем глаза увидел, что в водорослях неподалеку будто большая рыба проплыла. Метров больше полутора в длину и с грудями, которые в ладони еле помещаются. А у меня такие ручищи, между прочим, что с полголовы. И не надо думать, что голова маленькая, нормальная она у меня. Как у всех! В общем, пока воздух в легких есть, решил поймать плутовку. Хоть и плавает она значительно лучше меня, но не бывать такому, чтобы девка меня одолела где.
Нырнул, изо всех сил работая руками и ногами. А она юркая, что твой сом. Плывет меж водорослей, даже рукой не шевельнет. Только ногами и то из стороны в сторону. Ну ни дать ни взять рыба. Но вижу же, что она. Глаз-то зацепился. Вон и кожа серо-розовая, и попа иногда так выбьется из травы подводной, что прям ее б щас. Но недолго осталось рыбке плавать. Еще секунда – и схвачу.
Ага, схватил. За руку. Так, что чуть самого кондратий не дернул. Обернулась дивчина. И все при ней. И груди, и талия, и лицо. Вот только полтела чешуей покрыто, и понимаю я, что не Лиска то вовсе. А что фигура, так мало ли у кого. Вода же вроде прозрачная. Как мог не заметить, что на ногах у нее по бокам плавники, а пальцы – словно у лягушки – с перепонками? Ох, попал. Не то утопка, не то русалка, не то водяная баба. Сердце от страха в пятки ушло. Естество же и вовсе скукожилось так, что чуть не внутрь втянулось.
Улыбнулся, как дурак, рукой помахал. А что делать? Уплыть, коли не захочет отпускать, от такой не получится. Биться с ней в ее же стихии вообще бесполезно. Вот и делаю что могу. Помахал, значит, и наверх. Легкие жжет уже, как самогона батькиного внутрь залили. Вверх-то оно проще, чем вниз, солнышко над головой горит, путь показывает. И послушница вон. Видно, как по сторонам оглядывается, потеряла меня, поди.
Ну, а раз так, что бы ей сюрприз не устроить? Взмахнул руками, да только не поднимаюсь ни шиша. Девка эта водяная за ногу уцепилась и головой качает отрицательно, на Лиску пальцем показывая. Что, себе в мужья определила? Ну нет, красавица, я в водичке жить не умею. Уж лучше с той, которая наверху. Помахал на прощание, ногу дернул, а она и отпустила. Правда, воздух уж из груди рвется. Не добраться мне до чернокнижницы, придется всплывать как есть. Но попробовать-то стоит?
Вынырнув прямо перед ученицей чернокнижника, я жадно глотнул воздуха. В голове все мутилось. Не то от выпитого зелья, не то от недостатка воздуха. Девушка взглянула на меня удивленно и даже с некоторым восхищением. Чем я немедля и воспользовался, притягивая ее к себе. Лиска даже не сопротивлялась. Наоборот, обвила меня ногами, потерлась о пах. Мое естество вновь вздыбилось, и девушка, закусив губу, опустилась ниже.
Я с трудом удерживал нас обоих на плаву, работая руками и ногами, но в этот момент даже забыл о том, как дышать. Не выдержав ее дразнящего поведения, потянул на себя, и мы оба оказались в воде. А я в ней. Бешено стучащее сердце и легкие требовали кислорода, но чресла хотели совсем другого. Лисандра потворствовала моему желанию, а может, и сама поддалась ему. Но, как это часто бывает в первый раз, все кончилось на жалость быстро.
– Прости, я не хотел… – попробовал я оправдаться.
– Только об этом и мечтал, кобель проклятый! – выругалась девушка севшим голосом.
– Но ты же меня сама позвала? Я думал.
– А знаешь! Будем считать, что я тоже не хотела! – крикнула гневно Лиска, и глаза ее вспыхнули черным пламенем. Через секунду оно вроде пропало, и девушка, игриво улыбнувшись, провела по моему торсу рукой, опускаясь вниз, а потом сдавила причинное место так, что от боли свело ноги и руки.
– Ох, – только и сумел я сказать до того, как в рот попала вода. Тут и руками не помахать, пигалица, поди, раздавила все всмятку. И ноги не двигаются. Удалось лишь рот захлопнуть да оставшееся дыхание удержать. Но паршивка, упершись ногами, со всей силы запулила мной вниз, поглубже в воду, а из водорослей уже торчало нечто, лишь отдаленно напоминающее стебли.
Щупальца чернее самой ночи впились в лодыжку и начали тянуть на дно. А между ними уже видна была пасть размером с половину доброй коровы. Будь у меня хоть нож, мог бы обрезать эту хваталку, а сейчас только и оставалось, что ногтями в нее вцепиться. Стоило, наверное, и зубами грызть, да уж больно быстро все происходило. Только и успел, что упереться ногами и руками в песок до того, как в пасть угодить.
Глава 3
Ни палки тебе, ни ножа. Даже камня в мутной воде не найдется. А высоко над головой сквозь толщу воды светило неумолимо солнце. Свет, ну неужели я тут и сгину? Да еще и воспоминания в последний миг дурацкие лезут. Как мама с батей бранятся. Она его тогда еще назвала ослом с молотом. А он ее, кажется, травой болотной. А все почему? Что она меня молитвы богу Святогору произносить заставляла. Как сейчас помню.
Свет наш, да не оставь ты мир свой. Убереги праведников и накажи грешников. Придай силы урожаю и зверям, что под лучами твоими пасутся.
Дурость же? Вон оно, бесконечно далекое, маленькое желтое пятнышко. Что ему дела до одного утопающего, пусть даже мамка и называет Солнышком? Да хоть кочергой! Но…
Свет мой! Спаси!
«Внимание! Фатальная ошибка. Перезапись. Выбрать индивидуальную способность – Удар солнца?»
Дай сил! Убереги меня! К черту этих праведников и прочих. МЕНЯ спаси!
Вода вокруг забурлила, и я даже не сразу сообразил, что это идут пузыри от моей руки. Ладонь светилась так, что глазам было больно, хотя я жара не чувствовал. Может, у меня от горна кожа одубела. А вот твари этой подводной явно нехорошо было. Она щупальцами своими била из стороны в сторону, заслоняя пасть. А, так вот же глаза! По кругу. Как раз по ореолу пасти идут. Извернувшись, бью прямо по ним и в ту же секунду получаю такой ответ, что без сил и воздуха отлетаю в сторону.
Надо выбираться. Выгребать наружу. Но воздуха больше нет, легкие будто выгорели, я не могу даже рукой пошевелить. Тело не выдержало, против моей воли попытавшись вдохнуть, и вода с кровью той твари и моей собственной хлынула в глотку. Все. Не выбраться. Прости меня, мамка. Извиняй, батя. Непутевый у вас сын…
«Восстановление целостности. Перезапуск. Обновление…»
Все вокруг сияло неземным светом. Будто сам на солнце попал. И ни пошевелиться, ни сделать ничего не мог. Даже смотреть приходилось только в одну точку. А там… Боги! Или ангелы как минимум. И не тьмы, а света!
– Уверен, что он нас не слышит? – спросило одно светящееся тело у другого.
– Даже если понимает, то вскоре забудет. А если и нет, то не поймет. Мы же боги. По крайней мере, для них.
– А если его извлечь? Может, по крайней мере Найджела позвать?
– Ты шутишь? Такая активность! Он первый черт знает за сколько лет сумел достучаться до источника! Нет, такой шанс терять нельзя. Даже если из скорлупы не выберется, столько статистических данных соберем, что десятилетие разгребать будем. Один только парадокс Ельца-Брауна и данные по практике перемещения чего стоят!
– Не думаешь, что запирать в тот мир пробудившегося – это слишком жестоко? Ведь он по сути один из нас.
– Он даже не помнит нормальной жизни. Так что ничего страшного. О, смотри, показатели выравниваются. Сейчас снова будет. Всепланетное шоу продолжается!
«Игра будет продолжена через 3… 2… 1… Запуск!»
Ох, вашу маму, что ж так хреново-то? Хотя я вроде тонул, поэтому ничего удивительного. Приподнявшись на коленях, осматриваюсь по сторонам. Вот же дьявольское наваждение. Вроде был у запруды старосты, а сейчас в болоте каком-то. Явно за деревней, вон башенка сторожевая виднеется. Только как я тут оказался, да еще и живой?
Оглянувшись, увидел ее. И чуть в голос не выматерился. Русалка. Рукой мне машет, мол, хорошо все. Улыбается. Так вот кто меня вытащил.
– Спасибо, Рыбка, – тихо произнес я, но та отрицательно покачала головой и, открыв рот, попыталась что-то сказать. Не вышло. Девушка потрогала горло, нахмурилась, погрузилась под воду и, забулькав, через секунду снова довольная высунулась обратно. Потом снова попыталась сказать и, поняв, что ничего не получается, требовательно ткнула в воду. Ну ладно, что поделать, подполз к самой глади, опустил ухо в воду. Противно, когда вода внутрь заливается.
– Трия, – улыбнувшись, сказала русалка и, снова помахав рукой, нырнула в глубину.
Вот тебе здрасьте. И отблагодарить толком не смог. Жалко. Хоть, может, и хорошо. Она ж меня дважды спасла. И от твари той, и от чернокнижника, что, наверное, сейчас уже домой вернулся. Даже одежку притащила, хоть и мокрую до нитки. Но теперь надо будет запомнить, что через запруду проплыть можно понизу. Мокрый весь. Как пес. Сначала-то обогреться на солнышке, а вот потом… Возвращаться домой все равно надо.
Ор бати слышно было за полпоселка. Видевшие меня знакомые либо сочувственно вздыхали, либо довольно зубоскалили. Последних было раза в два больше. Ну так еще бы! Любимый сынок кузнеца наконец попал под раздачу. Да, не вышло вернуться незаметно. Мягко скажем.
– Ах ты, бисово семя! – взревел старик Джон, стоило мне появиться на пороге. – Я его кормлю, пою, одеваю. Собирался кузню ему оставить! Мастером оружейником сделать! А ты меня так позоришь?!
– Да что случилось-то? – попытался я уйти от разговора. – Ну отлучился ненадолго…
– Ах, что случилось? А ну иди сюда, гаденыш!
– Да как-то не хочется, – пробормотал я, увидев, что отец в ярости. Даже его серая кожа налилась кровью.
– Ах, не хочется?! – отец в гневе подскочил ко мне и отвесил затрещину такой силы, что я не сумел удержаться на ногах.
Пытаясь удержать равновесие, я споткнулся о стоящий посреди кузни механизм. Упал, хватаясь руками за воздух, и приложился головой о наковальню. Перед глазами вспыхнул сноп искр и свет начал быстро темнеть.
– Ты что, устал с послушницей чернокнижника развлекаться? Эй? Майкл? Эй! Твою ж мать, – голос отца все отдалялся. – Сынку, ты чего? ЖЕНА-А!..
Серый туман перед глазами окончательно застелил зрение, когда мама буквально влетела в кузню. Она отшвырнула наклонившегося отца одной рукой так, что крепкий здоровяк пролетел до противоположной стены. Резким движением короткого клинка срезала копну моих волос и зажала ладонью голову. Зубами разорвала рукав рубашки.
– Режь! – скомандовала она в пустоту, подняв запястье, а уже в следующую секунду прислонила собственную свежую рану к моей. Жгучая боль сковала все тело, и я наконец провалился в спасительное забытье.
«Внимание! Герой при смерти. Регенерация невозможна. Отсылка экстренного сообщения».
Вместо темноты меня снова окутало неимоверным светом. Ангелы сновали по сверкающей поверхности белого облака, вытворяя что-то со своими дивными приборами.
– Себастьян, какого дьявола ты делаешь! Почему он трясется весь?
– У него критические повреждения. Был бы обычным, давно бы скопытился к чертям.
– Ну это не из-за меня он застрял там при прошлом перерождении! Так что давай спасай!
– Можно подумать, я не пытаюсь…
– Господа, что за бардак у вас происходит? – в помещении внезапно появился третий.
– Прошу прощения, мистер Найджел, произошла накладка. Он умирает.
– Вы знаете условия. Если он погибнет, не достигнув ядра, то вы последуете за ним. Делайте что хотите. Но так, чтобы остальные этого не заметили, – он исчез так же, как появился, с легким хлопком и вспышкой света.
– Ладно, давай смотреть, что с ним…
«Перестройка данных. Восстановление. Продолжение через 3… 2… 1… Пробуждение».
– Ох! – воздух обжег легкие, что за чертовщина? Это ведь уже второй раз за день! Никогда ничего подобного не было, и вот опять. Да еще и холодно. Будто не в своей комнате лежу, а в подвале, на леднике. Ослабшими руками я натянул до подбородка шерстяное одеяло. Стоило пошевелиться, и грубая матерчатая ткань подушек задела и сдвинула повязку на голове. – Ауч…
– Проснулся? – встрепенулась мама. Видеть я ее не мог, голова не поворачивалась из-за плотной обмотки, но, судя по всему, она сидела в плетенке возле кровати. – Рада, что ты жив. Но не думай, что все произошедшее сойдет тебе с рук. Ты покусился на собственность старосты. И не просто покусился, а еще и попортил. Теперь она, судя по всему, не пригодна для каких-то его планов. Думал обмануть магическую систему?
– Прости… – через силу прохрипел я.
– Одним «прости» тут не отделаешься. Теперь ты должен ему стоимость рабыни и содержания ее за шесть лет. Он ее в десять купил. И обучения.
– Почему? Она же с ним осталась, зачем за нее платить?
– По закону, – в голосе матери прозвучали стальные нотки, которые я слышал крайне редко. У бати да, это было привычно. Ну так он из клана Грейстилов, ему положено. А вот как она его отшвырнула через полкузни! Никогда бы не ожидал от стройной женщины такой силы. – Сейчас совет решает, что с ней делать. Если повезет, просто вернут в статус рабыни, и нам придется ее выкупить. Если же Улсаст решит, что она опасна – просто скормит ее своим питомцам. И все равно придется заплатить за порчу.
– А сколько? – прошептал я, говорить было тяжело.
– Сколько бы ни было, платить все равно нам с отцом. Хотя сейчас скорее даже только ему, я последние годы только с зачарованием помогаю.
– Еще зелья, – от попытки улыбнуться боль прошла по всему телу. Как я так приложился? Хоть и плотно задел, но все равно не могло же настолько плохо все быть?!
– Постарайся не шевелиться, – вздохнула мама и, встав, подошла к постели так, что я наконец увидел ее уставшее, осунувшееся лицо. Что за магию крови она бы ни использовала для моего лечения – сил это отняло порядком. Поймав ее за руку, я потянул на себя, не хотел, чтобы она уходила. Мама все поняла сразу, села на край деревянной кровати. – Глупыш. Как можно так подставляться? За пятьсот лет, что я живу на этом свете, твоя смерть могла быть самой глупой. Это же надо, чтобы так не повезло. Да еще и нас подставил. По всему селу слухи ходят, что отец тебя прибил, а я его. Он от чувства вины в кузне заперся, что-то уже третий день колотит почти безостановочно.
– Прости мам. Я не знаю как. Но это само собой получилось. Пошли купаться – и вот, – не утаивая ничего, я рассказал по порядку, как все было, но радости на ее лице не прибавилось.
– Говоришь, ударил ту тварь кулаком, и она отстала? А какой рукой? – я пошевелил пальцами правой, давая понять, что ею. – Ну-ка, дай осмотрю. Много я всякой магии видела на своем веку. И о свете тоже слышала, хоть и давно. Очень давно.
Она самым внимательным образом ощупывала ладонь. Каждый сустав, каждую мышцу, пока не добралась до основания. Стоило ей надавить в нужном месте, как я и сам почувствовал, что там что-то есть. Мама нахмурилась, в свете лучины я видел, как она что-то нашептывает на певучем эльфийском языке.
– Никому и никогда не говори о том, что произошло. Ты понял? Это очень, очень опасно! – дождавшись, пока я утвердительно кивну, мама встала. – Так, лежи здесь, Солнышко. Мне нужно отойти ненадолго. Перекусить и вообще, – после этих слов она торопливо вышла наружу, а я с интересом стал рассматривать, что же она нашла.