Гном, падла, прозрачный. Дайте угадаю, чей родич! Хрен с грязной бородой немного поклонился:
– Мне бы это, внучку забрать.
– Продал?
– Кхе, кхе… Было дело. Калым взял. Но теперь… И она сказала, что даже… целенькая…
– Ну и пшёл отсюда! Моя гномочка!
– Нет, так нельзя… У неё был муж. Теперь он сортиры драит и сказал, что она больше не его… И она сказала, что ты…
«Бац» сказал дуэт из моего кулака и морды чересчур хитрожопого, не умеющего услышать отказ и навязчивого гномона. Я посмотрел, как поднявшийся хитрожопый хрыч отряхнулся, подошёл к ещё паре мявшихся в сторонке таких же, пробормотал:
– Не согласился, однако.
– А можа другую отдасть? – пробормотал стоявший рядом коричневый гном.
– Проверь – пробормотал прозрачный.
Я сразу молча двинул возвращальщику девиц в морду. Обернулся к таращившей шары компании и сказал:
– Ну, объясняйте!
Все начали ржать, поглядывая на раскрашивающее горизонт зарево новорождённой Стеллочки, наша часть которой, держась за попу, хныкала в объятиях сердобольной Доры. Лоя начала говорить:
– Ты, получается, про гномов ничего не знаешь? Значит, сначала начну, что все знают. И гномы об этом молчат и не признаются. У бородачей небородачек, девиц то есть, вдвое меньше. Просто не рожают. Умеют. Мы амазонки тоже управляем. Первая всегда девочка, а потом если не погибла, мальчика рожает, считающегося… как бы… Ну и ещё может быть девочка или мальчик за погибшую подругу, но это уже… к старости ближе. Ну а у гномов девочки просто вторым сортом идут, и их тупо рожают меньше раза в два. Потом, как вырастет, продают. Калым берут. То есть не просто в рабство, обычно, а замуж. Так очевидно Козёл и скупил горемык этих, были бы деньги. И цена довольно высокая, но не запредельная, устанавливается вождями, как и количество мужей. Если девственница. А не девственница или ничего не стоит или мало… Ну и первые лет десять жена в загоне. Рожает за себя и за мужей. А потом от этого скотства звереет и начинает тупо дубасить мужей! Ну и да, мужей обычно два! Бывает три и даже четыре. Ха! Круче чем амазонки! Раса идиотов! Всё через жопу у них. Гор, Бори, не мнитесь, как девственники на невольничьем рынке. Колитесь!
– Ээээ… – почесали бородки оба крепыша, продолжил Гор – У нас… жена одна… Мы сомужья…
– И обоих отпустила в конд? – усмехнулся я.
Гор тяжело вздохнул:
– С ней третий остался, молодой. Кабздец ему… А мы спаслись, считай… Деньги шлём детям и им… Ну и мегера… Теперь деньги есть, сможем развестись, вернее, выкупиться, и по личной жене завести. Тут такие цыпочки… И девств…
– Опять! – заржал я, выплёскивая всё напряжение борьбы и с богами и с вулканами – Вы, вся раса, уже в такой Ж! Со своими тараканами! И не можете нормально сделать! Смотрите. Вот… Орки! Тролли! Эльфы! Гоблины! Роны!
– Только не роны – буркнул Гор.
Я только рукой махнул. Сказал очевидную идею:
– Стелла, насчёт винта. Делаешь два двигателя с пропеллерами, две штанги из спинки, моторы поворачиваются. Летай на здоровье. Как раскрутишь винты, не спрашивай, я не знаю, а про спирт уже сказал. Но с таким батей что-нибудь придумаешь. Хотела, получи… Но…
– Я замуж хочу – шмыгнула носиком каменная нахалка, посмотрев на закрывавшую полнеба громаду.
– Тьфу – яростно сплюнул я.
– Грбрбрдр… – внушительно сказал Вулканыч.
– Я согласен – широко улыбнулся я.
– И я – застенчиво улыбнулась каменная крошка, вытирая слёзы.
– Нас отбил, а сам попался – усмехнулся Гор.
– Я один и жён штук восемь. А если бы вас не отбил, был бы двести первым! Учитесь, студенты, как попадаться надо! – я отвесил студентам по лёгкой оплеухе, сам заржал первым – Пока профессора корректировки дурочки насмерть не залюбили… Пошли плясать! Учитесь развлекаться не только с бутылкой в лапах, но и с девичьей талией! Да и танго это никак не выветрится! Дора, не знаешь почему?
– Нам с Липочкой очень понравилась музыка и движения, ах… Перекинь меня через руку! Только не как бедняжку Стеллочку… Та-та та-та-там-там… Жил пират не верящий в любовь! А ты, Серенький, в любовь веришь?
– Нет! – отрезал я.
Танцпол организовали перед входом в Храм Добра, обращенным на запад, где мы и воевали. Быстро расчистили площадку от столов и части обломков, валявшихся здесь давно. Я взял протянутую Джуманом сделанную из свирели скрипку. Да уж… невероятно, сначала он разделил дудку по вдоль и сделал галочкой, потом вытянул телескопические части, вернее, хрен знает как выдвинул деку, из вершины галочки вытянул… короче, хрень ту выдвинул, на которой пальцами струны прижимают… Струны откуда-то… Получилась крутая такая скрипка с треугольной декой! Я повертел инструмент в руках, напевая слова танго в такт мелодии. Снял микрофон и приклеил невероятно себе под углом рта. Отдал скрипку Чёрному Рыцарю, который прижал её к плечу и как смычком провёл затупленным громадным чёрным мечом.
И залитая светом от восьмисвечника площадь наполнилась прекрасной мелодией. А гигантский гоблин прикрыл глаза, начал аццки тащиться, пританцовывать и наяривать сильнее, и музыка ожила. Ноги сами просились в танец, и голова взорвалась от яростного дикого танца. Я схватил Дору за талию и повёл в центр. А она взяла Липу в зубки как розу, и Липа превратилась в розу, пышную сверкающую розу с толстенным шипастым стеблем, восторженно вопя, что это очень трудно. Мы слились в трио. Откуда-то из глубин общих знаний выползли виденные в силе искусства движения. Наш общий разум под моим руководством начал коверкать и переводить слова, пару раз использовав и временную петлю для придумывания сложных рифм и фраз. А я вращал, и перекидывал через руку яростно отдавшуюся танцу Дорочку, высоко поднимавшую прекрасную ножку из под коротенького белого халатика, с восторгом перекидываясь на спинке через мою руку.
И наши гномы-мордовороты хватали и тащили танцевать радостных гномочек из разорённого гарема. Местные гномы тоже пытались хватать прекрасных красоток, но те яростно отбивались от вонючих кавалеров с бородами-лопатами и сами кидались к аккуратным и чистым смеющимся гномам конда, которых как раз и было почти две сотни. Только нескольким неудачницам не хватило чистых кавалеров и они танцевали друг с дружкой.
Я орал в микрофон слова, а тот даже немного улучшал мой так себе голос:
– Где среди сугробов спят зимой медведи,
А над супербабами закаты, словно кровь,
Жил красавчик хмурый в глубине Сибири,
Дровосек, не верящий в любовь.
Но однажды ночью после страшной битвы,
После звездопада отправлялся он на бой,
Знойные фигурки с кругленькими попками
Помахали с берега рукой.
Там, где любовь, там, где любовь,
Там, где любовь,
Больше не проливается кровь!
Словно статуэтки девушки стояли,
Дровосек корабль свой
К ним направить поспешил,
И в них не влюбился, но назвал красоток
Птичками в ветвях своей души.
Там, где любовь, там, где любовь,
Там, где любовь,
Больше не проливается кровь!
И однажды ночью с кучей мощных гномов
Стаю юных гномок он увидел на песке
И любви стрелою он пробил их тушки,
И бродил по берегу в тоске.
Там, где любовь, там, где любовь,
Там, где любовь,
Больше не проливается кровь!
И когда под утро, плача о красотках,
Понял он, что в сердце страсть
Не может разбудить,
Выстрелил в себя он,
Чтоб влюбиться всё же
В птичку на ветвях его души.
Там, где любовь, там, где любовь,
Там, где любовь,
Больше не проливается кровь!
Я даже во временной петле взял из сумки Доры арбалетик любви, вставил в него призрачную стрелу и сначала выстелил в весело изобразившего поражение любовью Гора, начавшего яростнее кружить прозрачную подружку. А затем выстрелил такой-же стрелой и себе в грудь! Не пожалел пару стрел, но впечатление произвёл потрясающее, все не посвящённые поняли, ЧТО это за стрелы, но не поняли, что они уже холостые, да и были не совсем стрелами любви.
Альфонс не мог закрыть мелкую хлеборезку. Ардочка весело рассмеялась:
– Кто такие супербабы? Ваши амазонки?
– Круче. Вот ты слона можешь остановить? Тогда слушай:
«Есть женщины в русских селеньях,
Их бабами нежно зовут!
Слона на скаку остановят
И хобот ему оторвут»!
Под смех стайки моих красоток я побрёл к Дракону. Пора и отдохнуть немного. Странный день. Небывалый. Многовато событий даже для меня… Но веселья на сегодня не закончились. Мы прошли через взбудораженный, несмотря на глубокую ночь, город, спустились в порт, немного освещённый тусклым багровым заревом юной вулканши Стеллы. На пристани около трапа Дракона разворачивалась концовка торговых переговоров Гурона с оптовыми покупателями вин. Здорово пьяный тролль, весело рыча про жуликов, хватал очередного купца из подталкиваемой весёлыми провожающими кучки несостоявшихся скупщиков драгоценных вин, легонько для своей силищи бил его по морде и пинком выкидывал на причал. Мы подождали окончания тёплых проводов, я хмыкнул:
– Вижу, что торговые переговоры завершились безрезультатно, ну или по крайней мере, сегодняшний этап!
– Почему же безрезультатно? – хмыкнул кондотьер – Вина выжрали немало, дегустируя, и в дыни получили неплохо.
– А чего не купили? Качество для долевиков рая оказалось для этих…
– Хватит умничать – усмехнулся Гурон – Жулики!
– Мы уже почти вышли на сделку – пояснил перекрывавший почти весь проход великан Шевалье с тоже довольно пьяной рожей – но я в итоге разделил оговорённую сумму на количество законтрактованных литров… И оказалось, что они нас надули! Мутили… мутили… В итоге купили по цене бормотухи… И мы, идиоты пьяные, даже контракты подписали! Только отдать им не успели…
– Ну почему же не успели – ржал Гурон – Ещё как отдали! И даже затолкали! Аж в самые гнилые натуры!
Мы заржали, глядя на кряхтящих, держась за задницы, таких хитрых купцов-гномов. Да уж, в буквальном, блин, смысле!
– Не беспокойся, Серый, мы контракты порвали… – усмехнулся Шевалье – А то ведь вытащат, расправят и потащат в суд… Но где вы так долго? Неужели ваш диспут и что там у вас… обряд? Так затянулись.
А потом Гурон и Шевалье слушали долгий рассказ девиц про приключения и бились башками об стол, вопя про пропущенные развлекухи… Но я уже не дослушал ни рассказ, ни вопли пробухавших… Спать пошёл. Да и время уже… за полночь. Только Доре не смог отказать, она всё ещё танцевала танго… и заснуть смогла только после любви, тесно прижавшись ко мне и попискивая прекрасный мотив. А между нами радостно мурлыкала Липа. И Кора обнимала меня со спины.
Глава 4. Бесчинства
Утро я начал с любви, которую потребовала Кора. Эх, и приятная же живая кукла! Потом я вспомнил про вторую, каменную, ронку и отправился на крышу – обдумать офигенные вчерашние новости, искупаться, покурить и выпить литра два кофею. Было позднее утро. С балкона за моим купанием наблюдали, облизываясь, личные телохранительницы принцессы. А на горизонте на юге в небо поднимался огромный столб дыма над истекающим лавой небольшим пока конусом юной вулканочки. И молнии расчерчивали тучу над Стеллой. Да уж, умеют девочки кальян раскочегарить… Хорошо, что ветер не на нас… Пришли взмыленные Джуман со Стеллой. Стелле притащили кальян. Однако. Как я угадал. Оба искупались. Тоже принялись наливаться кофеём. Пришли Лоя с воспитанницами, Арда и Кора, взялись за кофе и сигары, кому можно.
Стелла промурлыкала:
– Пока ты, дорогой, спал, мы с Джуманом пробили прямую дорогу с пастбища твоих быков к твоему Храму. Чего в обход ходить. Такое удовольствие крушить камни! Подаренный тобою чекан просто прелесть! Я даже не спала. Наверно немного передохну, только надо о помолвке договориться, и любовь… Хотя после вчерашнего… я пока даже не хочу… Всё болит до сих пор!
– Да я когда проснулся, да на камбузе поработал немного, Стелла уже половину прорубила! – засмеялся Джуман – Так что я только помог. Представляешь, запустил котлы, отправился на пустырь, думал посмотреть, может следы крабби, да и спуск к морю… А там Стелла камни крошит. Ну я трупы откинул и помогать…
– Какие трупы? – поперхнулся кофе я.
– Ну… эээ… – замялась Краповая Береточка – Я на рассвете села передохнуть, достала из корзиночки пирожок, маслице, молока бутылочку. А тут эти, пятеро. Посмотрели на меня и как давай ржать, сказали что они каменные монстры и начали спрашивать, куда я иду, и как попасть в дом к бабушке. Дурачки, откуда мне знать, как к их бабушке попасть. Ну а когда я так ответила, они сказали, что бы я раздевалась, а они меня в профсоюз грузчиков принимать будут. Ножики показали, смешные такие, правда платье мне порезали, вот две дыры. Ну и… не каменные они монстры, я их по тыковкам молоточком легонько потюкала, они и упали. Только один, он в шлеме был, засмеялся и убежал.
Джуман заржал под мои с нормальными девицами ошарашенные взгляды:
– Он и сейчас бегает и смеётся, как сыщик сказал.
– И что ещё сыщик сказал? – спросила, откашлявшись от кофе, Лоя.
– Сказал, что если нас король быстро не примет, то мы его и его коллег без работы оставим – улыбнулась Краповая Береточка – Потом подсохших лепёшек буллшита набрал в свой портфель и ушёл. Пойду я, искупаюсь и посплю.
И мы полюбовались на офигенно подросшие тыквы-кареты и тоже пошли, в гостиную, завтракать.
После завтрака я, не дожидаясь когда проснётся Дорочка – ещё и она чего отчебучит – отправился в город, присмотреться, как можно подняться к гранам. Наверно, сначала надо найти гунку, подарить ей шпагу, вызнать…
Охрану и спутников я с собой не брал – разведка у меня. Но и охрана и спутники потопали за мной, в виде улыбающихся телохранительниц принцессы. Да уж… Надо менять внешность и смываться. Но сначала понять, куда смываться.
Городок бурлил, как бурлят все городки, куда нас заносит, даже странно, ха, как мы угадываем. Я зашёл в бар и начал общаться. Узнал, что прозрачные гномы, это глубинная раса, которые могут поколениями на поверхность не вылезать. Коричневые тоже глубинные, но пару раз в жизни стараются вылезти наверх. Всё! Как отрезало. Нет, сплетен, конечно, море. В основном байки обо мне и о нас. Но я несколько выделялся, и многое мне не рассказывали, конечно, хотя по пьяни всё все всегда рассказывают, но я пока время не тратил на напаивание. Ну и ладно, программу минимум выполнил, обошёл часть злачных мест, составил представление о городе. Нашёл несколько проходов, куда вход только избранным, ну или своим. Следующим этапом можно менять внешность и прорываться вглубь горы или… там видно будет.