— Вот теперь все как надо! — вновь загремел голос Шелеста Ночи. — Теперь наш предводитель и его боевой товарищ обрели не бессмертие, но драконье долголетие. Их может поразить оружие, однако они неуязвимы ни для болезней, ни для старости. До конца своих дней они пребудут такими, какими мы видим их сейчас. Ты можешь спешиться, граф. Гвинилон! Отведи животное в стойло, его ведь не приглашали на пир.
Торн, поблагодарив дракона, вернулся к своему столу. Кот немедленно пристроился на его плече.
— Немыслимое дело! — ворчал он. — Слыхано ли, чтобы драконы снисходили до нужд других разумных существ! Мне казалось, что людей они просто не замечают. Невероятно! Он сам додумался до такого, никто его не просил! Невероятно!
А над столами теперь нарастал гул оживленных бесед. Менялись блюда, доставлялись напитки. Драконы, получившие по огромной туше жирных быков, увлеченно расправлялись с ними. Теперь здравницы звучали одна за другой. Бура подсел к Каменному Клыку, и тут же затеял с некогда заклятым врагом спор о способах закалки стали. Кинилиан завел разговор с Пустырником.
Наконец-то пир превратился в настоящий праздник. И продолжался этот праздник весь день, весь вечер и всю ночь.
Глава 8. Попрошайка
Вновь потянулись годы безмятежной жизни в графстве. Торн все реже покидал свой замок. Его обременяли встречи с бертианцами, которые каждый визит предводителя теперь старались превратить в пышное чествование гостя. Вернувшие себе знаки власти вожди быстро научились договариваться между собой, не привлекая к посредничеству Торна, чьих язвительных отповедей явно опасались. Даже вздорный Каменный Клык, когда у него возникали претензии к гномам, просил помощи у Борга, князя гвиллионов, даже неукротимый король саламандров Шин звал в третейские судьи морскую владычицу Персиаль, если случались пожары на землях лесных эльфов.
Графа устраивало такое положение вещей. В совершенстве овладев непростым искусством астрологии, он увлеченно составлял гороскопы, радуясь, что в них не содержатся угроз подвластным ему землям. А потом он погрузился в изучение премудростей врачевания. Освоив их, Торн опять взял за правило регулярно объезжать свои владения, чтобы на практике усовершенствовать полученные знания. Он заживлял раны, сращивал поломанные кости, снимал жар лихорадки, причем для него не имело значения, разумное существо или зверь оказывался его пациентом. Он зачастил к лесным эльфам и к осторожным бекке, лучше других разбиравшимся в разнообразных свойствах растений, чтобы получить от них новые сведения.
Торн сам поражался пробудившейся в нем неуемной любознательности. Чем больше он узнавал, тем более жадно принимался за освоение неведомых ему прежде областей знания. Однажды он целую неделю провел в пещере Фоны, выковывая под руководством старого гнома затейливый кинжал, а потом закаливая его и накладывая на оружие магические заклинания.
Штудии не только насытили жизнь графа новыми впечатлениями, они многократно усилили его авторитет в глазах бертианцев.
В один из погожих осенних дней Торн, скакавший по дорогам графства, с изумлением обнаружил, что покинул его пределы. Обогнув поросший лесом холм, он вдруг увидел перепахивающих тучную землю крестьян, а чуть подальше за их спинами — небольшое селение. Подъехав к труженикам, Ад’Берт сразу обратил внимание на панический страх, охвативший людей при его появлении. Успокоив пахарей несколькими невинными вопросами, он попытался выяснить, что происходит в королевстве, которое он покинул много лет назад.
Сведения, которыми неохотно поделился со странным собеседником мужчина с обветренным лицом и затравленным взглядом, огорчили графа. Крайд раздирали междоусобицы. Властители нескольких областей вели бесконечную борьбу друг с другом, объединяясь только для того, чтобы бросить вызов королю, а в случае опасности — немедленно предать союзника. А государь, которого поддерживали самые благородные и честные подданные, судя по всему, оказался слишком слаб или ленив, чтобы навести порядок в стране.
Понимая, что все, кого когда-то знал и любил Торн, давно уже покоятся в могилах, а его появление в столице может только усилить смуту, Ад’Берт, опустив в руку крестьянина серебряную монету, развернул коня и поскакал назад. Он размышлял о том, что могло означать его появление в мире, о существовании которого он вспоминал теперь все реже и реже. Границы владений открылись своему повелителю для того, чтобы показать, что он не нужен Крайду или наоборот? Давно уже Торн не испытывал внутреннего смятения и неуверенности в правильности принятого решения.
Возвратившись в замок, граф, в первую очередь, поднялся в библиотеку, чтобы посмотреть на Книгу. Книга лежала застегнутой. Утешил расстроенного предводителя Кот.
— Вы прошли все уготованные вам испытания, — промурлыкал он, — а посему вольны ездить, где вам захочется. Следует лишь добавить, что властитель наших земель — слишком важно лицо, чтобы самому предлагать свои услуги людям. Не вы, а они должны взывать к вам.
— Я — вассал короля! — сухо напомнил Торн.
— Вот и ждите, когда он соизволит вспомнить о вашей особе! — фыркнул Кот.
Пожав плечами, граф вернулся к повседневным занятиям.
На исходе зимы размеренное течение жизни Ад’Берта потревожил неожиданный визитер. Холодным утром в столовой появился Пустырник. Прервав завтрак хозяина замка, он сообщил, что по дороге передвигается человек, явившийся со стороны герцогства Лан.
— Желаете принять его или предпочтете, чтобы мы незаметно выдворили его с наших земель? — поинтересовался дуэргар.
— Кто он?
— Это мне неведомо. Оружия при нем нет, хотя он владеет небольшой толикой магической силы. Опасности он не представляет. Но представляет ли он для вас интерес?
— Я приму его хотя бы для того, чтобы вознаградить за долгий путь и обогреть в замке перед возвращением назад.
Дуэргар исчез также внезапно, как появился. Торн же приказал приготовить угощение для гостя, а сам расположился в кресле, ожидая неведомого визитера. Вскоре за креслом хозяина замка пристроился Кот, редко пропускавший возможность лично поприсутствовать на приемах.
Вошедший в помещение посетитель оказался пожилым человеком в видавшем виды камзоле. Усталое, невыразительное лицо его обрамлялось густой гривой неопрятных, давно не мытых и нечесаных волос. Первые же слова гостя заставили Торна недовольно поморщится.
— Неужели мне выпало несказанное счастье лицезреть самого графа Ад’Берт, величайшего из живущих ныне магов? — пронзительным голосом запел вошедший.
Он попытался упасть на колени и облобызать руку хозяина замка, но был остановлен его резким вопросом:
— Кто ты и чего тебе от меня надо?
— Мое имя — Илий. Я — странствующий чародей. Имею нужду в вашем добром совете, а также надеюсь на вспоможение нашим собратьям по ремеслу.
Прежде чем продолжить разговор, Торн молча указал гостю на стол, на котором уже были выставлены горячие блюда. Илий не заставил себя упрашивать, жадно набросившись на еду. Пока он насыщался, граф бесцеремонно разглядывал его. Лишь после того, как старик, рыгнув, отодвинул пустые тарелки, властитель Берта возобновил беседу.
— Излагайте свое дело, — сухо предложил он, — но постарайтесь говорить ясно и кратко.
— Боюсь, кратко не получится, — покачал головой Илий. — Известно ли графу, что происходит за границами его владений, не только в Крайде, но в Грийде, Бедине, на Вольных Островах?
— Мне известно все, что необходимо знать для обеспечения процветания Берта.
Торн пожалел, что принял гостя.
— Вот-вот! — засуетился Илий. — Удивительно мне видеть равнодушие такого великого чародея, как вы, к судьбам его собратий. А участь магов на соседних землях весьма печальна. В Грийде, откуда я родом, магией дозволено заниматься только под присмотром властей. Очень строгим, очень обременительным присмотром! Мне, например, пришлось бежать из империи, поскольку я не хотел служить в армии, не мог платить разорительный налог на частную практику, не хотел ежемесячно отчитываться перед чиновниками. Попав в Бедин, я столкнулся с новой проблемой. Это государство всеми силами пытается избежать подчинения Грийду. Бединцы платят соседу дань, терпят бесконечные придирки империи, ищущей предлога для оккупации соседнего царства. Одной из таких придирок стало обвинение в том, что чародеи Бедина стремятся причинить ущерб Грийду, чтобы ослабить его. Испуганный царь Бедина поспешил вообще запретить магию на своих землях. Каково?
— Неразумно, — безразлично пожал плечами граф.
— Чудовищно! Сотни наших собратьев оказались вне закона. Я поспешил перебраться в Крайд, где едва не умер с голоду. Ни один из влиятельных вельмож не пожелал принять мои услуги, а простолюдины шарахались от меня, как от зачумленного, едва узнавали о роде моих занятий.
— Сочувствую вашим бедам, но я-то здесь при чем?
— О, граф! Где бы я не побывал, везде я слышал о том, что в Берте скрывается великий чародей, достигший совершенства в нашем искусстве…
— Сильное преувеличение! — прервал собеседника Торн. — Пустопорожняя болтовня людей, не имеющих никаких сведений о жизни Берта. Надеюсь, ты не намерен утомлять меня нелепыми сказками обо мне самом?
— Пусть сказки! — воодушевился Илий. — Но вы же существуете? Вы же беседуете со мной? Вы же чародей?
— Что с того?
— Я придумал! Я разработал план! Очень хороший план! Слушайте, граф. Мы соберем в Берте всех магов, которые пожелают откликнуться на наш призыв. Мы создадим здесь Академию, в которой каждый чародей сможет познать тайны мастерства. Разумеется, во главе Академии встанете вы…
— Зачем мне это надо? Что я стану делать с этой оравой бездельников?
— Бездельников? — на мгновение Илий потерял дар речи, задохнувшись от возмущения.
— Похоже не я, а ты совсем не имеешь представления о мире, в котором живешь, — безжалостно рассмеялся Ад’Берт. — Знаешь ли ты, что в моем графстве любой житель владеет магией более сильной, чем твоя или любого из твоих собратьев? Чем станут заниматься здесь люди, чьи услуги оказались невостребованными в их собственных землях? Ты предлагаешь, чтобы бертианцы кормили армию прожорливых бездельников, обучали их магическому мастерству, испытывали неудобство от общения с малоприятными им личностями. Во имя чего? Что они получат от вас взамен? А чем, позволь спросить тебя, займутся доморощенные колдуны, когда обучатся всему, что сможет вместить их слабый умишко? Где-где, а в Берте их убогие познания точно не нужны ни одному жителю. Маясь от безделья, но распираемые гордостью от достигнутых успехов, твои собратья примутся устраивать свары. В лучшем случае они перегрызутся между собой, но я почти уверен, что большинство из них станет задирать гоблинов, гномов или кажущихся безобидными бекке. Оно мне надо?
Странствующий чародей растерянно выслушал отповедь графа, но не смирился. Он предпринял еще одну попытку склонить Ад’Берта на свою сторону.
— Мы не дармоеды, — возразил он. — Если наши познания, если наше мастерство не нужны Берту, мы не станем навязывать свои услуги. Да, некоторое время нас придется кормить и учить. Будем считать это выгодным вложением, за которое мы расплатимся сторицей…
— Каким же образом? — язвительно поинтересовался Торн.
— Достигнув вершин магического искусства под вашим мудрым руководством, чародей может вернуться в мир людей, где легко заработает кучу денег, которыми расплатится за свое обучение и за пребывание в вашей Академии.
— Ерунда! — отмахнулся граф, который теперь думал только о том, как бы побыстрее завершить наскучившую ему беседу. — Полная ерунда! Ты забыл о краткости человеческого бытия. Перед тем, как расстаться с тобой, я покажу тебе библиотеку, собранную в этом замке. Никакой жизни не хватит, чтобы ознакомиться с малой частью тех сведений, которые содержатся в древних гримуарах. О каких вершинах магического искусства мечтаешь ты? Мудрый человек, работая с этими сокровищами, с каждым днем станет убеждаться в собственном несовершенстве, лишь глупец отложит книгу, заявляя, что он уже все познал. Однако такой глупец не сможет заработать в человеческом мире, а если займется шарлатанством — не станет делиться ни со мной, ни с тобой! Впрочем, зачем его жалкие медяки гномам, чье мастерство позволяет им добывать в горах чистейшее золото? Зачем они эльфам, чье богатство неисчислимо? Для чего они бекке, равнодушным к металлам?
Илий судорожно сжал кулаки, возмущенный равнодушием графа к взлелеянной странствующим чародеем идее. Но то ли упрямство, то ли отчаянье не позволяли ему сдаться. В то же время старый маг побаивался своего собеседника, опасаясь непредсказуемых последствий недостаточно почтительного обращения с хозяином замка, о котором среди людей ходили самые невероятные слухи.
— Век людской скоротечен, — осторожно сказал гость, — однако же, мне думается, этот недостаток возможно исправить как раз с помощью постижения тайн нашего искусства. Вот вы, например, смогли разрешить проблему. Смотрю я на вас и недоумеваю: вам никак нельзя дать больше тридцати лет, а ведь за вашими плечами столетия жизни…
— Опять ошибаешься! — объяснил Торн. — Мое искусство здесь ни при чем. Долголетие мне подарили бертианцы, не в благодарность, а для того, чтобы я подольше мог служить им. Они кормят меня, оберегают, обслуживают, чтобы я не отвлекался на пустяки, но все свои силы сосредоточил на выполнении долга перед ними. Не я, а они сочли полезным мое пребывание в их землях. Да, я стал недурным чародеем, по человеческим меркам, но мои силы ничтожны в сравнении не только с магией драконов, но с искусством любого бертианца. Мне ведомо все понемногу, но пока я стану сверяться у звезд о погоде на завтра, любой эльф сходу сообщит, что ожидает дождь и точно укажет, когда и где упадут на землю первые его капли. Через месяц напряженного труда мне, возможно, откроется, куда поворачивает в горе рудоносная жила, а гном возьмет кирку и пойдет в забой, не сомневаясь в том, что станет рубить пласт точно в положенном месте.
— Что же граф посоветует мне? — решил сменить тактику навязчивый гость.
— Возвращайся к людям и там ищи свое место, — резко предложил Ад’Берт. — Если у тебя есть единомышленники, соберитесь и подумайте, чем вы можете быть полезными согражданам. Начните не с Академии, которую должен взять на содержание какой-нибудь вельможа, а с госпиталя, где вы станете помогать всем страждущим, нуждающимся в особом врачевании. Научитесь предсказывать неурожайные годы, смену погоды, грозящие бедствия — тогда у вас не будет недостатка в клиентах. Докажите, что каждый из вас может услужить простым людям, не кичась собственными познаниями и не угрожая непосвященным магической силой. Освойте какое-нибудь ремесло, чтобы ни от кого не зависеть, но самим добывать себе пропитание. Займитесь обучением детишек, не таите знания, а щедро делитесь ими с теми, кто пашет землю или трудится в мастерских.
— Вы не хотите помочь нам! — с горечью взвизгнул странствующий чародей. — Вы слишком долго жили вдали от людей и, очевидно, ничуть больше не нуждаетесь в обществе себе подобных. Спасибо за пищу, которой вы меня угостили, спасибо за совет, о котором я просил, но которым невозможно воспользоваться.
Илий обиженно насупился в тщетной надежде, что его собеседник начнет утешать гостя. Однако граф молча смотрел куда-то в сторону, далекий от тени сочувствия к просителю.
— Я обещал показать тебе библиотеку замка, — наконец неохотно пробормотал он. — Следуй за мной.
Старик торопливо вскочил. В библиотеке он сначала застыл, разинув рот от изумления, а потом заметался по сокровищнице знаний, хватая то один, то другой фолиант, роняя на пол свитки. Вскоре внимание его привлекла Книга. Но, перелистав несколько страниц, он с недоумением обратился к хозяину замка:
— Что это? На каком языке написан этот труд?
— Что это? — насмешливо переспросил граф. — Это свидетельство ничтожности наших познаний. Эта Книга делится своими тайнами только с теми, с кем сама пожелает, и только тогда, когда сочтет нужным.
— А вы можете читать ее?
— Только частями по ее соизволению.
— А вы не пытались подчинить ее себе?
— Я не настолько глуп.
— Граф позволит мне немного поработать в этом храме знаний?
Ад’Берт только пожал плечами и молча вышел.
Целую неделю Торну пришлось терпеть присутствие в замке незваного гостя. Илия кормили, ему позволяли до ночи просиживать в библиотеке, но от общения с чародеем Торн успешно уклонялся. Наконец до старика дошло, что его пребывание в Берте считают неуместным. Скрепя сердце, он собрался в обратный путь. На прощанье мага одарили новой одеждой и несколькими монетами.