Посмотрел прямо в глаза ведьминой внучке.
И тогда Умила завизжала – в том слепом предсмертном отчаянии, с каким визжит поросенок, оказавшийся в безжалостных когтях матерого тигра!
– Перестань орать, ненормальная! – поморщившись, взмолился мужчина. – Оглохнуть же можно!
– Ты вампир?! – довольно громко сглотнула забившаяся в дальний угол Анастасия.
Незнакомец вскинул подбородок, чуть принюхался и отмахнулся:
– Расслабьтесь, сударыня, мы не едим смертных. У вас энергетика, как у лесной черники. Сколько вас ни лопай, все едино голодным останешься. Охота на смертных себя не оправдывает. Ифриты ловят только магических тварей. Желательно самых сильных и неодолимых… – Незваный гость негромко фыркнул носом и облизнулся: – Самые вкусные обычно те, что ощущают себя непобедимыми и всемогущими!
На вид ему было лет тридцать. Короткая стрижка, широкий подбородок, впалые щеки, чуть приплюснутый нос, густые брови. Изрядно потертая кожаная куртка-косуха с клепками – шипами придавала незнакомцу опасный вид, а многочисленные шрамы на кистях рук подсказывали, что мужчина побывал во многих серьезных переделках.
Внезапно в баньке наступила оглушительная тишина.
Но не потому, что Умила осмелела. Просто у нее в легких закончился воздух.
Юная ведьмочка перевела дыхание и торопливо призналась:
– Я очень слабенькая, вампир!!! Я вообще не ведьма!! Я первый раз в жизни колдовать попробовала!
– Это заметно, – согласился мужчина. – Ты ведешь себя совершенно бездумно. Ты подобна крохотному пушистому ягненку, который вышел на опушку к густому черному лесу и заблеял там во все свое счастливое горло, радуясь красоте окружающего мира! – Нежданный гость широко и зловеще ухмыльнулся: – Как ты понимаешь, все волки, медведи, рыси, росомахи и тигры на много, много верст окрест этому призыву несказанно обрадовались! Странно, что я успел сюда вторым, а не пятнадцатым или двухсотым. И вам очень повезло, что первый из хищников не догадался опустить за собой зеркало. Но не станем его осуждать. Он был молод и неопытен. Или просто невнимателен. Такие в нашем мире долго не живут.
Ифрит присел возле бездыханного остроносого тела, расстегнул на нем куртку, разорвал футболку под ней, начертил сжатыми пальцами какой-то знак, накрыл его ладонью, забормотал что-то про текущие воды и бьющие родники…
– Что ты делаешь? – опасливо спросила Умила, как можно незаметнее дергая ручку у себя за спиной. Но дверь по-прежнему не поддавалась.
– Творю заклинание свободной воды, – напевно ответил мужчина. – Оно быстро испаряет любую жидкость, насколько хватает вложенной в руну силы. Поскольку тело человека на восемьдесят процентов состоит из воды, а плюс к тому заклинание действует еще на кое-какое содержимое… В общем, в итоге от тушки останется совсем небольшой сухарик. Или ты хочешь оставить труп себе на память?
– Нет, не хочу! – торопливо мотнула головой ведьмина внучка.
– Правильно, юная волшебница, – одобрительно кивнул гость. – Первейшее правило магического мира гласит, что за собою нужно оставлять как можно меньше следов. Любых следов! Ибо вокруг бродит слишком много голодных хищников. И должен заметить, я среди них далеко не самый опасный. Странно, что твоя бабушка тебя об этом не предупредила. Ты ведь наследная ведьма, как я понимаю?
– Она мне вообще ничего не говорила… – угрюмо призналась девушка. – Я про бабкину тайну случайно узнала…
– Тоже вариант, – пожал плечами мужчина. – Если не пускать ребенка в лес, то и бояться нечего. Непонятно только, кому бы она тогда свою силу на смертном одре отдала? Родовой колдунье без наследницы ни пожить, ни умереть толком не получится…
– Я не покажу тебе своей бабушки, вампир! – резко набычилась ведьмина внучка. – Убей меня, если хочешь, но своей бабушки я тебе не выдам!
– Молодец, хорошо соображаешь, – ничуть не рассердившись, распрямился над мертвецом новый гость. – Но, во-первых, я не вампир, а ифрит! Мы не пьем крови, мы обходимся только энергетикой. Во-вторых, лучше зови меня просто Михаилом. А в-третьих… – Мужчина сунул руку за пазуху, а потом вытянул к ней. – Вот, возьми голодный клык, Надень на шею, под одежду, он должен касаться тела. Этот амулет спрячет твой ведьмин запах. Загасит колдовскую ауру. А то вокруг тебя только что образовалось целое облако послегрозовой свежести. Любой, случайно оказавшийся поблизости упырь моментально стойку сделает. Или ты хочешь завести сегодня еще несколько новых знакомств и пережить массу незабываемых приключений? Хотя, скорее, «не пережить».
На пальцах Михаила покачивалось овальное украшение, очень похожее на костяную пластинку с несколькими серебряными цепочками, сходящимися от краев к центру, к желтому янтарному шарику. Из-под цепочек выглядывал пучок разноцветных перьев, явно нащипанных у волнистых попугайчиков.
– Так ты меня не съешь? – осторожно уточнила Умила, и в голосе девочки прозвучало даже некоторое удивление.
– Спасибо, я сыт, – указал тот головою на пол, на уже сильно опавшее тело первого из незваных гостей. – Так что можешь не психовать, кушать тебя не стану. Однако не хочу, чтобы это сделал кто-то другой. Будет обидно. Ведь я нашел тебя первым!
– Он тебя, Мила, на мясо откормить хочет, – внезапно наполнила о себе Анастасия из темного угла за печью. – Сегодня от других защитит, а завтра, как проголодается, сам слопает.
– Устами младенца глаголет истина! – криво усмехнулся ифрит и подмигнул юной чародейке: – Скажи нам, волшебница, ты желаешь оказаться чьей-то едой прямо сегодня, или предпочтешь стать обедом когда-нибудь потом, спустя месяцы, дни или годы, если очень сильно не повезет?
Умила колебалась всего мгновение – после чего приняла амулет и повесила себе на шею, спрятав украшение под ворот.
– Быстро соображаешь, ведьмочка, – снова похвалил ее Михаил. – Если так и дальше пойдет, ты еще и меня переживешь.
– Я не ведьмочка, меня зовут Умила! – вскинула подбородок девочка.
– И это тоже верный ход. Сожрать чародея, которого ты знаешь по имени, психологически труднее, нежели некую неведомую анонимную тварь… – Ифрит присел на колени возле одежды первого гостя. Раскрыл куртку, чуть потряс, удовлетворенно кивнул: – Ну, вот и все, готово. Сухарик. После заклинания воды даже кости рассыпаются в труху. Наверное, казеин выпаривается вместе с прочей жидкостью. Но во избежание лишних вопросов…
Михаил спрятал куда-то за пазуху вороненый нож своей жертвы, скатал запыленную одежду в валик, распрямился, открыл дверцу печи и метнул последние следы существования остроносого парня туда. Задумчиво посмотрел на пламя и вздохнул:
– У меня для вас есть два известия, девочки, одно хорошее и одно плохое. Вам какое озвучить первым?
– Лучше хорошее… – попросила ведьмина внучка. – Плохих мне на сегодня уже хватит.
– Вам обеим сегодня страшно повезло, – поведал ей Михаил. – Несмотря на все свои старания, вы все-таки остались в живых.
– Тогда что для нас может случиться плохого? – спросила из сумрачного угла Настя.
– Плохо то, что ближайшие день-другой зеркало в вашей баньке лучше не поднимать, – ответил ифрит. – Из него могут полезть такие твари, что не справлюсь даже я. Скажу больше. Всем нам троим пару дней лучше всего вообще не приближаться ни к каким отражающим поверхностям в радиусе полукилометра. Могут заметить. Уж очень сильно вы нашумели своим призывным гимном. Так что выбираться отсюда придется каким-нибудь скучным и медленным земным образом. Надеюсь, некий цивилизованный транспорт у вас имеется?
– Билет на автобус, – буркнула Анастасия.
– Может, хотя бы, такси? – с надеждой спросил мужчина.
– Попробуйте. Будет интересно посмотреть, – многозначительно произнесла девочка.
– Да-а, без зеркал тяжело… – заметно погрустнел незваный гость.
– А ты что, Михаил, перемещаешься с помощью зеркал? – заинтересовалась Умила.
Девочка окончательно осознала, что убивать ее никто не станет, и бездонный ужас в ее душе сменился столь же бесконечным облегчением, больше похожим на эйфорию. Чародейка еще не поняла, во что именно ввязалась – но уже успела поддаться безмерному девичьему любопытству.
– Разумеется, – кивнул ифрит. – Быстро и удобно. Особенно зимой. Перескакиваешь сразу из тепла в тепло.
– А это трудно?
Мужчина с явным интересом посмотрел на ведьмину внучку, слабо усмехнулся:
– Пока не попробуешь, юная волшебница, не узнаешь…
– Он склонил голову набок, оглядывая ее нескладную костлявую фигуру, и вдруг предложил: – Хочешь, малышка, я тебя этому научу?
…А потом прошло двадцать лет.
Часть первая
Голодное время
Охота на живца
В тихих просторных залах, раскинувшихся в бывших цехах ковровых мастерских, слабо пахло камфорой и дегтем, маслом, смолой и конечно же – пылью; вековой пылью, въевшейся в стены, потолки, в бетонный пол. Пылью, прячущейся под штукатуркой, под натяжными потолками, под утеплителем и ламинатом – но все равно неведомым образом проникающей в воздух.
Возможно, именно для того, чтобы скрыть эту тончайшую труху, витающую везде и всюду, хозяйка галереи и поддерживала в залах легкий полумрак, из которого черные софиты выхватывали яркими овалами висящие тут и там дивные картины: пейзажи, портреты, натюрморты, маринистику – все вперемежку.
Время от времени в конусах света появлялись люди – чаще всего парами. Всматривались в мазки, читали имена художников, любовались произведениями, после чего исчезали в полумраке… Дабы вскоре снова проявиться в другом пучке света.
В дальнем от гардероба углу приоткрылась неприметная дверь, выкрашенная в цвет стены, и в зал бесшумно скользнула женщина лет тридцати в свободном хлопчатом комбинезоне и плотно закрывающем голову платке. Пересекла было галерею – но внезапно замедлила шаг и повернулась к невысокой и хорошо упитанной густогривой даме в суженных книзу брюках-«бананах» и в коротком жакете крупной вязки, наброшенном поверх светлой полосатой рубашки.
– Хорошего вам дня, сударыня, – слегка склонила голову женщина. – Вы правильно выбрали нашу галерею, у нас демонстрируются самые лучшие современные художники. С радостью помогу новому посетителю с выбором. Картина нужна вам для подарка, для настроения, для дизайна или просто заполнить пространство и закрыть дырку на обоях? В этих залах выставлено далеко не все. Часть картин еще не оформлена, часть просто не нашла своего места. Но если я пойму, какая тематика вам интересна, то значительно расширю ваш выбор.
– Картинами из запасников? – Возможная покупательница окинула собеседницу взглядом, полным сомнений.
– Да-да, я понимаю, – широко улыбнулась женщина в комбинезоне. – Прошу прощения за мой внешний вид, но, помимо торговли, мы пытаемся заниматься реставрацией, а в этой работе без подобных костюмов не обойтись. Выщипывание гнилых участков, обдирание щетками рам и полотна, отчего летят тучи мелкой пыли, обратное наращивание материала – тоже, практически, напыление. Хочешь не хочешь, но приходится наряжаться космонавтом. Потом идет восстановление красочного слоя. Уж не знаю, что при этом важнее: не вымазаться самой или не испортить старинные работы? В общем…
Она вскинула руки, демонстрируя свой странный наряд.
– У вас очень широкие интересы, – понимающе кивнула гривастая дама. – Я так полагаю, вы и есть Умила Сохо, хозяйка галереи? Правильно? Мое имя Елена Никонова, я диетолог…
Покупательница дружелюбно протянула руку.
– Прошу прощения… – Умила показала ладони, обтянутые рыхлым белым хлопком со множеством мелких цветных пятнышек. – Перчатки не снимаю. Краска свежая, не хочу вас испачкать. Но с радостью помогу с выбором. Так что именно вас интересует?
– Говоря по совести, госпожа Сохо, я пришла к вам, а не к картинам, – призналась толстушка. – Я много раз слышала, что вы знакомы… – Гостья замялась, подбирая слова. – Как бы это сказать… Что вы не чужды тайного знания… Что вы очень многим людям оказали помощь в их житейских неприятностях. В общем, многие говорят, что вы есть достойная наследница знаменитой чародейки Доряны!
– Моя бабушка отошла от сего ремесла еще задолго до моего рождения, уважаемая Елена, – слегка поморщилась хозяйка галереи. – Очень, очень хлопотное занятие. Мне оно тоже совсем не нравится.
– Но вы им все-таки занимаетесь, досточтимая Умила?
– с нажимом поинтересовалась клиентка. – Многие люди благодарны вам за это. Я слышала весьма эмоциональные отзывы.
– Это очень хлопотное занятие, – повторила хозяйка галереи. – Мне оно, как я уже сказала, не нравится. Но иногда, ради хороших друзей, я позволяю себе потратить несколько часов на невинную поверхностную ворожбу…
Галерейщица многозначительно улыбнулась.
– Как же стать вашим хорошим другом? – сразу поняла совершенно прозрачный намек дама.
– Все покупатели моей галереи – мои лучшие друзья!
– широко развела руками ведьмина внучка. – Просто скажите, какую картину вам хотелось бы приобрести? Жанр, стиль, эпоху. Можете не беспокоиться, я не держу у себя подмалевков. Каждое из находящихся здесь полотен стоит своих денег!
– Но-о… – замялась диетолог. – Сколько стоит приворожить мужа?
– Магия не продается, уважаемая Елена, – отрицательно покачала головой хозяйка галереи. – По древнему поверью, любой чародей, взявший плату за свое ремесло, лишается колдовской силы. Поэтому ведьмы предпочитают не рисковать. Если они и помогают, то только бескорыстно и исключительно по чистой доброй воле.
– Значит, если я куплю какую-то из картин… – многозначительно начала гривастая дама.
– О-о, вы сделаете весьма благородный жест! – немедленно оживилась Умила. – Понимаете, я решила посвятить всю себя поддержке молодых дарований. Согласитесь, в нашем мире развелось слишком много позорного убожества вроде зеленых квадратов, лубочных матросов и примитивистской геометрии. А ведь так хочется снова вдохнуть грудью настоящего, истинного искусства! Если вы купите одну из этих картин, то получите во владение крупицу таланта, поддержите художника, а также компенсируете часть затрат на содержание моей галереи. Признаюсь честно, это далеко не дешевое удовольствие. И конечно же, вы станете здесь желанным гостем и моей подругой! А для друзей я готова на очень, очень многие, совершенно бескорыстные поступки… – многозначительно закончила госпожа Сохо.
– То есть, если я сделаю бескорыстный взнос в пользу вашей галереи, вы бескорыстно поможете мне с мужем? – опять переспросила Елена.
– За добро нужно платить добром, – с легкостью подтвердила хозяйка. – Какие тут могут быть счеты?
– А если для начала мне захочется узнать, насколько хорошо вы умеете смотреть в воду? – вкрадчиво поинтересовалась толстушка. – Насколько велик должен быть добровольный вклад в вашу галерею для подобного чародейства?
– У меня есть прекрасные акварели, дорогая Елена! – вскинула хозяйка одетые в хлопок указательные пальцы. – Всего по шесть тысяч рублей каждая, включая цену рамки и стекла! После чего мы сможем с большим удовольствием обсудить нашу сделку за бокалом вина, и в нашей дружеской беседе я смогу пересказать вам весь ваш сегодняшний день с утра и до нашей встречи. Или заглянуть в любой иной день по вашему выбору.
– Шесть тысяч? – изумилась дама. – За простую ворожбу?
– За прекрасную, уникальную, талантливую акварель, – вдохновенно поправила ее ведьмина внучка. И не преминула напомнить еще раз: – Кстати, в эту стоимость включена цена рамки со стеклом! Само собой, деньги достанутся не мне, они предназначены художнику. А я ведьма. Я не беру платы. Все мои услуги прилагаются бесплатно.
– Но без этих шести тысяч я их не получу? – вопросительно вскинула брови гривастая дама.
– Елена, давайте посмотрим на эту проблему с другой стороны. – Умила сложила ладони перед собой. – Возвращение мужа – это достаточно хлопотная работа. Для начала нужно разобраться в причинах. Ведь это может быть поклад, сглаз, порча, наговор, болезнь, приворот или любовь на стороне. С последним раскладом разобраться проще всего. Достаточно сделать отсушку, после чего мужик практически всегда сам бодрым козликом скачет домой. Ведь куда проще вернуть старую жизнь, нежели начинать новую с нуля. Хуже всего с болячками. Мужики нередко отваливают просто потому, что боятся показаться слабыми. Им намного проще соврать про любовницу, нежели признаться в импотенции. А это беда! Пока супруг не вылечится, он не вернется. А ведь я всего лишь чародейка, я не доктор. – Хозяйка галереи развела руками и тягостно вздохнула: – В общем… Неделя работы как минимум. И это только, чтобы разобраться во всех мелочах! Плюс нужно найти решение. И воплотить. Считайте, половина месяца кропотливого внимания к вашей напасти. Так что, если вам не по средствам компенсировать галерее мое долгое отсутствие… – Умила сделала многозначительную паузу. – Тогда, может быть, не станем и начинать?