О, нет! Семён! Они его заберут.
Мужчина замолчал, обвёл глазами своих коллег и тихо без эмоций добавил:
- И, если в следующий раз вы будете думать не головой, а задницей, клянусь, я буду способствовать переводу вас в клининговый отдел. А то вы слишком грязно работаете, наследили, как новички. Девочку отпустить и больше не подходите к ней. Не хватало нам обвинений в домогательстве к несовершеннолетней. Всем всё понятно? – пригвоздил своих подчиненных мужчина в очках.
Они кивнули головой и направились к выходу. Обошли меня стороной, как будто я мебель какая-то. В кабинет зашел директор, с совершенно пустым взглядом, и сел за свой рабочий стол. Неужели это всё? Никто меня не будет мучить, как домовых? Не считая обездвиживания, конечно. Я попыталась пошевелить рукой, но она меня не слушалась. Даже говорить не могу, язык ватный. Ну, вообще прекрасно! И как мне теперь быть? Повторила свою попытку и все безуспешно. Георгий Михайлович сидел, как истукан, уставившись в одну точку. Минут через десять я почувствовала свои пальцы и даже смогла поднять руку. Села ровнее в кресле и попыталась встать. Состояние весьма сносное, что не скажешь о Георгии Михайловиче. Он весь обмяк и растёкся по столу. Не хочу ничего ему объяснять, лучше уйду по-английски. За дверью секретарь так же приходила в себя, поддерживая тяжелую голову руками.
День с утра был не из легких. Эти люди, как же они меня напугали, особенно, тот, что в очках. Мороз по коже от одного воспоминания его голоса. Настоящий инквизитор. Но спасибо Велиоке, ей удалось им внушить мою невиновность. Или это оберег скрыл от них излучение огня? Не знаю. Главное, что они ушли. Теперь от меня, надеюсь, отстанут? Чего не скажешь о Семёне. Может быть, прямо сейчас его отлавливают эти чернодушные ищейки? Я не смогу спокойно сидеть на уроках, зная, что ему грозит опасность. Возвращаться в класс и не собиралась. Позвоню маме, скажу, что живот болит. Могу же, в конце концов, съесть на завтрак кусок мяса, который нечаянно попал в пирожок с картошкой, купленный вчера папой. Забрала вещи из раздевалки и домой!
Еще в подъезде я стала звать Семена. Он не выходил. Но зато дома у самого входа, у зеркала, он ждал меня с самым серьёзным выражением лица.
- Ты чего разоралась, гавраниха? Совсем спятила? – проворчал он.
- Сёмушка, меня сейчас эти полцейские - инквизиторы в школе нашли. Обездвижили и проверяли своими приборами на излучение.
Семён ахнул, и как стоял, так и сел.
- Со мной-то всё в порядке. Я за тебя переживаю. Знаешь, у них тут везде техника понаставлена. Следят за каждым твоим шагом. Они всё знают про тебя: и когда появился, и где бываешь, и где находишься сейчас. Они тебя хотят забрать в лабораторию.
Мой бедный домовой побледнел и лёг рядом с щеткой для чистки одежды, закрыл глаза и сложил руки на груди. Бедненький мой, он вызвал во мне такую жалость.
- Семён, рано тебе в покойника превращаться. Не убивать же они тебя хотят. Не бойся, мы еще повоюем. – подбодрила домового.
В ответ услышала скулёж.
- Семён, не смей вешать нос, всё будет хорошо.
Домовой встал и со всей серьезностью мне выпалил.
- Да? Думаешь, как, по-твоему, они будут меня изучать, а? Мучить и пытать они будут, вот как! А потом всё равно упокою-ю-ю-т. Почто я им такой нужен?
Домовой повыл еще немного, утёр нос и с подозрением спросил.
- А как тебя отпустили то, а?
- О! Я сама не знаю, как так получилось, но они посчитали, что их оборудование не исправно. Я сегодня излучала «ноль», то есть была самым обыкновенным человеком. Думаю, меня как-то смогла защитить Велиока, – протараторила я.
- Кто?
- Моя Берегиня. Я тебе вчера хотела рассказать, но не успела. Она такая красивая, у нее белые волосы и голубые глаза. Но о ней давай потом. Сейчас мне нужно решить, что делать с тобой. Ты не бойся. Я тебя не дам им в обиду. Не расстраивайся, пожалуйста, ладно?
Домовой стоял полный грусти, печали и безнадежности. Понятно же, чем может помочь ему двенадцатилетняя девчонка, у которой самой проблем выше крыши? Погладила его по голове.
- Ладно, - утёр нос Семён. – Я теперь одного боюсь: обещал тебе вреда не приносить, а получается, что опасно тебе со мной возится-то теперь. Эх…
Он махнул он рукой и исчез в зеркале.
-Сёмушка…
Ну, что я наделала? Как теперь его искать?
- Семён, не уходи. Мы обязательно найдём выход!
Нет ответа. Вот что делать? Не прыгать же за ним в зеркало.
Сняла верхнюю одежду и пошла к себе в комнату. А там меня ждал сюрприз! На кровати лежала книга со знаком солнца и моим именем на переплете. Лишь я вошла в комнату она зашевелилась. Я давно поняла, что эта книга не простая. Она же волшебная! Обложка всё сильнее и сильнее поднималась, шелестя страницами. Такое впечатление, что книге просто не терпелось показать мне что-то. Не стала уж заставлять её долго ждать. Ох, как же мне не терпелось прочитать что там. Я придвинула её ближе к себе и погрузилась в чтение.
«Даже небеса не смогут рассказать, как сотворился мир, в котором мы живем. Но знают они, что был тот мир изначально наполнен светом и любовью к Отцу Небесному. Породила Земля – Матушка от такой любви своих сыновей и дочерей себе в помощь. Что б каждый из них привносил новое, прекрасное, следил за равновесием и гармонией. И они породили себе своих детей. И появилась жизнь на Земле. Зацвели луга, выросли деревья, в воде заплескались рыбы, в небо взлетели птицы, по земле бегали животные. Каждое живое порождение чтило законы земные, лишнего не поедала, чужой жизни зазря не отбирала.
Люди же гостями были незваными, извне пришедшими. Согласились и они жить по закону света и покориться правде Детей Матери – Земли и считать их во всем правыми. И тогда домом стали для рода людского луга и леса, моря и реки. Честно растили и добывали себе пропитание, любили, множились. Солнце, отцом всевышнем созданное, грело и оберегало от лютого холода или от тьмы непроглядной всех, кто под ним ходит. Не было хворей, ибо не было зла. Была сила мудрая в каждом, почитали отца с матерью, сестер и братьев, малого да старого. Жили в мире и согласии с Матерью -Землей и её порождёнными Детьми, да с братьями своими меньшими. Свой Явный мир выше мира Правого да мудрого не ставили, а Неявного, где души всего живого в тени превращались, не боялись.
А Дети Земли жили на самой высокой горе, горе Праведной, что была белой, горючей, и сияние ее словно огонь ослепляло. Не было ходу туда людям. Охранял вход на сею гору пёс Семаргл с огненными крылами.
В один год по весне спустились с той горы сын и дочь Матери Земли: Ярило молодой да Лёля прекрасная, и пустились по миру пробуждать все живое от зимнего холодного сна. Ярило, как буйный вихрь кружился, силу свою солнечную, жаркую в землю вливал, мир согревал, оживлял, а Лёля, весело танцуя, сеяла любовь во всём, в чем течет жизни сок.
Как- то шёл лесной тропой молодой Ярило, и увидел девушку прекрасную и скромную. Остановилась она разглядеть Ярого духа, да ослепла от красоты его жгучей. Стояла, плакала, дороги в родной дом уже не видела. Сжалился над ней юный бог, до дому проводил, но только возле того дома Лёля щедро сеяла любовь. Ой, Лёля- Лёля, да чего ж ты, сестрица шутница! Не удержались Ярый вихрь да слепая девушка, возлегли на одной постели, да зачали дитя. И та, чьи глаза видели лишь ночь, родила сына от самого яркого Солнца! А сын тот рос и славил отца своего, в честь чего и прозван был Ярославом. А сам он нес в себе свет отца -Ярилы, но был смертен, как матушка. Не долго, после рождения сына, прожила слепая девушка. Отпустила душу свою в мир Нави, оставив одного средь людей своего сына. Начал Ярослав род Яров, да только скуден был тот род, не рождалось больше одного сына у отца, а дочерей и вовсе не было. И как силу огня солнечного тот сын в себе находил, сиротой оставался. Отдавали Нави свои души его отец с матерью.
Были мудры и справедливы потомки Ярилы в любые годы, ложь за версту чуяли. Люди мудрости той дивились, и слушались, как голову слушаются руки. Всем был угоден род Яров и миру Явному и миру Правому. Были еще отпрыски у людей от иных богов, но не было равным Ярилиным потомкам по остроте ума и храбрости сердца, а главное по светлому дару.
По исходу тысячи лет правления рода Яров, упал с ночных небес на горы Праведные гость непрошенный- чёрный исполин. Падение его сотрясло землю, и подняло воды выше гор так, что реки потекли вспять. Не пожелал тот гость жить по закону света, но и уходить обратно во тьму небесную он тоже не пожелал. Надумал всю благодать земную себе подчинить и над Землей властвовать. Не дали Дети Земли свою Мать в обиду. Сразились с черным гостем, и одержали победу. Но мир Нави не принял его душу. Тогда порубили Боги душу черного великана на части, заточили в огромные камни и разбросали так, чтобы соединиться они больше не могли.
Душа исполина, хоть и порублена была, но всё ж не изничтожена. Бестелесная стала, но не бессильная. Стала тьма сквозь толщу камней просачиваться и окрашивать их в черный цвет. Те, кто приближался к камню тому, в того, втекала тьма, словно змея, и селилась в сердце. В людях тем змеям жилось лучше всего. Могли они управлять их помыслами и превращали в своих рабов, давая взамен силу великую, но темную. И лишь потомок рода Яра не был подвластен темной силе. Там где есть свет, нет места тьме. Ибо свет сильнее тьмы.
И из гор, и из-под земли, и со дна морского стали вылезать черные валуны, наполненные тьмой и злобой. Точно пауки распространили по земле свои сети ненависти, злобы и болезней. Отравили воду, воздух, почву, начался мор всего живого. Все что не извела хворь, уничтожали ослепленные ненавистью люди: брат убивал брата, жгли поля и вырубали леса, кормившие их когда-то, изливали яды в реки, вырезали зверьё до последнего детеныша. Ослаб и поредел род людской. Сто лет зло текло по земле, пока не показало свой оскал Детям Земли. И началась война. Война света и тьмы.
Собрались Боги -Дети Матери, породившей всё живое, измерили свои силы, и были они невелики. Слишком большую армию успела подчинить себе разрубленная душа исполина. Был едино возможный путь избавить Мать от мучителя, но за него им придется отдать свои жизни. Прежде чем уйти навсегда и стать тенью, надо было оставить Матери защитников да помощников, в ком не могла жить тьма. Прошлись по миру в поисках таких людей, но нашли лишь одного, в ком не погас свет, и тьма не имела власть ни над его делами, ни над помыслами. Потомок Яров продолжал призывать одуматься тех, кто погряз в злобе. Был белым свет, горевший внутри него, за что прозван был Белояром. Своим даром огня Ярилы лечил покалеченные тела и души. Кто-то чтил и верил ему и ставил наравне с богами Прави, а кто-то ненавидел и мечтал уничтожить его. Белояр и стал единственным избранным.
Привели его на гору Праведную из Бел-Горюч камня и рассказали, что вскоре останется их Матушка под защитой лишь Отца Небесного, что не сможет пока она породить себе детей, ибо тьма надолго сделала её бесплодной. Останется она одна без помощников. Должен Белояр помочь жизни возродиться: светлой, доброй, такой, какой была до появления черного исполина. А в награду ему дадут божьи дары. Надела Жива ему на голову венок из алых цветов, обвязанных лентой, чтобы род Яров никогда не прервался и имел жизнь долгую. Рубашка, сшитая из полотна, сплетенного из волос Лёли, избавит от любых болезней. Кольчуга Сварога сделает неуязвимым перед смертельным ударом. Перун отдал копье, разящее тьму и увеличивающее силу. Серп Мары даст власть над душами живых и мертвых. Дар Стрибога- перо, управляющее ветром. Ярило же отдал деревянный оберег - солнце, укрощающий силу бушующего огня, а после обнял Белояра, как родного сына, передавая от сердца к сердцу пламя зарождающеё жизнь. Все дары растворились в теле Белояра, словно вода в земле. Лишь разящее копье Перуна осталось в руке.
Белояр остался на Белой горе, а боги взлетели в небо, поджигая свои тела Солнцем, подобно факелам, обрушивались на землю, заживо горящие, жгли огнём праведным тьму. Корчились черные змейки, вылезали из людей не в силах терпеть пламя. Вылезали и подобно ручьям раскаленной лавы, стекались в одну огромную реку души черного великана. И решила тьма, во что бы то ни стало, покорить Праведную гору, уничтожив всех Богов разом. Раскрывала свою беззубую пасть, чтоб выдавить из себя крик и вой. Люди, кто жив остался, глохли от такого вопля мерзкого, прятались в своих домах, заперев двери. Взлетали Дети Земли к солнцу снова, и снова падали на землю точно огненные птицы, уничтожая зло. Река черной души уменьшалась, превращаясь в пепел и прах, как и Дети Матери – Земли. Уходили Боги один за другим, отдавая свои жизни в обмен на свободу всего живого. Превратилось подножие горы в Алтарь, принявший в жертву самих Богов. Последним в живых оставался старший сын Земли – Велес. Как бык с двумя горящими рогами, он нанес последний в своей жизни удар. Первый рог поразил хвост змея, а второй промахнулся, ибо увернулся змей. Отсоединился хвост от тела, словно у ящера, и устремился он на гору из белого камня, чтоб навсегда окрасить её в черный цвет. Но Белояр не дал змею и прикоснуться к камню Праведной горы. Силой, данной Ярилой, поджег он разящее копье Перуна и вонзил его в змея и держал до тех пор, пока последняя капля тьмы не превратилась в пепел.
После той битвы мало, что осталось от Земли первозданной. Люди, пробудившиеся от чёрного наваждения, ужаснулись и раскаялись. Там, где раньше поля да леса стояли теперь чернота, словно гниль растеклась. Серым и горьким стал воздух, таким, что стало трудно дышать. Вода что яд, выпьешь и отравишься. Белояр же видел куда больше прежнего. Слышал он стон Земли, что осиротела без детей своих, и не цвела более в горе своём безутешном. Закрылась от Отца Небесного темными тучами. Только чудо поможет спасти, тех, кто так жаждет её жизни.
Свет Белояра грел, но всё ж род людской чах от голода и жажды. Чувствовали они вину за собой. На колени перед Матерью – кормилицей вставали, прощенья просили, молили дать им пропитание, только не внимала отныне их мольбам Земля, глуха была к их словам. Остывала, будто мёртвая. Видел Белояр, что засыпает душа Матери после мук и страданий, не будет она отныне плодородить. Уснёт, и не скоро теперь проснется, боль свою излечивая. Всё живое без ее дыхания превратится в прах.
Прощались люди друг с другом. На Матушку зла не держали. Если б могли отдать за нее жизнь, то отдали бы без сожаления.
Опустела Правь. Вскоре пришла пора покидать людям мир Явный. Только некому было встречать души мертвых, ибо опустела и Навь. Улетала душа первого почившего к небесам, может к Отцу небесному, а может и в никуда - в холодное забвенье. Видел это Белояр, да серп Мары в руках держал. Дернулся серп в сторону той души, но не достал. Белояр размахнулся и закинул серп в небо. Вернулся серп с душой неприкаянной, да острием в землю воткнулся. Маялась душа, ввысь улететь хотела, но крепко держал её серп. Пожалел душу Белояр, светом своим успокоил, а после, когда захотел вытянуть из земли серп, поранил руку о лезвие и пролил свою кровь. Глотнула душа крови, и вместе с ней под землю ушла. Серп сам в руки Белояра прыгнул. А на следующий день, там, где душа под землю ушла, разлился луг с зеленой травой, благоуханными цветами и ягодами. А на поле том хозяин появился, чудной, весь травой обросший. Для человека маленький, для зайца большой.
Понял Белояр, что вот оно спасение для для людей. С тех пор каждая душа то к земле, то к воде, то к горе привязывалась. И возрождалась Земля чужими душами, своей не чувствуя.
Теперь уже не Дети следили за гармонией и порядком, а Духи –привязанные к Земле души людей! Отведен был для них особых порядок. Никто из живых не смел их ослушаться, ни убить не мог, ни выгнать, ни оскорбить, ни обидеть. Стали они добрыми помощниками Матушки - Земли: в глубинах, нетронутой тьмой, почвы, выискивали семена для новой жизни, воду и воздух очистили, и более засорять не позволяли. Все, кто из братьев меньших жив остался, от духов силу особую получали. Ну а людей, кто живой природе и самой Матери проявляли неуважение, жестоко наказывали.
Два, а то три поколения людей пережил Белояр. Думали все вокруг, что он и есть сам бог. Да только родился сын у него, и как раньше было, осталось дитя сиротой, лишь огонь в сердце зародился. Умер Белояр не как Бог, а как простой человек. Славен был Яров род, живя долго, правя мудро, хоть и рождая лишь одного сына для своего продолжения …»