Но все было тщетно. Волков было еще семеро и все они были голодны и яростны. Сил у юноши почти не осталось и это заставляло друзей отступать к воде.
Часто парень гладил ладонью коня по бархатному черному боку, стараясь успокоить его или успокоить себя. Конь казалось понимал все, что не произносил друг.
Скоро сапоги Ахани ступили в быструю реку. По его телу сразу побежала дрожь от холода воды, что текла с заснеженных вершин. Волки яростно визжали и клацали острыми челюстями, заставляя друзей отступать.
Ахани по щиколотку в воде добрался до большого валуна и взобрался на него. Даэв обошел камень с другой стороны. Волки неистово бросались наверх, царапали когтями и высекали искры из твердой гладкой поверхности.
Выпад кинжала, устремленный вниз, нашел свою цель, один из самых сильных зверей взвыл и, подняв тучу брызг, опрокинулся на спину, пронзенный лезвием в горло. Грани кинжала окрасились в черный цвет, но тут же засверкали снова, отмытые речными брызгами. Ахани смочил руку водой, такой холодной, что ладонь его занемела, и наспех протер глаза.
Теперь он стал лучше видеть. Волков же еще больше разъярила гибель одного из стаи и запах его крови. Ахани оглянулся и решил перепрыгнуть на соседний валун, где глубина воды, как ему показалось, была больше.
Юноша вогнал кинжал обратно в ножны и, размахнувшись руками, прыгнул. Оказавшись на краю валуна, он неожиданно заскользил по влажной поверхности. Рухнув на живот, Ахани стал сползать вниз. Он пытался зацепиться правой рукой и почти сдирал ногти на пальцах, но удержаться было не за что.
Так парень нелепо опрокинулся в воду и не почувствовал дна под собой. Сильные холодные струи тут же наполнили его волчью накидку и, сильно утяжелив ее, потащили за собой.
Ахани стал захлебываться. Его мокрые волосы облепили лицо. Брызги воды нещадно били в глаза и заполнили нос. Но открыв рот, для того чтобы вдохнуть воздуха, юноша вместе с ним наглотался воды и стал кашлять.
Даэв жалобно заржал, а волки наблюдали за ними со стороны, не решаясь лезть дальше в воду. Конь, насколько мог быстро, поспешил к Ахани, сначала взметая тучи брызг ногами, а затем уже грудью раздвигая бурный поток воды, когда глубина стала больше. Потом скакун поплыл, но догнать друга не мог.
Конь громко ржал, стремился подплыть к нему ближе, но нещадная река тащила юношу за собой.
Ахани мотало волнами из стороны в сторону. Еще недавно бывшие такими опасными волки скрылись за поворотом реки и теперь юноше приходилось бороться с новой напастью. Насколько мог он старался держать лицо над поверхностью воды и ему было очень холодно. Тяжелая волчья накидка сильно тянула ко дну, но как ни старался парень не мог расстегнуть ее правой рукой, левая же почти не слушалась.
Его сердце сильно огорчали испуганные ржания Даэва. Юноша не хотел, чтобы его друг так сильно расстраивался. Поэтому иногда он старался крикнуть что то в ответ коню, но сильный шум потока перекрывал его ослабевший голос.
Несколько раз бегущие струи больно швыряли Ахани на валуны. Он сразу же искал правой рукой на гладком камне хоть какой-то выступ или ямку, за которую можно зацепиться, но всякий раз не удерживался и бурлящие волны снова срывали его и волокли дальше.
До тех пор пока река не отбросила его на очередной камень, об который Ахани больно ударился затылком и сознание его погасло.
<p>
<a name="TOC_id20229709" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>
<a name="TOC_id20229712"></a>Глава 3
Очнулся Ахани от истошных птичьих криков. Он лежал на траве, прижатый к теплому черному камню. Камень подрагивал, был не твёрдым и будто бы покрыт бархатом угольного цвета.
С трудом разлепив веки, юноша увидел перед собой ярко-лазурный небосвод и крупных чаек, часто снующих перед его взором стремительными верещащими комочками.
Небо перед глазами закружилось. В животе кольнула резкая боль и парень закашлялся. Затем содержимое желудка исторглось на траву и стало легче.
Светловолосый Сурья высоко в небе щедро одаривал землю теплом и светом. Птицы стремительно пролетали над зеркальной гладью большого озера, выискивая неосторожных рыб, что подплывали близко к поверхности воды, и своими истошными криками разбудили Ахани.
Юноша чувствовал прохладу реки и слышал убаюкивающий плеск спокойных волн. Этот звук был гораздо приятнее для слуха, в отличии от ночного шумного рокота стремительных потоков, что несли его за собой и били о попутные валуны. Похоже что река, вдоволь наигравшись, выбросила его на пологий травянистый берег.
Ахани поморщился от боли. Все его тело ныло, особенно досаждало левое плечо. Отлепив правую руку от непонятного теплого камня, он осторожно прикоснулся к плечу.
Камень почувствовал движение юноши и радостно фыркнул. Это оказался Даэв. Он смог всё-таки догнать Ахани в быстром потоке, вместе с потерявшим сознание другом выбрался на берег и всю оставшуюся ночь грел юношу своим теплом, прижавшись к нему.
— Даэв, доброе утро, Даэв, — поздоровался Ахани и погладил коня по холке и густой гриве.
Конь в ответ радостно заржал и замотал головой, дыша горячим дыханием в лицо друга.
Волчья накидка Ахани истрепалась и намокла. Юноша наконец-то расстегнул её и, сняв с себя, бросил на нагретую солнцем траву. Он остался в длинной рубахе, сотканной его матерью. Рубаха тоже была влажной и облепила его стройное тело.
Ахани огляделся вокруг, а Даэв поднялся на ноги и с чувством исполненного долга принялся пощипывать сочную прибрежную траву.
Воздушный бой чаек в небе приобрел не шутливый характер. Когда одна из птиц подхватила из волн небольшой запруды мелкую рыбешку, остальные устремились за ней, надеясь отобрать трепещущую серебряной чешуей добычу. Чайки громко пищали и горланили, стремительными движениями пытались догнать более удачливую птицу, но все было тщетно и та успела нырнуть в норку на дальнем берегу и похоже быстро полакомиться там добычей. Остальные птицы снова принялись низко пролетать над волнами небольшого озера, выискивая пищу.
Ахани встал и склонился над водой, надеясь рассмотреть свое отражение. Из трепещущей глади на него глянул высокий и худощавый юноша. Под его правым глазом синел небольшой кровоподтек, а слева на щеке появились две новые длинные царапины. Похоже что бурный поток изрядно помотал бесчувственное тело ночью.
С треском лопающихся ниток, парень оторвал правый рукав от рубахи, обнажив загорелую рельефную руку и постарался как можно плотнее обвязать левое плечо. Кровь из вспоротой клыками кожи давно остановилась, но каждое движение отзывалось острой болью и грозило снова вскрыть затягивающиеся глубокие царапины. На правом запястье юноши тоже были небольшие раны, но казалось они ничем опасным не грозили.
Ладони Ахани зачерпнули чистую и прохладную воду, спугнув стайку серых мальков, и юноша вдоволь напился. Вода оказалась вкусной и не холодной, а уже нагретой солнцем.
Теперь по правую руку в дымке тумана он разглядел маленький водопад. В устремляющихся вниз струях играла маленькая радуга. Вода с глухим рокотом падала с нагорья с высоты примерно двух человеческих ростов и затем растекалась в большое озеро. Похоже что оттуда и принесло потоком Ахани ночью, а затем волны и верный Даэв вытащили его на берег.
Юноша вылез наконец-то из воды и ступил на твердый берег с редкими пучками травы и множеством камней и валунов. Живот его просил пищи. Тогда он сбросил с себя мокрую рубаху и штаны, расстелил их на нагретых солнцем валунах, особенно побеспокоясь об искрящих камнях — Ахани достал их из поясной сумки и положил под солнечные лучи. Затем вытащил из колчана две стрелы и пошел в озеро. Дойдя в воде до глубины выше пояса, остановился и замер.
Юноша, затаив дыхание, вглядывался себе под ноги. Вода была прозрачной и дно под ногами хорошо различимо. Оно было усеяно камнями разных размеров, форм и цветов. Стайки мелких рыбешек лавировали между ними и иногда пугливо прятались в редких невысоких водорослях, когда видели других рыб чуть больших размеров.
Ахани стоял не шевелясь довольно долго, так что Сурья стал нагревать его обнаженные плечи. Одна из стрел была зажата между зубами юноши, вторую он крепко сжимал правой рукой.
Большая серебристая стрекоза жужжа приземлилась на его замотанное бежевой тканью плечо и Ахани поморщился. Насекомое было размером с ладонь юноши и огромными зеркальными шарами глаз рассматривало незнакомое существо, на котором сидело.
Улетать стрекоза не торопилась. Она часто подпрыгивала, с потрескиванием облетала вокруг головы Ахани и снова садилась на полюбившуюся ткань, распрямляя длинные прозрачные крылышки с белыми прожилками.
Юноше приходилось терпеть. Шевелится было нельзя, потому что так можно было спугнуть большую рыбу, ради которой он и затеял водную охоту. Ещё ему очень хотелось есть. Боли от стрекозы почти не было, больше было беспокойства и надоедливости.
Редкие пушистые облака проплывали по яркой лазури небосвода. И когда одно из них на короткое время закрывало лик Сурьи своим рыхлым белесым телом, то Ахани вздыхал с облегчением и его плечи немного охлаждались.
Шло время. Даэв уже перестал пощипывать траву на берегу, насытившись. От одежды, разложенной на прибрежных валунах поднимался легкий пар.
Озеро, со всех сторон, кроме южной, окруженное пологими пятнистыми холмами, постепенно нагревалось. С южной стороны его висела непроглядная завеса густых молочных облаков. Но Ахани знал, что за этой пеленой уже начинаются каменные утесы. А потом и горы.
Редкими порывами дул тёплый ветер и пускал рябь по искрящейся от солнечных бликов водной глади. Иногда странные насекомые — водомерки, что умели бегать по воде, деловито сновали мимо замершего юноши, от их мелких лапок по воде расходились такие же мелкие круги.
Наконец-то рыба, которую так долго ждал Ахани, появилась. Она осторожно высунула заостренную морду из водорослей и подплыла близко к ногам юноши. Была она светло-серого цвета и размером с ягненка. Её крупная чешуя поблескивала, отражая солнечные лучи, а движения больших плавников были плавными и уверенными.
Уголки губ Ахани удовлетворенно поползли вверх, правая рука с зажатой стрелой тоже очень медленно двинулась в том же направлении.
Юноша уже чувствовал во рту сочный вкус рыбьего мяса, зажаренного на углях и думал на сколько дней пути хватит этой большой рыбины, если ее засолить на солнце и как её надо будет тащить с собой. Нарезать и связать куски ее мяса и нести на спине или всё-таки как-то примотать их к поясу, или все же забросить мясо на Даэва?
Рыба подплыла совсем близко к Ахани, так что почти касалась его колена. Юноша что есть силы обрушил правую руку со стрелой.
Взметнулись брызги. Костяной наконечник, насаженный на древко, вспорол водную гладь. Выбил пару чешуек на боку рыбины. Но та ловко увернулась и бросилась уплывать. Ахани с досадой закричал во все горло и нырнул вслед за ней, выставив стрелу перед собой.
Но опять лишь оцарапал несколько чешуек на ее боку. Рыба отпрянула и уплыла, победно и насмешливо извиваясь гибким откормленным телом.
Ахани вынырнул. Повязка на его плече намокла и на ней проступило пятнышко крови. Разочарованно мотая головой, он побрел на берег. Даэв встретил его ржанием и нетерпеливым топотом копыт.
Сейчас Ахани был похож на водного бога. Мокрый и весь облепленный темно-зелеными водорослями, юноша блестел от воды. Тёплые обильные струи стекали с длинных волос, так что на камнях за ним оставались мокрые отпечатки босых ног.
Быстро схватив лук, Ахани наложил на него мокрую злополучную стрелу. Растянув потрепанную тетиву, он какое-то время ждал, наблюдая за небом и осторожно отступая от воды. А затем прищурился и выстрелил. В небе жалобно пискнула чайка и полетела к земле.
Тетива отправила последнюю стрелу и лопнула. Тисовое древко с двойным изгибом выгнулось и распрямилось — юноша горестно вздохнул и мягко опустил размокший лук на землю.
Позже, когда угли в маленьком костерке догорали, а юноша обглодал последнюю птичью косточку, он удовлетворенно вытер пальцы о траву. Хоть мясо было безвкусным и жестким, но наполнило живот.