- А вот и ты, Ноа, - сказала девушка, хлопнув в ладоши, когда он зашел. – Раз все в сборе, я начну. Запоминайте внимательно, потому что у меня мало времени, а вам, как Главам родов, еще объяснять все своим людям. Но сначала…
Она щелкнула пальцами и прямо на его глазах все волки снова обратились в мужчин. В течение десяти секунд. Все, кроме Ноа, который с удивлением рассматривал каждую деталь этого действа со стороны. Он видел, как обращались его отец и Джастин, но это занимало куда больше времени и казалось намного болезненнее, чем то, что происходило сейчас. Обратившись, все мужчины начали стонать от боли, а потом, после очередного взмаха руки Лиз, замолкли и встали, как вкопанные.
- Вы не сможете контролировать себя и свои действия, пока я не уйду, поэтому отбросьте панику и внимательно слушайте. Меня зовут Опал и я дочь ведьмы Дуйсех, которая создала первых оборотней. Моя мать мертва и вся ее сила перешла ко мне, вдобавок к моей собственной. Я теперь, могу сказать без ложной скромности, самая сильная ведьма в мире. И я, как и моя мать, связала себя с вами, потому что мне нужна армия. Не прямо сейчас, но другие ведьмы и маги набирают силу, вступая в ковены и создавая сообщества, поэтому, теоретически, мне может понадобиться дополнительная защита, кроме моей магической силы, в любое время. Вы и будете этой защитой. Я провела обряд, благодаря которому вы снова можете обращаться в волков. За исключением женщин, конечно. Однако, делать это вы будете не с помощью моей магии, а своей собственной. Помня об ошибке матери, я связала вас с силами стихий: земли, воды, воздуха и огня. И прежде, чем вы начнете охоту на ведьму, напомню, что моя мать собиралась попросту убить всех оборотней, так что я сделала вам одолжение. И даже уменьшила боль от перехода, потому что то, что вы испытали сейчас – комариный укус по сравнению с тем, что должно было быть. Ноа понимает, о чем я. Уверена, он может дать ответы на множество ваших вопросов, но мне это неинтересно, поэтому я ухожу. Прощайте!
Ноа преградил ей дорогу, как только она направилась к выходу.
- Ладно, Ноа, в отличие от них, твое сознание я контролировать не могу, - вздохнула Лиззи, останавливаясь в холле и закрывая за собой дверь, тем самым отрезая их от остальных мужчин. – Но могу обездвижить. Знаю, ты хочешь меня убить за то, что вмешала детей, но я сделала так, как лучше для меня и для тебя. Ты навсегда останешься вожаком этой стаи, так что радуйся. Еще больше власти в твоих руках, я-то знаю, как ты ее любишь.
Ноа зарычал, хищно оскалившись. Он понимал, что она сбежит, если он начнет обращаться, воспользовавшись этим.
- Я все равно уйду, Ноа, - будто понимая ход его мыслей, улыбнулась ведьма. - Но, мы еще поговорим как-нибудь. А напоследок, я, так и быть, снова помогу тебе.
Обездвижив его взмахом руки, Лиз внезапно достала из кармана платья свой ритуальный кинжал и всадила его в его загривок. Тело мгновенно охватила боль, а по шерсти потекла горячая кровь, но он и с места не сдвинулся, парализованный, до тех пор, пока она не ушла. Только рухнув на пол, как подкошенный, Ноа смог начать обращение обратно в человека, давшееся ему труднее, чем когда-либо. А в следующий миг раздался, леденящий душу, крик Кьяры. Последнее, что он увидел, было, перекошенное от ужаса, лицо жены.
***
Кьяру трясло от эмоций. Ее мозг просто отказывался принять все произошедшее. Она сидела в комнате ожидания в больнице и раскачивалась из стороны в сторону. В коридоре столпились люди: Хэйс, который первым подоспел на помощь, когда Ноа ранили, леди Хелен и Амелия, уже пришедшие в себя, несколько Глав родов, включая ее отца и даже Луиза, трескотня которой разносилась где-то на заднем фоне.
Кьяра никого не видела и не слышала. Она не ощущала рук Амелии, обнимающей ее за плечи, не видела стакана воды, который протянул ей Хэйс, не слышала слов ободрения от свекрови и ее тихую молитву. Все, что девушка видела перед собой – это мертвенно-бледное лицо Ноа, его тело, окрашенное в багрово-красный, закрытые глаза, которые не открывались, как бы она не звала его и холодную кожу. Ледяную. Но ведь это Ноа! Он всегда был таким горячим, его кожа обжигала жаром, а глаза способны были подчинить волю одним только взглядом. Как он мог вдруг так угаснуть? За считанные минуты. Этого не могло случиться. Он не мог уйти от нее.
***
- Кьяра?
Хриплый шепот. Такой слабый. Но она услышала. Кьяра вскочила с кресла, на котором уснула и подошла к больничной кровати. Ноа все еще был мертвенно-бледным и выглядел слабым, но его взгляд был наполнен силой, когда она посмотрела на него.
- Я не знал…
- Не говори, я позову доктора, - прервала его девушка.
Теперь, когда она знала, что с ним все будет в порядке и больше не боялась за его жизнь, ее гнев вернулся. Да, она любила этого эгоистичного ублюдка, волновалась о нем, но он все еще был человеком, подвергшим опасности детей и предавшим ее доверие. О том, что случилось с ее последней памятью об Алекс, Кьяра пыталась не думать.
- Постой.
Ему каким-то чудом удалось схватить ее ладонь. Он был слаб, как котенок и она с легкостью могла вырваться, но не стала. Потому что ее остановили слезы в его глазах. Она сошла с ума или Ноа Фитцджеральд действительно плакал?
- Мне очень жаль… - прошептал он. – Из-за нашей дочери.
А вот это было по-настоящему больно. Сломало ее. Кьяра вырвала свою ладонь, будто обжегшись, и упала задницей прямо на пол. То, о чем она запрещала себе думать, вырвалось на свободу, раня так сильно, что ей хотелось расцарапать грудь и вырвать свое сердце, лишь бы оно перестало так болеть. Кьяра взвыла, словно раненое животное, полностью окунувшись в свою боль. Она не слышала грохота, когда Ноа упал, попытавшись встать с кровати, не ощущала его рук, обнимающих ее, не искала утешения в нем. Кьяра плакала о своей дочери, полностью выпустив эту боль наружу, и плакала до тех пор, пока врач не вколол ей успокоительное, после которого она просто отключилась. Она не сможет забыть. И простить тоже, наверное, не сможет.
***
Ноа вернулся домой через два дня. Кьяра больше не навещала его в больнице, но узнавала о его состоянии у леди Хелен. Тем утром, когда он должен был вернуться, Кьяра специально поехала навестить Лили, а вернувшись домой после обеда узнала, что несмотря на предписания врачей, Ноа проигнорировал постельный режим и работает в кабинете.
- Я волнуюсь за его самочувствие, - сказала леди Хелен. – С утра здесь собрались все члены совета и провели экстренное собрание, продлившееся больше трех часов. Люди паникуют. Главы родов оповестили всех своих о произошедших изменениях, но они все равно продолжают звонить и пытаться встретиться с Ноа. Как будто он скажет им что-то новое.
«Вот ведь упрямый осел!»
Ни слова не говоря, Кьяра выскочила из гостиной и решительно направилась в сторону кабинета, однако у двери ее задержал Мёрдок.
- Леди Фитцджеральд, Глава сейчас не может Вас принять.
Девушка бросила на него уничтожающий взгляд.
- Уйди с дороги, Мёр… мистер МакНамара. Я в любом случае войду. Или хотите меня остановить?
Приподнятая бровь, скрещенные на груди руки – весь ее вид говорил о том, что она не сдастся, а Мёрдок не имел права ее касаться, даже чтобы удержать, и они оба это знали.
- Пожалуйста, не надо! - попросил он.
- С дороги, я сказала!
Он отошел и Кьяра распахнула дверь, даже не постучавшись. Ноа с Хэйсом и Риганом склонились над какими-то чертежами, но удивленно подняли головы, стоило ей войти. Если бы она не была так зла, то наверняка смутилась бы от их пораженных взглядов на такое неподобающее для женщины, поведение.
- Глава, мне нужно Вам кое-что сказать. Немедленно!
Ноа обеспокоенно оглядел ее с ног до головы и сделал знак мужчинам, чтобы вышли.
- Что случилось? – спросил он, как только за ними закрылась дверь.
Он выглядел очень бледным и изможденным. Того и гляди, сляжет, идиот!
- Ты ел? – спросила она, подходя ближе.
- Что? – удивился Ноа.
- Обедал?
- У меня нет времени, Кьяра. Если у тебя ничего важного…
- Значит и лекарства не пил! - зло перебила она его, обходя стол и тяня за руку, чтобы поднять, но Ноа, внезапно, дернул ее на себя, из-за чего она упала на него, наверняка, задев рану.
- Ноа! Ты сделаешь себе больно!
- Все равно, - отмахнулся он, устраивая ее на коленях и пресекая попытку встать.
- Рана откроется! – воскликнула девушка, пытаясь заглянуть ему за плечо.
- Пусть откроется. Снова зашьют.
Взяв за подбородок, он поднял ее голову, смотря в глаза тем самым, пробирающим душу, взглядом, который она меньше всего хотела видеть, и погладил большим пальцем родинку в уголке губ.
- Ведьмочка моя…
Победил. Снова. И ему даже делать ничего не пришлось. Кьяра уперлась лбом в ключицу мужа и глубоко вздохнула. Почему? Ноа только и делал, что предавал ее, обижал, отодвигал на второй план. А она прощала. Потому что чувства затуманивали голос разума, делая ее безвольной куклой в его руках. Но так нельзя! Она теперь не только жена, но и мать, и, как мать, не может позволить себе больше этой слабости.
Подняв голову, Кьяра посмотрела ему в глаза и сухо заметила:
- Если хочешь и дальше ходить на своих двух, то лучше пообедай и прими лекарства. Потом можешь продолжить работу.
И пока Ноа обескуражено пялился на нее, вскочила с его колен и направилась к выходу.
- Кьяра!
На его оклик девушка только захлопнула дверь.
***
Ноа работал, даже когда настало время ужина. Поел в кабинете и продолжил принимать посетителей, число которых только росло, даже несмотря на скорое наступление ночи. После ужина Кьяра с Амелией поднялись в детскую, и, вместо своего обычного ритуала принятия ванны вместе с Тори, Кьяра решила завести новый. Ноа был прав, когда говорил, что они не должны делать разницу между детьми. А время мамы и дочки у них с Тори еще наступит, когда девочка подрастет и будет в том возрасте, когда мать становится подругой и советчицей.
Искупав и накормив детей, сестры уложили их спать и разошлись по своим комнатам. Кьяра была рада видеть, что Амелия значительно изменилась по сравнению с той убитой горем девушкой, которой была в прошлом году. Постепенно она становилась самой собой и даже Реджина – их старшая сестра – это заметила.
Приняв душ, Кьяра высушила волосы и легла спать в одиннадцать часов. Ноа все еще работал и она очень беспокоилась за него, но запретила себе вмешиваться. Пускай делает, что хочет. Девушка даже не заметила, как уснула.
Проснувшись следующим утром, Кьяра потянулась и, разлепив глаза, с удивлением огляделась. Это была не ее спальня! Она вообще видела эту комнату впервые.
- Не паникуй, - раздался рядом голос Ноа.
Он лежал вместе с ней на кровати, видимо давно проснувшись и судя по ментоловому запаху и мокрым волосам, успев принять душ.
- Где я?
- В нашем загородном доме. Я же обещал, что устрою нам отпуск.
- Как ты меня сюда привез? Я же ничего не почувствовала!
- Подмешал тебе кое-что в ужин, - как ни в чем не бывало ответил он. – Хотел устроить сюрприз.
Кьяра находилась в таком шоке, что даже не могла разозлиться.
- Прежде чем ты начнешь сейчас возмущаться, - продолжил этот сумасшедший, - скажу, что понимаю, как это выглядит. Но подумай сама, ведь эффектно же? Будет о чем рассказать внукам.
Она скорее пребывала в растерянности от его настроения, чем возмущалась. Ноа выглядел таким… спокойным и расслабленным. Счастливым? Она никогда его таким не видела. Даже несмотря на бледность и изможденный вид, он будто сиял изнутри.
- Ну ладно, уйду, пока мне не попало, - улыбнувшись, встал он с кровати, неправильно поняв ее взгляд. – Быстрее одевайся, после завтрака я хочу тебя кое-куда сводить. Мы тут пока только вдвоем, Амелия с няней и детьми приедут завтра.
Он вышел из спальни, не дав ей и слова сказать, и Кьяра, одевшись и умывшись, направилась вниз, на ходу изучая дом. А ведь это было родовое поместье Фитцджеральдов, в котором она жила две недели до свадьбы с Ноа. Как же давно это было! Будто целую жизнь назад. А спальня… Она уже бывала в этой спальне, только ночью и при весьма смущающих обстоятельствах, вот и не запомнила.
Завтрак им накрыли в маленькой столовой. Горничная обслужила их и удалилась, но беседа не клеилась. В конце концов, Ноа оставил попытки ее разговорить и, после того, как они закончили, встал и протянул ей руку.
- Пойдем.
Кьяра подумала и, в конце концов, заставив его напрячься, приняла приглашение. Ноа крепко обхватил ее пальцы и не выпускал ее руку всю дорогу, пока они выходили из дома через французские двери, ведущие в сад в задней части дома, и шли через весь сад в дальний его конец. Там цвело дерево, Кьяра видела яркие цветки, распустившиеся на нем, еще издалека, и именно к нему вел ее Ноа. Однако, чем ближе они подходили, тем больше ее начинала пробирать дрожь от странного предчувствия.
- Ноа? – спросила она, заметив что-то белое, похожее на статую, под деревом.
- Когда мне был год, у меня родилась сестра, - начал Ноа, продолжая идти. – Она была слабой и недоношенной и прожила всего несколько дней.
Кьяра остановилась, вглядываясь вдаль и видя, что это точно статуя под деревом. Зачем он ее туда ведет?
- Мама не хотела хоронить ее в семейном склепе Фитцджеральдов и отец ей уступил, что для меня до сих пор остается загадкой. Она выбрала это место из-за цветущего дерева. Всегда говорила, что девочке понравились бы цветы, ведь она и сама была как цветочек. Роуз - так ее звали.
- Я не хочу туда идти, Ноа!
Кьяра вырвала руку из его ладони, чувствуя, как бегут слезы по щекам. Она знала к чему все идет.
- Пожалуйста! - Он не пытался вести ее насильно, но умолял взглядом. - Я подумал, что ей понравилось бы быть рядом с такой же маленькой девочкой. Собрал прах в урну и даже перевез надгробие, ведь это ты его выбирала?
Кьяра не хотела идти, но ноги сами повели ее в ту сторону. Слезы застилали глаза, но чем ближе она подходила, тем яснее видела, что рядом с памятником в форме ангела, держащего розу, стоит надгробие Алекс. Кьяра тоже выбрала для дочери ангела. Он был изображен на мраморе, прямо под ее именем, раскинув крылья и протянув руки. Чтобы защищать.
Дойдя до него, Кьяра упала на колени и провела по имени дочери пальцами, как делала много раз до этого. Она скучала. Хотя ее и не было, рядом с могилой она ощущала близость к ней и ненавидела Ноа за то, что лишил ее последнего утешения. Но он все исправил. Исправил же?
Ноа сел позади нее и молчал, не пытаясь сказать что-нибудь или коснуться. Давая ей время. Но ей больше не нужно было думать. Кьяра откинулась спиной на его грудь и переплела их пальцы. Она устала оплакивать дочь одна. Ей нужна была поддержка. Нужен был кто-то, кто мог понять ее. Кому было не все равно на ребенка, который родился мертвым, а значит, еще не успел оставить след в чужих сердцах.
Кьяра ошибалась насчет него. Может, Ноа и не был хорошим мужем, но он был хорошим отцом. Все можно исправить, если человек готов понять свои ошибки и двигаться дальше. Она была готова дать ему шанс.
- Я люблю тебя, - прошептала девушка, впервые за долгое время чувствуя умиротворение.
- Я… - он замялся.
Она могла бы обидеться, если бы не знала, как сложно этому бесчувственному чурбану проявлять чувства, которые у него, все-таки, имелись.
- Я люблю тебя больше.
Выкрутился.
Подул ветер и сверху, с дерева, на них начали осыпаться цветы.
- Одобряет, - сказал Ноа.
Кьяра рассмеялась.
- Ты сумасшедший. Это просто ветер, Ноа!
Но ей тоже казалось, что Алекс нравится. Ее отец выбрал для нее идеальное место.
Эпилог
Звонок мобильного раздался в третьем часу ночи. Ноа взял телефон и увидев, кто звонит, вышел из спальни. Кьяра только заснула и было маловероятно, что она проснется после двух раундов секса, но он не хотел рисковать. Зайдя в соседнюю спальню, Ноа взял трубку и устроился в кресле.