Тинос вытаращил глаза:
- Как это так?! Стихийных Плоскостей всего четыре!
- А ты жил там и не знал, что их пять?- в свою очередь удивился Леон. – Это Стихий четыре – Вода, Огонь, Земля и Воздух. Ворота в их Плоскости открылись в местах катастроф и, собственно, стали их причиной – через эти ворота духи Стихий ворвались на наш континент и начали его разрушать. Но между этими четырьмя Стихийными Плоскостями есть и пятая, которая связывает их воедино. И, как выяснил Ксантор, источник всех бед находился именно там, в Плоскости между Плоскостями. В нее тоже вел портал – тот самый монолит на равеншорской площади – но воспользоваться им было не так просто, как остальными четырьмя. Требовался ключ, содержащий по частице Огня, Воды, Земли и Воздуха. Тебе известно, что такое сердца Стихий?
- Да, - кивнул Тинос. – Камушки такие, мы их заряжали силой своих Стихий и использовали как талисманы. У меня тоже такой есть, но он уже семьдесят лет как потерял силу.
- Вот за этими сердцами Хара вместе со своими сподвижниками, которых к тому времени набралось уже немало, и отправилась в Плоскости Огня, Воды, Земли и Воздуха через открывшиеся врата. Не всем героям посчастливилось вернуться оттуда живыми – духи Стихий были страшны в своем безумии. Но всё же добыли Хара и ее соратники сердца всех Стихий, и Ксантор сделал им ключ, которым они открыли монолит и вошли в Плоскость между Плоскостями. Энротский маг не ошибся – корень всех бед, сам Эскатон Разрушитель, действительно оказался там. И… это кажется невероятным, но Хара сумела уговорить его пощадить наш мир. Разрушитель позволил ей освободить Стихийных Лордов, запертых в Плоскости между Плоскостями, и они вернулись к своим Стихиям, но прежде перенеслись вместе с нашими героями в Равеншор и сокрушили монолит. Когда он рухнул, закрылись и остальные порталы, и четыре Стихии перестали терзать наш континент. Вот так закончилась эпоха Разрушителя.
- А кем были соратники Хары? – спросил Тинос. – О них что-нибудь известно?
- О да, конечно. Эти герои снискали себе всенародную славу. Их воспевали в легендах, изображали на картинах. С большинством из них я встречался, когда работал над своей летописью. Например, с минотавром Танисом, которого Хара спасла из затопленного Бальтазарова Логова, с альварскими эльфами Каури Блэкторн и Джаспом Телбурном, с некромантом Натаниэлем с Сумеречных Вершин… А еще с ними были тролль Овердюн и двое рыцарей эрафийского происхождения, Темпус и Неликс, но этих я лично не знал – они погибли в Стихийных Плоскостях.
- А из остальных кто-нибудь еще жив? – поинтересовался элементаль.
- Натаниэль, хотя я с ним не виделся уже лет пятьдесят – у него после превращения в лича совсем испортился характер, общается теперь только с себе подобными и презирает живых. И еще Каури Блэкторн, она теперь преподает в альварской академии темных эльфов. В Альваре ее уважают, она ведь еще до эпохи Разрушителя стала матриархом, а это звание заслужить ой как непросто…
- А как нам добраться до Альвара?
- Проще всего на почтовом дилижансе, он туда пойдет послезавтра. А что, вы хотите сами повидаться с Каури?
- Хотим. В Стихийных Плоскостях опять проблемы, и, может быть, ее опыт будет чем-то полезен.
- Что за проблемы в Стихийных Плоскостях? – поднял брови Леон.
- Сами толком не знаем. Там опять появилось что-то враждебное. Кто-то пытается открыть врата в этот мир, явно с недобрыми намерениями.
- О боги! Неужели новый Разрушитель?
- Вот мы и хотим, чтобы ваша героиня разобралась, так это или нет, и помогла справиться с этой новой напастью.
Старый эльф нахмурился, на лице у него явственнее проступили морщины.
- Что ж, будем надеяться, - проговорил он, качая головой. – Удачи вам, и пусть темные боги сокрушат всех ваших врагов!
Через несколько дней элементаль с демоном прибыли в Альвар. В отличие от Равеншора, здесь жили почти исключительно эльфы. Своим обликом город отдалено напоминал Пирпонт. Дома здесь были преимущественно деревянными, живописно изогнутые улицы утопали в зелени, а на площади перед Гильдией Торговцев бил большой красивый фонтан, при виде которого Тинос с грустью вспомнил свое спавардское жилище. Долго искать академию темных эльфов не пришлось – ее массивное каменное здание, больше похожее на древний замок, чем на учебное заведение, сразу бросалось в глаза на фоне скромных одноэтажных домиков. Академию окружал небольшой тщательно ухоженный садик; мрачноватые красно-коричневые стены здания и яркие цветы среди нежной кудрявой зелени являли собой резкий контраст, но в то же время и своеобразную гармонию, удачно дополняя и оттеняя друг друга. Завидев Тиноса и Ксанфа, охранник у входа попытался преградить им путь секирой, но, получив от кригана золотую монету, послушно освободил проход.
Изнутри здание академии выглядело так же мрачно, как и снаружи: узкие коридоры, низкие сводчатые потолки, на кроваво-красных стенах с маленькими круглыми окнами – тяжелые черные подсвечники в форме оскаленных драконьих голов и гобелены с видами жестоких битв. Демон с интересом оглядывался по сторонам, ему здесь явно нравилось, а вот Тиносу хотелось поскорее покинуть это жутковатое место.
Расспросив снующих по коридорам студентов, элементаль выяснил, что Каури Блэкторн сейчас принимает экзамен в своем кабинете на втором этаже. Поднявшись по лестнице, они с Ксанфом попали в небольшой холл, где перед резной дверью из черного дерева, украшенной узором в виде переплетенных змей, ожидали своей очереди экзаменуемые. Одни из них лихорадочно листали учебники, другие, нервно переминаясь с ноги на ногу, с опаской поглядывали на дверь, а третьи, сбившись в кучки, оживленно обсуждали способы охоты на василисков или преимущества лука перед арбалетом. Один за другим молодые эльфы заходили в кабинет и затем выходили – некоторые с облегченной улыбкой, но большинство с поникшей головой и досадой во взоре. Дождавшись, когда выйдет последний из студентов, Тинос толкнул дверь и оказался вместе с Ксанфом в просторном помещении с висящими на стенах мечами и луками и расставленными по углам чучелами диковинных жаддамских зверей.
Преподавательница, статная пожилая эльфийка с пронзительными темными глазами и тронутыми сединой черными волосами, сидела в высоком кресле с золочеными подлокотниками, напоминающем королевский трон. Она была в строгом темно-зеленом платье, шею украшало ожерелье из чьих-то клыков, а на смуглом лбу были вытатуированы три черные стрелы, расходящиеся веером из одной точки. Когда она увидела Тиноса, в ее взгляде на миг промелькнуло крайнее удивление, граничащее с замешательством, но она тут же совладала с собой и придала лицу прежнее уверенное, слегка надменное выражение.
- Что вам здесь нужно? Вы не студенты, - произнесла она голосом, сразу выдающим в ней женщину сильную и властную.
- Верно, мы не студенты, - согласился элементаль. – Мы приплыли из АвЛи, меня зовут Тинос, а это Ксанф. Слушай, Каури, нам очень нужна твоя помощь…
- Что это за фамильярность? – перебила его эльфийка, гневно сдвинув брови. – Ты как к матриарху обращаешься, невежа?!
- Прошу прощения, уважаемая госпожа матриарх, - потупился Тинос.
- Вот так-то лучше, - смягчилась Каури. – Ну так о какой же помощи вы меня просите?
- Понимаете, у нас на Антагарихе намечается серьезная проблема со Стихийными Плоскостями. Мы решили обратиться с этим к вам, потому что вы в свое время спасли мир от Разрушителя.
- Хм… Я спасла мир, - усмехнулась матриарх. – Звучит, конечно, красиво, но не преувеличивай мои заслуги. Да, я участвовала в тех событиях, отрекаться не собираюсь, но моя роль в них была далеко не главной.
- Но в Стихийных Плоскостях вы были? Эскатона там видели?
- Да-да, было дело… И с элементалями довелось посражаться за сердца их Стихий, и с самим Эскатоном побеседовать.
Тут в разговор вступил Ксанф:
- А Эскатон вам, случайно, не объяснил, какое отношение к его разрушительным планам имели кригане? Неужели ваши боги настолько ненавидят мой народ, что готовы были угрохать вместе с ним и весь мир?
- Твой народ? – эльфийка с трудом сохранила невозмутимый вид. – Вот уж не ожидала когда-нибудь увидеть живого кригана. Энротский король утверждал тогда, что после разгрома Эофола вы доживаете на Антагарихе последние дни, а вы, стало быть, уцелели… Вот что я тебе скажу: я совсем не уверена, что Эскатона прислали сюда боги. Мне кажется, это были какие-то иные ненавистники криган. Вы ведь не коренные жители нашей планеты, не так ли?
- Так, - кивнул Ксанф. – Мой отец и его сородичи прилетели сюда из другого мира.
- В котором, видимо, нажили себе очень серьезных врагов. Эскатон называл своих господ Древними. Тебе это имя ни о чем не говорит?
- Нет, отец ничего такого не рассказывал. Наверное, это что-то из очень давней истории. Видно, наши предки и впрямь кому-то когда-то здорово насолили, раз через столько лет к нам явился мститель…
- Эскатон, кстати, отнюдь не испытывал ненависти к нашему миру, - заметила Каури. – Более того, по-моему, он искренне жалел нас, но был вынужден подчиняться этим Древним. Было заметно, как он мучался, как разрывался между долгом и сочувствием. Особенно после того, как Хара сообщила ему, что кригане разбиты и ни для кого уже не опасны. В конце концов он все-таки решился пойти против своих хозяев и позволил нам освободить Стихийных лордов. Представляю, чего ему это стоило.
- А что случилось с Эскатоном после того, как лорды получили свободу? – спросил Тинос. – Мы с Ксанфом слышали, что он вроде бы погиб. Это правда?
- Правда. Когда мы с Харой и остальными выпустили из тюрьмы последнего лорда, кажется, воздушного, тот посоветовал нам скорее вернуться на Жаддам, чтобы не остаться в Плоскости между Плоскостями на всю жизнь. Мы поспешили во дворец Разрушителя, где был портал в Равеншор. Хотели проститься с Эскатоном, но он не стал нас слушать, сказал, чтобы мы немедленно покинули дворец, иначе погибнем. Мы шагнули в портал, а Эскатон остался сидеть с таким отрешенным видом, какой бывает у самоубийц. Больше его никто никогда не видел.
- А вы точно знаете, что он тогда не спасся?
- Нет, не спасся. Когда мы стояли на равеншорской площади и смотрели, как лорды Стихий рушат его монолит, в какой-то момент послышался страшный, душераздирающий вопль… его вопль… Так кричат только перед смертью… Эскатон мертв, я более чем уверена. А почему, собственно, ты в этом усомнился? Неужели есть какие-то основания подозревать, что он вернулся?
- Если не он, то, может быть, какой-то его последователь… В Стихийных Плоскостях опять появился какой-то Властитель не из числа лордов Стихий. И замыслил что-то очень нехорошее против АвЛи, а может, и против всего мира. Сначала ударил столбом света в центр друидских Священных рощ и пробил там кратер в земле, а потом из этого кратера стал говорить с эльфами и сулить им процветание, если они построят в разных местах своей страны по алтарю в честь каждой Стихии. По его словам, после молитвы у этих алтарей на АвЛи прольется сила Стихий, да только я чувствую, что эта сила будет не животворящей, как он обещает, а разрушительной. Слишком всё похоже на то, что было у вас: по углам – места для прорыва четырех Стихий, а в центре – сам Властитель. И аура от него исходит очень скверная – примерно такая, как от Эскатона, я же помню…
- Ну, об ауре вашего Властителя не мне судить, - задумчиво произнесла матриарх. – А в остальном я особого сходства не вижу. Эскатон не обещал нам процветания и не призывал ничего строить, он просто открыл порталы – и через них к нам ворвались безумные элементали.
- Да я почти уверен, что алтари – это те же порталы, только он не может открыть их сам, без помощи авлийцев – потому и морочит им головы лживыми обещаниями.
- Тогда это точно не Разрушитель. Ему для открытия порталов не требовалась никакая помощь извне.
- Неудивительно. В то время между Стихийными Плоскостями и нашим измерением была связь, а теперь она прервалась.
- Какая еще связь? – не поняла Каури.
- Раньше энергия Сопряжения свободно проникала оттуда в этот мир, а мы, элементали, могли путешествовать между измерениями – и порталы открывать, и даже так, без порталов. А потом в Стихийных Плоскостях случилась катастрофа, и теперь я туда не то что телепортироваться не могу, но и даже почувствовать, что там происходит. И оттуда сюда теперь, видимо, тоже нет пути – вот Властитель и пытается его восстановить.
- Допустим… Ну и чем же я в этой ситуации могу вам помочь? Вы что, хотите, чтобы после открытия порталов я опять отправилась в Стихийные Плоскости разбираться с их новым повелителем?
- Нет-нет, доводить дело до открытия порталов слишком опасно… Надо сделать так, чтобы они не открылись, а для этого убедить авлийского короля прекратить строительство алтарей. А то он так уверовал в этого Властителя, что без всяких колебаний выполняет все его требования и не хочет слушать никаких предостережений. Если же вразумить его все-таки не удастся – тогда, конечно, придется идти в Плоскости. Но для начала сходите в Священные рощи к Главному храму друидов, послушайте голос Властителя и попытайтесь понять, кто он такой и насколько похож на Разрушителя. У вас ведь, у эльфов, на такие вещи неслабая интуиция…
- А с чего вы решили, что я должна вам в этом помогать? Вы явно преувеличиваете опасность. Может, ваш злодей и замыслил что-то против АвЛи, но серьезной угрозы для Жаддама я пока что не вижу. А может, вы вообще ошибаетесь, и он хочет наладить связь с Антагарихом исключительно в мирных целях. В любом случае у меня есть более важные дела, чем решать за авлийских друидов их проблемы. Надо обучать студентов, воспитывать внуков и правнуков – я ведь давно уже не воительница, а в первую очередь глава семьи.
При этих ее словах Ксанф решительно шагнул вперед. Глаза его сердито сверкали, на лице играла недобрая ухмылка.
- Ну, простите, значит, мы ошиблись, - произнес он. – Когда мы к вам шли, то ожидали увидеть отважную героиню с горящим сердцем, готовую не пожалеть жизни ради спасения других. А увидели старую обленившуюся тетку, уже забывшую, как держать в руках вот это, - он указал рукой на висящий на стене меч.
- Что?! – Каури побледнела, глаза ее расширились. – Да как ты смеешь, Дорригор тебя побери?!
Она сорвала меч со стены и бросилась на Ксанфа. Тот обнажил свою саблю и рванулся навстречу. Тинос, застыв на месте, в ужасе наблюдал за их стычкой. Эльфийка, несмотря на возраст, двигалась легко и грациозно, ее удары были точны и стремительны, тогда как демон еле успевал отбиваться. Схватка была яростной, но недолгой – вскоре выбитая из рук Ксанфа сабля со звоном отлетела в сторону.
- Сдаюсь! – закричал криган. – Беру свои слова обратно, вы владеете мечом куда лучше меня!
- Вот то-то же, - снисходительно произнесла Каури, возвращая ему оружие. – Но пользоваться им я всё равно не собираюсь. Священные рощи, так уж и быть, посещу, послушаю, что вас там так напугало. А что касается хождения в Плоскости и тому подобного – это без меня.
- Хорошо, мы согласны, - обрадовался Тинос.
- Только вот, когда пойдете в Священные рощи, прикройте чем-нибудь вашу татуировку, - посоветовал Ксанф. – Друидам она очень не понравится. Я часто видал такой знак у заключенных в тюрьмах Гиблых болот. Это символ зла…
- Не зла, а Тьмы, - обиженно поправила Каури. – Если мы поклоняемся темным богам, это еще не значит, что мы хотим кому-то навредить. Эльфы Альвара – народ мирный.
- Уверяю вас, авлийские друиды не станут разбираться в тонкостях вашего понимания культа Тьмы, - усмехнулся криган. – Тем более после многовековых войн с нихонскими чернокнижниками, которые шли разорять их земли с именами темных богов на устах и с такими знаками на лбах. Если вы в подобном виде появитесь в Священных рощах, вас просто арестуют, и всё.