Только отойдя немного от аврального решения насущных вопросов и избавившись от липкого, пробирающего до печёнок страха остаться инвалидом, я начал понимать насколько же мне повезло. Не окажись рядом этих людей, я запросто пополнил бы список «удачливых попаданцев»[1]. Ведь эти полторы недели я был абсолютно беспомощен, да и сейчас недалеко ушёл от того состояния. Только благодаря искреннему сочувствию и заботе трёх взрослых и одного ребёнка один неприспособленный к местным реалиям программист не только ещё жив, но и семимильными шагами выздоравливает. И, конечно, наибольшая заслуга в этом принадлежит малышу Обито.
Активный, позитивный, никогда не унывающий, смышленый не по годам — именно такое мнение я составил о будущем устроителе апокалипсиса. Конечно, недостатки у него, как и у всякого живого человека, присутствовали, являясь продолжением достоинств. Назойливость, здоровенное шило в известном месте, дебильное чувство юмора… Нет, я всё понимаю, ребёнку пять лет, растёт практически беспризорником (как выяснилось позже, его родители стали нукенинами, оставив мальца на произвол судьбы, так что в приют его не отдали только из-за улучшенного генома) плюс природная неусидчивость сказывается. Но, обнаружив, что мои первые успехи в нелёгком деле освоения отпущенных природой конечностей, полтора часа доставать меня, щёлкая по носу и отбегая?! Нет, будь мне реально три года, разревелся бы уже через пять минут, на чём инцидент бы и исчерпался. Но я ведь впятеро старше этого малолетнего приколиста! Так что его ужимки и прыжки (спиной вперёд, после каждого щелбана) вызывали просто дикую волну веселья. Помня о своём решении молчать, как селёдка под шубой, я хмурился, изображал обиду, потом щёлкал зубами, пытаясь поймать засранца за палец, затем, когда он после очередного отскока споткнулся о валявшуюся рядом утку (слава Богу, пустую) и хлопнулся на задницу с широко распахнутыми удивлёнными глазами, я не выдержал и ехидно зафыркал. Но малолетний Тоби не обиделся. Заливисто поржав над своим фейлом, он продолжил «держать пациента в тонусе». Вообще у меня о нём сложилось впечатление как о Наруто лайт-версии. Хотя кто знает, может, дорастёт и до полной, если мешать не будут. Я с удовольствием на это посмотрю, и даже поучаствую.
Обычный день будущего серого кардинала и безжалостного убивца начинался с рассветом, когда он, с аппетитом умяв у меня на глазах порцию вдвое больше моей, и утащив наши тарелки на кухню, садился рядом и начинал знакомить меня с окружающим миром. Поскольку на устное описание событий вне дома я хмурился и пожимал плечами, парниша быстро переквалифицировался в художника-иллюстратора и теперь знакомил меня с местными реалиями в графической форме, медленно, по слогам проваривая слова. Обалдеть, моё пребывание в мире Наруто начинается с чтения манги! Конечно, рисование отнимало кучу времени, но я милостиво ждал, пока пыхтящий ребёнок изобразит последние новости, имитируя сон после плотного завтрака (а на самом деле тренируясь). Затем следовали активные игры из серии «Как достать Инаби», где малыш развлекался, а я старался не заржать; после которых нас до отвала кормили и отправляли на послеобеденный сон. Днём приходила Уручи, лечила меня наложением рук, а потом учила моего визави чтению и письму. Увидев мою неподдельную заинтересованность, Уручи сделала небольшую перестановку, так что теперь я тоже осваиваю грамотность — не вставая со своего места, заглядываю ученику через плечо.
После ужина возвращалась Анда, и все укладывались спать. Как я понял из разговоров и рисунков, неделю назад Обито перебрался жить к Тейяки и Уручи на постоянной основе, а дом, где он жил в одиночестве, отошёл клану. Не очень хорошо помню канон, но вроде там такого не было. Неужели «эффект бабочки» уже начал сказываться? В любом случае, позволять этому весёлому и доброму мальчишке расти в атмосфере отчуждения и презрения (Рин не в счёт), я не собирался. Я уже успел проникнуться к нему уважением и благодарностью. Всегда мечтал о младшем брате. И от такого подарка судьбы отказываться не намерен!
Забавно. Чтобы выйти из депрессии, мне понадобилось стать парализованным ребёнком-инвалидом и будущим хладнокровным убийцей в нарисованном мире. Жаль, запатентовать нельзя. Не скажу, что ледяная броня отчуждения, наросшая на меня в том мире, здесь быстренько испарилась. Скорее надломилась и перестала быть монолитной. Эх, как же здорово снова чувствовать вкус жизни!
Комментарий к Глава 2 — Трещина [1] ГГ имеет в виду статью «Реальные судьбы попаданцев»
====== Глава 3 — Первые шаги ======
— Инаби-кун! Иди скорее сюда! — Обито, счастливо улыбаясь, прыгал вокруг бледного мальчишки. Тот хмыкнул и, осторожными шагами спустившись с крыльца, направился к небольшому парку с садом камней в конце улицы. — Смотри какой сегодня замечательный день! Пойдём, я покажу тебе одно красивое место в парке!
— Хай, нии-сан, — улыбнулся Инаби. — Не иди быстро, пожалуйста.
Улыбка старшего Учиха стала ещё шире, и он счастливо вздохнул. За прошедший месяц он очень привязался к Инаби, и тем больше была его радость, когда тот, вновь начав говорить, опять назвал его братом. Значит, в тот раз не почудилось! Мальчик был счастлив оказаться нужным и уважаемым и давно уже воспринимал успехи названного брата как свои собственные. Сегодня они впервые вышли из дома, отправившись погреться на солнышке в парк кланового квартала.
— Вот, Инаби-кун, смотри! — Обито забежал на небольшой деревянный мостик, перекинутый посередине вытянутого овального пруда. — Правда тут здорово?
— Да, — мальчишка на подрагивающих ногах доковылял до друга и, вцепившись в перила, облегчённо вздохнул, а затем удивлённо наклонился к воде. — Акула?
— Акула?! — Обито широко распахнул глаза, а потом сложился от хохота так, что чуть не бултыхнулся с мостика, — Не-ет, ото-то, акула — она больша-ая! Стр-рашная! Может тебя за один укус проглотить! Ам, и нету! — принялся он объяснять, активно помогая себе руками. — А это просто карп.
— «Кап»? — вопросительно посмотрел на него Инаби.
— «КаРп», — терпеливо повторил старший.
— Карп. Р-рыба, — сосредоточенно повторил младший новое слово.
— Да, правильно, Инаби-кун! Карп очень вкусный, когда его Уручи-сан готовит. Пошли теперь вон туда — там можно присесть.
Подбежав к расположенному на берегу саду камней, Обито шлёпнулся на задницу и выжидающе посмотрел на замершего брата. Тот ещё раз взглянул на водную гладь, отцепился от перил и, аккуратно ставя ногу, подошёл. Придерживаясь руками за ствол растущего рядом тополя, он медленно согнул ноги в коленях, а затем выпрямился обратно. Хмыкнул. Попробовал проделать то же самое без рук. На половине приседа колени мальчика дрогнули, и он с размаху сел рядом со своим гидом. Усмехнувшись, маленький Учиха вытянулся на прогретой июньским солнцем земле, заложив руки за голову. После чего закрыл глаза и стал делать странные ритмичные вдохи, похожие на всхлипы.
— Ото-то, ты в порядке? — встревожился старший брат, нависая над мальчишкой.
— Да, всё хорошо, — на секунду тот приоткрыл глаза и улыбнулся, а затем продолжил своё занятие[1].
Спустя тридцать два вдоха-всхлипа (Обито с гордостью подумал, что впервые смог досчитать до такого большого числа без ошибок), младший брат перевернулся на живот, а затем приподнялся, отталкиваясь от земли руками. Задержавшись в таком положении на несколько секунд, он хмыкнул, после чего поднял и опустил туловище при помощи рук ещё четыре раза.
— Руки — сильные. Ноги — слабые, — пояснил он свои действия удивлённому наблюдателю.
— Ого! А давай у меня проверим! — загорелся Обито, копируя его действия.
— Нет, — Инаби подвинулся ближе, и, аккуратно упёршись руками, заставил будущего шиноби выпрямить колени и опустить таз, чтобы тело представляло собой ровную линию. Затем аккуратно взял старшего брата за волосы и заставил смотреть вперёд. — Так, хорошо, давай. Ра-аз, два-а… Два.
— Так нечестно! — подскочил Обито. — Ты когда делал, стоял на коленях! Тебе легче было в сто раз!
— Ноги слабые, — невозмутимо пояснил юный сенсей, похлопав себя для наглядности по названным частям тела. Затем он на карачках дополз до дерева и, опираясь на него, поднялся и вытянул руку перед собой ладонью вверх. — Обито-кун, играть.
— Ха! В этот раз я обязательно выиграю! — обрадовался тот, подбегая к младшему брату и накрывая его руку своей. Младший усмехнулся и, резко крутанув кистью, хлопнул по тыльной стороне ладони ойкнувшего мальчугана. Затем ещё раз. И ещё. Четвёртая попытка вышла неудачной — оппонент успел отдёрнуть руку. После чего роли поменялись.
Эту игру брат придумал и показал Обито неделю назад, когда стал нормально двигать руками. Минут двадцать длилось обучение правилам игры. Оно осложнялось тем, что велось полностью на языке мимики и жестов, но потом процесс пошёл. И если сначала старшему мальчику игра казалась глупой, неинтересной и лёгкой, то сейчас он едва мог свести её вничью, что разжигало жуткий азарт. Теперь они уделяли этому занятию по паре часов в день и соревновались в четыре тура — правая-на-правую, левая-на-левую, правая-на-левую и наоборот.
— Ты победил, — серьёзно заметил Инаби, когда руки у обоих малолетних шиноби уже подрагивали от усталости. Старший брат довольно заулыбаться, — Смотри, новая игра[2], — он стал энергично водить перед собой руками. — Вот море, вот море, вот море Каизоку[3].
Фугаку смотрел на играющих детей. Руки его были так сильно сжаты на подоконнике, что оставили вмятины. В глазах крутился шаринган с тремя томоэ. Молодой лидер клана Учиха пробормотал «Кай» и вновь стал напряжённо всматриваться в происходящее в парке у пруда. Того, что он видел, не могло быть. Но молодой глава самого сильного из кланов деревни Листа привык доверять своим глазам. Вдруг он почувствовал, как на плечи ложатся изящные руки, а затем их обладательница несмело прижимается к его спине:
— Вас что-то тревожит, Фугаку-сама? — несмотря на недавно приобретённый статус невесты главы клана Микото всё ещё сильно стеснялась внезапного изменения своей жизни и статуса. За две недели, прошедшие с их помолвки, она успела показать себя скромной, умной и понимающей девушкой, так что жених ни разу не пожалел о своём выборе.
— Мы ведь договаривались, Микото, — вздохнул он, — Хоть наша свадьба и состоится после твоего шестнадцатилетия, я не собираюсь соблюдать все церемонии ещё два с лишним года. Мне достаточно твоего согласия, чтобы уже сейчас относиться к тебе, как к своей жене, — он наклонил голову к плечу и коснулся щекой к ладони девушки.
— Хорошо, Фугаку, я постараюсь, — Микото сильнее прижалась к мечте всех девушек Страны Огня, а затем выглянула в окно из-за его плеча, — Ва… тебя так расстроили эти двое мальчишек?
— Да, — было видно, что тема неприятна юному главе, но, поколебавшись, он заставил себя продолжить. — тот, что постарше, Обито-кун, ребёнок, которому суждено быть изгоем в собственной семье.
— Но почему? Я слышала, что его отец был нукенином, но ведь это не повод…
— Его отец не был нукенином, — прервал её речь будущий муж. — По крайней мере, не успел им стать. Он был из лучших бойцов клана. Отец доверял ему. Только его он мог отправить на ту миссию ранга S.
— S? Он был настолько силён, что его отправили на такую миссию в одиночку? — охнула Микото.
— Да, — Фугаку смотрел вдаль, где над кромками крыш и облаками древесных крон проглядывало пронзительно-голубое небо. — Он был силён, а главное, верен клану. Его задание в стране Медведя длилось более двух лет. А вернувшись, он принёс сына. Мать Обито, она была одной из тамошних куноичи, умерла при родах. Старейшины были взбешены. Говорили, что из-за пустой привязанности наш геном мог оказаться в чужих руках. Отец выступил против наказания. Он предложил, как всё исправить. Для провинившегося была найдена невеста, которую одобрили старейшины клана. Но он отказался. Во всеуслышание заявил, что не предаст память о той женщине. И что никакая другая даже сравниться с ней не сможет. Проще говоря, он предал нас. Поставил свои эмоции выше долга перед кланом. Отцу пришлось вызвать своего друга на поединок. Только я и старейшины были ему свидетелями. Хоть мы смотрели во все глаза, разобрать что-то было просто невозможно — так быстро они двигались. Миг — они стоят рядом. Другой — обоих охватывает чёрный огонь, не оставивший даже пепла.
— Какой ужас! Так значит, Обито-кун…
— Мы осиротели одновременно. Вот только я стал главой клана, а он — одиноким годовалым сиротой. Я понимаю, что нельзя обрекать ребёнка на одиночество, но не могу взять его на воспитание. Что скажут другие семьи клана, когда увидят, что на них не обращают внимания, а сына «предателя» — холят и лелеют?
— Бедный мой Фугаку, — девушка обеими руками обхватила руку жениха. — Как же ты выносишь всё это? И неужели нельзя ничем помочь мальчику?
— Можно, — парень усмехнулся одними губами, продолжая внимательно следить за детьми. — Я попросил об этом Тейяки. Он понимает всю несправедливость ситуации и обещал приглядывать за пацаном. Но это не отменит того, что Обито — изгой. Никто из клана не будет учить его искусству шиноби. Никто не заговорит с ним по-доброму. Большинство не захочет, а остальным запретят старейшины.
— Ну, может быть, всё не так плохо? — попыталась развеять гнетущую атмосферу одна из самых молодых чунинов клана Учиха. — Кажется, он сильно сдружился с Инаби-куном, пока ухаживал за ним. Говорят, они даже называют друг друга братьями.
— Я тоже это слышал, — кивнул глава Учиха, задумчиво потирая подбородок. — Их истории очень похожи. Отец Инаби тоже взял жену без одобрения старших, хоть она и происходит из клана Кохаку — нашего давнего союзника. Они охраняют границу со страной Рек. Не имеют ни улучшенного генома, ни каких-либо сильных техник. Вот почему Анде были не рады у нас. Говорят, немало куноичи Учиха имели виды на её мужа. Естественно, её сразу невзлюбили. А когда она всего через полгода стала вдовой — стали злословить в открытую. И всё же Инаби ждало хорошее будущее. Он наверняка справился бы со службой в полиции — у его матери явно к ней талант. Но тут вмешалась эта болезнь…
— Но ведь сейчас с ним всё хорошо! Да, он пока с трудом ходит, но совсем недавно Инаби-кун едва мог пошевелить пальцем!
— Ты знаешь его диагноз? — обернулся к ней Фугаку. — Врождённая патология кейракукей в мозгу. В результате чего каналы чакры в голове развивались в несколько раз быстрее всех остальных. Что ещё более странно, результат был незаметен до последнего момента, когда мальчик просто упал на землю и стал корчиться от боли. Работники госпиталя удивлялись, как ему не разорвало голову! Его каналы в мозгу соответствуют каналам взрослого человека! А ведь мальчику всего три года! С таким не выживают! Анда забрала его из госпиталя, потому что там ничем не могли помочь. Ребёнку оставалось жить пару недель.
— Но ведь они могли ошибиться? Наверняка медики ошиблись! — воскликнула девушка. — Ведь с мальчиком уже почти всё в порядке!
— Обследование проводила сама Сенжу Цунаде. Затем перепроверили ещё пятеро лучших ирьёнинов. Шансов не было. Единственная возможность выживания в такой ситуации — что пациент сам разработает атрофированные каналы чакры, соединяющие мозг с остальным телом. Но для этого нужна концентрация и навыки обращения с чакрой на уровне хотя бы выпускника Академии. Можешь себе представить, что нетренированный трёхлетний ребёнок окажется способен сам достичь такого?
— Но ведь он достиг? Получается, Инаби-кун очень одарённый мальчик?
— Если он и правда смог это сделать сам — он талантливее Мадары. Вот только… Посмотри на них. За полтора часа, что они здесь, Инаби ни на минуту не прерывал тренировок. Все эти игры служат развитию реакции и координации. Он не играет, он тренируется.
— И правда! Это так странно для маленького мальчика! Но всё равно это не повод так напрягаться, муж мой!
— Я знаю, — вздохнул Учиха. — Но всё не идёт из головы один момент… Когда ирьёнины проводили обследование, самый младший из них сказал, что картина такая, будто ребёнку пересадили мозг взрослого. Над ним посмеялись и сказали, что такое не под силу даже Мудрецу Шести Путей. Но знаешь, когда смотрю на этого карапуза, мне становится по-настоящему жутко.