Карьер был как на ладони. Внизу велась разработка, не прекращавшаяся даже на ночь. Везде горели огни, сновали по своим делам рабочие, складывалась добытая руда, тарахтели ломающие скалу установки. Внутри лагеря охраны было слишком мало, чтобы оказать нам достойное сопротивление, но они попробовали. Видимо, когда мы уничтожили охрану на скалах, пришло сообщение о большом количестве смертей у охраны, и была поднята тревога. Спешно поднимались защитные стены, просыпалась спящая смена охраны, усиливались посты, сканеры поднялись в воздух, пытаясь найти нас.
Сначала мы уничтожали сканеры. Это не было большой проблемой, на тренировках мы постоянно проделывали это, готовясь именно к таким ситуациям. Мой отряд и еще один засечь не удалось. Но третий все же попал в поле сканирования одного из сканеров. По этому отряду открыли шквальный огонь. У «Империума» есть дальнобойные винтовки, но охрана не очень хорошо обучена и подготовлена. Поэтому они просто постарались накрыть всю площадь, на которой находился третий отряд, не целясь в каждого по отдельности. К тому же у них была плазменная артиллерия, которая сразу же среагировала на сообщение со сканера. Из десяти членов третьего отряда шестеро погибли мгновенно. Один был тяжело ранен, и его помогал эвакуировать один из уцелевших. В бою остались только двое, и они стали прыгать по скалам, используя реактивные ранцы и отвлекая всё внимание на себя.
Над нами пролетел боевой геликоптер и тремя выпущенными ракетами уничтожил почти всю артиллерию. После выстрелов она стала четко видна на поле боя и стала основной целью для тяжелого вооружения нашего геликоптера. А потом началась игра в кошки-мышки. Если мы стреляли из своих винтовок, то наши позиции моментально раскрывались, и на них обрушивался шквальный огонь, пережить который было сложно. Только спрятавшись за очень большой скалой, можно было надеяться пережить ответную атаку, не меняя позицию. Поэтому мы рассредоточились и взяли весь рудник в кольцо. Каждый из нас делал один-единственный, но смертельный выстрел, после которого тут же использовал ранец и менял свою позицию. Действовали строго по очереди, иногда вдвоем, иногда втроем, но не все сразу. В суматохе под огонь можно было подставить своих.
За пятнадцать минут всё было решено. Бойцы «Империума» не успевали реагировать на наши действия, постоянно теряя численность своего личного состава. В итоге мы уничтожили более ста охранников и полностью захватили рудник. Потеряв всего восемь человек против более чем ста пятидесяти человек противника. Это был разгром и избиение.
За нами прилетели транспортные геликоптеры, но еще раньше прилетела охрана из нашей корпорации и руководители на рудник. Никто не собирался трогать и убивать рабочих, и все это знали. Поэтому работа не останавливалась даже во время битвы. Только теперь медь стала вывозиться и поступать на наши склады. Так прошла первая моя операция, и я потерял только одного бойца. Атака, спланированная Портидом, была быстрой, жесткой и точно рассчитанной. Мы были обречены на успех.
По возвращении на базу нас лечили, дополняли отряды и давали возможность восстановиться. А потом всё шло своим чередом. Тренировки, обучение, новые имплантаты и снова тренировки. Примерно один или два раза в месяц нас отправляли на задание. К некоторым мы готовились долго и основательно, а к некоторым практически не готовились. В самых трудных и сложных заданиях с нами был Портид, но иногда и другие представители высшего командования. Хотя это было скорее исключением, чем правилом. Если я правильно понял, то Портид командовал только тогда, когда перед войсками стояло по-настоящему сложное задание.
Несколько раз нас отправляли в город на парад или для разгона бастующих. Лучше, конечно, было на параде, там нас любили и гордились нами. Мы олицетворяли собой защиту и силу для обычного гражданина. А когда мы разгоняли бастующих, то нам выдавали броню, нелетальное оружие и выпускали против обычных, неподготовленных людей. Избивать их было жалко, но приказ есть приказ. Среди нас, конечно, были звери, которым никого не жалко и которые ничего не понимают. Но их быстро изгоняли из наших рядов. Говорят, управляющие считают самым ценным и необходимым ресурсом людей. И стараются сберечь всех, кого только смогут. Даже вот нас не убили и загнали сюда, значит, для чего-то мы им нужны.
– Ты продолжай, а потом я тебе расскажу, для чего мы нужны корпорации, – вставил уже докуривший свою трубку доктор. Он отпил из кружки уже остывший и невкусный чай и кивком предложил Мигелю продолжать.
– Несколько раз нас отправляли на арест преступников. А это уже не разгон демонстраций. Это настоящие вооруженные банды. Они хорошо укреплены, имеют хорошие имплантаты и большое количество разнообразного вооружения. Самый кровавый арест произошел на третий год моей службы. Нам приказали арестовать или уничтожить всех членов банды Сов. Даже в наше время, с развитием наблюдающих систем, в мегаполисах еще остается множество слепых зон. К тому же человек такое существо, что всегда придумает, как обмануть систему. Вот и Совы придумали. Они обосновались в подвале одного из жилых домов и близлежащих подземных территориях. Среди канализации, трубопровода, проводов и воздуховодов они основали свое логово и стали терроризировать всех, до кого смогут дотянуться. Начинали с простых граждан, но потом стали подбираться и к более значимым представителям общества. Они взорвали несколько жилых блоков высокопоставленных чиновников, и в мегаполисе стал зарождаться страх. Такого власть уже допустить не могла. На них начали настоящую охоту. Тщательно скрывая наблюдение и внедрив своего человека в ряды Сов, мы начали выяснение численного состава, снабжения, финансирования и месторасположения. Как только все выяснили, был отдан приказ на подготовку операции. Требовалось в одно и то же время арестовать сразу большое количество людей в разных частях мегаполиса. А нас бросили на штурм самой базы Сов в составе еще четырех отрядов.
План был прост и понятен. Мы должны были сразу отсечь все пути к отступлению и предложить им сдаться. Из логова было три больших и удобных выхода, а также две узких и неудобных лазейки. В эти лазейки можно было пролезть только по одному, но Совы думали, что мы о них не знаем. Руководил нами не Портид, мне кажется, что он был занят каким-то другим заданием. И наш руководитель приказал заминировать и заблокировать узкие проходы. Это сделали несколько техников со специальным оборудованием. Теперь через два лаза пройти было невозможно. С одной стороны мины, а с другой проход был закрыт тяжелыми и практически непробиваемыми листами металла. Чтобы их убрать, нужно было иметь подходящее оборудование, а в тесном проходе человек не помещался вместе с оборудованием. На всякий случай около каждой лазейки оставили по пять бойцов из новичков, с приказом стрелять в любого, кто покажется.
Нас всего было три боевых отряда, которые пошли на штурм логова. Прикрывало нас несколько десятков полицейских, но внутрь они не пошли. У них не было ни опыта в ведении штурма, ни подходящего снаряжения, ни практических, ни теоретических навыков. Они оцепили район и должны были не пускать мирных жителей к месту штурма и в случае непредвиденных ситуаций ловить тех, кто сможет прорваться сквозь нас.
И вот тут наш руководитель сделал ошибку, за которую мы заплатили кровью. Он решил проявить свою силу, власть или еще что-то. Но вместо того чтобы сразу отдать приказ на штурм, он решил предложить Совам сдаться. По всей округе понеслась его речь, усиленная с помощью техники. Он сказал, что все, кто сдастся, будут помилованы, рассказал, что мы перекрыли все пути к отступлению и что лазейки теперь заминированы. Хуже он сделать уже не мог. Теперь Совы были предупреждены и знали, что бежать им некуда. Но и сдаваться они не собирались. Несколько минут стояла тишина, а потом они ответили. Из одного прохода, через который мы собирались штурмовать, вылетела ракета и разнесла на куски полицейский болид. И только после этого нам дали приказ на штурм.
Сов зря предупредили, у них всё было готово к обороне и оставалось только добраться до постов и вооружиться. И им дали для этого время. Если бы атаковали сразу, без разговоров, без предупреждения и без переговоров, то они не смогли бы занять удобные для обороны места и подготовиться к штурму. А теперь за эту глупость придется платить кровью.
Мы были вооружены многофункциональными штурмовыми короткоствольными автоматами. Это было самое совершенное оружие на тот момент. Возможность быстро изменить тип снаряда, множество альтернативных режимов стрельбы, высокая точность и скорострельность. Одеты мы были в самую лучшую броню. Она умела поглощать все типы боеприпасов, но у нее был свой предел, и она много весила. К тому же она имела свои ограничения по количеству поглощаемых снарядов. Но в первые секунды штурма именно она спасла нам жизни.
Мы зашли в свой проход и продвигались по нему небольшим перебежками. Взрывы раздались неожиданно. Детонировали мины, встроенные в стены и активированные Совами. А после началась пальба. Проход оказался длинным коридором без возможности укрыться за чем-либо. Мы огрызались короткими очередями, стараясь выцелить противника. Коридор заволокло дымом, и мы перешли на альтернативное зрение. Шлемы, встроенные в броню, позволяли видеть во множестве спектров. По нам стреляли длинными очередями, просто пытаясь попасть наугад. И некоторые снаряды достигали цели. До конца коридора мы добрались без потерь, но из десяти человек у двоих броня была уже сильно изношена. Требовалось заменить батареи. Тогда броня смогла бы поглощать снаряды и дальше. Большая часть батарей была потрачена на поглощение взрыва мин.
Я отдал приказ, и двое сняли броню. Они переключили автоматы в режим одиночной снайперской стрельбы. Теперь их задачей было издалека прикрывать остальной отряд, точными выстрелами нейтрализуя противника.
Коридор закончился большим холлом, в котором на полу лежало несколько окровавленных тел. Наша стрельба не прошла даром. Совы лежали как попало. По следам крови было видно, что некоторых пытались тащить, но бросили. Наверх, в жилые блоки, дороги не было. Дорога была только вниз, в коридоры и подсобные помещения подземного города. Мы подготовились и стали спускаться.
Очередная стычка произошла через две минуты осторожного пути. На нас вылетело трое Сов, и один был с ракетометом старого образца. Мы успели выстрелить, и только поэтому ракета полетела не точно в нас, а над нами. Она врезалась в потолок и взорвалась. Броня почти у всех была обнулена, а один был тяжело ранен. Мы уничтожили троицу Сов и сняли всю броню.
Дальше продвигались по той же схеме, только на нас уже не было брони. Срочно запросили подкрепление, но оно не могло прибыть очень быстро. Постоянные перестрелки, засады, мины. К концу нашего маршрута дошли только двое, и один из них я. Остальные были или тяжело ранены, или убиты. По пути мы уничтожили почти полсотни Сов.
В конце нашего маршрута мы встретили другой отряд, который начинал штурм через другой проход. Их осталось также трое. А третья группа не появилась вовсе. Они умерли все в постоянных стычках с Совами. Теперь наша задача изменилась. В помещение, в котором мы остановились, было четыре входа. По двум прибыли мы и другой отряд. По третьему должен был прийти третий отряд, но не пришел. В четвертом проходе была основная база Сов.
Нас было шестеро, а Совы не стали дожидаться нашего подкрепления и пошли на прорыв. Мы отбивались, как могли. Боеприпасов было много – мы брали автоматы у погибших товарищей. Но нас просто завалили трупами. Вшестером мы убили шестьдесят восемь человек, больше никогда такого не повторялось. Но Совы продолжали прорываться и не останавливались. Они смогли прорваться в третий коридор, накрыв наши спешно возведенные укрытия плотным огнем. Преследовать мы их не стали. Наши тела могли двигаться, годы тренировок прошли не зря. Но наши чувства не давали нам возможности преследовать Сов. Нас осталось всего трое из шести. Мы стояли и смотрели на гору трупов, которую мы создали своими руками. Шестьдесят восемь тел, которые буквально полчаса назад еще были людьми, заполнили коридор. Повсюду была кровь, ошметки тел и остекленевшие глаза, смотрящие в разные стороны.
Из Сов вырваться не смог никто. Их встретило наше подкрепление и полиция. Они попали под перекрестный огонь и погибли все. Как потом выяснилось, Совы предпочли умереть все, но не сдаться. Всего их было почти шестьсот человек. С нашей стороны погибло чуть более тридцати. Если бы шла война, то можно было бы назвать это великой победой. Но у нас так не поворачивался язык. Я до сих пор помню те коридоры и тела, разбросанные повсюду.
Нас отправили на реабилитацию, но она помогала слабо. В строй вернулся только я. Остальные бойцы, участвовавшие в штурме и выжившие, сошли с ума. Мне дали новый отряд, но я с ними уже не сближался. Теперь я понял, почему так вели себя более старшие командиры. Почему никто из них не сближался с бойцами. Заботиться – да, опекать – да, защищать – да, сближаться – нет. Универсальная формула для любого человека, который работает с людьми, которых может уже завтра потерять.
– А что у тебя с рукой? – спросил доктор Свамп. – Ты же не хотел делать аугментации, но сделал. Видимо, что-то случилось, что ты решился на это.
– Как ты догадался? – в ответ спросил Мигель.
– Я же доктор, – улыбнулся в ответ Свамп, – а психология – это часть профессии.
– Да глупо получилось. Мне тогда было двадцать девять. Мы готовились к очередной операции. Задача была – уничтожить объект, именно не захватить, а уничтожить. Причем сделать это нужно было так, чтобы основные строения не пострадали, а пострадало только оборудование. Людей тоже желательно было не трогать. Если я правильно понял, то так мы могли нанести экономический урон конкурентам, а им придется опять вкладывать деньги и силы в разработку месторождения. Захватывать же объект не имело смысла из-за его удаленности. Мы не смогли бы нормально его защищать и удерживать долгое время. Нас вооружили, посадили на огромный геликоптер и отправили на объект. Нас было шесть отрядов, но вооружены мы были в основном нелетальным оружием. Из опасного у нас были только мины, которые взрывались удаленно, по команде с пульта.
Охраны на объекте почти не оказалось. Слишком далеко на территорию конкурентов мы забрались. Мы без труда их обезвредили и отволокли в отдельно стоящее помещение. Потом началась беготня за рабочими и инженерами, но все-таки мы их всех собрали и отправили в то же самое помещение. Объяснив пленникам, что будет дальше, чтобы они не боялись и не делали глупых или геройских поступков, мы приступили к минированию. Обошли каждый закоулок, и в нем устанавливали мины. Мне стало скучно, и я тоже пошел минировать. Это и стало моей глупостью.
Если ты не знаешь, то существуют такие мины, начиненные плазмой. Их называют «огненными жуками». У них шесть лапок, которыми они могут крепиться к любой поверхности. Команда на детонацию отдается удаленно. Но перед этим «жука» надо включить. Пока его не включишь, это просто ничего не способная сделать железяка. Так вот, у этих «жуков» взрыв направленный. Например, если его прикрепить на одну стену и взорвать, то внутри помещения всё сгорит, но стена, на которой был сам «жук», останется почти нетронутой.
Я держал «жука» в руках. Перевернул, чтобы нажать кнопку включения. Как только я до нее дотронулся, произошел взрыв. Плазма внутри «жука» спалила всё, до чего могла дотянуться. Мне повезло, что я руку не прижимал к телу, а держал ее вытянутой. Поэтому мне спалило всё до локтевого сустава. Кровью истечь я не мог. Плазма остаток культи превратила в спекшийся комок плоти. Такой боли я не испытывал никогда. Сначала боролся с ней, сколько мог, а потом потерял сознание. Очнулся я уже на базе, накачанный обезболивающим. Поговорил с врачом и выбрал такую форму протеза. Меня прооперировали и отправили служить дальше. На нанороботов мне не хватило денег, а в войсках их не одобряли в то время. Поэтому поначалу я в руке носил разные небольшие предметы, которые могут пригодиться. Одно время долго носил набор, объединявший множество инструментов в одном предмете. Несколько раз он меня здорово выручил.